Таинство первое: Жизнь есть направленное Движение.
***
Мир тонул в сером тумане метели. Тучи плотным строем замерли на небесной глади, будто ожидая чего-то более страшного, чем долгая и холодная зима. С каждым новым порывом ветра ножи тысяч снежинок все яростней обрушивались на все живое, а рваные волны гигантских сугробов все сильнее укрывали промерзшую почву. Огромное озеро, когда-то бушевавшее в непогоду, теперь застыло в неподвижности, вмерзнув краями в низкие берега, и терялось на фоне разгулявшейся стихии. Лишь черная масса леса слегка проглядывала сквозь плотную пелену, накрывшую все пространство от неба до земли. Деревья, занесенные горами снега, стояли мрачной стеной по берегам озера и рек, входящих в него. Словно древние великаны в ожидании битвы с богами, они выстроились тесными рядами, образуя непроходимые завалы и буреломы. Снег метался в пространстве, сотворяя дикое подобие танца, и укладывался разрозненными пластами на любой предмет, встававший на пути у воздушных потоков. Длинные ветви вековых елей, потяжелевшие от снежного груза, гнулись к низу и скрывали любое движение возле земли. Поэтому даже самый зоркий глаз не смог бы углядеть три изломанные фигуры, слившиеся с массивами сугробов под сенью одной из елей, ничем не выделявшейся из тела древнего леса. – Ну и чего мы ждем? – тихим голосом проговорила одна из фигур. Человеческая речь была чуждой и неуместной в этом мире снега и ветра. Казалось, будто наметенный вьюгой сугроб ожил и решил заговорить, нарушив тем самым дикую гармонию этого сурового места. – Сигнал от Марка. Ты чем вводную слушал? – раздалось приглушенное возмущение от второго силуэта, отличавшегося крупным телосложением. – Да знаю я все. Это был вопрос о том, почему он так долго. Но... – Закончили! – резкий шепот прервал начинающую разгораться тихую перепалку. - За болтовней других упустим. Или подставимся. – Ладно тебе рычать, Коул, молчим мы. Светло-серые и белые плащи, изредка трепетавшие под натиском вьюги, укрывали людей с головы до ног, позволяя своим обладателям стать частью ледяного покрова, и лишь заросшие бородами хмурые лица мужчин выделялись на фоне окружающей серости. Один мужчина осматривал лесную чащу, а двое других уделяли все свое внимание тому, что происходило на озере. С нижней ветки дерева сорвался крупный ком снега и мягко приземлился на притаившихся хозяев маскировочных плащей. Однако событие это никак не отразилось на их действиях: глаза продолжали неустанно вглядываться во мглу вьюги, мрачные лица оставались серьезными и сосредоточенными, а тела все так же не производили ни малейшего движения. – Шестерки. На десять. Из леса идут. С контролем, – через некоторое время прошептал наблюдатель, осматривающий левую часть озера и покатую линию берега. Сквозь бушующие порывы вьюги проступили семь силуэтов, что плавно выдвинулись из громады леса метрах в тридцати от наблюдателей и пригнувшись направились в открытое пространство по направлению к центру озера. На пятерых членах появившейся группы не было белых накидок, поэтому перемещаясь они старались пригнуться пониже к свежим сугробам. Разглядеть их аммуницию и клановую принадлежность в подобных условиях не представлялось возможным, но это было и не нужно, ведь на такое дело могли пойти лишь члены двух организаций: Кровавой стаи или Белого барса. И трое Белых уже давно высматривали из-под прикрытия старой ели предполагаемую засадную группу своих конкурентов. Дождавшись мелькнувшего на мгновение блеска огонька на правой стороне берега, наблюдатели натянули маски капюшонов на лица и направились вслед за объявившейся ячейкой Кровавой стаи. Через пару минут к преследователям присоединились еще два бойца в маск-накидках. Передняя фигура притормозила ход и знаками показала двум присоединившимся предупреждение о расширенной численности ячейки неприятеля. Каждый знал, что стандартная численность отделения Стаи состояла из шести человек, от чего в некоторых кругах их презрительно называли "шестерками". Увеличенная численность группы могла означать как повышенную важность выполняемой задачи, так и непроверенность ячейки. И судя по отсутствию маск-накидок, являвшихся частью зимней униформы солдат Стаи, пятеро являлись новичками в клане. Обе группы двигались в сторону пока еще не различимой за снежным маревом ленты каравана, и постепенно расстояние между ними сокращалось. Скрип и шелест шагов заглушался звуками зимы, но по мере сближения с солдатами Кровавой стаи стали слышны негромкие переговоры членов крадущейся ячейки: – Я все же не понимаю, почему именно мы атакуем на этом камне. Самый дорогой скарб не тут будет, это понятно, но почему нас не направили хотя бы к камню, где их резервисты едут? Там хоть лут можно набрать! – тихо возмущался один из тех, кто не носил плаща. Караваны ходили по древней дороге, что проходила меж двумя близстоящими грядами гигантских валунов, рассекающих озеро пополам и тянущихся далеко за его пределы. Летом древние исполины торчали из воды и позволяли рыбакам причалить для отдыха, зимой же куски скальной породы выступали изо льда, порой выше человеческого роста, и становились ориентирами в пути и охранниками тропы, защищавшими путников от ветра и снега. Растянувшееся шествие повозок и людей, как правило, разделялось на группы и рывками перемещалось от одной группы самых крупных валунов к другой. Пока одна группа двигалась по наименее укрытым участкам, другая укрывалась от стихии, а охрана перемещалась вдоль всего хода каравана, концентрируя силы на пустых и слабозащищенных отрезках пути. – Пройдешь проверку и все спросишь, а сейчас делай, что сказано и поменьше болтай, – ответил замыкающий в накидке, приотставая от группы, чтобы достать арбалет. Контроллер должен был подмечать действия новичков, а также оценить способности лидера группы к командованию. Лидер был действующим членом клана, поэтому был посвещен в план и вел группу в соответствии с ним. – Да какая разница? Ща сюда вдарим, в другой раз по резервистам. Успеется еще,- тихим голосом проговорил второй воин в цепи. Рекрут не знал, что их группа будет исполнять роль засадной для охранников каравана, всегда преследующих налетчиков после отражения атаки, и потому лелеял надежду все же отхватить в суматохе что-то из трофейной аммуниции. – Согласен. Главное, что шмот опробуем и связки новые,- присоединился к разговору очередной новобранец. – Рекрут хотел сказать что-то еще, но в его затылке вырос хвост арбалетного болта, а труп новичка бросило лицом в сугроб, окропив снег красными брызгами. Развернувшийся на стук металла о металл и короткий вскрик лидер группы Кровавой стаи сразу оценил всю плачевность своего положения – отставшего контролера не было видно, три новичка из пятерых валялись в сугробах, обильно поливая снег кровью из оставленных арбалетными болтами ран, а четверо нападающих уже подбегали к оставшимся рекрутам Стаи в своих сплошных бело-серых костюмах с топорами наголо. Но что расстроило лидера ячейки шестерок более всего – к его горлу уже летело лезвие клинка, который держала пятая фигура в белом. Попытавшись отшатнуться назад оставшийся в живых штатный член Стаи потерял равновесие, что спасло его от потери головы или рассеченной гортани, а так же позволило выдернуть новенький кинжал из обернутых в светлое сукно ножен. Лезвие короткого меча разминулось с шеей шестерки в считанных миллиметрах, и издав глухой рык руководитель группы Белых барсов попытался пригвоздить свалившегося соперника к насту, упав на колено и перенаправив лезвие меча вниз. Коул с сожалением осознал, что, воспользовавшись слишком глубоким выпадом противника и последовавшей за ним заминкой, член Стаи сумел выхватить кинжал и успевает отразить его удар. Звон клинков потонул в завываниях метели, а соперники уже устремили свое оружие к уязвимым частям доспехов противника. – Сам, – качнувшись назад бросил своим товарищам Коул, убрав руку с мечом с линии атаки шестерки и одновременно обрубая тому часть ступни. Красные капли вновь упали на снежный покров, а вслед за ними раздался гневный крик. Но рык врага не сбил настроя Белого барса, и на миг сгруппировавшись он бросился на соперника, одной рукой направив меч тому в грудь, а второй выхватывая засапожный нож для удара в печень.*==Код ошибки 503==* :Отсутствует соединение с сервером: :Проверьте состояние оборудования и настройки сети:
Возникшее перед лицом светящееся сообщение на секунду вгоняет в ступор. – ДА СУКА ТВОЮ МАТЬ! – Коул со злобным криком сбросил защитную створку станции, ударив по ней кулаком, и поднялся из депривационного геля. Рыча, словно бешеный зверь, он сорвал шлем VR-комплекта и швырнул в сторону: – Сука! Мразь! – разбивая в кровь костяшки кулака он еще трижды ударил стенку капсулы. Месяц планирования пошел коту под хвост! А ведь все шло так хорошо! Вражеский клан повелся на слухи о хорошей кассе в караване, организовал налет, а заодно повел новичков на "обстрел", попав тем самым в паутину красивой многоходовочки. Свой человек в караване слил информацию о чрезвычайно дорогом артефакте с пометкой "Легендарный" у торгаша в одной из групп. Отвлекшаяся на основной налет охрана должна была оттянуться от нужной группы. Оставшись с малой охраной группа торговцев и путешественников вырезалась подчистую совместно с другими отрядами Белых, артефакт изымался, а ликвидированная ранее засадная ячейка Стаи переносилась на место резни и оставлялась там для отвода глаз. Вдобавок основная группа налетчиков из Кровавой стаи оставалась без запасных сил, и, будучи преследуема охраной, она должна была понести дополнительные потери. Но теперь все пошло кувырком. Стоит признаться, что все пошло через одного место лишь для него, а не для клана в целом, но будучи активным участником разработки плана, Коул надеялся вдоволь насладиться его реализацией. Плюс по правилам клана, доля тех, кто остается в живых, составляет большую сумму, что также не прибавляет оптимизма. Дотянувшись до массажного кресла Коул подхватил свой омнитул и, все еще пыша злобой, отправил членам клана наполненное эмоциями сообщение, включавшее так же просьбу скинуть запись операции для анализа, благо стандартный функционал "Пятидесяти Королевств" позволял это сделать. При отключении от сервера, а так же в случае смерти персонажа, его тело оставалось на месте еще пол часа, а все предметы оказывались доступны для сбора другими игроками. При повторном подключении или "воскрешении" аватар оказывался в заранее отмеченном безопасном месте или ближайшем населенном пункте, что автоматически выбивало его из ряда участников рейда, ведь до нужной точки несколько часов пути. Благо каждый член клана проинформирован о наличии важных предметов, а так же тщательно проинструктирован на случай почти любых ситуаций, и за возвращение ценных предметов можно не переживать. Отправив сообщение сопартийцам, Коул набрал номер провайдера, что обслуживал его кабельную сеть. VR-станции массового производства пока что требовали отдельного выхода в интранет, и по какой-то причине именно по кабелю. Поэтому, неизвестно как держащийся на плаву в век галактической глобализации, древний провайдер, обслуживающий несколько многоквартирных домов в районе Коула, получил еще одного клиента. И этот клиент был сильно недоволен. Проблемы с подключением происходили уже трижды за последнюю неделю, и ладно бы дело происходило во время обычного гринда, но нет, каждый раз Коулу "везло" оказаться в каком-нибудь рейде. Трижды совершив вызов и каждый раз наткнувшись на автоответчик Коул бросил это бесполезное занятие. Похоже, до этой конторы не дошла не только технология ВИ, но даже простейших виртуальных секретарей. Остается только переться туда и устраивать разнос шарашкиной конторе вживую. А еще лучше выбить проведение личного кабеля у городского омни-оператора, и пусть прокладывание кабеля встанет в четыре раза дороже, но зато это сэкономит кучу нервных клеток. Слишком явно Вселенная в последнее время напоминала о том, что правило "скупой платит дважды" никем не отменялось. Кинув омнитул на кресло, Коул размял затекшую шею и бросил взгляд на соседствующую с омнитулом небольшую банку тоника, покоющуюся в мобильной холодильной подставке. Он не любил алкоголь, зато пристрастился к различного рода сладким энергетическим напиткам, и сейчас было самое время потушить пожар гнева прохладной шипучей жидкостью. Открыв банку разбитой рукой, любитель энергетиков сделал несколько долгих глотков и удовлетворенно выдохнул, на миг ощутив себя героем популярной в последнее время рекламы. Мысли крутились вокруг провайдера, пусть теперь они и не отличались особо красочными сценами убийства чертовых бездельников, тоник сделал свое дело, и настроение рассерженного пользователя VR-станции значительно улучшилось, но все же приводили к желанию безотлагательно завершить обслуживание у текущего оператора и заключить контракт с кем-то более надежным. И надо наконец научиться контролировать гнев, иначе VR-станция в скором времени будет разобрана на невосстановимые куски. Быстро добив все содержимое банки и швырнув ее в расположенную в углу комнаты урну, Коул включил процесс откачки геля из станции и принялся расстегивать крепления костюма, в то же время отсоединяя основные датчики нейроинтерфейса и биометрии. В этот самый момент раздался сигнал дверного звонка. Архаичные методы оповещения о гостях еще не канули в лету и пользовались спросом даже у хозяев супер современных умных домов, оснащенных по последнему слову техники. – Кого еще черти принесли? Надеюсь это наши придурки сами пришли извиняться и предлагать здоровенную скидку, не то клиента они точно лишились, – начал ворчать Коул, пытаясь подхватить с кресла омнитул, чтобы посмотреть, кого нелегкая принесла. Никаких заказов с опцией доставки у него на сегодня не было, никакие службы он не вызывал. Звонок повторился. – Да иду я! Секунду подождите! – рявкнул Коул, не надеясь на успех, а больше для того, чтобы спустить пар. Хотя дверь в игровую, бывшую у предыдущих хозяев рабочим кабинетом, и не была закрыта, но входная дверь квартиры добротно изолировала звуки как из общего коридора, так и изнутри помещения. В двери была установлена многопрофильная камера со стареньким домофоном, а с омнитулом Коул расставался редко, поэтому обычно проблем с нетерпеливыми курьерами не возникало. Исключение могли составлять случаи, когда он принимал душ или играл по Сети, но и тут он не слишком далеко убирал омнитул с встроенными программами управления электроникой дома. Раздался очередной звонок. – Вот зараза! – Коул наконец дотянулся до прибора и в несколько нажатий вывел изображение с камеры домофона. Перед дверью никого не было. Пару раз сменив угол обзора камеры, молодой человек осмотрел общий коридор целиком, и тот был абсолютно пуст. – Шутники, мать вашу, – процедил обескураженный Коул. Он уже собирался свернуть изображение с камеры, когда его взгляд зацепился за некий предмет, лежащий перед входной дверью. Увеличив изображение, Коул понял, что кто-то подбросил почтовый конверт ему на порог. Нежданная посылка заставляла насторожиться, но и интриговала в не меньшей мере. Кому взбрело в голову присылать ему что-то обычной почтовой службой? В нынешнее время ее как правило использовали только для доставки особо важных частных писем, обмена туристическими открытками, да для рассылки официальных документов. Или же это была вовсе не почта? Мог ли он слишком наследить в своей последней сессии? А, может, раньше? Тогда ему бы выслали электронный штраф или арестовали без письменных извещений. Или же, сам не зная, он наконец нашел то, что находить было нельзя? Нет, сомнительно, в таком случае от него бы избавились более простым способом. Разве только посылка отравлена. Или сам конверт? Какая-то новая АРГ? Это еще менее вероятно, скорее пришло по ошибке. Необходимо проверить запись с домофона и сети здания. С роящимися в голове предположениями и тяжелым вздохом Коул продолжил снимать экипировку. Закончив с датчиками и наконец стащив с себя костюм, он стал выбираться из капсулы VR-станции. И в этом заключалась небольшая, но довольно замедляющая процесс разгадки секрета таинственной посылки, сложность. Все дело в том, что несколько лет назад Коул лишился левой руки и обеих ног. Трагедия для конкретных людей и всего лишь статистические данные для новостных сводок и баз данных Альянса. В автомобильной аварии погибли его родители, сам Коул остался жив, находясь на заднем сиденье аэрокара, он вылетел в открытое окно. Куски металла и пластика, мелкие осколки стекла густые струи льющегося машинного масла, темные пятна крови на дорожном покрытии. Кроме коротких смазанных картинок и ощущений он ничего не помнил, но это, наверное, и к лучшему. Заснув на заднем сиденье он избежал участи наблюдать, как гибнет его семья. Произошедшее сильно изменило Коула, общительный ранее молодой человек стал постепенно отстраняться от реального взаимодействия с людьми, все больше времени проводил в экстранете и сетевых играх. Немногочисленные родственники и старые друзья не сильно сопротивлялись тому, что он замыкается в себе и все реже выходит на связь, они были только рады не видеть его лишений, словно инвалидность могла перейти к ним как какая-нибудь заразная болезнь. К счастью, страховка покрывала затраты на операции и базовое протезирование, а продажа родительской собственности позволило ему не бедствовать в течение четырех лет. Постепенно разорвав свои старые связи, Коул, казалось, стремился изменить весь свой внешний и внутренний мир. Увлечение ретрофутуризмом и современным искусством сопровождалось полной сменой рациона питания и режима бодрствования. На деньги со страховки он запустил несколько экстранет-проектов, в основном в теневом сегменте, и наконец с головой погрузился в нетсталкинг, переживающий второе рождение после полувека забвения. Жизнь и здоровье родителей Коула были также застрахованы, что позволило ему не разориться на операциях, покупке простеньких протезов и реабилитационных лекарств. После всех срочных выплат у него даже остались средства, чтобы сменить место жительства, что в свою очередь еще больше отрезало его от старого окружения и связей. Коул переехал в Нью-Детройт, и о его новом адресе знали разве что государственные структуры, да двоюродная сестра матери. И вот на его пороге оказывается конверт. Пока Коул подсоединял к нейро-разъёмам протез руки и забирался в дешевый экзоскелет, его мысли продолжали крутиться вокруг посылки и перебирать одну версию за другой. Однако он подавил разыгравшуюся паранойю и, разобравшись с непослушными протезами, вышел из игровой и неровным шагом двинулся по направлению ко входной двери. По пути он все же проверил видео с домофона и запись с камер наблюдения, установленных на территории его жилого комплекса. Он уже давно получил доступ к архиву средств наблюдения дома и иногда мониторил обстановку, изучая, что делали люди на улице. На записях к его двери подходил мужчина в курьерской форме без логотипа компании и с пустым бейджем сотрудника. Автомобиль мужчины, частично заснятый одной из наружных камер, также не имел каких-либо броских отличительных признаков: небольшой серый курьерский аэрокар. И тоже без логотипа. Что странно, номера не были скрыты, так что их можно будет пробить по базам. Лицо незнакомца не попадало в объектив ни одной из камер, каждый раз загораживаемое опущенным на лицо козырьком рабочей кепки. "Курьер" был либо очень удачлив, либо знал точное расположение камер. Трижды нажав на звонок, мужчина на записи быстро удалился в сторону лестничного пролета, перед тем оставив на пороге квартиры конверт. Коул заметил перчатки на руках мужчины, и набравшая силу паранойя вкупе со слишком развитым воображением заставили Коула зайти на кухню и тоже надеть одноразовые силиконовые перчатки для уборки. В очередной раз проверив картинку с камер наблюдения, он выключил омнитул, отключил замки и, сделал глубокий вдох, рывком распахнул входную дверь. Перед дверью никого не было. Коул выглянул в одну и другую сторону вытянутого в длину узкого коридора с разбросанными тут и там дверями квартир. Пусто. Единственным, что выбивалось из обычной картины темных и пустых проходов жилого комплекса, был желтоватый квадрат конверта, лежащий на пороге его квартиры. Коул осторожно поднял конверт, держа его за края, словно бомбу или древнюю реликвию, готовую развалиться от одного прикосновения. Плотная и жесткая на ощупь желтоватая бумага напоминала пергамент, вроде тех, что он видел в исторических фильмах. Осмотрев пустую сторону без каких-либо пометок и штампов, Коул аккуратно перевернул конверт. И оцепенел, не в силах пошевелиться. Со второй стороны конверта на него смотрел символ, которого там быть просто не могло. Молодой человек все так же не решаясь сдвинуться с места, словно от малейшего движения конверт должен рассыпаться прахом, едва слышно пробормотал: – Твою мать, Коул.. Кажется тебе в кои-то веки повезло...***
– "А теперь я прошу вас поприветствовать человека, которого почти все вы хорошо знаете, но который впервые выступает на этой сцене. Директор Лаборатории стратегических психофизиологических исследований, обворожительная Натали Крас!" – полупрозрачный Никола Тесла махнул рукой в сторону отодвигающейся кулисы и исчез в синих переливах голографических частиц. Каждая новая конференция SСВtalk от некоммерческого просветительского фонда "Science, Culture and Business fund" администрировалась виртуальным интеллектом, визуально изображающим какого-либо деятеля прошлого. И если прошлогоднюю конференцию вел ВИ Виктора Мансвелла, то в этом году организаторы сместили фокус внимания с выдающихся личностей двадцать первого и двадцать второго веков на деятелей предыдущих столетий. В рамках конференции проводилось несколько лекционных сессий и ряд семинаров, запись которых транслировалась в экстранет. В качестве лекторов выступали популяризаторы науки, видные ученые и исследователи, деятели культуры и искусства, крупные бизнесмены и политики, известные медиа персоны. Следуя за движением руки виртуального ведущего, из-за кулис вышла молодая женщина в строгом деловом костюме, очках дополненной реальности, которые повсеместно используются учеными и бизнесменами, и с убранной в высокий хвост копной светло-русых волос. Громкие хлопки и одобрительные возгласы сопровождали ее выход и демонстрировали отношение аудитории зала к лектору. – Благодарю за представление, мистер Тесла, Вы как всегда очень галантны. Всем добрый день и большое спасибо за аплодисменты, всегда хотела почувствовать себя на вручении кинопремии, – с улыбкой начала женщина, и в зале раздался смех. – Как вы знаете, обычно в своих онлайн-лекциях я говорю о физиологических механизмах психических явлений и состояний, о наших индивидуальных различиях, иногда затрагиваю тему развития логического мышления и критичности. Часть моих материалов посвящена проблеме сохраняющегося редукционизма и внешнего методологизма, противостоящих принципу системности и ограничивающих наши познания, упуская из внимания то, что целое зачастую является чем-то большим, чем простая совокупность частей. Но сегодня я бы хотела поговорить с вами немного о другом. Женщина кликнула кнопкой пульта, и на большом экране над сценой загорелся заголовок, вызвавший очередные смешки по всему залу. – Почему научный метод – это отстой, и какой апокалипсис нам готовит научная парадигма? – Натали улыбнулась ошарашенной аудитории. – Пока я не начала раскрывать тему этой лекции хочу сделать небольшое отступление, каждый присутствующий может написать на листке свое мнение по данному вопросу и передать мне, а в конце мы подискутируем на этот счет. И не забывайте, что вы можете так же передать таким образом мне любые свои вопросы. Возвращаясь к ответу на поставленный в заголовке вопрос, заранее оговорюсь, как ученый, я не утверждаю, что наука – это чепуха. Наука приносит неоценимую пользу человеку, и я верю, принесет еще больше. Но с того момента как я впервые познакомилась с научным методом, прошло достаточно много времени. Я занималась и занимаюсь наукой, работала и работаю со многими учеными и по мере сил передаю научные знания своим студентам, и из своего опыта я извлекла один большой вывод. Научный метод работает отвратительно. Многие слушатели увлеченно переговаривались, обсуждая сказанное, и уже были видны исписанные листки бумаги, перемещающиеся по залу в направлении сцены. Удовлетворенная вызванной реакцией женщина продолжила речь, переключив слайд на экране: – Давайте быстро пробежимся по тому, какой образ научного метода формируется у студентов начиная со школы. Шаг первый: определение проблемы. Шаг два: проведение некоторого исследования. Шаг три: формирование гипотезы. Шаг четыре: проведение эксперимента для проверки поставленной гипотезы. Шаг пять: анализ собранных данных. И наконец шаг шесть: написание заключения. Звучит довольно неплохо, правда? По крайней мере в играх, кино, книгах и новостях все изображается именно так. Однако подобные представления о том, как наука работает, что делает и чем мотивируется ученый, сильно искажают видение науки студентами, а значит, будущими учеными, не говоря уже об обывателе. Формируется неверное восприятие самого научного метода, он применяется не в тех целях и в результате работает отвратительно, искажая и науку в целом, – Натали прервалась на глоток воды из предусмотрительно взятой с собой маленькой бутыли, попутно перелистывая очередной слайд. – Сейчас у нас возникает ряд проблем. Процесс исследования становится чрезвычайно линейным от проблемы и до заключения, создается ложное впечатление, что полученное научное знание – это нечто, требующее единоразового открытия с последующим закреплением полученной "истины" навсегда. Процесс поиска научных знаний перестает быть интуитивно понятным. Исследователь, в особенности начинающий, задается вопросами: "как определить проблему?", "что делать с полученным выводом?". Так же происходит фокусировка на заключении, выводе, обозначающем некий факт. Но помимо нужного вопроса "а что если информационная база или окружающая ситуация изменится?" возникает еще один, почему мы концентрируемся на некоем результате, забывая о самом процессе? О корне этих проблем я расскажу далее. Многие скажут, "научный метод работает, просто глупцы не умеют им правильно руководствоваться" или "плох не метод, а те, кто не способен ему обучить". Но проблема в том, что научный метод в нынешней форме и формирует тех "специалистов", кто так плохо способен корректно ему обучить, а население в большей части состоит из тех самых глупцов, проблема появления которых формируется в том числе и формой применяемого нами метода. Клик пульта предваряет появление еще одного слайда. – Дам вам немного статистики для размышления. Около шестидесяти процентов жителей Альянса Систем не имеют и малейшего представления, чем занимаются ученые. На прошлый год более шестидесяти восьми процентов выпускников средних школ, а это две трети, имеют уровень знаний ниже порогового для продолжения обучения по STEM-дисциплинам. Всего сорок процентов учителей младших школ уверенно себя чувствуют при преподавании научных предметов. Не буду озвучивать остальную статистику, она слишком удручающая, вы и сами видите все на экране. Какой вывод можно тут сделать? Стоп. Кажется, вы опять слишком сконцентрировались на выводах и заключениях, – лектор замерла и с подозрением взглянула на зал, который ответил ей негромким потоком смеха. Погрозив пальцем аудитории, Натали продолжила речь. – Собственные мысли о нужном подходе представления научного метода студентам и начинающим ученым, который я назвала "Цикл научного мышления", я расскажу после зачитывания ваших сообщений, а пока перейду к той проблеме, которая лежит в основе всего, в том числе и нашей неспособности посмотреть иным взглядом на наш научный метод. Выдержав приличествующую моменту драматическую паузу и сделав очередной глоток воды, Натали припечатала: – Протеане. Вы думали я скажу нечто иное? Например об ошибочной научной парадигме? Тогда вы не ошиблись, но и не ослышались, это именно то, что я заявляю. Протеане являются нашей главной проблемой. Давно исчезнувшая цивилизация, на которую мы полагаемся почти во всех наших научных изысканиях. И это основополагающая ошибка, способная привести нас к вымиранию. Современная научная парадигма гласит, что все научные открытия уже были совершены протеанами, и нам остается лишь переоткрыть их, используя доступные артефакты и данные. Именно это способно привести нас к гибели. Уже сейчас мы начали отказываться от присущей нам ранее тяги к новому, неизведанному и требующему изучения и покорения. Мы стали забывать, что раньше человеческий вид к новым вершинам вело стремление выйти за рамки, узнать и изучить нечто недоступное и кажущееся невозможным, преодолеть свою собственную природу и стать чем-то большим. Мы постепенно перестаем следовать основополагающему ранее принципу: главная ценность – это знания. В настоящее время уже заметны признаки стагнации, а порой и деградации собственной научно-технической мысли. Со времен присоединения к Пространству Цитадели мы не произвели ни одного революционного открытия, которое бы основывалось на нашей собственной научной базе. Последним личным успехом человечества были изобретение панацелина и выявление эффективных методов предотвращения развития синдромов Пирса и Кернса-Сэйра, все остальное мы черпаем из технологий протеан с самого первого момента обнаружения их руин на Марсе. Несколько щелчков пульта, и на экране сменяются слайды, а женщина продолжает речь: – Взгляните на модель, разработанную Доктором Ариманом и дополненную данными, собранными нашей лабораторией. Мы уже вступили в фазу кризиса. Условия жизни изменились и меняются почти ежеминутно, а мы никак не можем приспособиться к ситуации десятилетней давности. Достижения научно-технического прогресса реализуются в конкретных узких областях и все меньше применения находят в фундаментальной науке, которая отстает с каждым годом все больше. Поступления в сферы самостоятельных исследований падают с каждым полугодием. Мы все меньше стремимся к Знанию, с большой буквы. Мы все больше оказываемся в плену тех догм, которые стремятся привести науку к одному проверенному веками стандарту. И это ведет к стагнации, которая может стать толчком к нашему вымиранию. Возможно однажды ксено-ученые будущего будут выступать на подобной же конференции и обсуждать, чего же именно не хватило человеческому виду, что именно побудило нас исчезнуть так же, как когда-то исчезли протеане. И это тот апокалипсис, о котором говорится в заголовке моей сегодняшней лекции. Натали замолчала, пытаясь уловить реакцию на лицах людей из аудитории. Казалось, женщина на секунду задумалась, а затем что-то для себя решила и, направившись к краю сцены, произнесла: – Сейчас я зачитаю ваши сообщения, а после обсуждения предложу собственные мысли о возможных путях разрешения обозначенных проблем, но перед этим попрошу вас задать самим себе один вопрос. Не являемся ли мы детьми, которые в своем неразумении вертят в руках отцовский пистолет, принимая его за игрушку? Если протеане развивали все эти технологии и в итоге исчезли с лица галактики, то не будет ли лучше человечеству наконец остановиться и подумать, куда ведет эта проторенная дорога? Быть может, нам стоит пойти своим собственным путем? Пока в зале господствовала недолгая тишина, прерванная нарастающим гомоном голосов, Натали подошла к стойке с переданными записками. Неровная кучка сложенных бумажных листков, на которых красовались различной длины надписи, сделанные ручкой или грифельным карандашом, занимали почти всю поверхность маленькой стойки. Крупные и мелкие блокнотные листки соседствовали с ровными белыми листами явно художественной бумаги, обилие шрифтов и почерков мешало выбрать первого кандидата на озвучивание. И тут её взгляд зацепился за нечто выбивающееся из общей картины. Разворошив бумажную горку, Натали вытащила запечатанный бумажный конверт. Желтоватая, будто от времени, бумага, плотная и жесткая на ощупь она навевала мысли об архивных документах или о музейных экспонатах. Возможно именно на такой бумаге лет пятьсот назад записывали свои наблюдения, рецепты и инструкции ученые того времени, алхимики. Одна сторона конверта была абсолютно пуста, со второй стороны на женщину смотрел выведенный багровыми чернилами одиноко стоящий символ, который был ей смутно знаком. Возможно, логотип компании или команды молодых исследователей? Ни штампов, ни каких-либо курьерских отметок не было, значит письио не предназначалось для отправки почтовыми службами. Натали распечатала туго склеенный конверт и достала сложенное в несколько раз письмо. Разворачивая бумажный лист, женщина с веселой улыбкой обратилась к аудитории: – Ну что ж, первое сообщение пришло к нам в довольно необычном виде, надеюсь, вы не украли его из музея? В ответ ей пришла очередная волна веселых голосов и несколько возгласов с признанием своей вины и уточнением, из какого именно музея данная реликвия была извлечена. Натали пробежала глазами письмо и замерла, неспособная произнести ни единого слова. Это было её выступление. Точнее его кусок. Сверху красовалась выведенная аккуратным готическим шрифтом надпись "Быть может нам стоит пойти своим собственным путем?". Далее шла та часть, где она говорила о протеанах, а внизу располагался блок выводов. Заканчивалось же письмо непонятным набором символов, не складывающихся для Натали во что-то осмысленное. Выводы к этому блоку речи Натали сформулировала и записала в свой виртуальный блокнот буквально за десять минут до начала лекции. Кто-то влез в её облачное хранилище данных или получил удаленный доступ к омнитулу. Ситуация нехорошая, но выступление нужно продолжать. Справившись с чувствами, Натали заставила себя еще раз улыбнуться и с поддельным весельем в голосе произнесла: – Извините, но это письмо слишком личное и его я зачитывать не буду. Поэтому сразу перейду к следующей записке. И не нужно так разочарованно гудеть, я же не прошу вас показать переписку с вашей первой любовью, – шутка хорошо зашла аудитории, разрядив минутную заминку. ♬ Остаток лекции и диалога со зрителями прошли для Натали неким фоном, тело совершало привычные действия, вело беседы и отвечало на вопросы, а вот мысли были очень далеко. После завершения своей секции Натали быстро попрощалась с коллегами и поехала в лабораторию, изначально у нее были иные планы, но появление таинственных взломщиков внесло свои коррективы. Всю дорогу от места проведения конференции она пыталась вспомнить, где же могла раньше видеть этот странный символ. Разделенный пополам череп, заключенный в кольцо шестеренки.