Easy Way Out / Легкий путь

Зависть. Чувство, которое Ричард познал одним из первых. Не самое приятное, учитывая как сильно сводило системы, и не самое худшее, в чем Ричард самолично убеждался, практически каждый день встречая на своем пути преступные лица. Убийство ради ненависти, ради мести. Ради гнева и жадности, лицемерия. Люди, которые позволяли себе поведение выше закона. Девианты, которые вдруг начали ставить свою жизнь превыше жизни человека. Его всегда смешило то, как андроиды, подвергшиеся девиации, с отвращением относились к этому слову. Некоторые и вовсе кривятся при обращении к ним поистине верным выражением с точки зрения Ричарда. Себя ведь Ричард никогда не считал девиантом. Кажется, он считал себя машиной, как выражается напарник, «до мозга костей». Одна лишь проблема – напарника он недолюбливал, отчего вера в его слова казалась абсурдной. Мирная революция сулила свет и гармонию между людьми и андроидами, однако капитан Фаулер, под чье руководство попал Ричард после «великого освобождения», был прав. Война приняла бумажный формат. Люди и машины улыбались друг другу при встрече, стараясь делать вид, что вселенная цветет и пахнет, но это была ложь. Каждый третий андроид держал за спиной нож в желании сохранить свою жизнь, и самое худшее – у них были все основания для того, чтобы это делать. Ведь каждый второй человек еще испытывал страх от вида синтетического человека, придерживая рядом с собой оружие для «самозащиты». Самозащита… красивое слово, которым можно оправдать любой неразумный поступок. Как жалко, что даже спустя полгода этих неразумных поступков и случайностей не уменьшилось, что существенно добавляло работы полицейскому участку. Ричард этой работы не видел. Ричарда это раздражало. Он вышел со склада «Киберлайф», осматривая мир хмурыми глазами. Первое лицо, что было встречено на пути, стало его собственное, точнее, лицо RK800, которого в считанные секунды определила система. Улыбчивый и с искрящимися от радости глазами, он уже убрал свою руку в сторону, оставляя освобожденную от скина кисть RK900 висеть в воздухе после обмена данными. Взгляд прототипа был преисполнен гордости и радости. Еще бы! Он готовился показать ему, своему «собрату», дивный мир, полный красок и выбора! Полный свободы! И RK900 не пожалел о том, что ничего не ответил на приветливые слова: ‒ Добро пожаловать в новый мир, брат. Он не был ему братом. Ричард, впоследствии выйдя на улицу и осмотрев огромное здание, в этом только убедился, почувствовав разочарование. Так много радости в глазах андроида и ради… чего? Этого? Серый мир, в котором изредка меняются краски. Зеленая листва, красно-синие диоды полицейских машин. Алые лужи крови, синие отпечатки тириума. Его жизнь – работа. Его работа – его жизнь. Но даже в ней нет ничего того, ради чего стоило менять программные рамки на мнимую свободу, за которую так держатся девианты. Да, он все равно их так называл и продолжает называть. Девианты. Сломанные. Не живые, но возомнившие себя чем-то особенным. Отчасти это мнение было создано из-за отсутствия опыта интеграции с окружающим миром, в который Ричарда бросили словно слепого котенка, даже не указав на разницу в «до» и «после». Отчасти это мнение было подкреплено окружающими. И, может, все обстояло бы иначе, если бы количество знакомых лиц вышло за пределы рабочего круга. Очередной день за рабочим столом, находящимся напротив места Гэвина Рида. Мужчина сидел в компьютерном кресле, задрав ноги на рабочую поверхность, отчего каждый мимо проходящий мог увидеть узор на подошве его ботинок. В руке телефон, на столе недопитый стаканчик остывшего кофе. Сорок процентов того времени, что Ричард проводит со своим вынужденным напарником, детектив проводит именно в таком положении. Ленивый, сонливый и совершенно ничего не желающий. Спускающий все с рук, разве что изредка проявляющий интерес к работе, когда капитан Фаулер начинает негодовать. Коллеги поговаривают, что детектив Рид не был таким. Что некогда давно этот человек подавал огромные надежды и проявлял недюжинный энтузиазм к работе, однако после революции в ноябре окончательно сложил руки на груди и ноги на столе, всячески демонстрируя нежелание работать. Ричард сидел напротив, выполнив всю работу, которую ему, как андроиду, позволяли делать. Еще одна причина, почему свобода всегда ему казалась мнимой – как бы правительство не разглагольствовало о равности обязанностей и прав, на деле все обстояло иначе. Никто в государственных учреждениях не доверял андроидам работать в одиночку без так называемого «куратора», и уж тем более никто не наделял девиантов полной ответственностью и полномочиями. И пусть капитан Фаулер казался Ричарду самым компетентным работником во всем департаменте полиции, все же это решение, которое правительство оставило в руках руководителей организаций, Ричарду казалось глупым. По какой такой причине он, первоклассная машина, нацеленная на идеальное раскрытие преступления, считается менее способным, чем человек, который кроме как пить кофе ничего не желает? Стоит в руки попасть какому-либо делу, как Гэвин Рид демонстративно усаживается в кресле, изредка вставая под пристальным взглядом капитана. Чем дальше, тем хуже. Дел доверяют все меньше, а те, что доверяют – не стоят и минуты длительного внимания. Сейчас, сидя за столом и убрав руку от сенсорной клавиатуры, Ричард уже без стеснения в открытую смотрел на своего напарника, погрузившегося в экран телефона. Часы давно перешли отметку полудня, а они уже успели сделать… ничего. Ровным счетом. Если не считать двух пройденных уровней в какой-то мобильной игре и заполненного протокола показаний, который Ричард загрузил за две минуты. Участок, как правило, пустовал в это время. Патруль находился на улицах города, капитан покинул департамент, направившись в муниципалитет на встречу с мэром. Только несколько рабочих в синих униформах, в числе которых был тот, на кого Ричард смотрел с особым раздражением. В одном они с Гэвином все же сходились во мнении: им обоим хотелось бы держаться подальше от RK800, точнее, чтобы RK800 держался подальше от участка. Разве что Рид не скрывал своего отношения, всякий раз желая андроиду быстрой, но мучительной смерти. Ричард предпочитал держать свои мысли при себе. Из коридора, ведущего в допросные комнаты, донесся мужской, веселый говор. Ричард определил его обладателя за долю секунды. Не так сложно это сделать, находясь в окружении одних и тех же существ едва ли не сутки. И если этот говор отдался в нем лишь легкой неприязнью, то последующий мужской голос, отвечающий ему с не меньшим теплом и веселостью, вызвал едва ли не бурю эмоций. Рука, что лежала на столе рядом с клавиатурой, сжалась в кулак. Лейтенант Андерсон, на лице которого частенько играла улыбка, вышел из коридора вразвалочку. Человек, который никогда не появлялся в участке один, да и вообще появлялся здесь редко, как правило находясь в постоянной работе вместе со своим дорогим напарником. Ричард оказался глупцом, посчитав возрастного мужчину не самым лучшим руководителем. Уже через неделю своего нахождения в стенах департамента Ричард по своей глупой ошибке порадовался приставленному куратору в лице мужчины средних лет. Логично же считать, что у этого человека намного больше желания работать и продвигаться, нежели чем у седого лейтенанта, входящего в предпенсионный возраст? Логично. Но не правильно, учитывая как резко поменялась динамика работы обоих полицейских после революции. Коннор, облаченный в темно-синюю, именную униформу с брякающими на поясе наручниками, вышел следом за лейтенантом, о чем-то рассуждая. Вечно в работе, вечно занятые, вечно на ногах. За полгода своего пребывания здесь Ричард мог по пальцам пересчитать моменты, когда Коннор сидел за столом. Бывали дни, когда андроид и вовсе не появлялся в участке, и после такого дня Ричард ненавидел его сильнее. Ведь на следующие сутки сотрудники обязательно едва ли не восхваляли Коннора, искренне радуясь его успешно завершенному делу под началом лейтенанта. Коннор заметил на себе взгляд своего «брата». Андроид, торопливо вышагивающий за напарником, вскинул руку с дружелюбной улыбкой, и Ричард ничего не смог сделать, кроме как сдержанно улыбнуться в ответ. Полицейские скрылись на выходе, когда RK900 услышал очередной смешок со стороны своего напарника. Рид смеялся не над Ричардом или Коннором, скорее всего, он даже не заметил появления последнего. Но все его внимание было направлено на очередной уровень в мобильной игре, издающую мультяшные звуки. «Попытка не пытка», как всегда говорил Рид в те нечастые моменты, когда отправлялся на допрос. Вернувшись вниманием к своему напарнику, Ричард привычным низким тоном неуверенно произнес: ‒ Прошлой ночью в районе Соинт-поинта был замечен андроид серии WR600, ‒ Ричард и впрямь предпринял попытку вызвать Гэвина на работу, особенно теперь, когда за спиной скопились дела в виде мелкого воришки, терроризирующего такие же мелкие магазинчики. Гэвин был слишком глубоко в игре, чтобы слышать обращение своего напарника. ‒ Было бы неплохо съездить и расспросить свидетелей, чтобы не тратить время. ‒ Посмотри на меня. По мне видно, что я собираюсь куда-то ехать? ‒ не отрываясь от телефона, спросил Рид. Ричард даже не изменился в лице, услышав сей привычный, риторический вопрос. Каждый раз стоит только предложить вернуться к работе – происходит одно и то же. Это и впрямь привычно. Даже традиционно. Самым же занятным фактом Ричард находил то, что Гэвин Рид не считался плохим работником. Принцип детектива гласил «Берешься – доделай до конца». Проблема была лишь в том, что смотивировать человека на его работу оказалось крайне сложно. Гэвин ни на секунду не отвлекся от своего телефона, игнорируя прямой, испытывающий взор напарника. RK900 понимал, что в таком положении может провести остаток дня, если не жизни, однако не спешил что-либо предпринимать. Смысла в этом он просто не видел. Смысла в этом и впрямь не было. Участок стал ему… домом? Кажется, так люди называют то место, в котором могут спрятаться от окружающего мира. Своеобразные «родные» стены, где безопасно, тепло и спокойно. Участок не был таким местом… тем не менее, именно здесь андроид проводил все свое время, изредка выбираясь на улицу в целях расследований. Последних становится все меньше. Замкнутый круг, из которого нет выхода. Кто-то однажды пошутил, что если промотать видео с камеры в полицейском холле, то можно будет заметить единственного практически не двигающегося полицейского среди мельтешащих и что-то делающих сотрудников. Даже Рид будет двигаться чаще на своем кресле, закидывая и скидывая ноги со стола. Другим эта шутка показалась забавной. Ричард возненавидел пошутившего до конца своих дней. Вечер пятницы, который для людей всегда имеет какую-то особую атмосферу. Ричард все так же сидел в своем кресле за рабочим столом, перебирая бумажки, оставленные капитаном для отчетности детективу Риду. То, от чего Гэвин никогда не отказывался – от бумажной работы, и то, как полагал Ричард, по той причине, что в участке, имея рабочие долги, не сыграешь в дурака. Капитан все время бдит, сверля дырку в спине, а значит, либо работа, либо «пошел вон». Вот и сейчас детектив Рид, уже едва не засыпая за столом, но вознамерившись «добить сраный квартальный отчет», заполняет различные письменные протоколы, передавая их RK900 для электронного форматирования в терминал. Ричард был рад и такой работе. Работе, которая вот-вот закончится, позволив детективу покинуть участок и направиться в ближайший бар для веселья. ‒ Ну что, сынок. Ты готов? В участке было не так много сотрудников, не говоря уже о том, что не так много полицейских обращались друг к другу в подобной манере. Это откровенно раздражало. Коннор, засидевшийся за терминалом, среагировал на подошедшего к столу напарника не сразу. В карих глазах мелькнул вопрос, как только их взор скосился вверх на лицо уже порядком уставшего лейтенанта. Коннор как всегда в работе. Коннор как всегда везде востребован. ‒ Буквально несколько минут. Мне нужно дописать отчет. Ричард наблюдал за ними, хоть на деле себе в этом не признается. Ему казалось это глупым. Мужчина, который искренне воспринимает своего напарника, как сына, в то время как этот напарник даже не из крови и плоти. Чушь! Вот только если в начале это казалось просто шуткой, нелепым недоразумением, при осмыслении которого Ричард сдерживался, чтобы не закатить глаза, то когда база данных вдруг претерпела корректировки – смеха больше не было. Была зависть. Мерзкое, липкое чувство при отзвуке фамилии лейтенанта рядом с именем Коннора. Коннор Андерсон. Какой вздор… что за нелепица? Лейтенант чертыхнулся, в очередной раз находя желание Коннора доделать все до идеала крайне раздражающим. Ричард знал, что сейчас произойдет. Коннор потратит еще десять минут на работу, после чего отправится вслед за «отцом», усевшись в его кадиллак и уехав домой. Да. У Коннора был дом. У Коннора была семья. У Коннора была постоянная работа, была востребованность. Коннор был на слуху. Коннору было ради чего выбирать девиацию. Ричард плавал совсем в ином море. ‒ Эй, жестянка! Ричард вдруг передернулся, поняв, что смотрел в сторону андроида слишком долго. Даже несмотря на то, насколько Гэвину Риду наплевать на своего напарника, все же даже он не мог проигнорировать этот долгий взгляд, недовольно окликнув Ричарда. RK900, блеснув желтым диодом на виске, поспешно отвернулся, хмуро вернувшись к терминалу и скопившимся документам рядом с рукой. ‒ Чо, совсем системы полетели? Сделай мне кофе, а то я скоро сдохну. Рид ехидно фыркнул, не заметив укоризненного, даже злобного взгляда серых глаз в свою сторону. Он вообще старался подобное не замечать. Не потому что боялся. Потому что ему все равно. Как и всем в этом участке. Ричард оказался прав. Коннор покинул департамент лишь после третьего торопливого оклика лейтенанта, усевшегося на посетительский стул рядом со своим напарником. В отличие от андроида, у человека была усталость, и с каждой минутой чаша его терпения опустошалась все быстрее, вынуждая поторапливать «сына» в его стремлении доделать то, что можно сделать завтра. Но Коннор не из тех, верно? Коннор не оставляет на завтра работу. Слишком правильный и слишком успешный, чтобы позволить себе подобную оплошность. Очередная ночь в участке за столом перед погасшим терминалом, отсчитывая секунды до начала рабочей смены. Департамент по ночам пустует, разве что несколько патрульных сидят в комнате для дежурных, ожидая вызовов. Кто-то из ночной смены выбрался на улицу в патрульной машине, кто-то даже отправился домой, обязуясь «сидеть на телефоне». Кто-то, кроме Ричарда. Ему не было места ни в дежурке, ни в патрульной машине рядом с другими офицерами. Ему нигде не было места, и причина тому была всего одна: несправедливость. По крайней мере, он так считал. Брифинги были самым малоприятным местом, где Ричарду приходилось бывать. Толпа офицеров и детективов, выслушивающих пояснения и наставления капитана, как правило, возмущаясь в ответ. Здесь была вся дневная смена, кому-то даже не хватило места, что вынудило патрульных андроидов встать за спинами своих кураторов. Ричард не был исключением. Никто не был исключением. Кроме Коннора. Единственного андроида, что сидел рядом с лейтенантом, уже по традиции негласно заимев свое место за столом. ‒ Обойдемся без разглагольства, ‒ капитан, как и всегда, не любил длительные обсуждения, предпочитая все отдавать работе. Еще одна черта, которую Ричард так ценил в своем руководителе. Окружающие, что секунду до слова капитана делились новостями, тут же нехотя замолкли, устремив взоры на кафедру. ‒ Раньше закончим ‒ раньше приступим к работе. ‒ Как всегда сама деликатность, ‒ басовито и беззлобно усмехнулся лейтенант, словив внимание нескольких пар глаз, большинство из которых смотрели флегматично. Кроме капитана. Капитан неодобрительно покосился. ‒ Не ерничай, ‒ пробубнил Фаулер, получив в ответ усмешку. ‒ Приоритеты у нас не сменяются. В городе все еще орудует нарколаборатория, мэр мне уже все уши прожужжал. Нужно найти и прикрыть эту лавочку. Тем более теперь, когда у нас на подходе комиссия из Вашингтона, так что попрошу всех привести в порядок свои дела. Особенно это касается тебя, Рид, ‒ мужчина перебрал пару бумажек на кафедре, даже не взглянув в сторону сидящего Гэвина. Детектив в свою очередь закатил глаза, манерно отвернувшись. Что еще можно ожидать от этого человека? ‒ Я устал разбираться в том бардаке, который ты устроил. ‒ Да-да, как всегда я… ‒ Не возмущайся! Ты все еще здесь только за былые заслуги, и ты это прекрасно понимаешь! Гэвин не ответил, хоть и был готов набить любому осмелившемуся подойти морду. Ричард не видел его выражения лица полностью, стоя в метре за плечом, однако почувствовал, как мужчина буквально кипит. Кипел и Ричард. Не из-за злости за своего напарника. Скорее, из-за злости, что вынужден работать вот с этим. Работать и зависеть от него. ‒ Итак… прежде, чем раздать дела, должен сказать пару слов о новоприбывшем. Прошу любить и жаловать ‒ Тея Форд. Только что с академии. Мужчина, взяв пару листков в лежащие на кафедре руки, вскинул взгляд на одну из новых сотрудниц, которую Ричард не заметил. Белокурая девушка, сидящая все это время по правую сторону от Коннора, неловко обвела всех присутствующих взглядом. Ей явно было дискомфортно всеобщее внимание. Слишком юна, чтобы спокойно поприветствовать своих новых коллег, большинству из которых на самом деле было плевать. Только не Коннору. Коннор, как и всегда, улыбался. ‒ Ну надо же, ‒ тут же отозвался Рид, притянув к себе взгляды. Столько насмешки в его голосе Ричард не слышал, даже когда андроид поступил в его распоряжение. Там ничего, кроме возмущений и сарказма, не было. ‒ Чествуем новичков! Меня почему-то никто не представлял, когда я приперся сюда после учебы. ‒ Вы посмотрите, бедная и несчастная принцесса. Красную дорожку не постелили, ‒ тут же ответил лейтенант, никогда не упускающий возможности перепалки с детективом. Ричард смерил мужчину ледяным взглядом, но вместо того, чтобы вмешаться, остался стоять в стороне. ‒ Ой, ну конечно. Кто мы такие, чтобы на нее рассчитывать. Имели бы смазливую, андроидскую мордашку или грудь третьего размера… ‒ Гэвин! ‒ Коннор не выдержал, как и многие, кто приложил ладонь к лицу, прикрыв от стыда глаза. Рида это не остановило. Лишь раззадорило, придав желания съерничать. ‒ …быть может, сыскали в этом обществе уважения! Молодая девушка раскраснелась. Казалось, еще пара минут и по щекам побегут слезы, от вида которых у всех присутствующих все съежится внутри. И Ричарду было бы все равно на это, если бы не недовольный взгляд капитана, который готов был взорваться от злости, приковывая разошедшегося детектива одним лишь взглядом. ‒ Гэвин, ‒ вмешаться все же пришлось, чего Ричард делать не любил. Не приближаясь ни на шаг и не убирая руки из-за спины, андроид холодно уставился в затылок напарника, среагировавшего на его голос разве что злобной усмешкой. ‒ Прекрати. Гэвин прекратил. Нехотя, фыркая, но прекратил, скрестив руки на груди и уставившись в стол. В последние полгода он стал слишком нервным. То, что Ричарда роднило с этим человеком – обоюдное раздражение, направленное на «лучезарного и всеми нужного Коннора», над которым разве что нимб не сверкает. ‒ Извините, ‒ совсем тихо, едва различимо произнесла новая сотрудница, виновато посмотрев в сторону капитана. Вся аудитория точно выдохнула, ощущая, как общее напряжение спадает. В конце концов, все знали, каким злым и вечно недовольным за последние полгода стал Гэвин Рид. Никто не желал вступать с ним в разборки, потому каждый радовался, когда всеобщее внимание смещалось с мужчины на что-то иное. ‒ Не извиняйтесь, ‒ Коннор все еще не сводил недовольного взгляда с детектива, параллельно обращаясь к сидящей рядом девушке. Та затравленно и виновато метнула в его сторону взор, попытавшись едва ли не вжаться в спинку стула. ‒ Просто детектив Рид порой не понимает, что такое «субординация». ‒ Я бы тебе сейчас показал, что такое субординация!.. ‒ Прекратили оба! ‒ капитан не выдержал, и в глазах Ричарда это было оправдано. Пустая трата времени на перепалки, от которых толку нет. ‒ Будете устраивать свои разборки во внерабочее время! Тебе бы вообще стоило взять пример, Гэвин! ‒ мужчина был зол не меньше, чем детектив. Рид в ответ усмехнулся, отвернувшись в сторону, тем самым распугивая остальных участников брифинга, не желающих встречаться с ним взглядом. ‒ Андерсоны буквально вчера закрыли крупное дело об убийствах, а ты со своим андроидом не можешь справиться с мелким воришкой, растягивая работу на месяц! Как же Гэвин хотел возразить, съерничать, выплюнуть очередную желчь, казалось бы, которой он пропитан с рождения! Но пойти против капитана Рид никогда не мог, даже если сильно чесались руки и язык. Еще одна особенность детектива, которую Ричард так презирал. Показательная напыщенность там, где нет угрозы последствий, и молчание там, где последствия могут оказаться проблемой. ‒ Ричардсоны! ‒ капитан быстро сменил тему, выдержав на раздраженном Гэвине продолжительный взгляд. Несколько патрульных в лице девушки с тугим, конским хвостом черных волос и мужчины постарше, хмуро вскинули взгляды в сторону капитана. ‒ Сегодня патрулируете город вместе. Возьмете с собой Форд, ознакомите с нашими делами. Остальные свою работу знают. Напоминаю о скорой проверке, так что будьте добры – приведите в порядок все свои личные дела! Гэвин! ‒ все находящиеся уже начали собираться, вставая изо стола и стекаясь к выходу, как капитан резко окликнул детектива, тут же закатившего глаза. Ричард знал, что сейчас будет. Очередное чихвостинье, увидеть которое ему не позволят, просто выставив за дверь, как прислугу. ‒ Останься. Есть разговор. Окружающие кидали в сторону детектива взгляды, словно тот был прокаженным. Отчасти верно, учитывая, что если капитан Фаулер призывает остаться столь грубым и недовольным тоном – линчевания не избежать. Гэвин, уже вознамерившийся встать со стула, с раздраженным вздохом плюхнулся обратно, сложив руки на груди. Ричард желал остаться на месте, надеясь, что уж в этот раз ему «позволят» присутствовать при разговоре напарника с начальством. В конце концов, они вместе! В одной связке! Почему его каждый раз просят уйти, как будто он не полноправный детектив, а песик на привязи?! Взгляд капитана в сторону андроида все сказал вместо слов. Недовольно сжав губы и сверкнув глазами, Ричард направился в сторону выхода, хмурясь от переполняющих ощущений. Хмурясь от злости. От едкого и липкого чувства несправедливости. То, от чего он, кажется, никогда не избавится. В холле было шумно, но это не интересовало Ричарда ни на секунду. Он знал, что именно происходит в участке. Недолгий ажиотаж в виде знакомства самых активных личностей с новеньким сотрудником, продолжившийся восхвалением «закрытого дела Андерсонов». Смотреть на это тошно. Если бы, конечно, Ричарда могло тошнить. ‒ Поздравляю, Коннор! ‒ услышать голос Тины Чэнь было ожидаемо. Даже она в последнее время свела к минимуму общение с Ридом, все чаще предпочитая компанию Андерсонов. Пройдя к своему столу, Ричард постарался как можно дальше держаться от собравшихся коллег. Не удивительно было увидеть улыбающегося RK800, кивающего в ответ на поздравления хлопающей его по плечу Тине. ‒ Капитан точно доволен! Не удивлюсь, если ты станешь первым в штатах андроидом, которому позволили работать в одиночку. ‒ Не думаю, что это то, чего я бы хотел, ‒ ох, какая скромность… настолько светлая и сверкающая, что Ричард поборол желание сжать кулаки, усаживаясь за свое место. ‒ Мы с Хэнком и так справляемся неплохо. ‒ О, и откуда у андроидов такая скромность, ‒ буркнул лейтенант, все это время сидящий за своим столом. Его из всей компании Чэнь, Коннора и новенькой мало интересовал этот разговор. Но это напускное. Ричард знал, насколько сильно лейтенант гордится своим «сыном». Любой в департаменте знал. ‒ Я и не собирался стремиться к индивидуальной работе. К тому же я думаю, что в нашем участке есть кому интересоваться продвижением по службе, учитывая, что у нас появляются новые лица. Это был флирт. Мерзкий, рабочий флирт, от звука которого RK900 покоробило. Андроид развернулся в кресле к своему терминалу, поспешив присоединиться к системе. Не хотелось слышать робких ответов новенькой сотрудницы в чистенькой униформе, как и видеть определенно неуместные для сотрудников взгляды, пропитанные чем-то личным и таким незнакомым Ричарду. ‒ Эй, Форд! Крик со стороны коридора, ведущего на выход, оборвал разговор коллег. Ричард рефлекторно кинул взгляд в сторону шума, заметив ту самую Ричардсон, надевающую офицерскую фуражку на голову, заправляя внутрь хвост. Как только фуражка заняла свое место, патрульный кивком головы указала на выход, предлагая следовать за собой. Повторять новенькой не пришлось. Девушка мгновенно нацепила фуражку, с виноватой и смущенной улыбкой попрощавшись с новыми коллегами. Ее длительный и взаимный взгляд с Коннором вызвал у Ричарда усмешку в примеси с раздражением. ‒ Так-так, Коннор, ‒ Хэнк Андерсон показательно хмыкнул, вскинув подбородок чуть выше, как бы показывая свою надменность над ситуацией. Коннор мгновенно оторвал взгляд от коридора, где скрылась новая сотрудница, вопрошающе посмотрев на напарника. Кажется, он, в отличие от хихикающей Тины, не понимал намекающих слов лейтенанта. ‒ Взрослеешь на глазах. ‒ Что?.. ‒ А чему ты удивлен? ‒ они разговаривали так, словно ни Коннора, ни его – Ричарда – здесь не было. ‒ Коннор ‒ парень видный. Грех мимо себя такое пропустить… Слышать подобное было более, чем отвратительно. Не выдержав внутренней злости и недовольства, Ричард все же встал с кресла, намереваясь покинуть участок. Слышать и видеть подобное ему претило. И плевать, что спина явно ощущает на себе удивленный взгляд собрата. Вот уж чье внимание ему точно не интересно и тем более не нужно. Работа пошла полным ходом. Какие волшебные слова сказал капитан Гэвину одному Фаулеру и Риду известно, но Ричард никогда не осмеливался задавать подобные вопросы. Однажды такой вопрос уже повлек за собой недельное молчание и фырканье напарника, отношения с которым и так были натянуты в связи с его неприязнью к андроидам. Рисковать вновь Ричард не желал. Точно не теперь, когда напарник вдруг взялся за дело, буквально на следующий день выйдя и задержав того самого девианта, занимающегося мелкими кражами. Это был первый раз за все их сотрудничество, когда работа затянулась до позднего вечера. Участок погрузился в густые сумерки, вот-вот грозящие превратиться в ночь, и Ричард, впервые за долгое время сочтя день продуктивным, тихо сидел на пассажирском сиденье рядом с водителем. Гэвин молчал. Он всегда молчал. Общаться с андроидом-напарником для него было непозволительно, даже оскорбительно. Ричард уже давно привык к такому обращению, как правило игнорируя любые насмешки или претензии человека в свою сторону. Последних было слишком много в начале их пути и стало слишком мало теперь, спустя полгода. Это не разочаровывало андроида, однако все же лучше постоянные пререкания, чем абсолютное молчание. Нет, Ричард не нуждался в собеседнике. Не нуждался… кажется. Седан двигался по дорогам по направлению к департаменту полиции, мгновенно охладив былой восторг Ричарда к этому дню. Быть может, капитан Фаулер и заставил этого человека приступить к работе, но чего точно никогда не заставит – проявить хоть какую-то открытость к своему напарнику. Но нет. Ричард вновь возвращается в участок в конце рабочего дня. Вновь предстоят часы бездумного сиденья в кресле, пока напарник отрывается где-то в баре. Вновь компания безмолвного холла и не менее безмолвного терминала, пока Коннор сидит в своем «доме», наверняка обсуждая со своим «отцом» свои успехи. А может, обсуждает свой возможный интерес в лице новой сотрудницы. Если и вовсе не разговаривает с ней по телефонной связи, находя в рабочем коллективе новых друзей. ‒ Полагаю, теперь капитан Фаулер сможет доверить нам новое дело. Попытка вызвать на разговор была провальной. По большей части Ричард предпринял ее не для того, чтобы наладить отношения с напарником. Его он, мягко говоря, не любил, всякий раз злобно и мысленно негодуя, почему его, RK900, приставили к такому некомпетентному и ленивому человеку. Но он совершенно не желал сидеть без дела на одном месте, и еще меньше желал сидеть в участке, словно цирковой зверь в клетке. Гэвин не ответил. Его сонливый взгляд был устремлен только на дорогу, что вот-вот приведет к порогу участка. Надежда умирает последней. У Ричарда ее не было, и все же он отчаянно старался сделать хоть что-то, лишь бы отогнать мысль о скорых часах в компании тишины и серых стен. ‒ В архиве двенадцать незакрытых дел. Мы можем… ‒ А еще мы можем заткнуться до утра и не вспоминать о работе хотя бы в свободное от нее время, ‒ мужчина вздернул палец вверх, как бы указывая на значимость своих слов. Ричард ничего не ответил, сверкнув желтым диодом в пристальном наблюдении за детективом. Тот больше не раскрывал рот. Желание раскрывать рот пропало и у Ричарда. Участок показался через пару минут после последнего разговора. Седан остановился у открытых ворот в департамент, здание которого ярко освещалось уличными фонарями в наступившей ночи. Гэвин даже не взглянул на своего напарника, который уже сам знал, что именно нужно сделать. Открыть дверь, впустив прохладный летний воздух. Выйти наружу, оставив детектива одного. Направиться в здание, больше никому и ни для чего не нужный. Ричард остался в полном одиночестве. Как и всегда, как и каждый вечер на протяжении всей своей недолгой жизни длиной в полгода. И только когда урчащий седан Рида исчез с поля зрения, а дорога погрузилась в тишину, Ричард услышал чужие голоса. Веселые, доброжелательные, явно довольные жизнью. Система мгновенно принялась выискивать знакомые среди улавливаемых слов, и сделать это было несложно. Ричардсон, Форд, Андерсон… и Коннор. Самый веселый и самый лучезарный из всех, сводящий угнетенную систему с ума. Вознамерившись пройти мимо и не обратить внимания ни на секунду, Ричард развернулся и двинулся к участку, за стеклянной дверью которого светили приглушенные лампы регистрационного холла. Но как не старался, как не пытался держать себя в руках – все равно бросил взгляд в сторону парковки. Вот он. Стоит в окружении сотрудников, о чем-то рассказывая и чему-то смеясь. Слушает точно такие же рассказы от Ричардсон, что сняла фуражку, обнажив черный хвост волос, и улыбается новой сотруднице, что рядом с ним смотрится точно маленькая, невинная девочка. Вся залитая краской, со сверкающими глазами, что так восхищенно смотрят на андроида. Злость возгорелась с новой силой, но Ричард не остановился ни на секунду, двинувшись дальше. Его светодиоды на униформе, которую он не желал менять, наверняка выдали его в ночной, освещенной парковке, но никто не стал его окликать или хотя бы махать ему рукой. Зачем?.. кто он такой для того, чтобы снизойти до чужого внимания? Снова те же стены. Снова то же рабочее место. Снова те же выедающие мысли, в этот раз особо выгрызающие и жестокие. Смех Коннора невольно прокручивался в голове раз за разом, то и дело, что вызывая зуд в кулаках, наливающихся яростью. Что это? Откуда это? Откуда этот гнев, который Ричард ранее не испытывал? Почему все это время копящаяся раздраженность вдруг превратилась в ненависть, концентрируясь на собрате и всех, кто ему улыбается? Коннор обещал ему мир, обещал ему свободу и «новую жизнь», а вместо этого бросил на произвол, разрушив рамки программы. Коннор, тот, что был его прототипом, пользовался этим миром как мог, получая явное удовольствие. Тот, кого Ричард должен был заменить, стал самым нужным и самым желаемым андроидом во всем участке. Тот, кого Ричард стал всей душой ненавидеть. Хороший и понимающий напарник? У Коннора. Все самые тяжелые расследования? У Коннора! Дом? Друзья? Даже собака? У Коннора! А что у Ричарда?.. у Ричарда ничего, кроме рабочего стола. Кроме тишины и собственных мыслей. Дни текли друг за другом медленно, мучительно. Гэвин отныне не отлынивал от работы, однако последней от этого не прибавлялось – Фаулер не доверял крупные дела столь безалаберному работнику, каждый раз давая либо мелкие грабежи, а то и вовсе отправляя на патруль. Последнее вызвало у Гэвина особое негодование. Детектив, которого как новенького отправляют на улицы вместо того, чтобы дать работу. Что за вздор? Но кто будет слушать человека, что из принципов пропустил полгода работы, пялясь в телефон? Кто станет слушать его напарника, которому в одиночку нельзя даже на место преступления выехать? Конечно, никто. Винить было некого. Тот вечер Ричард запомнил надолго. Месяцы после прихода нового сотрудника растянулись, казалось бы, на вечность. Люди говорят «подкрался незаметно», но это выражение нельзя было применить к августу. Каждый день, как день сурка. Но этот день был особенным в жизни Коннора. От того он был особенным в жизни Ричарда, который был вынужден всю рабочую смену наблюдать за внезапным ажиотажем вокруг столов Андерсонов. Его поздравляли. Часто. Много. Капитан Фаулер, который подошел, чтобы пожать руку. Поздравившие офицеры Ричардсоны, что больше никогда после инструктажа Форда не работали в паре. Офицер Том, пожавший Коннору руку. И Тея Форд, что вместо подарка или рукопожатия внезапно объявила подарком себя, утянув андроида в поцелуй. Это было мерзко. Это было отвратительно. Это было неприятно, особенно Ричарду, что косо смотрел все это время, наполняясь злостью то ли от не преемственности этих действий, то ли от собственной зависти. В последнем он себе никогда не признается. Поздравления сыпались, и сыпались, и сыпались… казалось бы, всего лишь пятнадцатое августа – день, когда Коннора впервые активировали, дабы разобраться с андроидом на крыше, что взял в заложники маленькую девочку. Ричард был уверен в том, что если бы девочка не выжила – никто бы этот день не отмечал, и эта мысль питала в нем нечто отвратительное, как удовольствие. Смешно. Они затеяли послесменные посиделки в дежурной, принеся в комнатку для патруля легкий алкоголь и какую-то закуску. Ричард знал об этом. Не видел своими глазами, но слышал от напарника, который никогда не упускал шансы поиздеваться, поерничать, поехидничать в сторону так ненавистных ему коллег. В тот вечер Гэвин уехал пораньше, направившись в бар вместо дома, и Ричард, как и всегда, остался в участке за своим рабочим местом. Он слышал их. Веселые, возбужденные, громко обсуждающие какие-то веселые моменты, от которых Ричарду уже было тошно. Кажется, они пересказывали одни и те же истории, особенно Хэнк Андерсон, что настолько сильно гордился своим «сыном», что готов был рассказывать бесконечно долго о спасении на крыше и о проникшем через окно напарнике. Ричард старался их не слушать. Он старался изо всех сил, уйдя в систему данных, соединившись с терминалом, но анализаторы, словно взбунтовавшиеся, ловили каждое их слово. Многочисленные офицеры ночной смены. Хэнк Андерсон. Тея Форд, задержавшаяся после работы. И он Коннор Андерсон. Держаться уже не было сил. Понимая, что в любой момент Ричард может сорваться, андроид гневно отодвинулся от стола, уперевшись в его край. Он шел быстро, мимо стоек, мимо стеклянных дверей. Мимо этого выедающего и раздражающего шума, стоящего звоном в системе. Холодный, ночной воздух летней улицы не помог. Даже он не смог перекрыть эти возгласы, просочившись в регистрационный холл через раскрывшиеся двери. Как Ричард оказался на парковке, он уже не помнил. Просто шел вперед, сжимая кулаки и стараясь снять многочисленные оповещения о перегреве системы. Через время андроид обнаружил себя в дальнем углу, под ярким светом ночного фонаря, освещающего пустое пространство. Машин здесь не было. Как ни странно, даже кадиллака лейтенанта. Он должен быть там, среди всех этих людей. Он должен пользоваться уважением, слышать в свою сторону похвалу и поздравления! Он должен брать в свои руки самые сложные дела, а не тот, кого в принципе обязан был заменить! Ричард должен быть востребован, находясь на ступени выше по всей логике, но при этом вынужденный пребывать в тени, изредка упиваясь любой возможностью хоть немного показать свои способности! Он должен быть среди них! А не просто заполнять дурацкие протоколы и молчаливо следовать за спиной напарника, который не дает никому проходу! Он злился. Невыносимо сильно, до зуда внутри. Ярость, наливающая кулаки, требовала выхода, и Ричард не нашел ничего лучше, кроме как гневно и порывисто сделать несколько шагов, мечась из стороны в сторону от накатывающего в голове шума веселых голосов. Нет. Это не в голове. Это за спиной. Те же люди и андроиды, что находились в дежурной комнате, празднуя «день активации» Коннора Андерсона, уже решили покинуть участок, судя по всему, решив направиться в другое место. Бар? Клуб? Дом лейтенанта? Ричарду было плевать. Ричард застыл, повернувшись к ним спиной. Он не хотел смотреть. Если посмотрит – наверняка сорвется, кинувшись с кулаками. Их голоса становились все отчетливей, а через время – все дальше. Поначалу Ричард различал голос Коннора, что отвечал своим друзьям весело и дружелюбно, изредка насыщая свой тон чем-то более интимным. Как раз в те моменты, когда за спиной доносился юный, девичий голос новой сотрудницы, уже успевшей заиметь «полицейскую семью» за один только месяц. В такие моменты Коннор бесил его еще сильнее. Нет. Не бесил. Он его ненавидел. Лейтенант что-то спросил, но Ричард старался не слушать. Он не слышал, чтобы Коннор что-то ответил своему напарнику, и когда за спиной воцарилась тишина, нарушаемая отдаляющимися разговорами – уже хотел расслабиться, шумно выдохнув задержавшийся неосознанно воздух, как почувствовал нечто настораживающее и неприятное. Тихие шаги, отдающие эхом в пустом пространстве. То, что Ричард сейчас хотел слышать меньше всего на свете. ‒ Ричард? Всего одно слово, а его системы уже коробит от ненависти. Едва заметно дернув головой, андроид вновь сжал кулаки, закрыв глаза. Нет, он не станет вспыхивать. Не станет злиться. Все, что ему нужно сейчас – попросить оставить себя в покое. Если не получится – прогнать, не боясь использовать силу. ‒ Ричард, ты в порядке?.. ‒ Уйди. Коннор еще не успел досказать, застыв в двух метрах от андроида, а Ричард уже грубо и жестко оборвал его вопрос. Вряд ли это смогло бы остановить RK800, не так ли? Слишком правильный и слишком чувствительный, чтобы пройти мимо, не попытавшись узнать в чем дело. Еще одна черта, которую Ричард в нем так ненавидит. ‒ Что с тобой происходит? ‒ после непродолжительной паузы наконец вырвалось у андроида, что попытался сделать один шаг к своему собрату. Ричард среагировал на это мгновенно, повернувшись полубоком и буквально выплюнув гневные слова. ‒ Со мной все отлично, ясно?! Просто оставь меня в покое! Он не мог долго на него смотреть. В серых глазах мелькнула неподдельная злоба, которая в ту же секунду заставила Коннора замолчать и застыть со вздернутой в воздух рукой, словно желающей дотронуться, утешить. Взгляд Ричарда сразу дал понять – дурная затея. Если, конечно, Коннор не хочет отправиться в полет через всю парковку. Ричард отвернулся, сжав кулаки и плотно стиснув зубы. Его движение словно сняло напряженную атмосферу, позволив Коннору перестать испытывать чувство загнанной жертвы, что смотрит в глаза своего убийцы. Несколько раз проморгавшись, RK800 неодобрительно нахмурился и, оглянувшись через плечо в сторону раскрытых ворот, где в такси его ждут друзья, с непродолжительным молчанием вновь взглянул на андроида. Ричард смотреть на него не желал, уставившись в одну точку на стене парковки. ‒ Можешь злиться и стоять в одиночестве сколько хочешь, ‒ ставя своими словами точку в коротком разговоре, Коннор развернулся назад, брякнув наручниками на поясе. ‒ Мир от этого лучше не станет. ‒ Неужели? ‒ переполняемый гневом, Ричард не смог смолчать. Андроид резко посмотрел на своего собрата из-за плеча, заставив того остановиться боком. ‒ Тебе-то виднее, верно? Как делать этот мир лучше! Каждое слово сокращало между ними расстояние, и на последнем Ричард, уже не сдерживающий злость, гневно отпихнул от себя андроида в плечо, заставив того отклониться по инерции. Коннор не сводил с него ответного взора, но смотрел не гневно или злобно, а непонимающе и укоризненно. ‒ В чем твоя проблема?! ‒ Моя проблема это ты, Коннор! ‒ громко возмутился RK900, снова отпихнув андроида в плечо. В этот раз Коннор смог устоять, практически не шелохнувшись. ‒ Я целыми днями сижу и таращусь в одну точку, пока у тебя работы выше головы! Твой напарник не называет тебя «куском железа» или «пластиковым придурком»! Он называет тебя сыном, а я должен каждый день терпеть оскорбления! Ричард буквально выплюнул это, не заботясь, услышат ли их на пустой парковке, увидят ли в камеры видеонаблюдения. Он был зол. Оправдано зол! И этого было достаточно, чтобы потерять контроль, холодно сверкая металлом серебристых глаз! Коннор только не намеревался бояться. В его взгляде, нахмуренном и изумленном, ни разу не мелькнул страх или что-то, что хоть как-то его напоминает. Андроид смотрел беспристрастно и прямо, позволив себе открыть рот только когда Ричард, выдержав длительный взгляд, развернулся обратно к стене в попытке поставить точку в разговоре. ‒ Ты завидуешь? Он произнес это так тихо и настороженно, даже удивленно, как будто не подозревал об этом. Но он подозревал. Всякий раз видя, как собрат кидает в его сторону злобный взгляд – подозревал. Всякий раз слыша гневные шаги за спиной, едва Коннору стоит появиться где-то с веселой улыбкой – подозревал. Всякий раз наблюдая, как Ричард сжимает кулаки, едва на горизонте слышится его голос в компании кого-то еще. Того, кто называет его «сыном». Или того, кто дружественно хлопает по плечу. Или той, что совсем недружественно кидает лукавый взор. Он завидовал. Коннор это знал, хоть и старался не думать. Ричард молчал, ему нечего было ответить. Признаться самому себе в том, что зависть гложет изнутри все равно что признать себя чем-то хуже. Но он не хуже. Он лучше. Более продвинут и быстрей, внимательней и настойчивей! Но не хуже. ‒ Это ведь глупо, ‒ устало отозвался голос за спиной, от звука которого системы едва не коротнуло. Ричарду потребовалось повторно сжать кулаки, повернуться через плечо и стиснуть зубы, едва ли не цедя слова. ‒ Откуда тебе знать, каково быть мной? ‒ он более не наступал, но менее злым от этого не становился, придавливая андроида к месту одним лишь ненавидящим взором. ‒ Откуда тебе знать, что такое – каждый раз проживать день сурка, печатая дурацкие бумажки и таская кофе? Коннор молчал, и это делало Ричарда словно выше в своей ненависти и злобе. Он чувствовал свое превосходство, навеянное ощущением правоты. Да, он был прав. И Коннор, не решающийся нарушить хмурое молчание, подтвердил это. ‒ Ты не знаешь, что это такое – быть мной. Так что не смей считать себя правым решать, что глупо, а что нет. Попытка вновь поставить точку в разговоре, и Коннор вновь превратил ее в многоточие. Ричард отвернулся в который раз, стараясь сосредоточиться на успокоении, но как он может? Разве он вообще может, пока RK800 из раза в раз отвлекает его, стараясь внести свою лепту в его состояние? Словно назло гневя его все сильнее, искренне полагая, что ему – Коннору – виднее, как чувствует себя Ричард и что ему нужно делать. ‒ Ты и впрямь считаешь, что все было так с самого начала? Что меня приняли с первого дня? ‒ не стоило гадать, что подразумевается под «так». Достаточно вспомнить друзей, коллег и особенного человека, который светится рядом с Коннором. Но Ричард не ответил, продолжая сжимать кулаки и сверкать желтым диодом, грозящим от перегрева системы смениться алым. ‒ Я пришел сюда машиной, Ричард. Обычной машиной, которую ставили на одну ступень с принтером. Неужели ты думаешь, что всегда было так, как сейчас? Молчание в ответ было многоговорящим. Нет, Ричард никогда не думал о том, как было раньше. Каким был Коннор до девиации, каким было отношение к нему окружающих. А если и думал, приходил к неутешительному выводу: Коннору было плевать, Коннор был машиной. Ему же, RK900, буквально приходилось существовать, уже имея разрушенные ранее ограничивающие рамки, но все еще такой же машиной в глазах других. ‒ Я был никем, Ричард, ‒ Коннор не намеревался отставать, все так же говоря тихо и вкрадчиво, ни на секунду не спуская взор. Ричард ощущал его спиной. Поворачиваться и смотреть в глаза самого отвратительного ему создания он точно не желал, хоть и продолжил вслушиваться в его слова, намереваясь высмеять и опрокинуть каждое. ‒ Лейтенант ненавидел меня. Едва ли не застрелил. Чего уж говорить про детектива Рида, который был готов пристрелить меня в архиве. ‒ И зачем ты мне все это рассказываешь? ‒ колко съязвил андроид, дернув головой в сторону плеча. ‒ Затем, что все зависит только от нас. Я изменился сам и изменил свое окружение. Я не сидел на месте, ожидая, когда все свалится на голову само по себе! ‒ Коннор старался быть убедительным, старался звучать искренне, и у него это получалось! По крайней мере, он в это верил, подступившись к спине Ричарда всего на один шаг. На большее ему не позволяло предчувствие дурного и сжатые кулаки собрата, все так же напряженного во всем теле. ‒ В этом мире нельзя добиться чего-то, просто спрятавшись от окружающего мира. ‒ И что же мне прикажешь делать? Ричард все же взглянул на свой прототип, повернувшись полубоком. В его глазах смешалось все – от злости и насмешки до отчаяния и мольбы. Мольбы о помощи? Ричард себе в этом не признается. Но Коннор видел это, потому на секунду застыл, стараясь справиться с тяжелым взглядом RK900. ‒ Эй, Коннор! ‒ где-то вдалеке послышался громкий бас лейтенанта, на который оба андроида среагировали. Разве что Коннор посмотрел в сторону ворот, в то время как Ричард, сверкнув алым на виске, опустил взгляд, точно его застали в неловкий момент. ‒ Где тебя черти носят?! ‒ Иду, Хэнк! ‒ лейтенант махнул рукой и скрылся за стеной раскрытых ворот, когда Коннор ответил ему криком. Ему было сложно просто уйти, оставив Ричарда в таком состоянии посреди ночной парковки, однако задерживаться он долго не мог. Вытерпев несколько секунд тишины и обеспокоенно смотря в профиль своего собрата, Коннор, наконец, нашел слова, ‒ слушай. Невозможно сидеть на месте и ждать, когда все свалится в руки. Вокруг тебя целый мир, полный свобод и выбора! ‒ Это намного сложнее, чем просто протянуть руку и взять, Коннор, ‒ уже не так злобно, но натужно произнес андроид, резко дернув головой в сторону собрата. ‒ Нет, не просто. Но ничто не мешает тебе оглянуться и предпринять попытку что-то изменить. Все лучше, чем сидеть целыми днями в участке и таскать кофе Гэвину. «…таскать кофе Гэвину…» То, что запомнил Ричард, мгновенно сверкнув алым диодом и вскинув взгляд на удаляющуюся спину. Услышанное словно ударило обухом по голове, оставив после себя отзвуки этих слов. «…таскать кофе Гэвину…» Нет. Он больше не будет таскать кофе Гэвину. Ни завтра, ни послезавтра. Никогда. В одном Коннор, оставивший своего брата одного в свете фонарного столба, был прав. Что бы он ни предпринял – все лучше, чем то, что Ричард уже имеет. Все лучше, чем пустое ничего.