Никаких запретов

Джаред не смог сдержать скромной улыбки, когда заметил на шее Криса тонкий черный шнурок с такой же подвеской, логотипом группы, как у него, когда впервые, спустя пару недель после съемок клипа, встретился с ним на репетиционной точке. Тот никак не отреагировал, вообще, не подал вида, что рад встрече, рад, что клавишник, как и обещал, не снимая носил подвеску. Он был занят и сосредоточен на работе, постоянно висел на телефоне — перед предстоящим туром надо было решить массу вопросов, на отвлеченные от дел темы мало разговаривал и шутил, а клавишника, и вовсе, казалось, игнорировал, но Джаред все равно почувствовал себя чуточку счастливее. И даже в чем-то теперь ближе к Крису. Тем более, что у остальных ребят подвесок он не заметил. И снова немного взволнованный из-за теплых чувств, растущей с каждым днем все сильнее и сильнее искренней симпатии к Крису, которая, казалось, выходила на новый уровень, он и отправился в долгожданный тур с ЛОТЛ. В этот раз они арендовали абсолютно шикарный, роскошный и главное, чертовски удобный, найтлайнер с вместительными койками, широкой гостиной с диваном и даже отдельной кухней, где было все самое необходимое и даже больше. Но самым довольным по праву остался Крис — его личные апартаменты с задвижной закрывающейся дверью, находящиеся в самой дальней части натлайнера, единственные могли похвастаться наличием кровати кинг-сайз. И в первый же вечер, едва только они медленно отъехали с парковки возле репетиционной точки, начались в общей гостиной жаркие споры: кто и в каком порядке будет ночевать с Крисом. Громче всех выступал Бо, открыто признаваясь вокалисту в любви, и тут же подтверждая свои слова действиями — он довольно грубо обнимал и целовал Криса, куда придется, а тот только смеялся и лениво отпихивал его от себя, и просил быть понежнее, если он все-таки согласится провести с ним ночь. Джаред в этих странных, пьяных, но очень веселых спорах почти не участвовал, хотя именно он был тем единственным, кто по-настоящему хотел остаться с Крисом наедине в его личных апартаментах. Хотел, но и больше всего боялся. Понимал, что это так же невозможно, как невозможно и ему самому, одному без чьей либо помощи, от начала и до конца, сочинить, например, песню. Или же взять микрофон и выйти на первую линию рядом с Крисом, сменив концертный бархатный камзол и белую рубашку на драную майку, едва прикрывавшую тело. И поэтому снова пытался избавиться от надоедливых мыслей. И в компании рядом со всеми, с его новыми близкими друзьями-коллегами, это стало гораздо проще. Да и прекрасное холодное пиво, о котором заблаговременно побеспокоился Класс, радостно притащив на кухню несколько ящиков, тоже хорошо помогало. К тому же, Крис мало обращал на него внимания, лишь изредка бросая безразличные взгляды, предпочитая общаться и шутить, как всегда откровенно заигрывать на камеру, с другими парнями. И Джареда это вполне устраивало. Тем более, что перед камерой он чувствовал себя неловко и неуютно. Он мог просто отдохнуть, расслабиться без лишнего внимания. Да и лучше сосредоточиться на работе — больше всего на свете он боялся подвести Криса. И не простил бы себе ни малейшей ошибки. И на концертах он старался, будто это были не отвязные рок-шоу, а музыкальные конкурсы по игре на фортепиано из школьной юности, где все ждали от него высоких результатов; следил за каждой нотой. И у него получалось играть безупречно. По крайней-мере, никто не делал ему замечаний. Но и не хвалил. И в первые дни было спокойно. А потом кое-что произошло. Как всегда после концерта, все собрались в душной, тесной, но уже успевшей стать родной, гримерке. Парни дружно заливались пивом и громко обсуждали насущные проблемы: кто первым пойдет в душ смывать грим, где раздобыть еще еды, какой у них следующий город, что за красивая девушка так мило улыбалась и отчаянно подпевала в первом ряду и многое другое. Крис расслабленно сидел на диване, откинувшись на спинку, и о чем-то весело болтал с Бо. Джаред увлеченно обсуждал с Зебстой свои будущие татуировки. и тот вдруг принялся с энтузиазмом рассказывать, как набил Крису его неизменную надпись «лорд» на груди. И этим тут же втрое повысил интерес клавишника, что тот взял еще одну бутылку с холодным пивом и теперь с неприкрытым любопытством смотрел на рассказчика блестящими от предвкушения глазами. Вот ведь здорово. Сам Крис вряд ли станет делиться такими подробностями. А тут — информация из первых уст, можно сказать. И даже просить не пришлось. — Да неправда, не так уж это и больно. Зато теперь я вон какой красивый! Правда ведь, Джер? Крис, все это время тоже незаметно слушавший занимательный разговор, вдруг подошел и встал напротив, заманчиво провел рукой по груди, будто демонстрируя ту самую небезызвестную татуировку, и подмигнул. Джаред несмело улыбнулся, пряча глаза, так как тот все еще не удосужился надеть футболку и разгуливал по гримерке полуголым. Его вид уже давно никого не смущал — все привыкли, но почему-то теперь Джаред боялся лишний раз на него взглянуть. Теперь он замечал гораздо больше, чем раньше, и мысли снова начинали его подводить. Он отмечал про себя красивые плечи, стройный торс с обозначенными талией и мышцами пресса; теперь его взгляд чаще задерживался на сосках и на звездочках внизу живота. Крис был все тем же, но Джаред теперь не мог смотреть на него, как раньше, как ни пытался. Поэтому, когда тот подошел и начал привычно заигрывать, парень сразу не нашелся, что сказать. Но ситуацию спас Зебста. — Красивый, красивый. Не хочешь одеться? — После душа. Энни уже должна была вернуться. Никто ее не видел? — и Крис вопросительно завертел головой, желая получить ответ от кого-нибудь из коллег. Но все только растерянно пожали плечами, и он снова посмотрел на Джареда, но теперь уже без заигрываний, спокойно. — Кстати, Джаред, ты сегодня был хорош. Не жарко тебе в камзоле? А то, можно завтра попробовать подогнать тебе одну из моих рубашек. Или порежем одну из твоих? М? Что думаешь? — У меня есть подходящая, и я готов ею пожертвовать, — сказал подошедший Класс и подмигнул, чокаясь своей бутылкой со все еще немного смущенным и растерянным клавишником. — Точно, давайте разденем Джареда. Хотя, за его огромной штуковиной его практически не видно. А жаль. Ты у нас такой милый, готеныш. Правда ведь, Крис?  — Конечно, Бо. Но пусть он сам решает, что ему лучше. Я только предлагаю. Но, чем меньше одежды на сцене, тем лучше. Тем больше нравится девочкам. — Я подумаю над этим, — кивнул Джаред, отпивая пиво, и уже с предвкушением представляя себя на сцене в новом образе. И уже на следующем концерте он выступал в искусно разодранной черной рубашке и в джинсах, и так же, как и остальные, весь перемазанный гримом. И так ему самому понравилось гораздо больше: удобнее, не так жарко, да и меньше он теперь отличался от остальных участников группы. А еще, лучше стали видны все украшения и, главное, татуировка на внутренней стороне предплечья. Но все же полностью оголяться на сцене, как делали это Крис и Класс, парень пока не решился. Ну кому захочется смотреть на его жалкое, бледное и худое тело без четко выраженных грудных мышц и кубиков пресса? То ли дело идеальный торс Класса или Бо. Или же Крис, такой ладный, сексуальный и притягательный, красивый из-за огромного количества татуировок. Нет, он пока раздеваться на сцене не готов. Но он сделает все возможное и как можно скорее, чтобы тоже было не стыдно снять на концерте майку. Первым, сначала с гантелями, а потом. и лежа на полу с поднятыми ногами и качающего пресс, Джареда увидел Класс. И с радостью поделился несколькими особо эффективными упражнениями. И результаты стали заметны уже через неделю. — Ты, главное, не перетрудись. Я буду за тобой приглядывать. А то у нас итак тяжелый график, концерты почти каждый день, переезды, надо с физической нагрузкой поосторожнее. К тому же, лично я считаю, что ты и так хорош. Не всем обязательно иметь рельеф, чтобы быть сексуальным. — Ага, ты еще скажи, что у меня глаза красивые. — Очень красивые, Джаред. Ты себя здорово недооцениваешь. — Эм… Ты мне сейчас комплимент отвесил или же мне показалось? — Не показалось. Слова друга придали Джареду уверенности, но он не бросил упражнения. Тем более, что Крис отнесся к его желанию накачать мышцы более, чем положительно. Он и сам при каждом удобном случае тягал гантели и отжимался. Но никогда никого не заставлял. Сегодня Джаред, как обычно, вместе со всеми помогал после концерта с уборкой оборудования и платформы для ударной установки, но был особенно задумчив. И причиной снова стал Крис: он впервые подошел к нему на концерте и приобнял за талию, прокричал слова песни, поднеся микрофон близко к его лицу и глядя в глаза. Правда, взгляд у Криса был абсолютно диким, горящим, безумным, но все равно волнующим. И сам он был невозможно прекрасным в своей этой концертной агрессии и страсти. Джаред едва не сбился, почувствовав у себя на животе его горячие крепкие пальцы; жар его разгоряченного, уже полностью мокрого от пота тела, в мгновение затуманил сознание, а взгляд — такой прямой и пронзительный, пусть и немного сумасшедший от адреналина, сразу вызвал легкую дрожь восхищения. Но все обошлось, удалось взять себя в руки. Раньше Джаред не раз замечал, как Крис обнимал Класса или Бо, падал на колени перед Зебстой, забирался на установку к Энни, он знал, что во время концерта в него будто демон вселялся, заставляя его носиться по сцене и взаимодействовать со всеми, но до этого он ни разу не подходил так близко к синтезатору. И вот, подошел. И это сильно взбудоражило сознание. Погруженный в свои мысли, с легкой улыбкой на губах, парень работал на сцене, краем уха прислушиваясь к пустой болтовне остальных. В том углу, где он разбирал платформу, было темнее, чем в других частях клуба, поэтому Джаред в тайне надеялся, что никто не обратит на него внимания, а так же не заметит, что он забыл надеть перчатки. Несколько стоявших неподалеку транспортировочных кофров мешали работе, и парень решил их передвинуть, надеясь, что они не такие тяжелые, какими выглядели на первый взгляд, и ему не придется никого звать на помощь. Все случилось буквально в одно мгновение. Боль резко вспыхнула в мышцах, оглушая до полной пугающей темноты и тишины, и кофр приземлился прямо на пальцы клавишнику. Тот не смог даже вскрикнуть, тут же спешно его приподнял, наклоняя, уперевшись в него бедром, и тем самым освобождая уже полыхающие от боли руки. Посмотреть на них он даже не решился и, не сказав никому ни слова, быстро побежал в туалет.