Lost

Диана соскользнула с подушки вниз, прижимая Курта ближе к себе. Её пальцы легли на его подбородок. Она хотела выйти из его рук, сбежать в ванну. Диана приготовила сюрприз и жаждала его показать. Горела в предвкушении. Она мягко оторвалась, смотря в темень зелёных глаз. Курт немного нахмурился из-за прерванного поцелуя, следил, как её язык скользнул по нижней губе. Он так много сказал ей сегодня в этом простом предложении. Возможно, банальном, но трогательном и искреннем. Даже то, как он ей это сказал, сначала запнувшись, подбирая слова. Он был очарователен, туша её предвкушение, заставляя сердце тонуть в неге. Она знала, что Курт найдёт её. Знала, что после хаоса, невесомости, темноты, она сразу увидит его стоическое лицо. Они столько бегали друг от друга, метались, обжигались, жили своими жизнями, учились компромиссам, быту, уязвимой потребности в присутствии. Прощению и принятию. И всегда находили друг друга - в офисах, лабораториях, залах суда, тирах, барах, больницах, улицах, машинах, толпе людей. Чувствовали присутствие. Ощущали взгляд, теряя способность к построению предложений. Очаровывались улыбками, движениями, голосами. Диана хотела встать, но чувствовала, как его рука дрейфует вниз по шёлку пижамы. Она видела с каким обожанием Курт смотрит на неё, как предвкушает реакцию, когда ладонь легла на её грудь. Она застонала, выгибаясь вперед, замечая, как сверкнули его глаза, когда он закусил губу, упиваясь ей. Сюрприз может подождать. Её желание потеряться в своем муже - нет. Она закрыла глаза, отдаваясь в руки, концентрируясь на звуках. Можно было заниматься любовью под Баха, но самые волнующие звуки – их собственные. Легкие смешки в кожу, шорох простыней, стук сердца, шум в ушах, предвкушение, дурман, удовольствие. Диана тонула в дыхании Курта на её коже, когда он, расстёгивая её пижаму, спускался поцелуями вниз, нарочно делая звуки громче, зная, что она его внимательно слушает. Курт жадно выдыхал ей в живот, обжигая кожу. Оставлял игривые поцелуи у края резинки пижамных штанов. Диана выгнулась навстречу, всхлипнув. В звуке было отчётливое нетерпение, которое всегда работало противоположно – её муж с удостоверением двигался ещё медленнее. И чем больше она будет требовать сейчас, тем меньше получит. Пальцы Курта потянули шёлк, он целовал её бедра, щекоча кожу, не торопясь, стягивал штаны вниз, любя нетерпеливую дрожь жены под ним. Она чувствовала себя желанной в его руках. Да, возможно, это не тот раз, когда они будут задыхаться в простынях, не ощущая кровати под телами, своих конечностей и способности ясно мыслить, но Диана точно знала, что чувствует с каждым поцелуем его любовь. И желание. Её, цельной, без костюмов, каблуков и обтягивающих платьев. Без сережек, красной помады, глубокого декольте. Он желал её. Настоящую – тихую, задумчивую, надоедливую, громкую, взбалмошную, занудную, уязвимую, зависимую, живую. Каждую грань её. Каждый выступ и вмятину. Каждую морщину, родинку, шрам от ожога. Его усы щекотали её бедро, целуя кожу, Курт развел её ноги, поднимая взгляд на жену. Диана внимательно следила за ним, тяжело дыша. Она заскулила, когда муж, игнорируя самый горячий участок тела, любовно целовал другую ногу, проводя языком по одной из самых соблазнительных родинок на внутренней стороне бедра. Он долго кружил вокруг неё кончиком языка, ожидая. Её пальцы через несколько мгновений потянули платиновые волосы. Она ощутила его довольную ухмылку, которая прижалась к её белью. Он был невыносимым в такие моменты, но она обожала их. Чувствовать себя в его руках, слышать его вздохи на свой коже, звуки его поцелуев, и как он стонет, когда игриво проводит пальцами по влажному белью. Это было привычно, но каждый раз заставляло её извиваться на простынях, просить большего, умолять о том, чтобы он двигался быстрее. Курт потянул шёлк с ног, целуя, откинул белье через плечо. Диана развела ноги, выгибаясь в безмолвном приглашении. Курт снова медленно наступал, целуя её икры, поднимаясь по ногам выше, кладя одну из них на своё плечо. Диана застонала, когда усы щекотали её лобок, снова зарылась пальцами в волосы, прижимая его ближе. – Пожалуйста, Курт! – его ладонь сжала бедро, контролируя её движения, когда он начал второй акт своей медленной пытки. Диана вскрикнула, подаваясь вперед, зарываясь в подушки. Она тонула в простынях и в ощущении его языка на ней. Он снова дразнил её, проводя пальцами по влажной коже, пока Диана пыталась крутить бедрами навстречу. Курт любил каждую секунду этого, жадно впитывая её реакции, движения, мольбу. Как опытный охотник, он знал, что ожидание всегда вознаграждается. И всегда покорно ждал, когда жена выйдет из укрытия: громче застонет, нетерпеливо начнет дергать его за волосы, извиваться, тихо скуля ругательства, которые Диана использует только в постели. Он погрузил пальцы в неё, улыбаясь сладкому протяжному стону, знаменующему третий, завершающий акт любовной пытки. Курт прикусил губу, смакуя момент. Диана чувствовала, как напряжение, бурлящее под кожей, сносит её. Движения становятся более хаотичными, дыхание тяжелее, стоны громче. Иногда выскакивают просьбы быстрее прикончить её, на которые Курт ухмылялся, продолжая двигаться в своем, выверенном годами, темпе. Он прекрасно знает, если их поменять местами, она будет так же вальяжно и методично доводить его до оргазма, впитывая каждый стон, вздрагивание мускулов, сжатие кулаков. Также дразнить – стреляя взглядом, хрипло смеяться, облизываясь, причмокивая. Наполняя комнату головокружительными звуками, от которых сходили с ума оба, отдаваясь друг другу полностью. Сейчас Курт быстрее двигал пальцами, ощущая, как она дрожит под ним, как её нежная кожа становится раскаленной, влажной от пота. Диана металась, двигая подушки в стороны, жадно хватая воздух, прижимала голову Курта ближе. – Merde! – это слово он выучил из её французского. Диана всегда понижала свой голос, когда она говорила при нём на французском, зная, как на него влияет её низкий хриплый тембр. Они иногда ходили в пафосные французские рестораны, она дразнила его, блистательно улыбаясь, не произнося при официанте ни единого слова на английском, делая заказ за обоих. Курт прожигал её взглядом каждый раз. Она знала, что он злится за то, что она хихикала, говоря официанту, что её муж предпочел бы выпить Гиннесс вместо вина. Он знал, что она будет вести себя так весь вечер, шептать “ma chérie”, намеренно касаясь его руки, невинно хлопая глазами. А позже, в густом воздухе из спальни стонать знакомое “baise moi!, “merde” и другие стимулирующие слова, поглощённые её стонам. Диана снова закричала, замирая на мгновение, ловя спазм, теряясь в своём удовольствии, которое заставляло тело вибрировать. Она слышала только шум в её ушах и стук сердца. Постепенно, другие звуки тоже начинали занимать свои места. Она нашла Курта, который поднимался наверх, целуя её блестящее тело, провел кончиком носа по шее. Выдохнул ей в губы, любуясь её очаровательной улыбкой. – Ты прекрасна, – она слышала это оголённое обожание, чистейший звук любви, который выскользнул из него так легко. Диана провела ладонью по его щеке, притягивая Курта к себе, вовлекая в поцелуй. Полный надежды, притихших страхов, обещаний. Он поцеловал её в лоб, стягивая с себя боксеры, любя игривость её лица, предвкушение в том, как она прикусила губу. В этом предвкушении таилось очарование её естества. Способность отдаваться любимому занятию полностью. Яркое желание, искрящиеся в глазах. Курт надеялся, что он будет видеть его каждый день в ней, как видел все эти годы. Как надеялся увидеть в самом начале тех, сложных для них обоих, девяти месяцев, которые уже позади. Курт хорошо запомнил, как снова нашел в ей тот огонь, что ослепил его при их первой встрече. Любовно согревал или яростно сжигал – это было не важно. Важно лишь то, что Курт всегда находил её живой, вовлечённой и желающей. Она поцеловала его, ощущая, как он наполнил её, застонала, выгибая шею, зная, что вызовет любовные звуки наслаждения из его горла. Он охотник и пытливый зритель, любящий её завораживающие движения. Её растрепанные волосы на подушке, то, как она проводит языком по верхней губе, как откидывает руку на изголовье кровати, отталкиваясь от него, громче стонет, когда он усиливает движения бедрами. Они раскачивались, переплетаясь, выбирая правильный ритм для сегодняшнего настроения, слушали жадное дыхание, её громкие стоны и выкрики, его низкое рычание, когда Диана игриво провела ногтями по его спине. Они замерли, скованные удовольствием, заполненные друг другом и опустошенные физически. Курт лег рядом, жадно хватая воздух, слегка косясь на жену. Диана смаковала ощущение, проводя языком по верхней губе, шептала о своём удовольствии словно о произведении искусства. Он повернулся к ней, находя на её лице снова ожившую, любимую им, девичью улыбку. Её голубые глаза чистые, влюбленные. Без тревог и страха. Она уложила их спать. Курт чмокнул её в плечо, любя, как она прикрыла глаза, и всё равно знал, что она подглядывает. Он вёл череду поцелуев от плеча до уха, пока его рука медленно притягивала Диану ближе. Она подчинилась, ложась на бок, ценя его заботу. Курт укрыл их, уткнулся носом в её шею, положил руку на живот, ближе притягивая. Они засыпали, держась друг за друга. Курт надеялся, что она будет теряться в известных ему лесах. Диана надеялась, что он обязательно найдёт её.