Стихийное бедствие

      — Я могу вам помочь.       — Простите? — в удивлении вытянулось лицо Валика, пока глаза бегали между экраном телефона и юношей перед ним. Пока тот молча подбирал слова, шатен успел понять, что уровень доверия разрывается между категоричным «нет» и категоричным «да». На стороне подозрения стояло то, что парень выглядит ужасно уставшим и слишком молодым, как для человека, что предлагает свою помощь в денежном вопросе. Но за желание пригласить его к себе за столик боролась… Какая-то внутренняя симпатия и взгляд, который не казался шутливым или опасным. Кто знает, может парень просто отличный актёр, что хочет ввязать его в неприятности? Кто знает. Он быстро прислонил средство связи назад к уху. — Я перезвоню…       — Я… — блондин выпрямился и немного откашлялся, чтобы не выглядеть так растерянно из-за спонтанного действия. «Ты рос в семье, пускай и отстойной, но внушающей своим видом доверие, соберись» — проговорил в голове Константин и резко начал. — Не имею желания показаться странным, я не горел… — он запнулся, но тут же тряхнул головой. — Не горел желанием подслушивать ваш телефонный разговор, это получилось само собой. Я понял, что у Вас проблемы с финансами…       — Да, так и есть… Чем Вы можете помочь? — несколько секунд мужчина смотрел на новоиспечённого собеседника, но только потом подскочил как ото льда за шиворотом. — Садитесь за стол. И… можем перейти на ты?       — Спасибо, — он сначала занял место, а потом уже вспомнил о вещах и пище за своим прежним местом, почему пришлось ещё раз пройтись туда-обратно, что вселило в Валентина некое спокойствие по неизвестным причинам. Будто наличие вещей с собой показывает, что для человека всё это так же неожиданно. Блондин протянул руку. — Константин.       — Валентин, но… Лучше уж Вэл, — он аккуратно, будто в лёгком страхе отпугнуть (и хотя у собеседника была чёткая огненная энергия, где-то изнутри чувствовалась воздушная рассудительность), пожимает руку и замечает, как на лице собеседника мельком расплывается улыбка. Через секунду показалось, будто это было лишь миражем. — К чему так официально? Я, небось, ещё контракт подписать должен?       — Прости, — улыбнулся Костя и просто кивнул. Затем немного отклонился назад, тем самым размыкая рукопожатие. Тёплое и… Без наличия перчатки у собеседника. Что было весьма непривычным, в мире современности, конечно, не все ограничивают магию, так как уверены в своих способностях контроля, но при знакомствах все обычно не позволяют оголять ладони. — Я не особо знаю сути и не ознакомлен с твоей проблемой напрямую, но мне хочется помочь.       — Что весьма подозрительно, — брови собеседника аккуратно дёрнулись кверху, будто заявляя: «Я выгляжу подозрительным?». Но улыбка говорила что-то иное, больше подобное на: «Не переживай, я импровизирую и несу чушь». По крайней мере, так казалось со стороны. — Ты не втянешь меня в криминал? Ну там, не знаю, ограбление банка или продажа наркотиков?       — У тебя такое мнение обо мне сложилось? — попытался шуточно нахмуриться Костя, но затем решил отвлечься и решил откусить купленный картофель фри.       — Не каждый день первый встречный предлагает спонсорство без причины, — пожимает плечами шатен, после чего тоже вспоминает про свою еду и отпивает молочный коктейль. — У меня почти шесть лет стажа в поиске помощи, но вот чтоб такое… Не хотел упрекнуть, просто это странно выглядит.       — Я понял, — он сделал ещё один укус и, тщательно прожевав, пожелал продолжить свой рассказ. Но его прервал взгляд. Студент понимал, что это глупо, вестись дважды на одну уловку, но… Тело повелось за него, пуская армию мурашек по спине, вспоминая, как после такого же глубокого изучающего взгляда на себе, оно отправилось в холодную воду. Из-за этого пришлось немного склонить голову. Знакомый голос и глаза — прекрасный дуэт, но в этом случае ещё и смущающий. — Для начала хочу поинтересоваться, куда могут пойти мои финансы. Что с тобой не так? То есть, я слышал про докторов, самолёты, пытался не вдаваться в подробности, так как подслушивать — некультурно, но общую суть я уловил и она меня зацепила.       — А откуда у тебя, молодого парня, финансы вообще взялись? — Михиенко потёр запястье, незаметно напоминая себе, что же с ним, всё-таки, не так.       — Я первый спросил, — вновь заглянул в лицо напротив. Оно выразило согласие с неким сомнением. — Я настаиваю.       — Ровно с моего семнадцатилетия все твердили, что не стоит сеять панику и всё такое, — сдался он, интригуя одним только началом. Костя затих, внимательно слушая. — Это слабо разлетелось по городским газетам, когда я выпускался со школы, но широкой огласки не получило. Разве что в жёлтой прессе, но это вообще пустой звук. Поначалу это игнорировали, списывая на здоровье, а когда люди кое-как да заинтересовались случаем… Я сам уже не хотел ни давать интервью, ни появляться на публике, перчатки носил и…       — Так что же не так? — прервал монолог светловолосый. — Ты ходишь вокруг да около, мой интерес натянут по самое «не хочу», в чём загвоздка?       — У меня нет своей стихии.       На миг, лишь на секунду, показалось, что всё затихло, прислушиваясь к этим словам: птицы утихли, шаги прекратились, машины остановились на светофоре, лишь только спокойная музыка продолжала без слов разбавлять атмосферу. Трембовецкий глубоко вдохнул, чтобы задать ещё какой-то вопрос, но его опередил собеседник.       — И сегодня мне сказали, что у меня есть все шансы отправиться на исследования в столицу изучения стихий. Есть эти шансы чисто фактически, но на деле, как ты понял, у меня трудности с деньгами, — тут он затих, выглядывая размышления и некое напряжение перед собой. — Теперь твоя очередь признаваться.       — Ну, на деле с деньгами у тебя тоже нет трудностей… — намекнул Константин и потёр виски в нежелании вспоминать прошлое, что с каждым днём казалось всё тяжелее. — У меня богатые родители. Я воспитывался у них в железной хватке, шаг влево-шаг вправо — расстрел. Короче сказать — у меня не было совершенно никакой свободы. Но по наступлению совершеннолетия выяснилось, что я — маг огня, пока они два мага воздуха. Начались скандалы, развод, меня бы не приняли ни по какую сторону баррикад, поэтому я просто оставил их конфликты им, отправившись учиться в столицу, забрав достаточно… Увесистую сумму.       — И всё это началось из-за того, что ты, — он сделал паузу, сверля взглядом максимально пристально, — представитель огненной магии?       — Именно, — кивнул парень, на что ухмылка, выражающая тихую радость «И вновь угадал», стала немножко шире.       — Бред, — он вновь отпил свой напиток, ощущая внутри трепет не только от холодной жидкости, но и от надежды на то, что всё выйдет лучше, чем казалось полчаса назад. — Ты сказал, что уехал учиться сюда… Ты, как понимаю, всё ещё студент?       — Да, есть такое.       — И что ты планируешь делать с учёбой? — прищурился он, ожидая какого-то «доверю деньги тебе, а сам закончу с университетом», но затем понял, что эта мысль не такая уж и радостная. Сейчас только одинокого путешествия не хватало, а Андрей навряд ли согласится составить компанию (а его девушка тем более не будет счастлива от этого).       — Я и так искал причину свалить оттуда… — неуверенно начал парень, но от одной только мысли о полёте заграницу набрался уверенности, а от одобрения, что выглядело весьма странно в такой ситуации, шатена — так и вовсе. — Меня чуть не отчислили, но дали последний шанс. А сейчас я вновь понял, что зря старался и выбирался из завалов. Хочу свалить, тем более, есть и возможность… И компания. Ты ведь не против?       — Всеми своими безстихийными руками за, — он поднял руки ладонями к собеседнику. Тот одобрительно улыбнулся, хотя и было это слегка натянуто. Голову вновь начало заполнять воспоминание о тихом «Хотите поцеловаться?», которое не желало растворяться в потоке остальных мыслей. А их было ужасно много, так как сейчас они стоят на пороге безумства. — Мне сказали, что ждут меня в конце сентября. По возможности, конечно, но ты мне её дал. Спасибо огромное.       — Мюнхен? — решил уточнить блондин, хотя уж точно был уверен, что «сс» (иначе говоря — столица стихий) лишь одна. Последовал кивок, так как собеседник пытался покончить с пищей. Когда кусок был употреблён, он уточнил:       — Да, Мюнхен. Доктор из клиники имени святого Луки*, если быть точнее. Ну, и если я не путаю ничего. Ещё есть время уточнить. Это всё кажется таким… Заоблачным, — Валик вновь устремил взгляд своих серых глаз на собеседника. На этот раз он спёрся на руку. — Ты ангел?       — Что? — тихо хохотнул светловолосый, в попытке не краснеть прямо сейчас. Вышла она, ясное дело, сомнительной. Человек перед ним хоть и был весьма печальным поначалу, оказался совсем не разбитым на деле. Казалось, трудности судьбы не повредили его от слова совсем. Ну, или он просто отлично переключался между темами.       — А как иначе? Ты появился так внезапно, в самый нужный момент, — он сжал пальцами трубочку, что была в молочном коктейле, слегка перешивая его круговыми движениями. — Предложил свою помощь, не требуя ничего взамен. Только вот без крыльев и с печальным прошлым.       — М-м-м… — протянул он, вставая с места. Этот разговор припёк ему не только щёки, но и руки, что были скрыты за плотной тканью перчаток: не было бы их, точно бы вырвалось чувственное пламя, он был готов поклясться, красным. И хотя в химии он не смыслил, но эту догадку тут же опроверг: картофель не до такой степени концентрирован литием, чтобы огонь покраснел так же, как это сделало его лицо. — Значит, обменяемся номерами и разойдёмся? Мне бы домой…       — Что-то неотложное? — тоже поднялся с места Михиенко, отсовывая тарелку на столе немного подальше, в сторону стены. Взгляд собеседника мелькнул удивлением. — Мы могли бы прогуляться и… Познакомиться немного глубже, чем сделали только что. Нам ведь ещё в Германию лететь вместе, а мы не знакомы особо. Плюс к тому, обсудим, какая дата будет взаимовыгодной.       Впрочем, отказ со стороны Кости был бы как минимум непредусмотрительным, а как максимум глупым для него самого, так как нельзя просто пустить на самотёк вспыхнувшие чувства. У него с этим дела обстояли ужасно ещё с первого раза. Во время прогулки ему хотелось ментально ухватиться (а может и на самом деле) за чужую руку, так как в предыдущий раз, такую возможность он упустил: когда выбрался из воды, того парня уже и след простыл. Не странно, он ведь тоже не стоял в сторонке, а упал в воду «за компанию», промочив не только одежду, что можно сменить, но и волосы, с которыми дела обстоят труднее. Когда же решил спросить у отца, что ждал за дверью, пока его сын переоденется, кем же была та особа — тот просто хмыкнул, отвечая, что того банально не было в списке гостей.       Теперь ему понятно, почему ответ был таков. Сейчас он бы не удивился, если бы получил тогда неслабую затрещину от своего предка. Но тогда он даже успел допустить совершенно мистический вариант: быть может, его и вовсе не было? Конечно, это было глупым вариантом и просто удивительной мыслью, он и тогда это понимал, но ему нравилось размышлять таким образом. Представлять, что это была лишь фигура в его жизни, что предоставила возможность увидеть свой идеал и вознестись своим состоянием, а потом растворилась по-настоящему, вместо с водой проникая в разум. И оставаясь там навсегда.       Чтобы спустя года появиться растерянным незнакомцем за столиком, что не носит перчатки и ищет помощи. И чтобы спустя года теперь он был той рукой помощи, что преподнесли ему. И ненавязчиво эта мысль укоренялась в той прогулке. Но она вышла суто разговорной, никаких касаний и даже рукопожатий, но это не помешало насладиться ей.       — А почему ты носишь их постоянно? — кивнул в сторону рук шатен, имея в виду перчатки на них. В этот момент они свернули на небольшую улочку, а затем, в тишине, и во двор с небольшой площадкой и голубями, что нежились голуби на солнце. Костя пытался подобрать слова максимально корректно. — Или это секрет?       — Я слишком чувствительный, — произнёс он, почёсывая затылок. — Когда меня пробивает на эмоции — пламя само по себе выскакивает. Я не очень хорошо его контролирую, хотя достаточно много читал про магию огня за последние года. С детства меня обучали магии воздуха. До всех мелочей и деталей, на один из вечеров к нам даже приходил какой-то важный чин воздушного общества и проводил долгую лекцию для всех желающих. А вот огонь у нас, мягко говоря, не принимали.       — У них ведь много похожих деталей… — уселся на лавочку Михиенко, активно жестикулируя. Рядом к нему подсел и Трембовецкий, внимательно слушая. — Просто нужно научиться различать энергии. А ещё, всё требует практики, а как её можно получить, если всё время держать магию взаперти?       — А ты у нас знаток? — скорее с упрёком, чем в шутку, произнёс блондин, пока ведущий монолог сделал заметную паузу.       — Да, я магии отдал всю свою жизнь, был отличником и собирался поступить на медицинский, — оправдался он, скрывая улыбку, чтобы казаться серьёзнее. — И с радостью бы консультировал, если бы меня воспринимали всерьёз.       — Всё не так просто, — отрезал Трембовецкий, тем самым заявляя, что его собеседнику не понять трудности пользования магии. Тем более, которую он учил меньше остальных. Тем более, к которой у него с детства взращивали презрение. Как бы далеко он не был от дома — осадок всегда с ним. За что он питал ненависть к предкам. Его левую руку, что была ближе, легко подхватили и через ткань легко надавили на две разные точки на ладони чужие пальцы:       — Всё можно исправить, хочешь, сделаю массаж? — от этой фразы, а тем более жеста, блондин вздрогнул и отодвинулся от собеседника, аккуратно выхватывая руку так, чтобы то, что на ней надето, не сползло.       — Нет, — заявил он, но заметив, как в чужих глазах появляется какое-то напряжение, добавил: — Прости…       — Ты меня прости, если это для тебя личное, — Валик улыбнулся как прежде, прогоняя холод из глаз. Его спутнику было не по себе: будто он получил желанное касание, но оно не принесло удовольствия. Даже наоборот, показалось неправильным, из-за пущей нежности. Это не как рукопожатие, это что-то более интимное, будто в этот раз ткань уже ничего не значила, не была преградой. «Да что же с вами не так?!» — уставился он на поставленные перед собой руки. — В следующий раз просто скажи, если тебе неприятно. Я не хочу, чтобы моему спасителю было со мной неуютно.       — Мне просто непривычно. Не хотел показаться недотрогой, — обменявшись извинениями, между ними запала тишина, поднимая в головах всяческие темы, о которых можно побеседовать ещё. Но, кажется, это для обоих получилось трудней ожидаемого. — Ты сказал, что находишься здесь чисто из-за твоего… Стихийного бедствия, скажем так. Где ты на ночь остаёшься? У знакомых, квартиру снимаешь?       — У друга, — лаконично ответил Валик, переминая свои руки. Хотелось бы сказать, что он находится в этом городе, никого не напрягая своим присутствием (хотя Лузан и уверял, что всё в порядке), но лгать не хотелось, раз уж их общение началось с откровений, так толку портить общее впечатление. — Мы с ним со старших классов близки. Но я у него уже вторую неделю, что вселяет мысль о том, что я отягощаю его жизнь молодую. Как минимум, отнимаю вариант «пригласить девушку домой».       — Что ж, паршиво, — вздохнул он, но затем в его голове будто переключилось. Как была сказана первая фраза в их общении, спонтанно, так и произошло с этой. — Может, у меня поживёшь до вылета? Места не так много, но зато приглашать мне некого.       — Так ты одинок? А у меня сложилось впечатление, что ты, весь из себя холодный и печальный, притягиваешь людей как магнит, — он сказал это монотонно, но под конец легко прыснул смехом. — Но если серьёзно: у тебя правда нет отношений?       — Перешли на вопросы о личной жизни? — слабо увильнул от ответа парень.       — А они что-то сокровенное? Мы собираемся в другую страну, разве там это всё не всплывёт? — он вновь пустил счастливую улыбку на своё лицо. — Давай тогда я признаюсь первый: я совершенно полностью одинок и свободен. И даже рад этому в каком-то смысле.       — Я тоже никем не занят, -он поднял взгляд в небо, где постепенно начали сползаться тучи. — И тоже не в шибко активном поиске… Как мы пришли к этому от вопроса о ночёвке?       — Не пойми меня неправильно, — он тоже посмотрел вверх, где смыкаются желтеющие листья. — С тобой приятно находиться. Правда. Но мы знакомы несколько часов и будет просто немного странно, если я вот так к тебе завалюсь. Тем более, ты продолжаешь играть с огнём… Прости за каламбур. А что, если я и в самом деле манипулятор, который просто решил использовать тебя?       — Ты бы не выдавал себя таким образом. А ещё, точно бы выдал хоть какой-то проблеск стихии за это время, — «А ещё заставляешь меня испытывать чувства, что покрылись пылью». — А более того, предположим, люди после первых свиданий ходят друг ко другу на ночь, так что, не думаю, что это настора…       — Мистер детектив, Вы только что назвали нашу скромную прогулку свиданием? — теперь что-то щёлкнуло в руках, вновь запуская в них процесс обогревания. Внутреннего сгорания.       — Я сказал «предположим», остальное ты уже сам додумал, — всё больше он начал вспоминать того незнакомца у фонтана, что так же не стыдился слов. — В любом случае, вопрос открыт.       — Нет, спасибо, уж как-то дотерплю до девятнадцатого. Мы ведь уже решили с датой? — в ответ только сдержанный кивок. — Хорошо. Ты где живёшь? Стоит провести, или…       — Я вон там живу, — он указал в сторону здания.       — Предусмотрительно, конечно, вести со мной беседу прямо возле своего дома, даже идти никуда не надо, — он поднялся с места почти синхронно со вторым парнем. — Ещё раз спасибо. Если потребуется помощь с магией — звони. Или ещё с чем, я твой должник.       — Нет никакого долга, Вэл, — сделал блондин шаг вперёд, отчего голуби резво разлетелись. — Я это делаю и для себя тоже. Встретимся… Завтра?       Михиенко просто аккуратно кивнул и включил телефон: не настолько долго он живёт в столице, чтобы свободно по ней передвигаться, почему использование гугл-карт стало важной привычкой. По пути, уже взмахнув рукой на прощание, он остановился на миг, перекидывая в голове мысли о произошедшем и надвигающемся. Скоро он, с почти незнакомым человеком, отправится в чужой город, чужую страну, где в улицах будет путаться не только он, но и его спутник. И хоть внутри и витала тревога и подозрения по отношению к блондину, но он пытался это успокоить, продолжая идти вперёд.       Сворачивая уже на знакомую улицу, он спрятал телефон, но в следующую же секунду достал его назад: нужно перезвонить родителям. Когда он включил нужное приложение — на экране красовался контакт нового знакомого. Валентин улыбнулся, но тут же вернулся к списку, так как на это лицо он ещё успеет насмотреться.       В то время, это самое лицо поддавалось умыванию ледяной водой: «Нужно научиться держать язык за зубами, а чувства внутри». Выключив воду, что лилась из крана, он отправил хмурый взгляд в зеркало. Свет был включён только в коридоре, так что видел он своё отражение не очень хорошо, но этого хватило, чтобы недовольно скривиться.       — «Может, у меня поживёшь?» — ты вообще в своём уме? — вслух осуждая себя, он тут же надел перчатки, что прежде были брошены на тумбе и направился вглубь квартиры, где было всё не шибко аккуратно разложено. — Ты с ним не знаком, но уже сюда притащить хотел? Боже, какой же я…       К нему фурией прилетела белая кошка, цепляясь когтями за штанину. Он тут же присел, чтобы её погладить, но она, видимо, больше была заинтересована в бегах, поэтому кратко мурлыкнула, будто бросая на ходу «С возвращением», и угналась в спальню. Костя устало и напряжённо вздохнул, понимая, что приглашать людей в дом, где тебе самому неуютно — ужасная идея. Поэтому, в этот раз мысленно, он поблагодарил Валентина за его отказ, от согласия было бы в несколько раз больше неловкости, а это было бы уже достаточно проблематичным делом.       А ещё, на ходу складывая вещи, что лежат не на своих местах, он в очередной раз понял, как благодарен, что вызвался помочь: ему наконец-то явилась причина оставить всё, что так наскучило, увы, себя оставить нельзя, и отправиться не куда-куда, а в Мюнхен. И с человеком, который кажется таким чужим, хотя одновременно и тёплым в общении. Это тепло не хотелось останавливать ни в коем случае, поэтому в следующий же день они назначили новую встречу, в уже более приятном месте, чем забегаловка.       Андрей на новость о спасителе с нужной суммой денег отнёсся скептически, но всё равно поздравил приятеля с тем, что шанс на раскрытие того, что происходит с его стихиями, стал ещё больше. Не обошлось и без колких шуток с его стороны, но всё это лишь лучше настраивало на будущее путешествие, которое может гордо предоставить новоиспечённого близкого человека. Ведь, как там говорится? «Хочешь стать с кем-то сблизиться? Отправься с ним куда-нибудь далеко». Пускай это и будет город с кучей людей, в котором придётся постоянно посещать клиники.       За время, что было выделено на знакомство и подготовку к перелёту в Германию, они занимались совершенно разными делами: Трембовецкий договорился, кому сплавить кошку, которую он бы с собой не потащил ни за что, а Михиенко чуть ли не сложил собственную экскурсию. Шастая по сайтам и собирая информацию о том-о другом, он не мог наткнуться на информацию, что даты, на которые его позвали в столицу стихий — идеальна, так как на неё выпадает ни что иное, как нашумевший за года своего существования октябрьский фестиваль. Некоторое время он поулыбался в экран, на что получил заинтересованный взгляд Лузана.       — Лотерею выиграл? Чего так светишься? — он повернул стул к собеседнику, чтобы не смотреть через плечо, на что тот выключил телефон., так и говоря «А ты угадай». — В любви признались? Шутка смешная? Что?       — Ты знаешь, что происходит в Мюнхене в середине осени? — поправил свою причёску он, ожидая ответа. Андрей протянул «А-а-а…» и произнёс:       — Не-е-ет, — что звучало не как отрицательный ответ на вопрос, а как разочарование. — Октоберфест?       — Да-а! — кивнул мужчина закладывая руки за голову, довольно прикрывая глаза. — Думаю, меня не заложат в палату, так что я смогу на нём повеселиться.       — Ты будешь бухать без меня… — вздохнул Лузан и тут же засмеялся со своей реплики, больно уж серьёзно она прозвучала. — Ну правда, я такое пропускаю, а у тебя совмещается весёлое с полезным. Теперь даже как-то завидую. Ты особенный, а ещё на фесте оторвёшься.       — Да ну чего ты. Не думаю, что моё перебывание там затянется, хочешь, привезу что-нибудь?       — Было бы неплохо, но спасибо, не стоит того, — он тут же прикусил губу, но затем улыбка вернулась. — Повеселись там за меня, но не перебивай, и своему этому…       — Он не пьёт, не переживай, — перебил он и повисло недолгое молчание.       — Я хотел сказать, что вам следует быть осторожнее, но допустим, — Андрей подхватил стакан с водой и отпил немного. — Оказаться на пивном фестивале и не пить — это, конечно, интересная ситуация. Ну ничего, кренделёк пожуёт.       — Да ну тебе, там есть достаточно других развлечений, — всё ещё радостно озвучил Валик.       В тот же вечер, когда в одной квартире счастливо обсуждали октоберфест, в совершенно другой, где тоже общались двое, казалось, разливается полноценная свобода. Костя отпил колу из баночки, предварительно «цокнувшись» ею с баночкой газировки у друга и озвучив:       — За точку, поставленную на этой чёртовой учёбе, — за спиной будто бы крылья стали сильнее, чем были прежде, набрались сил на следующий сильный взмах и полёт вперёд. После глотка и выдоха, парень улыбнулся. — И за скорое путешествие.       — А чего ты ждал раньше, Кость? — поинтересовался брюнет, выглядывая в окно. — Имею в виду… Деньги есть, желание тоже, почему ты сразу не отправился в кругосветку?       — Кажется, его ждал, — он сделал акцент на втором слове, но потом откашлялся и мотнул головой. — Это было бы непредусмотрительно. Я хоть и взял крупненькую сумму, но если бы я сходу, без какого-то своего заработка, отправился… Две причины даже. Первая — моё эго, второе — стабильность. Деньги могли быстро кончиться. А ещё я считал обязательным поступление в вышку.       «Это открывает тебе путь в будущее. Если не закончишь учёбу полностью, будь уверен, тебя никто из важных людей к себе на работу не возьмёт» — хрипло звучал голос отца из разу в раз в голове, когда Трембовецкий-младший думал над тем, чтобы оставить наскучившую и весьма бессмысленную учёбу. Сейчас его хоть и терзали сомнения, но тянули за собой чужие крепкие руки, повествуя о своих безстихийных проблемах. Появилось чувство, будто его наконец начинает отпускать прошлое. Постепенно и без особого желания, но разве это не прогресс?       Он улыбнулся, глядя в стол, и отпил ещё немного сладковатой газировки. Рома, сидящий напротив, понимающе кивнул. Такой шаг требует времени на осознание, так что не удивительно, что Костя берёт паузы в своём рассказе.       — Сейчас ты счастлив?       — Не знаю, — пожал плечами блондин. — Скорее растерян, знаешь. Могу я кое-что тебе доверить?       — Конечно, разве не для этого друзья существуют? — улыбнулся Роман, откидываясь на спину стула. — Обещаю хранить твои тайны.       — Только не осуждай… Или что там тебе присуще? Не советуй ничего, я просто хочу выговориться кому-то, — короткая пауза на обдумывания. — Нормально ли то… Хотя глупое начало, подожди. Короче сказать: я, кажется, влюбился в человека, которого почти не знаю. И мой отец не был бы этому рад.       — Почему ты до сих пор думаешь о нём? — возмутился Мищеряков. — Тебе уже пора оставить этого человека в прошлом. А про влюблённость… О чём ты?       — Фактора два… Снова, — он поднял ладонь и загнул палец. — Это парень. Второе, — загнул второй — он не маг воздуха, воды и…       — Ты про Валика? — совершенно спокойно задал вопрос он, на что получил сдержанный кивок-ответ. — Тебе стало легче оттого, что ты этим поделился?       — Немного, — улыбнулся парень, а в следующий же момент будто вспомнил что-то, но на деле просто нашёл повод перевести тему. — Ты говорил, что нашёл фильм, который мне стоит посмотреть?       — Ага, но подожди. Хочу сказать, что я готов тебя выслушать в случае чего, — а затем кинул взгляд на часы и кивнул. — Мне, думаю, пора. Название фильма я тебе скину.       — Спасибо, что вызвался приютить Рулет, я признателен, — уже провожая друга озвучил парень, на что ему прозвучало отнекивание и «Да мне только в радость» в ответ.       — Надеюсь, эта поездка поможет тебе. Ты завтра летишь, верно?       — Да, завтра вечером. Провести хочешь? — мелькнула на лице улыбочка.       — Нет, я занят вторую половину дня. Но был бы рад, честно, — пожал он плечами, когда ступил за порог. — Тогда хорошего полёта.       — Иди уже, мотиватор, — максимально по-доброму произнёс Трембовецкий, ожидая момента, когда останется дома один, чего ему так не хватало достаточно долго. Изначальное чувство одиночества в столице, сейчас заменилось чувством нехватки одиночества. А завтра — день, когда он может побыть наедине с собой и отдохнуть от всего перед полётом.       И когда он пожелал насладиться домашним спокойствием, включая кино, ему пришло сообщение, второе за этот вечер (а первое было от друга и несло в себе название фильма). На этот раз от Валика. «Доброй ночи наедине, следующую мы ведь вместе проведём)»       Михиенко по ту сторону экрана прописал себе короткую пощёчину за такую глупость. Хоть немного подпьяненный разум и не всегда был точен, но сейчас даже он осознал, что это звучало достаточно странно. «Я имею в виду, в самолёте»

«Ахах, да, я понял. Тебе того же»

«Ещё раз спасибо тебе. До сих пор не очень верится, что ты так мне помог»

«Всегда рад подать руку помощи)»