Это был не сон. Скорее некое пространство между. Где-то на грани. Вокруг — лишь белизна без конца и начала. В этом месте нет времени и нет пространства. Здесь, по факту, нет ничего, даже самого Донхёка.
Он сидел на неудобном стуле и чувствовал, как по телу течёт чистая усталость. Хотелось закрыть глаза, позволить темноте утянуть себя, взять верх. Неважно, что дальше — Донхёк измотан. У него не было сил идти дальше. Йерим, что сидела напротив, осуждающе хмурится.
— Ты не можешь уснуть сейчас, — Донхёк поднимает на неё мутный взгляд. Перед глазами всё плыло.
— Мне нужно отдохнуть, — некая злость проскакивает на её лице.
— Донхёк, ты не сможешь там отдохнуть! Просыпайся, сейчас же!
Он знает. Где-то в глубине сознания он понимает, что, уснув, ему придётся столкнуться с новыми испытаниями, но никак не отдыхать. И тем не менее, веки тяжелели с каждой секундой всё больше.
Девушка вскакивает на ноги и, подойдя к Ли, хватает руками его лицо. Её длинные светлые волосы щекочут его кожу, а светло-голубые глаза, казалось, смотрят прямо в душу.
— Проснись, Хёк. Пожалуйста, — она прижимается лбом к лбу парня и шепчет совсем тихо: — Просыпайся.
Парень распахивает глаза и чувствует чужую руку на своем плече.
— Донхёк, просыпайся! — лицо Ренджуна перед ним выглядит устало, но он тормошит Ли и протягивает непонятно какой по счету стакан кофе. Донхёк благодарно кивает.
— Спасибо, — бормочет он и отпивает горький напиток. Парень откидывается на спинку стула и вздыхает. Он едва не уснул. Йери была права: не стоит засыпать на работе. Когда Донхёк спит — он уязвим. Показывать это посторонним непозволительная роскошь.
За окном уже темно и они весь день копаются в информации, чтобы найти хоть какие-то зацепки. Пока не нашли ничего ценного.
Донхёк потирает ноющие от напряжения глаза и спрашивает себя, что он здесь делает, будучи настолько неработоспособным. Суён выходит к магнитной доске, на которой прикреплены все фотографии и прочие заметки, медленно обводит их взглядом в который раз и вздыхает.
— Ребят, я знаю, что вы устали, но давайте ещё раз проговорим, что мы знаем. Ева страдала депрессией, по словам родителей не имела друзей. Училась хорошо, в университете её мало кто знает, потому что она была тихой и незаметной. Мотива у родителей и брата не было, все указывает на их замечательные отношения, — выражение её лица на секунду становится грустным. Её работой было сказать родителям о смерти их ребёнка и это, пожалуй, было самым паршивым в их работе. Все эти измученные, изломанные люди убитые горем, слёзы и проклятия в спину и кошмары после. Терять близких всегда тяжело, но не легче сообщать о таких потерях.
Суён мотает головой и продолжает: — Донхёк, что с психиатром? — парень пожимает плечами.
— Он элитный доктор, у него хорошая репутация. Скорее всего, у них действительно были лишь отношения — доктор-пациент. У него нет мотива её убивать, — Пак кивает, прищуривается, глядя на доску.
— Итого, нашу серую мышку убили в пятницу вечером, после сеанса с психиатром. Она возвращалась домой, камеры уловили, как она садилась в неизвестную машину с поддельными номерами. Её нашли в понедельник утром, на заброшенном складе, — девушка устало проводит рукой по лицу. — Ни мотива, ни подозреваемого. Мы в чёртовом тупике.
— Все травмы на её теле были нанесены при жизни, — задумчиво говорит Донхёк, — нам нужно искать какой-то конфликт. Что-то, за что её могли
так сильно наказать.
Они все почти в унисон вздыхают и задумываются.
В кабинет заходит помощник, улыбается немного вымученно и ставит на стол огромную коробку.
— Это личные вещи Фландс, — Донхёк кивает благодарно и открывает коробку, доставая оттуда предметы. Тетради, фото, книги…
— Здесь личный дневник! — почти ликующе восклицает Ли и устраивается поудобнее с небольшим блокнот на стуле. Личный дневник скажет им намного больше, чем родители. Здесь будут тайны и важные события. Здесь будут
зацепки.
Донхёк медленно вчитывался в строчки и с каждой страницей всё больше хмурится.
— Какого чёрта … — выдыхает Ли и Ренджун заинтересовано оборачивается на него.
— Что там?
Донхёк начал быстро переворачивать страницы, в поисках последней записи. Утро пятницы.
Донхёк читает написанный неровным почерком абзац и сжимает челюсти. Он яростно отбрасывает дневник и хватает куртку.
— Я его прикончу! — рявкает Ли и Суён непонимающе бросается ему вслед.
— Эй, ты куда?!
Ренджун хватает дневник, пробегается глазами по последней страничке и охает. Он разворачивается и кричит коллеге вслед:
— Не делай глупостей, Хёк!
Суён переглядывается с Хуаном и устало хватает пиджак.
— Я домой, на сегодня хватит.
Ренджун провожает взглядом пустой коридор, по которому убежал Донхёк, кивает, и тоже начинает собираться.
Донхёк ведёт машину в крайне злом состоянии. Ему плевать на нормы приличия и на поздний час. Ему не плевать на то, что Марк умолчал важную информацию. Он не имел права. Он нагло врал агенту в лицо. При желании, Донхёк бы пожаловался на него. Парень сжимает челюсти и зло бьёт руль ладонью.
Ли приезжает к дому доктора где-то за полчаса, неаккуратно паркуется, заезжая на ровный газон и громко хлопает дверцей.
Не делай глупостей, так?
Донхёк скалиться и громко стучит в дорогую деревянную дверь. Потом долго нажимает на звонок и снова стучит. Через пару минут, ему открывает обескураженный Марк.
— Какого чёрта, ты не сказал, что она была влюблена в тебя?! — кричит Донхёк прямо доктору в лицо. Марк в замешательстве замирает в дверном проёме. Никаких костюмов и укладок, только тонкие круглые очки и серая толстовка. Но одно остаётся прежним: его чёртово спокойствие. На чужом лице не дрогнул ни один мускул, тогда как Донхёк едва сдерживается, чтобы не начать драку.
Марк дожидается, пока Хёк прекратит выглядеть, как прямая угроза его здоровью и невозмутимо говорит:
— Зайдёшь?
Это почему-то немного успокаивает его злость, и Донхёк, тяжело вздохнув, кивает. Он проходит внутрь и даже не удивляется богатому интерьеру. Они встречались всего раз, но с первой секунды понятно, что доктор любит дорогие вещи. Очевидно, что денег у него на них хватает.
Донхёк скользит взглядом по многочисленным картинам на стенах и фыркает. Марк, успешно проигнорировав неоднозначную реакцию на его дом, проводит агента на кухню и любезно предлагает:
— Чай? Кофе? — Донхёк соглашается на чашку кофе и Марк не спеша делает неожиданному гостю напиток. Когда он ставит одну чашку перед Донхёком, тот приподнимает брови.
— Ты не будешь? — Марк натягивает лёгкую улыбку.
— Я не пью кофе. У меня просто всегда есть баночка хорошего для гостей. Даже для нежданных.
Донхёк фыркает. Марк намекает на его бесцеремонный визит, но Ли едва сдерживается, чтобы не сказать, что визит Марка в его голову был таким же. Ненужным, грубым и совершенным явно без разрешения.
Донхёк отпивает горячий напиток и понимает, что по сравнению с тем, что он пьёт из бумажных стаканов на работе, этот кофе был действительно хорошим.
Доктор внезапно становится немного нервным и принимается вытирать и без того чистый стол, а потом и вовсе выдает:
— А ты знал, что язык хамелеона вдвое длиннее его тела?
Донхёк едва не давится кофе и поднимает удивлённый взгляд на психиатра.
— Прости? — Марк выдавливает неловкую улыбку.
— Я начинаю говорить рандомные факты, когда не знаю, как начать разговор.
Агент удивлённо хлопает ресницами, потом с издёвкой интересуется:
— И как, помогает? — Не дав Марку ответить, он добавляет, но уже намного серьёзнее: — Давай к делу, Марк. Почему ты не сказал мне, что она была в тебя влюблена и призналась?
Ли замирает. Кажется, немного бледнеет и нервно снимает очки. Протирает стёкла тканью толстовки, надевает обратно и как-то виновато опускает голову. Хёку в тот момент он напоминает щенка, что разбил дорогой сервиз и получил выговор от хозяйки.
— Я не думал, что это важно… — тихо говорит Марк и Донхёк едва сдерживается, чтобы снова не сорваться на крик. Вместо этого, он вдыхает воздух и, как можно спокойнее, сообщает:
— Это важно, Марк. Рассказывай.
Доктор вздыхает и раскрывает, казалось бы, трогательную историю. Хотя, возможно она действительно была таковой, но не для Хёка. Для него это всё — глупо.
Ева влюбилась в своего психиатра потому, что это единственный мужчина, который обращал на неё внимание, кроме брата и отца. Даже если для Марка это была лишь работа и элементарная вежливость. Хорошее отношение и забота вскружили ей голову.
— Я видел её чувства, — мрачно говорит Ли, — но, когда она призналась, я не мог ответить ей взаимностью. Разве это влияет на расследование? — Донхёк пожимает плечами.
— Возможно, нам стоит искать убийцу в твоём окружении. Или это ты.
На чужом лице, впервые за всё время знакомства, появилась злость. Марк морщится и резко подрывается с места, заставляя агента вздрогнуть.
— Умоляю, мы уже обсуждали это! Я не виновен, Донхёк! Не-ви-но-вен! — Марк бьёт ладонью по столу и тяжело дышит. Несколько секунд они в полной тишине смотрели друг другу в глаза, после Донхёк, признавая, что возможно был неправ, вздыхает:
— Ладно, я почти верю, что ты не убивал её, — парень получает колкий взгляд и добавляет, — но теперь нам нужно переосмыслить убийство, зная факт связи Евы с тобой.
Марк недовольно морщится на слове «связь» и Донхёк вполне понимает его, но никак иначе это нельзя назвать. Марк связан с убийством Евы Фландс. Хочет он того, или нет.
— Я докажу, что я не убивал её, — говорит уверенно, но уже совершенно спокойно, Ли. Донхёк допивает холодный кофе и поднимается, всё ещё глядя доктору в глаза.
— Если это действительно так, это докажут улики.
Он прощается с Марком и уходит, стараясь не думать, что их разговор был чем-то большим, чем рабочая беседа агента фбр и психиатра. И это касалось не только перехода на «ты».
От их встречи исходила какая-то аура близости и Донхёк не мог отделаться от этого чувства. Оно проникало под кожу и заставляло злиться, и на Марка и на себя и на ситуацию в целом.
Парень мотает головой, пытаясь выбросить все лишние мысли и спешит домой.
…///…
Донхёк выходит из машины до ужаса вымотанным. Всё, чего он хотел — упасть на кровать и уснуть.
Ли подходит к двери дома и замечает рыжее пятно у порога. На лице невольно появляется широкая улыбка. Наверное, эта лёгкая радость — самое искреннее, что было у него за последние несколько дней.
Парень опускается на корточки и начинает гладить мягкую шерсть ярко рыжей кошки.
— Беверли… — Донхёк берёт кошку на руки и прижимает к себе: — Ты вернулась.
Его кошка была как и хозяин — заблудшая душа. Потерянное существо, которое никому не нужно. Они нашли друг друга. Они нуждаются друг в друге.
Донхёк нашёл Бев однажды ночью, когда гулял под холодным ливнем. Возвращаться домой не хотелось, там его ждали лишь кошмары. Рыжее чудо было бездомным и тощим, Ли сразу понял, что они похожи. До ужаса одинокие и избитые несправедливостью жизни. Это и заставило забрать кошку домой.
Они вместе уже несколько лет, а Бев всё никак не привыкнет жить взаперти. Иногда, она пропадает на неопределённое время, но Донхёк знает, что она
всегда возвращается. Она не бросит его, кошки — не люди.
Парень заходит внутрь дома и его привычно встречает холодная пустота. Он жил в этом месте уже очень долго, но назвать его родным всё никак не получалось. Возможно дело в том, что Донхёк
везде чувствует себя чужим. Впрочем, это не так важно. Вернее, со временем он убедил себя в этом. Время идёт и боль притупляется. Донхёк знает не так много о жизни, но точно то, что время не лечит, только помогает забыть. И в этом, наверное, спасение человека.
Донхёк устало снимает одежду и принимает горячий душ. Даёт Бев немного еды и воды, разогревает себе остатки безвкусной лапши из холодильника. Жуёт еду — на вкус, как резина — и думает о том, что, в последнее время, он слишком эмоционален. Возможно, ему действительно стоит сменить успокоительные.
Закончив свой поздний ужин, парень моет тарелку и шлёпает босыми ступнями в спальню. Беверли верно бежит за ним.
Мягкая подушка и тёплое одеяло — Донхёк мечтает, чтобы однажды сон стал для него чем-то приятным. А пока, это лишь необходимость.
Донхёк прижимает к себе мягкую кошку и закрывает глаза, проваливаясь в царство Морфея.
…///…
Вода. Донхёк открывает глаза в окружении голубой воды и это за секунды вгоняет в панику и заставляет кричать от ужаса. Но голоса не слышно, видно лишь пузырьки воздуха, что покидают его лёгкие. Первый, второй, третий. С каждым из них убегает и частичка его жизни.
Донхёк не может понять куда плыть, чтобы спастись, он дезориентирован. Вода давит на лёгкие, мешает дышать, парень мечется в панике, не зная что делать.
Хаотичные движения и взгляды — вокруг лишь безжизненная синева. В голове миллионы бешеных мыслей и одновременно ни одной полезной.
Донхёк вдруг замечает блик света где-то справа и мозг отчаянно кричит, что это — солнце. Ему ничего не остаётся кроме как поверить и рвануть туда. Кажется, он плывёт бесконечно долго и перед глазами темнеет. Он тонет, чёрт возьми. Ещё один рывок. И ещё один. Донхёк старается не обращать внимание на боль во всём теле и нехватку сил, он борется за выживание.
Это не огонь, всего лишь вода. У него есть шанс.
Последний толчок и парень жадно хватает ртом свежий воздух. Донхёк дышит судорожно и прерывисто, откидывает голову назад и ловит лицом лучи солнца. Он смог.
Открыв глаза, Ли видит перед собой Тэна и почти не удивляется. Тот стоял на берегу, покрытым травой и разными цветами, одетый в лёгкую рубашку и брюки и выглядел более чем умиротворённо, чего не скажешь о Донхёке.
Парень выплёвывает остатки воды и медленно выплывает на берег. Тэн протягивает ему руку, помогая окончательно выбраться из воды.
— Где мы? — выдавливает он и Тэн прищуривается.
— Это ты мне скажи, — мужчина склоняет голову на бок. — Почему мы не в городе? Что так сильно на тебя повлияло?
Донхёк морщится и снимает мокрую рубашку, выжимая её от воды. Если бы он знал. Ему не подвластно собственное сознание. Он просто не может это контролировать.
Донхёк оглядывается. Они в каком-то лесу, вокруг много деревьев, цветов и озеро, в котором он чуть не утонул.
— Это не похоже на кошмар, — выдыхает Ли, несмотря на происшествие ранее. Тэн кивает.
— Верно. А знаешь, на что это похоже? — они встречаются взглядами и Донхёк прилагает усилия, чтобы не задрожать. — На жизнь.
Жизнь. В их городе нет жизни. Там только чудовища и иллюзии. Там нет ничего живее камней.
Донхёк действительно не знает, что повлияло на сегодняшний сон.
Парень надевает обратно сырую рубаху и складывает руки на груди.
— Сегодня мне не нужно ни с кем бороться.
— Ты дал себе выходной, — хитро ухмыляется Тэн и разводит руками, а Донхёк мрачееет.
Он не может это контролировать и Тэн это знает. Издевается только зачем-то. Он должен быть на стороне Донхёка, но так ли это на самом деле?
Они давно знакомы, но едва ли знают друг друга хорошо. Вернее, Донхёк едва ли знает. Тэну известно всё, и даже больше.
Тэн наклоняется и срывает красивый цветок. Рассматривает его так внимательно, будто там заключена тайна вселенной. Осторожно гладит нежные лепестки.
— Ты готов к переменам, Донхёк? — спрашивает мужчина и сжимает бутон в кулаке. Ли хмурится.
— Каким переменам? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Тэн бросает на него взгляд, так и кричащий, что он лишь глупый ребёнок. Донхёк часто получает такие взгляды настолько часто, что начинает верить, будто он действительно ничего не знает о собственном разуме. Может быть, так и есть.
— Ты знаешь, что это невозможно. Я лишь
понимаю больше, чем ты.
Донхёк хочет допросить его, узнать всё, что знает Тэн. Но понимает, что не выйдет. Что бы он не делал, всё будет бесполезно.
Подсознание никогда не даёт ему подсказок. Всё вдруг блекнет и парень чувствует странное, но знакомое чувство пробуждения.
Донхёк просыпается в более менее спокойном состоянии и это не может не радовать. Он вдыхает ночной воздух и зарывается рукой в мягкую шерсть кошки у него под боком. А ещё Донхёк думает. Что-то изменилось в его сознании, но единственное, что изменилось в жизни, это появление Марка.
Но как самоуверенный психиатр, с которым они виделись всего дважды, мог вызвать настолько сильную реакцию его организма? Донхёк размышлял над этим долгие минуты, но всё равно не мог понять.
Возможно, Донхёк неосознанно боится Марка, или если точнее, его способности видеть его. Понимать.
Пожалуй, доктор Ли первый человек, который так быстро заметил, что что-то не так. И кто знает, Донхёку лучше тянуться к Марку, словно к лучу света или же напротив, бежать, как можно скорее?
Кажется, Донхёк снова проваливается в сон, но на этот раз без всяких сновидений.
Его будит телефонный звонок, парень сонно тянется на звук и подносит смартфон к уху, протирая глаза.
— Слушаю.
» — Донхёк, ты видел который час? — голос Ренджуна кажется нервным и это помогает быстрее проснуться. Донхёк садится в постели и хмурится: — Ты проспал, чувак».
— Что произошло, Ренджун? — с неким опасением в голосе спрашивает Ли и слышит тяжёлый вздох:
» — Просто поскорее приезжай на работу».
…///…
Донхёк заходит в отдел со стойким чувством, что что-то пошло не по плану. Вот сейчас он придёт и получит кучу проблем, которые потом нужно будет долго решать. От этого навязчивого ощущения хотелось отмыться в душе, но Ли лишь вдыхает поглубже и открывает стеклянную дверь. Ему тут же хочется закрыть её обратно.
Его встречает Марк Ли со своей любимой улыбкой на лице.
— Доброе утро.
— Блять? — вырывается у агента.
Утро добрым не бывает, если тебя встречает на пороге психиатр. Донхёк чувствует как внутри закипает уже привычная злость и оглядывается. Взглядом находит Ренджуна и тот как-то слишком сочувствующе смотрит на коллегу. Донхёку это не нравится.
Он игнорирует Марка, проходит мимо него и нервно шагает к кабинету босса. Марк спешит за ним. И вот они втроём в одном кабинете: Донхёк, Марк и Ли Тэён.
— О, ты уже пришел! — улыбается начальник. — Вы уже познакомились с доктором Ли?
— Какого хрена он здесь забыл?! — повышает голос Донхёк и действительно желает знать ответ. Улыбка с лица Тэёна исчезает и он начинает говорить тоном, которым обычно говорит мать с капризным ребёнком. За это Донхёку хочется ударить ещё и босса.
— Доктор любезно согласился помочь нам с психологическим портретом преступника. Он теперь работает вместе с нами над делом Евы Фландс.
Донхёк сжимает челюсти и зло поворачивается к Ли. Тот выглядит
слишком спокойным и уверенным. В нём ни осталось ни капли той вины и неловкости, что агент видел вчера. Психиатр умеет надевать свои костюмы достаточно хорошо, чтобы люди велись на его поведение.
Донхёк обжигает Марка взглядом ненависти, но тот в ответ лишь хмыкает.
— Тэён, я не буду с ним работать, — цедит Ли.
— Нет, ты будешь, потому что я поставил его к тебе в напарники, — отвечает Тэён тоном не принимающим какие-либо протесты.
Донхёк прищуривается и, резко развернувшись, стремительно шагает к выходу. Обернувшись напоследок, он показывает средний палец (то ли Марку то ли Тэёну, а может быть им обоим) и выплёвывает:
— Да пошёл ты.
Громкий хлопок двери заставляет Марка вздрогнуть.
