Танцор и смерть

Жить с Сашей, а не с занудой-соседом оказалось на удивление приятно. Яну иногда казалось, что Саши даже порой маловато дома - и по времени, и по вещам. Человек будто не год уже жил тут, а заехал неделю назад, так по-монастырски мало у него было одежды, посуды, прочих мелочей. Появилось смутное желание натащить в их небольшую комнатку всякого барахла. Но желание это Ян отодвинул на потом - всё ещё ощущалось, что он скорее гость, а не сожитель. Он готовил еду, старался по мере своих возможностей не язвить и не огрызаться, и всё смотрел, смотрел на Сашу. Исподтишка. Он был до странного знакомый и чужой одновременно. В первую очередь, конечно, это ощущение появлялось из-за глазного протеза. Ни во время разговора на кухне, ни в поезде рассмотреть внимательно не получилось - он вообще тогда смотрел только украдкой и когда Саша не замечает. Живя вместе уже можно было в открытую смотреть долго, не бегать глазами при разговорах. Так вот, фальшивый глаз в принципе был заметнее и очевиднее, чем показалось изначально: веки на стеклянной сфере были всегда раскрыты чуть шире, чем на настоящем глазе, а когда Саша смотрел вбок, то правый зрачок с радужкой уходил резко в край глазного разреза, а фальшивый, хоть и пытался проследовать в ту же сторону, но не мог сделать это настолько же мобильно. Поэтому взгляд Сашин стал - сам парень смеялся над собой и говорил "косой", - ещё загадочнее, чем был. Каждый раз, когда Саша шутил про собственное косоглазие или уродство, Ян серьёзно повторял это. Ему действительно это казалось чем-то скорее чарующим, чем некрасивым или смешным. Как загадка. Жутко интересно было бы посмотреть, как достаётся из глазницы протез на промывку - но такое происходило не так уж часто, да и Саша не позволял Яну находится в комнате во время этого. А ещё Саша повзрослел, совсем перестал быть похож на подростка. Интересно, сам он уже подстать ему выглядит старше, или всё ещё хранит в лице неуловимые детские черты? Сам у себя такого не заметишь. К былой танцевальной размеренности и плавности добавились расторопность и собранность официанта. Казалось, что и без того высокий Сеченев вытянулся в длину ещё на пару сантиметров. В целом было чувство такое, как когда тебе снится знакомый человек. Ты его узнаешь, но узнавание наступает где-то на подсознательном уровне - черты же лица и общего образа неуловимо плывут и претерпевают метаморфозы. А ещё он стал жёстче. Хотелось бы польстить себе и сказать, что это Яново влияние, но это была бы неправда. Дело было в Москве. Дело было в самом Саше. Он будто стал меньше спускать с рук. Теперь он не молчал до последнего, когда ему было, что сказать. - Я на тебя не давлю. Просто хочу, чтобы ты прикладывал к этому больше усилий. - Я прикладываю! Бля! Ты думаешь, меня с распростёртыми объятьями везде ждут? Первый месяц после переезда был давно позади, время капало, добивая второй. Москва оказалась прекрасна. Сколько гадких слов вертелось в её адрес последний год? Ян заочно ненавидел Москву, а теперь был ошарашен. Даже живя почти на самом краю города, на грани между городом и чертой Подмосковья, он первые две недели каждый день уезжал в город вместе с Сашей, когда тот ехал на работу, и гулял, пока работа у того не кончалась. А кончалась всегда по-разному - Саша танцевал в независимом театре, который пока не имел собственной сцены, только выступал то там, то здесь. Чтобы у актёров и танцоров была стабильная зарплата, театр давал уроки сценического мастерства для детей, и Саша, очевидно, преподавал хореографию. Работы было много, в общем. Иногда Сашу приходилось ждать до раннего утра - встречать после ночных выступлений. Ян всё ещё жил в роли этакой содержанки - впрочем, их маленькую комнату в коммуналке прибирать было недолго. Надо было искать работу. Работа искалась с трудом. Намного легче находились бары, особенно, когда ожидание уходило заполночь. - У меня такое же, как у тебя, образование 11-ти классов. И навык, никакими документами не подтверждённый. Меня, думаешь, где-нибудь ждали? - Ну, молодец, ебать! Я не такой вертлявый как ты, видать! Или подождите-ка, у тебя было полгода чтобы сначала в больнице проваляться и пообвыкнуть, а потом корни пустить, а я тут только приехал в новый город, если чё! Я из Челябы вообще никогда не выезжал раньше! Саша поджал губы и отвернулся всем телом. Помотал головой медленно, сложил руки на груди. - Я просто хочу, чтобы мы зажили лучше, - произнёс тихо, - а сейчас ты просто продолжаешь спиваться. Что там было, то и здесь теперь. Это была утренняя ссора. Ян ушёл тогда, не попрощавшись, и неясно, где был весь день. Саша сидел за кухонным столом и прокручивал перепалку раз за разом в голове, как по трафарету всё глубже впечатывая слова себе в память. Часы показывали полвторого ночи. Со стороны двери раздались характерные щелчки ключа. Саше показалось, что с этими щелчками внутри него самого двигаются шестерни, приводящие организм в движение. Последние пару часов он сидел, замерев, абсолютно безжизненно. Он очень устал и от их ссор, и от поздних возвращений Яна - не только из-за волнения и подозрений, просто больше физически не мог уснуть один в комнате. Было слишком тревожно, без особых причин. Ян особенно тихо снял верхнюю одежду и прошёл на кухню. Не удостоив его взглядом, Саша продолжил смотреть в книгу. Странная, конечно, появилась привычка - утыкаться в страницы взглядом, не читая ни буквы. Пришедший помыл руки, в густой тишине налил себе стакан воды, выпил, глухим звоном поставил на стол. Прокашлялся. Саша приготовился выслушивать очередные оправдания, но Ян произнёс: - Я в баре нашёл работу. - Я не позволю тебе торговать наркотиками, - захлопнув книгу, Саша повернулся на стуле. - Во-первых - почему? А во-вторых - это не это. - А что тогда - это? Ян сел за стол и, жестикулируя, принялся объяснять: - Я там с чуваком за стойкой познакомился, ему от отца по наследству отписалась шиномонтажка. Он в бухгалтерии шарит, в командовании, короче, а в машинах - нихуя. И ему нужны работники туда. Так это он мне уже потом рассказал. Это я сначала рассказал, как раньше работал. Ну вот он короче и позвал. С этими словами он достал из кармана джинс помятую визитку, на которой были синей ручкой написаны номер телефона, время и имя "Г. Меняев". - Завтра сказал подъехать. - Звучит крайне сомнительно, - покачав головой, ответил Саша. - Я с тобой поеду. - У тебя тренировка утром, это раз, - ответил Ян. - А если там действительно что-нибудь типа кражи людей, то тебе там точно делать нечего. - А я боюсь не то, что тебя похитят, а что к делу приладят. - Всё нормально будет, я позвоню. - Я потом проверю. - Проверяй, - Ян пожал плечами, не впечатлённый угрозой. - А сейчас пошли спать. - Ты в кровать попадёшь только через душ. - Договорились. *** - Поздравляем! - С премьерой!!! - И вас! - С премьерой! Несколько букетов цветов проплыли по рукам, теряясь в ярких красках костюмов. В ушах гудело от хохота и поздравлений, все обнимались и громко обсуждали представление. Выскользнув из радостной толпы, Саша, облегчённо улыбаясь, направился за кулисы и, по коридорам, в гримёрку своей части труппы. Обычно, когда ты выходишь из комнаты, где шумно, то когда захлопывается дверь, шум затихает. Когда Саша был в коридоре, в гримёрке он слышал радостный говор людей - а когда зашёл, то по уровню звука показалось, будто наоборот перед ним закрылась дверь, а не позади - люди в комнате не перестали говорить, но уровень звука резко упал. Саша прошёл к своей полке и стал переодеваться. Настроение неуловимо поползло вниз. Подсознательно почему-то хотелось закончить побыстрее и уйти. - Такси пришло. - Идём... - Правильно набрали адрес?.. - Погодите, возьму сумку. - Да, давайте. Саш, помнишь во сколько послезавтра тренировка? - Да, вечерняя, - отозвался он, стоя все так же лицом к стеллажу. - Хорошо... Ты сегодня был молодцом, - Саша обернулся на голос тренерки. Она улыбнулась, как будто ободряюще, но всё выражение лица у неё было извиняющееся. Как будто она не хвалит его, а случайно толкнула в автобусе. - Спасибо, - сказал Саша и отвернулся обратно. От усталости пальцы не слушались и пуговицы выскальзывали из них. Вся компания, почти не переговариваясь, исчезла из гримёрки. Застегнув наконец рубашку Саша набросил на плечи куртку и поспешил уйти. Вечер был тёплый. Но наслаждаться погодой Саше не хотелось - хотелось быстрее попасть на метро, успев до закрытия, и вернуться домой. Он шёл, скорачивая дорогу, как мог, и поглядывал иногда на время на циферблате телефона. "Я всё равно очень устал, - думал он. - И всё равно не поехал бы. Да и они наверняка поехали в караоке... Не очень хочется пить, а отказываться было бы неудобно... Да и вообще, все эти корпоративы... Неловкие..." Резкий толчок в плечо вырвал Сашу из размышлений. Он инертно обернулся на того, кто его толкнул, и тот тоже обернулся. - Педик, - с презрением выплюнул мужчина и продолжил свой путь. Саша отвернулся обратно, собираясь просто пойти дальше, но остановился. Мысли оторванными словами медленно мельтешили в голове. Он потёр утомившийся правый глаз, медленно начал идти. На пальцах остались блестки. "А, вот почему, - подумал Саша. - Я макияж снять забыл." Двигаться расхотелось. Постояв с полминуты, он нервно поправил воротник повыше, снова посмотрел время на телефоне и быстро зашагал. "Скорее бы домой," - мелькало и мелькало в мыслях. Заболела голова - день был невыносимо длинный. Совершая чуть ли не героический последний марш-бросок, он пешком спускался и поднимался на эскалаторах. Почти что бегом добравшись от метро, Саша вбежал по лестнице дома, звякнул ключами, прошёл по коридору к комнате. Попробовал открыть, дёргая ручку: - Я дома! - сказал он в дверь. - Ян? Закрыто. Значит, его ещё нет. Ускорение, на котором Саша долетел до дома, кончилось. Медленно стянув с себя верхнюю одежду, он включил свет в ванной и, не смотря в зеркало, умыл руки и лицо. Поднял взгляд. На него посмотрел худой парень с размазанными по щекам блестящими остатками макияжа. Удовольствия от удачной премьеры не осталось. Обычно не задумываешься о таких вещах, мало ли какое настроение сегодня. Но Саша подсознательно возлагал много надежд на этот вечер - тренировки последние пару месяцев ощущались неподъёмно тяжёлыми, занятия с детьми - выматывающими, и Саша ждал выступления, потому-что шоу всегда, всегда вызывает эмоции. Ничего не было внутри. В дверь ванной постучал кто-то из соседей и Саша, вытерев лицо полотенцем, ушёл к себе в комнату. Ему казалось, что он уснёт как только доберётся до постели. Через сорок минут попыток заснуть Саша сел в кровати, не открывая глаз, и начал разминать ступни. В этом положении его и застал Ян. Саша услышал, что тот пришёл, но глаз не открыл и продолжил сидеть так - Ян, включив настольную лампу, молча и быстро раздевался. Затем на буквально пять минут ушёл из комнаты - в ванную, наверное, - и, когда вернулся, сел на пол у кровати и положил свои руки поверх Сашиных. Тот приоткрыл глаз и посмотрел наконец на друга. Он улыбался как-то слишком довольно для того, кто отпахал весь день в автомастерской. - С премьерой, - сказал он. - Ты извини, что не смог именно сегодня. - Да ты не обязан был приходить, и я знал, что ты на работе. - В следующий раз будете с этой программой выступать - предупреди обязательно, хорошо? Саша кивнул и закрыл глаз обратно. Пользуясь тем, что на него не смотрят, Ян подвинул Сашины ладони и начал сам разминать его ноги. Это было несколько... интимнее, чем можно было бы ему позволить, но Саша чувствовал себя смертельно уставшим, ноги ныли, а эти руки были такие горячие и сильные, что он ничего не сказал против. - У меня хорошие новости, - прошептал Ян. - М-м? - Меняев меня взял на постоянную ставку. Саша открыл оба глаза. - Заплатил за прошлые две недели по курсу испытательного срока, но зато дал аванс за следующий месяц... - Это... Просто замечательно, Ян. - И ещё говорит, что через несколько месяцев возможно сделает старшим механиком. Просто некоторые кенты, кому чинил, уже лично ко мне просятся... Саша наклонился и обнял Яна. *** - Ты назвал вертлявым меня, а сам по знакомству, кстати, устроился. Ян коротко посмеялся. - Обиделся? - Нет, что ты, - замялся Саша. - Просто забавно. Помолчали несколько секунд, пока по коридору, проходящему через кухню, прошаркала старушка-соседка. - Я наоборот очень рад, что твоя первая работа непохожа на первые мои... - Угу. - Правда... - И зарплата выше, чем на первых твоих... Саша захохотал и попытался ударить Яна полотенцем. Он увернулся и схватил того за запястье, полотенце упало на пол и парни поборолись в шутку ещё полминуты, пока вода не начала предупреждающе шипеть, кипя. - Во-первых, ты такая заноза, - сказал Саша, приподнимая крышку кастрюли. - А во-вторых, зарплате твоей я тоже рад. - Как ты думаешь, - заглядывая в кастрюлю через сашино плечо, быстро, будто заговорщик, Ян зашептал: - Может мы могли бы переехать? Саша проследил взглядом за жирным тараканом, который не торопясь переполз через столешницу и скрылся в трещине кафеля. - Может и могли бы. Удивительная, мощная сила пришла в сашину жизнь когда под боком снова оказался этот человек. Как будто нечто, что Саша самостоятельно был не в силах двигать, понеслось вперёд. Оно будто было неподъёмным только для него самого - а Ян сметал это нечто с пути даже не замечая. Одним своим присутствием. И недели не прошло, как они начали просматривать варианты, обсуждать, подсчитывать, анализировать путь от дома до работ, прицениваться, думать... Звонить бесконечной череде собственников и риэлторов. Ян сидел и крутил телефон в руке, будто нож-бабочку. Саша посмотрел на это и улыбнулся: - Ты что, боишься позвонить? - С чего ты взял. Ерунда какая, - сказал Ян. Тем не менее, набирать номер он не начал. Саша ещё сильнее развеселился внутри себя, но виду не подал: - Ты не боишься драться один против толпы, но стесняешься позвонить? - Да не боюсь я, бляха!! Просто... Эм-м... - Ладно, дипломатия не твоя сильная сторона, - Саша перехватил телефон, задержав свою руку на яновой на пару откровенно лишних секунд и набрал номер. - Добрый день! Я звоню по поводу квартиры на Ольховской. Да, да. Когда можно посмотреть?.. Угу-м. Нас двое друзей, оба работаем, без животных. Да, подходит. До встречи. Во время всех двух минут этого незамысловатого разговора он смотрел Яну в глаза. Тот скрестил руки на груди и, кажется, хотел смотреть в ответ сурово, но выглядел как обиженный школьник. Саше стало совсем смешно и он всё-таки не выдержал, захихикал слегка. - Чё ты... - Ничего, всё в порядке. Ты ещё привыкнешь. - Я просто вдруг чё не то скажу. - Всё в порядке, я же договорился. Кухня коммуналки стала штабом, где планировался и разрабатывался план по захвату новой квартиры. Изо дня в день, изо дня в день они встречались здесь неизменно, принося новости с поля битвы. Порой враги опережали. - Её сняли, - сказал Саша, едва положив трубку. Ян обернулся от плиты, на которой жарил мясо. Он сдвинул брови к переносице, в одной руке сжимал деревянную лопатку, а в другой крышку от сковородки, и поэтому выглядел как гладиатор со щитом и мечом. - В смысле, блять, сняли? Кто? Мы ведь уже согласились? Саша пожал плечами. Мясо подверглось агрессивному перемешиванию деревянной лопаткой. Шипело масло, чуть-чуть свистел горящий газ. - По-любому это я не понравился этой стерве. - Почему ты так решил? - Пальца нет, глаза как у хача, - пожал плечами Ян, не отрываясь от готовки. - И плевать она хотела, что родился я в России. - У меня тоже восточные черты лица и шрам в пол-лица. Не думаю, что дело только в тебе... Мы... Та ещё парочка. Ян хмыкнул и накрыл сковороду крышкой. - Комнату было найти легче почему-то, - задумчиво продолжил свою мысль Саша. - Хорошо ещё, что мы без животины, типа, без собаки. Нас бы тогда даже смотреть не пускали. Разговаривая, Ян убирал посуду в раковину, протирал столешницу, подсматривал за мясом. Саша поймал себя на том, что немного завис, наблюдая за ним - таким домашним. Будто ему комфортно и по-домашнему везде: что на заброшке, что на этой ужасной общей кухне с облупившейся на стенах штукатуркой. Захотелось приложить вдвое больше усилий и как можно скорее найти место, куда они могли бы съехать. Но то самое густое нечто, что Саша не мог сдвинуть, снова и снова комкалось, липло и падало на руки, на ноги, облепливало мозг. В один момент, идя на работу, он ясно осознал, что без Яна бросил бы попытки найти новое жильё уже давным давно. Хотелось стараться лучше ради него, тоже быть яростно деятельным... Сил едва хватало на то, чтобы сложить в рюкзак вещи, смыть грим, и идти на метро. Видимо, он мог позвонить по важным взрослым делам только когда Ян смотрит на это. Весь день он думал об этом, прервавшись только во время того, как они с труппой снова выступали. - Ты почему не предупредил, что будешь сегодня? - Саша спускался с лестницы, расцветая в улыбке. Ян стоял один среди почти пустой улицы. Зрители давно разъехались. Коллеги спрашивали про работу, Саша не торопился собираться. Долго, получается, ждал... Нечто отползло, отпустило руки и ноги, стало легче двигаться и Саша почти побежал. - Хотел слиться с толпой, - ответил Ян, тоже улыбаясь. Он приобнял танцора одной рукой, а другой протянул будто из ниоткуда появившиеся цветы. Небольшой букет сирени, видимо, нарвал где-то, пока ждал. Светлые цветы, почти белые, с различимым только под светом фонаря фиолетовым отливом. - Ты чего это вдруг... - Давно не видел, как ты танцуешь. Саша медленно, будто опасаясь, перехватил у Яна маленький букет. Нежный запах сладостью полез в нос, так настойчиво, что захотелось чихнуть. - И как тебе? - почему-то не в силах посмотреть на спутника, спросил Саша и начал шагать. - Ты лучше всех. - А должен быть синхронно со всеми, я всё таки в подтанцовке. - Синхронно, синхронно, - Ян взял паузу на то, чтобы зажечь сигарету. - Но лучше всех. Ничего не ответив, Саша шёл вперёд и смотрел на яркие, сияющие огнями дома центральных улиц Москвы. Разница между неоновыми подсветками и глубокими, чёрных тенями ночи была такой острой, такой невыносимо реальной. Почему-то на секунду показалось, что обернись он сейчас, Яна не будет позади - только он сам, один, среди этой до тошноты контрастной реальности. Но вдруг голос сказал за плечом: - А ещё я нашёл нам квартиру. И не было никаких сомнений, что это Ян, что это не иллюзия и не бред. Даже оборачиваться не было нужды, не было сомнений - ничто вокруг не было ни реальнее, ни острее, ни ярче и ни темнее, чем его присутствие. *** Калитка захлопнулась с недовольным железным треском. Саша повернул ладонь, закрывая замок, и оставил связку ключей в руке. - Нахрена здесь вообще эта решётка? - Ян был уставший, и поэтому забавно раздражался на всё подряд. - Во двор всё равно можно попасть, обойдя дом. Я даже посмотрел, никто из жильцов не ебётся с этим, ты-то зачем закрываешь её каждый раз? - Иван Сергеевич когда мы заезжали попросил закрывать. - Ах, ну раз Иван Сергеич попросил.... Саша мягко засмеялся и перехватил ключи в пальцах, набрал код на домофоне и зашёл в открытую Яном дверь. - Не все знают про обход вокруг дома. Это для того, чтобы кто попало не ходил по двору. - Нет, ты просто не сможешь смириться с тем, что в связке лежит ключ, который не используется. - Да, - парень улыбался, ключи перекатывались в связке от поворотов в замке. - За тунеядство у нас наказание строгое. Когда через двадцать минут Ян, босиком прошлёпав по коридору, зашёл в комнату, он увидел как Саша сидит на стуле и перебирает в пальцах монетку. Рёбра её мелькали в пальцах, и решка не сменялась на орла. Видимо, счастливая монетка выпала из джинс, когда Ян сбросил их как попало на пол, спеша в душ. Ян смутился как маленький мальчик, которого застукали за разрисовываем стен, быстро подошёл и попытался выхватить это вещественное доказательство своего обмана. Саша рассмеялся и Ян засуетился ещё сильнее. - Это... У меня она недавно... Я тогда приколоться хотел... А потом как-то... - Ян, Ян, - рука остановила мельтешение, монетка упала на пол, звякнув обиженно. Саша поднялся со стула и шагнул ещё ближе. Чертовы несколько сантиметров разницы в росте, почему от этого каждый раз эта странная дрожь в ногах? - Я очень... Очень давно знаю, что она у тебя есть. Глаза его заблестели и он... Наклонил голову. Это было сродни тому, как спустя десять лет потери хозяин находит потерявшуюся собаку и командует ей: "к ноге". Это рефлексы, это выучено как дважды два, реакция не идёт из мозга - она идёт из тела, которое не обманешь. Инстинкт - ерунда, по сравнению с этим импульсом. Ян припал к губам, как умирающий от жажды человек к капле воды. Впился, моментально потеряв ритм дыхания. Они жили вместе уже почти полгода, но Саша держался поодаль, лишь изредка расщедриваясь на касание или ничем не объяснённые ночные объятия, холодно пресекая все поползновения далее. А Ян, совсем потерявшись во всех знаках и сменах границ дозволенного, ничего абсолютно не понимая, смотрел на Сашу звериным взглядом пока тот переодевался, пока спал, когда выходил из душа с мокрыми волосами, прилипшими к тонкой шее, пока пил чай и мыл посуду, когда не застёгивал две верхние пуговицы рубашки. Смотрел и ничего не делал. Не хотел прогадать. Поэтому каждый раз, когда его одаривали даже мимолётным прикосновением, заводился с пол-оборота. - И насколько часто ты видишь, что я вру? - спросил Ян, когда Саша разорвал поцелуй. - Мне хочется думать, что всегда. - С этим надо что-то делать... - прошептал Ян, с наигранной обеспокоенностью в голосе, пока сам осторожно поцеловал место под ухом. Саша не сопротивлялся. Ян медленно прикоснулся руками к его предплечьям, не удерживая, но пытаясь незаметно притянуть ближе.. - Ну, я уже вижу ровно вполовину меньше, чем раньше. Ян оторвался от шеи и взглянул в лицо. Саша хитро улыбался. Он пошутил. Пошутил по-чёрному и смотрел на него тем самым полупьяным взглядом Будды, который не просто намекал - который разрешал. Ян рассмеялся в голос и начал покрывать это невыносимо родное лицо быстрыми, сухими поцелуями. Вот он. Тот единственный человек на свете, кто может пошутить ещё более ядовито, чем он сам. Тот, что только притворяется несведущим простачком, а на деле же способный быть жестоким, как сталь. Ян с трудом подавил в себе желание заскулить. Как же он невыносимо, безнадёжно скучал по нему; как щенок, как ребёнок. - Ты же не думаешь, что я теперь спущу тебе с рук тот первый раз, когда ты меня обманул этой монеткой? - прошептал Саша низким, хриплым голосом и вдруг настойчиво притянул Яна к себе за поясницу. - Пора возвращать долги. Если до этого низкого шёпота прям на ухо Ян уже был заведенным до предела, то теперь, когда он вместе с этим ощутил ещё и сильную, желающую его хватку сашиных рук, сознание вовсе покинуло его. Он не нашёл во рту у себя ни слова, в ответ то ли простонав, то ли прорычав, и, вцепившись зубами в основание уже зацелованной шеи, сразу двумя руками бросился стягивать штаны. Саша тихо, покровительственно засмеялся. Приблизительно через час Ян лежал на спине, уже кончив один раз, пока Саша - верный своим традициям, невыносимо медленно, - растягивал его; лежал и тихо стонал, поворачивая голову то на один бок, то на другой. За время разлуки юношеское тело Саши стало уже почти совсем мужским, его жилистость осталась при нём, но стала твёрдой и неожиданно сильной. И теперь когда одной рукой он, вдавливал за плечо в постель, чтоб не дёргался, а другой настойчиво готовил к дальнейшему... Ян стискивал зубы и пытался дышать, чтобы этого дальнейшего сдержаться. Про секс Ян и думать забыл, когда Саша уехал в Москву. Алкоголь и вовсе размыл всё на свете. Но теперь он ощущал, как давно ничего и никого не было, и... как его тело скучало по сашиному. По его рукам и запаху. А теперь его запах был всюду и Ян захлёбывался в экстазе, не в состоянии насытиться. Да и Саша, кажется, уже не мог больше держать себя, так как пальцы его всё чаще сбивались с размеренности. Ян схватил его запястье и проскулил, уже совсем не стесняясь того, насколько жалобно и жалко звучит собственный голос: - Давай, давай уже, блять, я не могу, больше не могу, хватит меня мучать, хватит... - Саша, давно уже будучи в нетерпении, не выдержал и почти сразу же вошёл, и Ян, задохнувшись, всё равно продолжил умолять: - Блять!.. М-м, давай, давай, не могу уже, не могу, Саша, давай... И тот дал. Ян задержал дыхание, схватился за Сашины плечи, задвигался тоже. Сердце его ему самому почудилось сейчас огромным генератором, который гремел, дребезжал, шумел, заставлял всё тело мелко дрожать. Будто бы чёрный выхлопной дым от работы этого генератора собрался в голове и от угара становилось всё невозможнее думать и дышать. Механизм набирал и набирал обороты, и, не выдержав, замкнул, шипя и искрясь электричеством. Дым повалил клубом, вдарил в голову, застилая взор, и Ян закатил глаза, сильно откинул голову назад. Саша двинулся ещё несколько раз, застонал и без сил лёг Яну на грудь. Тот обнял его и повернул голову набок, чтобы спрятать в ткани подушки две горячие слезы, выкатившиеся из края глаза. *** Всё было совсем не так, как после переезда. Рядом появился человек, исчезла тишина, появились запахи, звуки, движение. Он действительно был рядом. Саша обманывал себя, когда думал, что не вернётся к сексу с Яном. И с самого начала знал, что обманывает, и с упоением верил себе, ожидая, когда снова сдастся его теплу и его рукам. Это было неизбежно, и от того в этой вернувшейся страсти ему было спокойно. У них появилось новое пространство - теперь только их личное, изолированное от чужаков. Не заброшка и не комната в квартире семьи Сеченевых. Пристанище, где действительно, по-настоящему они в безопасности. Но - нечто. Серое, густое и липкое, медленно стекающее по внутренней стороне стен, никуда не делось. Все ещё свистели сквозняки по коридорам, даже когда все окна были закрыты. А иногда казалось, что кто-то ходит в соседней комнате, даже когда Ян был на работе. Иногда без причины немели руки. Всё быстрее заканчивались пачки с обезболивающим от мигрени. Вечера были короче, а ночь будто совсем скоро, кажется, перестанет существовать как явление - сон переставал приносить отдых, будто не спал вовсе. В общем, одиночество никуда не делось. Кажется, оно стало стабильным соседом Саши, который исправно переезжал вслед за ним на любую новую жилплощадь. В очередной раз по возвращению домой, найдя в раковине гору посуды, Саша в сердцах скинул куртку, заварил чай и в сел на стул, отвернувшись от раковины, будто обиделся конкретно на тарелки и кружки. Когда кончилась уже вторая чашка чая, вернулся Ян. - Привет, - он зашёл на кухню и, не моя руки, посмотрел в холодильник. - Чего сидишь? Саша повернулся к нему и выразительно кивнул головой в сторону посуды. Ян, уже что-то жующий, недоуменно прищурился. Саша ещё более выразительно, можно сказать, танцевальным движением указал на бардак. Ян закатил глаза. - Ну помою я. - Третий день стоит. - Я работал. - Я тоже работал. - Я и не сказал, что ты должен мыть. - Да, потому-что должен был ты. Перепалка, похожая на подобие какой-то детской считалочки, слова которой давно заучены, надо только сказать свою строчку быстрее аппонента. У кого закончится воображение на то, как ещё обозвать в рифму - тот и проиграл. - Ну что ты зацепился за эту посуду блядскую? - Да не в посуде дело! - Ну и чё ты мне тогда ей мозг выносишь? Тяжело выдохнув, Саша замолчал. Проиграл - он и правда не знал, чего прицепился к этим несчастным тарелкам . - Мне легче самому сделать что-то по дому, чем допроситься тебя. - Ну так сделай. - Ты тоже живёшь здесь! Я тебе не домохозяйка, чтобы постоянно ходить за тобой и подметать след, который ты за собой оставляешь! - А я тебе, бля, хоть раз сказал что-то подобное делать? - Ты привык жить как в помойке, и продолжаешь её вокруг себя разводить! - из Саши лезли горячие, неприятные ему самому слова. Может, это усталость виновата? - Я хочу жить как нормальный человек!!! - Тогда ты проебался с выбором спутника, - выплюнул Ян и ушёл на балкон. Саша метнулся по кухне туда-сюда, к балкону - к злосчастной раковине. Ушёл в комнату. Посидел на кровати. - Что на меня нашло, - тихо сказал сам себе. - Зачем я так сказал. Слеза, не выкатившись из глаза, загустела и покатилась внутрь, прилипая ещё одной крохотной каплей к противному нечто. *** Ян, конечно, умеет держать спокойное лицо, пока на него возникают. Но обычно это подкреплялось тем, что перед глазами в такие моменты мелькали картины расправы. Раньше в их ссорах было так: Саша спокойно и взвешенно отвечает, Ян орёт, как потерпевший. Всё поменялось. То ли взросление и скопившиеся нервы, то ли становятся похожи один на другого - поди разбери. Сейчас Ян не давал себе воли в словах, он чувствовал - внутри что-то натянуто до такого предела, что только он сам повысит голос - оно лопнет. И тогда уже точно будет не до разговоров и не до обсуждений. Будет пиздец. Ян дёрганно прошёлся по всей длине балкона несколько раз, слегка подпрыгивая на каждом шагу от нервов, резко ударил стену, рыкнув неразборчивое "блять!", и присел на старую, давно, ещё до их заезда обитавшую на балконе табуретку. Конечности дрожали, на окорябанных костяшках проявились капельки крови. Ян вытер руку о домашние штаны и закурил наконец. Первая сигарета исчезла как-то несправедливо быстро, и бычок ещё не успел намокнуть в грязной воде пепельницы, как в пальцах уже зажглась следующая. Надо было что-то решать. Куда-то направить свою силу, свою злость. В доме напротив горело от силы окна четыре. Кто-то тоже, наверное, парился из-за бытовухи, кто-то просто страдал бессонницей (в голове Яна, правда, была формулировка "страдал хуйнёй"). Кто-то, может быть, работал. Кто-то трахался. Сжал пальцами остаток умерщвлённой сигареты, кинул его в банку с водой и достал телефон из кармана. Зашёл в диалог с абонентом "Святой" и напечатал: "Если ты меня не поцелуешь, я спрыгну с балкона." Отправил. Подкурил новую сигарету и убрал телефон обратно. Посмотрел на дом напротив. Три секунды, десять, полминуты. Хлопнула дверь. Краем глаза Ян увидел Сашу в уже домашних футболке и шортах, со скрещёнными руками на груди. Он подошёл. Так легко и непринуждённо ведётся на манипуляции, как будто это было его решение. Отчасти, наверное, так и есть - Ян наверняка знал, что если бы Саша не захотел мириться, то пришлось бы сигать с балкона. С другой стороны, и Саша тоже знал наверняка - провокатор бы прыгнул. Ян поднял голову чтобы посмотреть, улыбается ли подошедший. Улыбается, своей фирменной иконописной улыбкой. Значит, не обиделся всерьёз, хотя обижался ли он вообще когда-либо настолько, чтобы Яну было не под силу это сломать? Даже интерес колыхнулся внутри, что такое нужно сделать чтобы?.. Не сейчас. Саша взял своими длинными пальцами сигарету изо рта Яна и потушил. - Не нравится, что я курю? - Не нравится, что это третья подряд. - Откуда ты знаешь, что это третья? - он уже тоже улыбался, только не как человек с иконы, а как самый отъявленный нахал. Руками же лез Саше под шорты. - Но я ведь прав, - парень уже наклонялся вниз, обхватив лицо Яна ладонями. Прав. Конечно, прав, постоянно самый правый. Это то и бесит.