За пределами ненависти

— Выкинь свой телефон нахрен. Нам надо поговорить.       Ух, какие мы сердитые. Может тебе стоит успокоиться, Дань? Кому-то точно не понравится твоё поведение. Ване точно не понравится. Ты должен взять себя в руки, мальчик. Молодец, привлёк внимание, теперь успокойся. Ты всегда себя контролируешь. Неужели опять нарушаешь принципы из-за брата? Ну уж нет, довольно. — Я хочу знать, что произошло, Вань. Почему ты так изменился? Что-то ведь случилось летом, да? Почему вы расстались с Элей? В смысле, это же Эля, как ты мог бросить её? И где ты вообще пропадаешь ночами?       Даня выпалил всё на одном дыхании, будто время их разговора было ограничено. Ваня посмотрел на брата, однако, удостоил его лишь своей фирменной ухмылкой. И снова вернулся к телефону. Даня ждал другой реакции… Брат мог отшутиться или накричать, но полное игнорирование… это самое меньшее, чего Даня ожидал. Точнее, совсем не ожидал от братца, за которым всегда буквально оставалось последнее слово.       Это разозлило младшего.       Данил привык к выходкам Вани, привык реагировать на них спокойно и был сдержанным, но сейчас злость, непонятно откуда бравшая начало, захлестнула его.       Хотя, постойте. Мы ведь всё уже знаем, не так ли?       Даня злится потому что, Ваня обманывал его. Всё это время. Вы хоть представляете каково это, осознать, что человек всё это время притворялся, безжалостно манипулируя твоими чувствами. И Ваня предал его. Предал в тот самый день, когда начал встречаться с Элей, когда клялся, глядя брату в глаза, что любит её по-настоящему.       Обман и предательство — те вещи, после которых доверие человека практически невозможно восстановить. Думай о последствиях. Незачем обманывать людей, ведь это приведёт к неисправимым последствиям. В виде потери человека. Если ты обманываешь человека — значит не ценишь его. Ты просто пользуешься им. Пользуешься его доверием. — Да какого чёрта ты молчишь? Ты, блять, считаешь это нормальным? — кажется, кто-то потерял последние капли самообладания.       Но это дало положительный эффект. Ваня отложил телефон, взглянул на брата, показывая, что готов слушать. Но это всё притворство, а ты опять поведёшься, Дань. Опять… — Ты врал мне. Эля рассказала, ПОЧЕМУ ты её бросил. А точнее, почему ты с ней встречался. Чтобы позлить малого, да? Вот такая, сука, любовь у тебя, да? Вот такие у нас хорошие отношения? А, секунду, у нас БЫЛИ хорошие отношения, пока ты всё не похерил. Пока не начал вести себя странно, шляться не пойми где. А ещё встречаться с девушкой, которая мне нравилась, только чтобы она не досталась мне, — Данил срывался на крик. Руки сами сжимались в кулаки, а глаза начали предательски слезиться.       Но нельзя плакать, Дань. Держись. Не показывай ему, что тебе больно. Он только этого и добивался… — ЭТО ПО-ТВОЕМУ НОРМАЛЬНО, ВАНЬ?!       Да, Даня был очень ранимым мальчиком. И ещё, он быстро привязывался к людям. Он был уверен, что они с Ваней действительно установили связь, смогли принять друг друга. Какой же ты наивный, Дань. Почему ты веришь в самое лучшее в людях? Почему ты поверил в лучшее в Ване?       Ваня медленно встал и подошёл к брату. В глазах заиграли опасные огоньки, не предвещавшие ничего хорошего. — Да, — тихо и уверенно. — Ты… Что? — Даня смотрел на старшего брата с ужасом, не узнавая человека перед собой. Слова застряли в горле. Злость сменилась непониманием, сожалением и… Да, страхом. — Да, по-моему, это нормально, — Ваня резко толкнул Данила, и схватив его за запястья, прижал к стене. Он наклонился к лицу брата и прошептал ему прямо в губы: — Я веду себя как хочу и это нормально. А вот ты, котёнок, ведёшь себя очень плохо. Тебя нужно наказать.       Ваня сильно сжал правое запястье, специально надавливая на какую-то болевую точку. Данил зашипел от боли и будто ожил. Да, всё это время он не сопротивлялся, слушал, что говорит брат, будто заворожённый. Но не спешите обвинять его в бездействии. Ему страшно. А страх парализует. Кого-то морально, кого-то физически. Данил потерялся, не понимал, что происходит, и просто замер. Это защитная реакция. Но острая боль в руке заставила его почувствовать, заставила понять, что пора что-то сделать. Это всё неправильно, небезопасно. — Отпустите меня, блять. Ты что творишь, придурок, — Данил попытался вырваться и у него получилось, и он даже ударил Ваню. Ну-у… Вообще-то освободить он смог только одну руку, и это скорее был не удар, а пощёчина, но весьма сильная. Что ж, выброс адреналина даёт о себе знать.       Но ты, конечно, зря это сделал, Данил. Очень зря. Ты разозлил зверя. Разве ты ещё не понял? Он здесь доминирует, он главный. Играй по его правилам. Хотя какая разница, ты всё равно проиграешь.       Для Вани пощёчина была сигналом к более жёстким мерам. Игрушка не слушается — нужно наказать. Ещё раз, уже жёстче. Он поймал его руку, а затем сильно ударил в живот, заставив младшего корчиться от боли, сгибаясь и теряя равновесие. — Я не разрешал падать. Встань, — это был приказ, Дань. У тебя нет выбора.       Не дожидаясь ответа младшего, брат подхватил его под руки и сильно прижал к стене, начиная душить. Ванина рука медленно, но верно сдавливала горло Дани.       Данил пытался что-то сказать, пытался кричать или вырваться. Безуспешно. Спустя минуту, показавшаяся младшему целой вечностью, без возможности дышать и говорить, Ваня отпустил её. Даня свалился на пол и закашлялся, схватившись за горло. Разум был затуманен страхом и болью. Но слова, словно нож, врезались в его подсознание: — В следующий раз будь послушней, котёнок. Я всё тебе расскажу, но чуть позже, — Ваня говорил это таким ласковым голосом, заботливая поглаживая Даню по спине, будто успокаивая, будто не он только что душил его, — И не лезь больше ко мне с вопросами, ты же видишь, как это заканчивается. Или тебе понравилось? — Данил даже не видя, почувствовал его хищную ухмылку и резко замотал головой, в знак протеста. — Ха, очень жаль. Но мы в любом случае повторим, малой. Но ты понял — не зли меня, — Ваня опять улёгся на диван, включив телефон.       Данил тяжело дыша, встал, опираясь на стену, и хотел как можно быстрее уйти наверх. — Данил, — младший замер, новая волна страха прокатилась по телу.       Неужели ещё не всё? Ох, Даня, это же самое начало. Думаешь, сейчас тебе больно? Страшно? Нет. Это только грёбаное начало. Начало конца. — Ни слова родителям, — Ваня серьёзно посмотрел на брата, ожидая ответа. — Да. Я всё понял, — младший поспешил удалиться, не желая больше оставаться с этим зверем наедине. Никогда. Жаль, что это несбыточное желание.

***

      Весь оставшийся август Данил усердно избегал брата, да и Ваня не спешил появляться дома. Он лишь изредка заходил, по неизвестным причинам. И да, Даня ни слова не сказал родителям, вообще никому ничего не сказал. Хотя многочисленные подозрения и расспросы, почему он ходил летом в толстовке или водолазке очень его напрягали. Ну уж извините, а как ему прятать синяки? Косметика не помогала, да и постоянно брать её у мамы Полины и не палиться, было трудно. Почему Данил не сказал родителям? Он и сам не знал, постоянно спрашивая у себя, что ему мешает. Может он боялся Ваню? Или верил, что тот всё-таки расскажет правду?       Всё изменилось 28 августа. Ваня пришёл домой вечером и объявил семейный сбор. — Мамы, папы, я бы хотел извиниться за своё поведение и все летние выходки. Но я не только развлекался, я работал, — как же хорошо ты врёшь, — и в знак благодарности в ответ на ваше терпение и понимание, я хочу подарить вам путёвки в Турцию. Вообще-то, я уже их забронировал и оплатил. Ты тоже едешь, дед. Отдохнёте от нас с Даней.       Несомненно все были в шоке. Но лишь один человек, знал, что Ваня врёт. И этот человек чертовски боялся отъезда родителей. Кажется, зверь идёт проверять ловушку. Но бежать некуда, Дань. Готовься к нападению.