***
Фреш долго думал о том, как бы извиниться перед Папером. Ему было стыдно за своё отношение к нему, но он не знал как извиться так, чтоб ПиДжи все же простил его. Может сводить его на свидание, или что-нибудь купить. Нет, денег у Папера полно, если он захочет, может скупить все магазины, так что покупать что-то бессмысленно. Прижать к стене и поцеловать? Предложить встречаться? Как много бесполезных вариантов, которые вряд ли сработают, Фреш был не из тех людей, которые любили обычное. Он понимал, что простое свидание или слова по типу "Ты мне нравишься", сейчас почти ничего не значат и если он хотел сказать что-то столь важное, то это точно не подойдёт. Тогда что? Из мыслей, Свежего вырвал Эррор. Он щёлкнул пальцами перед лицом Фреша и парень, словно очнувшись, посмотрел на него, не понимая, что от него нужно. — Ты куда собирался идти? К себе домой или как? — Задал он вполне естественный вопрос, в котором казалось бы ничего не было, но... — Бляааааа.... — Фреш вдруг осознал, что просрал свою комнату в общежитии и идти ему некуда, от слова совсем, но вот как объяснить это Эррору, было ещё более сложной задачей, чем заночевать в каком-нибудь клубе как он раньше делал. — Ты просрал свою комнату? — Скорее подтвердил, чем спросил Глюк, с явным смехом в глазах. Дело в том, что это происходит не впервые. Фреш часто пропадал где-то. И комнаты, квартиры и дома, тупо у него забирали, за ненадобностью и из-за того, что он иногда забывал их оплачивать. Поняв, что это случилось снова, Эррор рассмеялся. — Братан, в этом нет ничего смешного. — Слегка обиженно произнёс Фреш, хотя он совершенно не обижался. — Ну знаешь, когда это происходит чуть ли не в пятнадцатый раз, становится смешно. — Всё ещё улыбаясь, сказал Эррор. — Тогда какие у тебя планы? Уже посмотрел себе новую комнату, которую просрёшь? — У меня нет ни планов, ни комнаты. — Кратко ответил Фреш, а потом серьёзно задумался, где ему заночевать? — Можно в паспорте подписать, бездомный — приютите. — Пошутил Эррор, а потом добавил. — Ну либо можешь переночевать у Папера, он же твой истинный. Хоть Фреш и умел скрывать свои эмоции, но точно не от Эррора. Тот видел, что Фреш слегка смутился, но при этом помрачнел, но не обратил на это внимания. Мало ли что у них произошло, его это не волнует. Главное, чтоб Фреш, был жив и не ночевал на улице. — Я не против. — Неожиданно со стороны сказал Папер, который до этого стоял в нескольких метрах от них, возле стены дома и разговаривал с Готом, который был не разговорчив с момента появления Палетта здесь. — Аа...? — Потеряв нить разговора, произнёс Фреш. — Я не против, чтоб ты переночевал у меня. — Спокойно и более подробно повторил ПиДжи, стараясь не показывать то, как сильно он волнуется, а душа трепещет от глупого счастья. — Правда? — Сильно удивился Свежий, подняв брови так, что их стало видно из-под очков. — Да. — Кратко сказал Папер. — Как бы сильно я на тебя не был бы обижен, я всё равно не хочу, чтоб ты ночевал на улице. Пожалуй этого объяснения было достаточно для того, чтоб Фреш забыл о том, что он сделал, так просто не прощают. Когда с определением путей того, куда ехать было окончено, они двинулись к метро, подростки и Фреш поехали на Новослободскую, а Эррор вместе с Инк, в своё любимое Перово(которое до сих пор является моим домом и я здесь гуляю). Благополучно доехав до нужной станции, дети вышли из метро и, перейдя через дорогу, обошли торговый центр и, снова перейдя дорогу, прошли вдоль дома, свернув в подъезд. Консьержка косо посмотрела на них, но ничего говорить не стала. Град уже объяснил ей, что будет если она кому-то о них скажет, а Палетт пригрозил ей ножом, хоть Градиент и был против этого. Поднявшись на четвёртый этаж, они вышли из лифта и позвонили в звонок, ибо ключи они так и не нашли. Фреш молча смотрел на окружающие его довольно не дешёвые предметы. Два велосипеда, которые явно стоили очень дорого, дверь в квартиру, на которой были довольно красивые узоры. В общем, всё буквально светилось своей дорогой ценой. Свежий не был этому удивлён. Он помнил, что мать Папера была знаменитой моделью и актрисой. Она снималась в нескольких фильмах главной героиней и была довольно добродушной и милой девушкой. Фреш смутно помнил как он пришёл в одно из её мест жительств в первый и последний раз, это точно было не здесь. Двери открыл сонный Градиент. Он посмотрел на пришедших и только когда заметил Фреша, сон как рукой сняло. Он смотрел на него непонимающе и удивлённо, а затем перевёл взгляд на Папера, который в свою очередь посмотрел в пол, явно не имея желания всё объяснять. Пришедшие вошли в квартиру. Гот первым разулся и побежал в свою комнату, Палетт поспешил за ним. В его холодном взгляде читалось некое волнение. Гот зашёл в комнату и, сняв верхнюю одежду, лёг в кровать, накрывшись одеялом с головой. Он не хотел сейчас ни с кем общаться, тем более с Палеттом. Гот пытался заснуть, но как на зло, спать ему совершенно не хотелось. Он услышал как в комнату кто-то вошёл, скорее всего, это был Палетт, поэтому Гот притворился, что спит, хотя под одеялом этого не было видно. Пал, не растерявшись подошёл к кровати, на которой лежал Беловолосый и слегка отодвинув одеяло с его лица, посмотрел на рассерженную моську. — Отвали. — Грубо сказал Гот и, развернувшись лицом к стене, вновь накрылся одеялом. — А что если нет? — С издёвкой спросил Палитра. Не получив ответа, Альфа, не долго думая, залез на кровать и подполз к Готу, нависая над ним и смотря предположительно туда, где под одеялом находилось его лицо. Гот где-то там под одеялом зашевелился и жаль, что Палетт этого не видел, но он покраснел, причём довольно сильно. Ну не думал же он, что Палетт пойдёт на подобное. Перекинув свою ногу через ноги Гота, Палет зажал его конечности, чтоб тот не брыкался и одной рукой отвернул край одеяла, посмотрев на раскрасневшееся лицо Омеги. — Что ты творишь? — Спросил Гот, злобно сверля Палетта взглядом. — То, что хочу. — С улыбкой ответил Альфа. — Слезь с меня придурок. — А если нет? — Нахально спросил Палитра, приблизившись лицом к Готу. Омега словно проглотил язык, он не знал, что сказать и от части ему стало страшно, он не знал, что Пал мог с ним сделать. Они долго смотрели друг другу в глаза, не шевелясь и не издавая ни звука, лишь их дыхание и биение сердца было слышно в этой тишине. Несколько секунд длились вечность, после чего Палитра лёг на Гота, придавив его так, что бы тот не мог больше двигаться, и продолжил смотреть ему в глаза. Ещё сильней покраснев, Гот попытался сбросить с себя нахала, но тот лишь ещё сильнее зажал его. — Слезь с меня. — Повторил Гот, понимая, что это всё равно ничего не даст. — Ладно, но с тебя поцелуй. — Ухмыльнулся Палитра, с довольным выражением лица наблюдая за шоком в глазах Омеги. — Нет! — Любитель книг явно хотел прибить Палетта. — Тогда не слезу. — Спокойно констатировал факт Альфа, вновь приблизившись к лицу Омеги на довольно опасно близкое расстояние. Гот запаниковал. С ним подобного не случалось и он не знал, что делать в такие моменты. Нет, Палетт не казался ему каким-то насильником, нет, он боялся того, что не знал. Палитра молча смотрел на то как подрагивают его зрачки и думал, что будет потом, поцелует он его и что? Что случится если он так поступит? А зачем он это сделает? Что сподвигло его сказать эти слова? Хм, наверное, потому что Гот ему понравился ещё с тех пор, когда он увидел этого паренька в подземелье, он был тогда немного напуган, но не ослаблял бдительность, был внимателен ко всему, что его окружает. Возможно именно это повлияло на чувства Палитры к Готу. Но ответит ли любитель читать взаимностью, если Пал вот так просто его поцелует и, что будет потом? В этом плане Пал не мог знать точного ответа, ведь он не был таким уж романтиком. — Л-ладно... — Неожиданно произнёс Гот, но очень тихо из-за чего Палетт сначала подумал, что ему показалось, но судя по тому, что Омега отвёл взгляд, ещё сильней краснея, это и правда были его слова, а не воображение Пала. — Не думал, что всё будет настолько просто. — Тихо сказал Палетт, после чего осторожно поцеловал Гота. Он провёл языком по его зубам, как бы просясь внутрь. Омега неуверенно приоткрыл рот и Палитра углубил поцелуй. Гот чувствовал как в груди что-то сжалось от волнения. Это был его первый поцелуй, он никогда не думал, что что-то столь простое, может быть настолько приятным. Дышать становилось трудно, но они, кажется, совершенно не обращали на это внимание. Было жарко, Гот не понимал, что с ним творится, но он чувствовал как постепенно его разум затуманивается этим теплом и чувствами, остальное становится не важным. Когда воздуха стало совсем не хватать, Палетт отстранился. Тяжело дыша, он смотрел Готу в его затуманенные глаза, кажется, они оба возбудились. Зрачки Гота, то расширялись, то уменьшались, это выглядело одновременно и странно и завораживающе. Омега, не выдержав, сам притянул к себе Альфу и поцеловал его, потеряв связь с дозволенным и недозволенным. Палитра осторожно просунул руки под одеяло и проник своими холодными пальцами под кофту Гота из-за чего тот вздрогнул и слегка изогнулся, при этом не разрывая поцелуй. Пал провёл пальцами по рёбрам из-за чего Гот вновь изогнулся и что-то нечленораздельно промычал в поцелуй. Было сложно понять стон это или он хотел что-то сказать. Воздух вновь предательски покидал их и они снова отстранились, тяжело дыша. В их взглядах читалась похоть и ничего больше, но лишь Палетт адекватно осознавал происходящее, Готу же снесло крышу и он слабо понимал всё это. На улице уже давно стемнело, из окна лился рассеянный неяркий лунный свет, он слабо освещал их покрасневшие лица. Альфа, вынув руки из-под одеяла, сел, неуверенно смотря на Омегу, тот всем своим видом показывал ожидание большего, чем просто поцелуй. Палетт, кое-как соображая, понял, что Гот сейчас не в состоянии осознавать последствия дальнейших действий, что утром возможно он будет винить во всём его и их "отношения", которые и без того были хрупки как хрусталь, распадутся на осколки, которые будет сложно собрать и склеить. Понимая это, Палитра, переборов желание потрахаться, встал с его кровати и отошёл к своей, стараясь не смотреть в сторону Гота. Омега явно был расстроен происходящим. Он не просто хотел, он жаждал большего, но, понимая, что это самое "большее" сейчас с задумчивым, красным лицом собирается лечь спать, Гот решил взять всё в свои руки и, поднявшись с кровати, тихо подошёл к Палитре. Тот посмотрел на него, слегка удивлённым взглядом. Всего в долю секунды Палетт оказался прижат к кровати похотливым Омегой. — Гот? — С неким интересом спросил Палетт. Глаза Омеги красиво переливались в лунном свете, отливая оттенком серебра и рубина, в них отражались его собственные, похожие на звёзды оранжево-красные глаза. — Я хочу тебя. — Тихо сказал Гот, совершенно не смутившись. — Ты понимаешь чем это может закончиться? — Спокойно поинтересовался Палитра. — Мне всё равно. — Ответил Любитель книг. Сверкнув своими глазами, Гот утянул Палитру в поцелуй, попутно стягивая с себя шорты. Палетт понял, что сопротивляться бесполезно, он всё равно рано или поздно сдастся под влиянием похоти и дурманящего феромона Омеги, который издалека напоминал запах реки и цветов мака. Гот отстранился, начал стягивать штаны с Альфы, но тот решил поменять перспективу и спустя пару секунд Пал уже был не снизу, а сверху и, сам сняв с себя всё лишнее, навис над Омегой, взглядом спрашивая уверен ли Гот в своём решении. Не получив в ответ никаких отрицаний он аккуратно вошёл в совершенно неподготовленного к этому девственика. Тихо, но довольно болезненно вскрикнув, Гот сжал простыню так сильно, что у него побелели костяшки пальцев. Палетт поцеловал его, как бы извиняясь, и начал медленно углубляться, отвлекая Омегу от боли, играя с его языком.***
Они оба тяжело дышали, чувствуя следы оргазмов. Повернув голову к Палетту, Гот тихо произнёс: — Я тебя люблю. — Палитра посмотрел на него скорее шокированным, чем удивлённым взглядом. Он не думал, что услышит эти слова раньше, чем произнесёт их сам. — Ты сейчас серьёзно? — С некой неуверенностью переспросил Альфа. — Да, я тебя люблю. — Его серебристые глаза не были затуманены, он говорил осознанно и искренне. — Я тоже тебя люблю. — Спокойно сказал Палетт, обняв Омегу, а тот в свою очередь обнял в ответ. Они лежали так некоторое время и вскоре уснули, всё так же в обнимку.В это же время в соседней комнате.
Он стоял на балконе, вслушиваясь в шум города, всюду ездили машины, ходили люди общаясь обо всём на свете, где-то там под землёй ехал поезд. Обыденное и привычное, как он всегда выражался. Вздохнув он отошёл от бортика балкона и прислонился к стене. Всё это "обыденное и привычное", никак не сочеталось с переживаниями Фреша. Он всё ещё думал, как попросить у Папера прощения, ведь он чувствовал себя виноватым. Слишком сильно виноватым, чтоб молчать. Сняв очки, Фреш посмотрел на уличных прохожих, своими довольно необычными глазами. Зрачок правого глаза у него был в виде белого сердца, а вокруг была яркая фиолетовая радужка. На белке этого глаза словно их нарисовал художник минималист, были щупальцевидные языки, как будто какого-то пламени. Второй глаз был просто фиолетовым, но с такими же щупальцами снизу. Если вы думаете, что это линзы, то вы ошибаетесь. Фреш не может их носить из-за того, что покорёженное глазное яблоко каждый раз болит и его глаза слезятся сразу же, как только он надевает линзы. Такие глаза у него с тех пор, как Гено исчезла. Спустя неделю после её исчезновения, он вместе с Эррором собрался идти её искать. Их идея не увенчалась успехом, они попали в какое-то замкнутое помещение, в котором сразу как только они вошли, со всех сторон повалил какой-то полупрозрачный, сиреневый газ. Эррор успел выйти до того как эта дрянь сильно подействовала на его глаза, лишь один глаз слегка перекрасился в синий возле зрачка. А вот Фреш вышел на пару секунд позже, когда эта дрянь уже порядочно много натворила с его глазами. Больше они сестру не искали, но очень надеялись, что у неё всё хорошо. От мыслей Фреша отвлёк шорох. Он посмотрел на источник звука и, увидев Папера, поспешил одеть очки. — Нет, стой, подожди, не одевай, пожалуйста. — Попросил ПиДжи, который до этого не разу не видел глаза своего соулмейта. Кошмар-из-девяностых неуверенно снял очки и посмотрел на Джема, тот как завороженный разглядывал его глаза. Он исследовал каждый миллиметр своими тоже, довольно необычными глазами. — Вау... — Тихо произнёс Омега, спустя некоторое время. — Почему ты скрываешь это? — Потому-что это не красиво. — Просто ответил Свежий. — Кто тебе это сказал? Они очень красивые. — Возмутился ПиДжи, всё ещё смотря в эти очаровывающие глаза. — Тебе нравится? — С неким волнением спросил он. — Да, они правда очень красивые. — Ответил Папер, а потом отведя взгляд, добавил. — Вообще, я пришёл поговорить. — О чём? — Спросил Фреш, сверкнув своими глазами, посмотрел на город. — О том, что случилось тогда... — Было и без объяснений понятно, что Папер имел ввиду. — Я.... — Пи не мог выдавить ни слова об этом в его присутствии, он столько раз пытался сказать об этом, но либо рядом был Гот, либо он просто не мог ничего произнести. — Я прощаю тебя. Он замолчал, Фреш уже думал, что это всё, что хотел сказать Джем, но тот продолжил. — Понимаешь, сколько бы я тебя не ненавидел, я всё равно не могу долго злиться на тебя... — Папер отвёл взгляд. — Ты мне до сих пор нравишься. Последние слова прозвучали очень тихо, но Фреш всё равно их услышал. Он посмотрел на Омегу и, немного подумав ответил. — Ты тоже мне нравишься. Не потому что мы истинные и всё такое, а просто... Тогда я был слишком слеп и не видел в тебе ничего из того, что вижу сейчас. — Туманно ответил Свежий. Папер долго молчал, смотря Свежему в глаза, потом вздохнув отвесил Фрешу смачную пощёчину, удар которой эхом раздался в его голове. — Давно хотел это сделать. — Тихо сказал подросток, после чего быстро, пока Фреш не успел осознать происходящее, встал на цыпочки и, притянув Свежего к себе, поцеловал. Неумело, но очень требовательно. Фрешу понадобилось некоторое время, чтобы понять, что происходит, после чего он взял инициативу в свои руки, прижав Паперджема к стене комнаты. Столько эмоций за раз, ПиДжи немного растерялся, когда Свежий начал исследовать его рот своим языком, а потом сплёлся с его собственным в неком танце. Что ж, он определённо умел целоваться. Воздух, когда его начало катастрофически не хватать, Фреш отстранился, тяжело дыша, Папер слегка дрожал от испытываемых эмоций и ощущений. — А потом, они поебались, поженились и жили долго и счастливо. Конец. — Донеслось откуда-то со стороны. Это Градиент выглянул с балкона своей комнаты. Он видимо слишком многое видел, потому что ехидно улыбался. Если бы он вышел только что, то подумал бы что его брата собираются изнасиловать, а не сам Папер поцеловал Фреша. — Твою мать! — Папер злобно посмотрел на брата, который прервал столь трепещущий момент. — Она у нас общая. — Усмехнулся Град. — Там, короче, Палетт забыл окно закрыть, я вот, что хотел сказать. — То есть, они... — Джем не стал говорить то, что было и так понятно. — Если Рейвен узнает, им долго придётся объясняться. — Он уже знает, я же говорю, у них окно открыто было. — Сказал Град. Братья стояли и улыбались, как яойщицы запечатлевшие своими глазами гейскую пару в метро. Фреш молча наблюдал за этим. Он уже совершенно забыл, что он без очков и что до этого Папер готов был убить его за то, что он сделал. Кажется, жизнь налаживается, во всяком случае в этой квартире, но не в Перово, там всё только началось.