Прощение

Опять он не пришёл домой. Даже утром. Не соизволил появиться дома или хотя бы написать, что не придёт. А ведь он ждал, всю ночь сидел и ждал, точно как верный пёс, его верный пёс, что ждёт его каждую ночь, каждый день. Дазай редко появляется дома ночью, лишь когда заставит Чуя. В остальное время он уходит, уходит и ничего не говорит, а Накахара ползает, раз за разом ожидая его и не высыпаясь, ждёт этого ужасного человека каждый божий день. Возможно, брюнет не догадывается, но мафиози хорошо знает, где и с кем он проводит эти ночи, снимает самых дешёвых шлюх и едет к ним. Этот идиот и не скрывает этого. Покупает их у мафии, ничего не опасаясь, словно точно знает, что Чуя его простит, вновь и вновь простит. А ведь самое ужасное в том, что он и прощает, всегда. Ничего не говорит, не ругается — лишь молчит, проглатывая обиду и ещё больше разрывая себе сердце. Он ничего не скажет, ничего не сделает, Чуя позволит себя целовать, позволит обнимать, раздеть — сделать всё, что хочет тот, но это не отменяет того факта, что он будет страдать. Раз за разом умирать, чувствуя на своей коже чужие прикосновения и корить себя за то, что он не может прекратить этого. А после он вновь уйдет, ничего не сказав и не оставаясь надолго. Чуя вновь останется один, вновь ничего не скажет, вновь напьётся, проклиная себя и заранее ставя пароль на телефон, чтобы не позвонить ему и не рассказать на пьяную голову всего, что думает. Слишком плохо это обернётся, ведь Чуя — верный пёс, а псы молчат, тихо скулят, зализывая раны. Но молчат. Дазай нагло изменяет Чуе, даже не скрывая это. Минимум, что можно легко увидеть на его теле, — синяки, максимум — сломанные кости и огромные гематомы. Чуя привык к этому, привык к наплевательскому отношению к себе со стороны брюнета. Ему уже плевать отчасти с кем он, голубые глаза давно утратили свой яркий свет, и ничего не помогало. Ничего не давало стимула жить и двигаться дальше, сердце давно перестало так сильно болеть, или же он привык к этой боли? Никто не знает. Даже сестрица Кое, что каждый день пытается прекратить это, даже козий, который в последнее время начал ей помогать, заметив неживую бледность напарника и огромные мешки под глазами. Уже ничего на важно, уже ничего не нужно. Какой во всём мире толк, Накахара так и не понял и не поймёт. Слишком поздно понимать, слишком поздно отпускать, слишком поздно начинать что-либо делать. Его слишком поздно спасать. Его уже не спасут. Лишь найдут через несколько дней, из-за того что Кое начнет беспокоиться, в ванне с перерезанными венами. Ему не нужна была помощь, он просто хотел любви, но так и умер, не получив её.