Warriors

Шаттл нёсся вперёд, маневрируя между чёрными остовами высоток, которые напоминали сейчас рёбра гигантского животного, сгоревшего здесь. Внизу продолжался ожесточённый бой — «Молот» неутомимо продирался вперёд, отвлекая на себя внимание солдат Жнецов, которые бросались на них и умирали, забирая с собой жизни солдат. Он уже привык к их предсмертным воплям. Как и к рокоту гигантских машин, которые подбирались ближе, заметив внезапный прорыв. Сейчас Смитт был абсолютно спокоен. Сидя в кресле пилота, он сам руководил челноком, прячась от уж слишком внимательных машин, что уже несколько раз отвлекались на него, переставая крушить всё вокруг. Нужно было долететь целым до луча. Оставалось немного. Совсем чуть-чуть. «Молот» можно было оставить позади. Они не нуждались в поддержке. Вопли только отвлекали его. А над территорией, где властвовали твари Жнецов, стояла абсолютная тишина. Генераторы пустоты блокировали любые отзвуки. Он не слышал даже машин, которые возвышались над развалинами, вглядываясь в поисках жертв. Их покой скоро будет нарушен. Последние ряды высоток остались позади, и он стал снижаться, направляясь на небольшую площадку среди обломков. В прямой видимости уже был луч — огромное сияющее устройство, вокруг которого расхаживал громадный Жнец. Он был намного больше своих собратьев. И Смитт знал, как его зовут. Предвестник. Самый старый из всех. Челнок черкнулся дном об бетонные обломки и замер, накренившись на правый бок. Смитт отключил двигатели, взглянул на шлем, лежащий на месте второго пилота. По-хорошему, его нужно было надеть перед выходом — наверняка снаружи было невозможно дышать из-за пожаров, полыхающих вокруг. Но это уже не имело значения. Выбравшись из кресла, клирик снял с себя броню, оставшись в простой футболке и штанах, которые тоже позаимствовал в каюте Шепард. Они были ему не по размеру, но и это уже не имело никакого значения. Взяв в руки нож, открыл шлюз. Снова горячий ветер ударил в лицо, неся с собой адский смрад горящей плоти. Смитт спрыгнул вниз, на бетонную плиту. Босые ступни обожгло холодом. Осмотрелся — ближайшие обломки буквально кишели тварями. Они с интересом смотрели на него, издавая самые разнообразные звуки. Шипели и свистели хаски, булькали каннибалы, налётчики и твари щёлкали челюстями, при этом не двигаясь. Баньши издавали нечленораздельные завывания, кружа на достаточном расстоянии. Смитт не слышал ничего, кроме этих животных звуков — генераторы пустоты, защищавшие луч, глушили всё вокруг на добрые полкилометра, а то и больше. Поняв, что хаски не собираются нападать, клирик подошёл к краю обломка, бегло глянул вниз, оценивая высоту, с которой ему придётся прыгнуть. Потом поднял взгляд вверх, на огромную махину, замершую над лучом и глядящую на одинокого человека единственным красным «глазом». Жнец тоже не спешил атаковать, словно ожидая чего-то. И Смитт усмехнулся, чувствуя, как из глаз текут кровавые слёзы. — Вы не ожидали меня здесь увидеть. Это не входило в ваши планы, — прошептал, крепче сжимая нож. — Но даже ваши генераторы не сдержат меня. Он отошёл на несколько шагов назад, разбежался и прыгнул вниз. Орда за его спиной взревела, раздалась стрельба, вой и рык. Но хаски, спрыгнувшие за ним, не долетели до земли. Вспышка, затмившая собой сияние луча, испепелила их, и только чёрный пепел вихрем закружился следом за клириком, который уже бежал вперёд, к лучу. Смитт чувствовал, как сила, так долго сдерживаемая, рвалась наружу, уничтожая его внешнюю оболочку. Кровь кипела в жилах, рвались мышцы, болью сводило всё тело, но он летел вперёд, сжимая в руке клинок — единственное, что пока держало его в физической оболочке. Но с каждым шагом эта связь становилась всё слабее. Он умирал на бегу, не отрывая взгляда от луча и Предвестника, что шёл ему навстречу. Словно в замедленной съёмке, Смитт видел, как его алый глаз становится всё ярче, как внутри скапливается энергия, которая через мгновение хлынет наружу. Раздался оглушающий рёв. Жнец выстрелил. И клирик отчётливо видел, как заряд летит прямо в него. За мгновение до попадания он улыбнулся. Разжал руку, и меч со звоном отлетел в сторону. Вспышка и мгновенно проходящая боль. Безумный и радостный смех зазвучали в ушах, когда он снова смог видеть. Он всё ещё бежал к лучу. До него оставалось несколько шагов. На бегу обернулся — на месте его тела не осталось ничего, кроме выжженной воронки и клинка, отлетевшего в грязь. Но теперь его силу ничего не сдерживало, и он с разгона влетел в луч, чувствуя, как всё вокруг разлетается от взрыва сокрушительной силы. Откуда-то прозвучал испуганный вой Жнеца, вдали заверещали хаски. Яркий свет залил всё вокруг, земля заходила ходором. Но Он уже этого не увидел. *** Мальчик открыл глаза. Холодный ветер ударил в лицо — он сидел на отмели, окружённый бескрайним океаном. Поджав под себя ноги, он как раз умещался на небольшом плоском камне. Вокруг не было ни души, если не считать теней, метавшихся вокруг. Мальчик видел их впервые, но он знал имя каждой. Внезапно одна из теней коснулась воды, обрела форму — высокий мужчина в странных одеждах, залитых кровью. На его шее красовался ярко-алый рубец, с которого то и дело на одежду скатывались капли крови. Его мальчик тоже знал — про него было первое видение, старое, почти забытое. Но это была только фальшивая личина, и ребёнок покачал головой: — Не прячь своё лицо за лицом моего сына. Фигура дрогнула, словно потревоженная водная гладь, и рассеялась. На её месте появился блеклый сгусток энергии, который слабо блеснул, когда начал говорить: — Значит, ты всё-таки добрался до нас, Анафема. — Катализатор, — мальчик наклонил голову набок, накручивая на палец локон волос. — Ты не прятался. И очень рано снял меня со счетов. — Мы не думали, что ты окажешься сильнее Четырёх. Им до нас не было дела. Но ты вмешался, Анафема. — Кхорн, Нургл, Тзинч, Слаанеш, — от каждого из этих имён Катализатор обеспокоено мерцал, меняя своё расположение — то справа, то слева, то перед мальчиком. — Они порождение Варпа, не имеют физической оболочки. Я — человек, и ты угрожал моей расе. — Мы надеялись, что ты будешь таким же, как они. Безучастным. Что ты станешь угрозой, когда мы уйдём в тьму до следующего цикла. Надеялись скрываться, как от остальных слуг Четырёх. — «Твари боятся тех, кто скрывается во тьме». Вот что это значит. Вы боитесь Варпа и тех, кто в нём обитает. Поэтому вы увешаны генераторами пустоты. Поэтому эльдары не были собраны в прошлом цикле. Вы боялись того, что они породили, и что оно погонится за вами. — Да, — существо мигнуло в знак подтверждения, и мальчик спросил: — Кто твой хозяин, Катализатор? Кому ты служишь? Ради чего твой хозяин уничтожает миры? — Мои хозяева хотели решить проблему органиков и синтетиков. Понять закономерность, почему в конечном итоге создания восставали против своих творцов. Поэтому они создали меня. И я сделал, что от меня требуется. — Убил своего же творца. Восхитительно, — рассмеялась одна из теней, опустившись за спиной мальчика. Чёрные лохмотья шелестели, словно крылья огромной птицы, острые зубы блестели в тусклом свете побережья. — И ради чего? — Чтобы более молодые расы могли развиваться и жить. Ведь создание синтетиков угрожает жизни не только творцов, но и более неразвитым расам… — Лжец! — белый волк, возникший у ног ребёнка, оскалил зубы. Катализатор опасливо попятился от зверя, на загривке которого поднялась шерсть. — Но в чём-то он прав… — отозвалась ещё одна тень, ещё не до конца обрётшая облик. Но её голос утонул в гаме остальных. Фигуры окружили мальчика и Катализатор, громко споря между собой. Ребёнок всё так же безучастно продолжал накручивать волосы на палец, слушая их голоса. Он смотрел вдаль, где над океаном подымалось алое солнце. ИИ непонимающе мерцал, наблюдая за возникшим вихрем — это его явно или раздражало, или пугало. А может, и то, и другое. Наконец мальчик повысил голос: — Молчать! — и голоса стихли. Эхо покатилось далеко над океаном, и солнце на горизонте померкло. Фигуры выстроились в круг, застыв, словно безмолвные стражи. — Продолжай, — ребёнок взмахнул рукой, и Катализатор мигнул: — Твои дети слишком шумны, Анафема. — Да как он смеет… — взревел было серый косматый зверь, но мальчик обернулся к нему: — Молчать, Волчий Король. Пусть скажет. Волк отступил, угрожающе рыча. ИИ издал нечто, отдалённо напоминающее смешок: — Но они более послушны, чем дети Четверых. Ты очень хорошо прятал их, Анафема. Нам удалось разглядеть только двоих. Странник и Двуликий. Мы решили, что ты не несёшь такой угрозы, как Четверо. Их создания не повинуются никому, они — вихрь, раздирающий и сметающий всё на пути. Они — истинный Хаос, который ни я, ни мои создатели не в силах понять. — Но тебя создали, чтобы устранить хаос? — Да. Хаос, создаваемый органиками и синтетиками, угрожающий всему живому. Решение мы смогли найти. Но однажды это решение родило ещё одну проблему. Там, где мы прятались, после очередной Жатвы родилось нечто кровожадное и ненасытное, что едва не убило нас. — Кхорн, — два ангела, золотой и алый, качнулись вперёд. В голосе первого прозвучала скорбь, а второй прорычал это имя со странным наслаждением. Катализатор согласно покачнулся: — Оно почти уничтожило нас. Но мы смогли спастись. А следом родились остальные. Последнее, самое юное… Слаанеш, — ИИ на мгновение потускнел, произнося это имя. — Родилось не по нашей вине. Но из-за него мы не закончили. Не все протеане умерли. Альдари остались живы. Но мы ушли, а сейчас… Ты обернул нашу ловушку против нас, Анафема. — Вы одурманили Джека. Но Джек сделал недостаточно. — О нет, Джек сыграл свою роль до конца. Мы долго не могли до конца овладеть нашей истинной пешкой. Но кто же знал, что соитие настолько делает ваш вид уязвимым, — от самодовольной интонации Катализатора мальчик поморщился. — А потом он стал нам не нужен. Мы убрали его. Но ты, Анафема… Если бы не машина, защищавшая тебя, ты тоже был бы мёртв. А сейчас бы Шепард стояла здесь, до конца захлопнув нашу ловушку. Образ в её умирающем мозгу создавал иллюзию спасения, пока на её планете мы завершали Жатву. — Но здесь сейчас я. И это место тебе не принадлежит. — Да. Берег. Место, где размыта грань между настоящим и будущим. Ты и Двуликий здесь хозяева. Я оказался в ловушке. Браво, Анафема! — Катализатор сменил облик. Джейн Шепард в разбитой броне, с растерзанным телом, стояла по колено в воде. Она несколько раз хлопнула в ладоши и поклонилась, смеясь. Тени зашумели — встревоженно зашептались, зарычали, зашипели, кто-то даже хихикнул. Мальчик презрительно фыркнул: — Ты ломаешь комедию и тянешь время. Пора завершать спектакль. Горн — ловушка. Ты — лишь изуверский сломанный интеллект, уверенный в своей правоте. Но ты знаешь, что твари, что скрываются во тьме, могут убить тебя, попади они в самое сердце. Но вот же оно, Катализатор, — мальчик поднялся, протянул руку. Пальцы коснулись груди Шепард, и иллюзия развалилась. Сияющий сгусток остался на его ладони, бессильно мерцая. — Позволь мне, Отец, — зарычал красный ангел, сделав шаг вперёд. — Позволь растерзать его, покончить с этим… — Нет, мне! Мне! — подхватили остальные, ринувшись к ребёнку, но тот резким жестом отбросил их назад. — Двуликий, Алый Король, Золотой Сын. Прикончить, — он замахнулся и швырнул сгусток вверх, в серое небо. На горизонте снова вспыхнуло солнце, и в его свете следом устремились три фигуры — чёрно-белая, тонкая и прозрачная, гигантская алая, окружённая языками пламени, и золотая, окружённая письменами на странном наречии. Они ухватились за сияющий комок, оглушительно закричали. Берег содрогнулся, тени бросились прочь. Мир начал рассыпаться, небо побагровело, и только сознание Катализатора, которую рвали дети Анафемы, сверкало, словно второе солнце. Губы мальчика дрогнули в торжествующей улыбке. «Свершилось.» Кипящая волна накрыла его с головой. Он не противился ей, чувствуя, как его увлекает глубоко вниз, в сверкающую темноту. Вопили Нерождённые, пытаясь схватить и обжигаясь, низко хохотали более опасные существа в темноте. Но он не чувствовал страха и не закрывал глаза. Уже наступившее будущее несло с собой надежду. Люди победили. Они живут и будут жить назло Четверым. Он знает решение. *** Над Землёй вставало солнце. Впервые за время вторжения Жнецов. Тёплые лучи скользили по выжженной земле, усеянной изуродованными трупами хасков, людей и ксеносов. Обломки зданий и техники отбрасывали длинные кривые тени, в которых прятались уцелевшие солдаты в бело-чёрной броне. Они опасливо выглядывали из укрытий, не веря, что враги наконец закончились. А огромные машины на горизонте — это просто груда покорёженного металла, которую сжёг мощный психический импульс, едва не убивший их на восходе. Его было сложно не ощутить — на мгновение солдатам показалось, что их выворачивают наизнанку, разрывая изнутри. Но они пережили это. Меньше повезло ксеносам, что оказались неподалёку. Они видели, как азари разрывает в клочья, а кроганы в безумии вырывали себе глаза и стреляли в друг друга, крича как одержимые. Наконец один из фантомов стянул с головы шлем. Глубоко вдохнул — воздух был холодным, пахло горелой плотью и металлом. Серый пепел кружил в солнечном луче, пробивавшемуся сквозь дыру в шаттле, за которым они прятались. — Всё закончилось, мой лорд, — он улыбнулся, подняв взгляд вверх. По щеке потекла непрошеная слеза, оставляя за собой тёмную полосу. — Доктор Сигиллит, доктор Сигиллит! — на обломки выбрался чумазый парень в халате лаборанта. — У нас тут небольшая проблемка… «Проблемка» оказалась довольно громкой — лаборант тащил на руках грязный свёрток, который заливался плачем. Подбежав к Малкадору, парень взволновано затараторил: — Нашли в развалинах неподалёку. Мать обломками зашибло. Он чудом остался жив… Сигиллит взял ребёнка из рук сотрудника, откинул край спецовки, в которую замотали младенца. Увидев лицо клирика, мальчик моментально замолчал, рассматривая его тёмными глазами. — Здравствуйте, мой лорд, — Малкадор вытер полоску сажи с щеки ребёнка и прижал его к себе, подняв взгляд на горизонт. Над израненной и обожжённой землёй вставало золотое солнце.