***
Ожидаючи возвращения мечника, воплощение абсолютного зла не то чтобы тосковало, но маялось от скуки и невоплощенности мелкохулиганских порывов. Оно уже испещрило неприличными надписями столешницу и одну из деревянных панелей стен. Не забыты и руны мелкого зла. Впрочем, вернувшийся Хорс с показной непочтительностью к титаническим усилиям господина благополучно не попал в зону действия не одной из них. – Ну, посмотрим, чего приволок. Аид протянул руку к висящим на шее демона сияющим огненным золотом крыльям. Но так и не прикоснулся, отдернул обожженную на расстоянии руку. Недоверчиво рассматривая чуть опаленную на груди рыжую шерсть мечника, процедил. – Архангела завалил? – Нет. Он сам отдал. – Ха-ха-ха! Сам отдал! Ха-ха-ха! Аид весело метнул обглоданную кость со стола в лицо Хорса. Мечник увернулся, чем опять расстроил владыку. Два раза подряд – уже перебор. Надо объясниться. – Выбитый глаз регенерирует только к вечеру. Зачем я вам на ритуале воплощения одноглазый?***
В мрачно – торжественном в стиле черных месс зале царил полный бардак. Центром оного являлась сидящая на люстре под высоченным готическим потолком Лада. Сил ее серебряного кандика вполне хватило чтобы нейтрализовать киборгов. Демон же вытворял нечто невообразимое. Порабощенный Зовом мозг честно отдавал команды мышцам «достать эту пернатую тварь». Но ангела он будто не видел. В результате на предназначенном для нее жертвеннике уже красовалась статуя крылатой химеры и модель летательного аппарата. Белая хлопотливая курица успела снести яйцо. Теперь же мечник окончательно перепутал крылатую девочку с пластмассовыми мальчиками и дорубал третьего из них. – Хватит. Прекрати! Хорс послушно замер. Зов надежно контролировал мозг. Только слепящий владыку Преисподней кандид не позволял ему увидеть напряженную работу сопротивляющегося сердца мечника. Да и не понял бы тот, для кого сердце – это всего лишь насос для перекачки красной железосодержащей жидкости, что самые главные решения в жизни принимает не мозг, а сердце. Дух Аида уже вылез из искусственного тела, и возвращаться в него было лень. Поэтому он предпочел отпустить сознание мечника. Комариный писк смолк. Хорс мотнул головой приветствуя возвращение собственной воли. – А теперь сними... – Помоги мне спрыгнуть, пожалуйста, - опередила его приказ ангел. Хорс бережно принял на руки соскользнувшую с люстры Ладу. Та обхватила его руками за шею. Улыбнулась, коснувшись кончиками пальцев кандида на его груди. И в этот миг демон понял, как всем сердцем боялся этого мига. Боялся испуга увидевшей у него чужой кандид девочки. Но та не испугалась: поверила и простила вчерашнее без тени сомнения и горького осадка, как может верить и прощать только ангел. Хорс ногой скинул с жертвенника каменную химеру. Курица улетела сама. Мечник ласково опустил Ладу на черное полотно ложа. Девушка не торопилась убирать руки с его плеч. – Не лапай девчонку. Она моя! И привяжу ее я сам, - похотливо заухмылялся Аид. Хорс пожал плечами и отступил, оборачиваясь к введенному Яру. Момент его появления Аид рассчитал точно. Первое, что он должен был увидеть – своего наставника, волокущего ангела к жертвеннику. Но, к огорчению владыки, должного впечатления это зрелище не произвело. Мало того, Ярослав и Хорс обменялись чуть напряженным, но демонстративным рукопожатием. – Мечник! Хорс грузно, всем корпусом развернулся на окрик. Вместо ожидаемой ярости всем видом демонстрируя уверенное, чуть расслабленное спокойствие. Это отчаянная трусоватость, которая подчас выглядит безрассудной храбростью, нуждается в истеричной накрутке самой себя. В отличие от нее, истинное мужество спокойно, оно просто знает истинную цену вещей и готово за некоторые из них отдать жизнь. Мужество держится на мощном внутреннем стержне и во внешних колючках не нуждается. Наверно, поэтому очень сильные люди часто выглядят мягкими. Не то чтобы Аид этого не знал. Напротив, он четко понимал: за нарочитой броней супергероя больше всего любит прятаться бесхребетность, которую легко склонить к любой мерзости. Просто логической связи между неспособностью бесхребетности к сопротивлению злу, а мягкости – к соглашательству с ним, властелин Преисподней не видел. Поэтому и успокоился: пока мечник не накрутил себя бешенством, через страх перед господином не перешагнет. Поэтому спокойно повернулся к Ярославу. – Яблочка хочешь? Большое ярко-желтое яблоко полетело прямо в руки Яру. Тот ловко его поймал и смачно откусил. Если Аид надеялся на то, что он испугается… Вместе со сладким соком спелого плода в Ярослава хлынула чужая воля. Он уже понял свою ошибку, но поздно. Большое Зло ничего не делает просто так. Со злом нельзя соглашаться не в чем. Мелочей не бывает. А он испугался показать неуверенность и принял предложение Аида. Теперь его сознание придавлено чужой сущностью, которая, словно камень, давила на мозг, холодом отзывалась в сердце и мышцах. Ярослав попытался вытеснить чужака. Просто выбросить не получилось. Но и полностью погасить сознание хозяина тела у духа не вышло. Удалось установить некий баланс. Тем временем оставленный без внимания Хорс с тщательностью кухонного комбайна изрубил искусственные тела Аида и теперь помахивал мечом перед носом Яра-Аида. – Выходи, не то я зарублю парня. – Не зарубишь! Ты – демон и не можешь убить человека, - Ярослав услышал свой голос: губы шевелились помимо его воли. – Я не могу убить человека с душей. А у Яра ее нет. Во всяком случае, с собой. – Как нет?! – управляемые Аидом руки схватились за грудь. – Перед открытием прохода сюда, Яр и Урсула передали мне свои души на хранение. Сейчас они в кофейной банке, где-то в Рязанской резиденции Света. Если Георгий не догадался открыть крышку посылки. Чтоб без лишних вопросов, Урсула навела морок. Хорошо девочка сработала: ни ты, ни Гавриил не заметили. – А сущности остальных? – Ты же помнишь, я – демон, и ухватить ангельское бессмертие у меня руки коротки, - с откровенным сожалением отозвался Хорс. От резкого, скупого на лишнее движение выпада мечника тело увел именно Яр. Отскочил, и только схватив трезубец, понял: спасая себя, он работает на Аида. Теперь Яр сражался не только с чужим духом, но и с собственным инстинктом самосохранения. Движения тренированного, но плохо управляемого тела замедлились на столько, чтобы быть сбитым с ног ударом ботинка Хорса. Острие меча уперлось в горло. Чтобы снести голову достаточно легкого кистевого движения. – Выходи, Аид. Оставишь парня сам и дашь ему и ангелу уйти, будем договариваться, в этом я тебе клянусь. Иначе… я очень расстроюсь, если придется убить человека. – Твоя взяла, мечник. Дух вырвался и тела. Теперь он вился вокруг Хорса, окутав его как облако вершину горы. Тело Ярослава стало пустым и легким как мяч. (Покидая его Аид высосал силы, сколько мог). Но живым, что не могло не радовать. – Аид, не прикидывайся гнусом! Убери-ка лучше блокирующую порталы выхода руну. И вон ту - тоже. Спасибо, ты весьма любезен, - покрикивал на властелина Преисподней мечник, - Все, ребята, уходите. Привет нашим.***
После возвращения Лады и Яра прошло около часа. – Все. Закрываем портал и… домой, - голос Гаврила ни с того ни с сего сорвался. – Что… – Кандид… Я его больше не чувствую. – Может подождать, мало ли… Архангел молча покачал головой. Сорвать кандид с Хорса можно только вместе с головой. А значит ждать некого. Да и незачем: мир Акмии приходит в движение: первые за тысячу лет души вырвались из силикона к истинному бессмертию Рая или Ада. Засидевшиеся без дела Добро и Зло ринутся на эту землю. И это их и только их битва. Дело землян – не пустить ее отголоски в свой мир и молиться за ту победу, которая принесет благо в мир чужой. Только Ярослав не хотел понимать очевидного. Женька и Гавриил едва успели шагнуть в открытый им портал. Впрочем, нет, архангел успел еще заблокировать его и не пустить с собой Владу. Ярослав шел на меч Хорса, который чувствовал, как преданное хозяину живое существо. И, правда, они стояли посреди зала в полуподвальном дворце Аида, и двуручник лежал у их ног. Ярослав огляделся, Никого. – А чего ты хотел найти? Тело разлагается за несколько минут, - забубнил за спиной Женек. Ярослав поднял меч и двинулся к анфиладе из нескольких комнат, составлявших личные покои истинного правителя Акмии. Хорс лежал на балконе кабинета. Каменные плиты залиты кровью. Грудная клетка разворочена страшной раной. Гавриил наклонился чтобы закрыть трупу глаза. – Чем это его? Юный ангел не понимал сути разыгравшейся здесь битвы. – Кандидом. Архангел попытался разжать пальцы мертвой руки, в последней судороге вцепившиеся в цепочку потухшего амулета. Некогда сиявшие крылья заволокло окалиной, а в уже остывший, но недавно почти расплавленный металл выплавились лапы черного скарабея. – Хорс выполнил клятву и впустил Аида в себя, но сумел локализовать и заблокировать его дух в скарабее. Но возвращаться к нам, неся в сердце такую мерзость, не захотел. Потому острием крыла кандида вскрыл себе грудную клетку и выковырнул жука из сердца… А уж уйти бывшему солнечному скарабею не дала сила моего амулета. Хорс победил. Только без источника силы закрыть такую рану нереально. – Самому себе в сердце… - к восхищению в голосе Женька подмешалось сомнение. – У демонов высокий болевой порог и… – Его и после смерти будут этим попрекать?! – сковывавшая Ярослава растерянность исчезла. Ее место заняла истерика. - Почему именно сейчас, когда он порвал последний поводок?! Так нечестно! – А смерть другой и не бывает, сынок. Гавриил сорвал бархатную штору с окна и накрыл ею тело. В беззвучных рыданиях Яр опустился на пол рядом с Хорсом. Несколько минут все молчали. – Я опять подставился, а он меня вытаскивал… Он не мог совсем…. Где сейчас его бессмертная сущность? – наконец выдавил Ярослав. – Не знаю. – Но он же оказался сильнее прошлого… Сильнее Аида…. – Мы можем только надеяться, что если не в нашем, то в этом мире он прибывает со Светом. И может к лучшему, если в этом мире, здесь у него нет прошлого… Не закончив последней фразы, Гавриил понял, что перестарался с утешением. Собственное сердце кольнуло от фальши сказанного. – Его нельзя оставлять здесь. Ярослав попытался поднять тело. Не получилось: схватка с Аидом отняла слишком много сил. Как портал сумел открыть – непонятно. – Это бессмысленно. Тело исчезнет само. В этом мире, похоже, и здесь действует правило трех дней, - попытался отговорить его Гавриил. Помочь нести он не мог, самого знобило от недостатка силы потерянного кандида. – А три дня пускай птички клюют?! И правда белая сильно похожая на земного голубя птица уже сидела на перилах балкона. Ярослав в бессильной ярости бросил в нее осколком расколотой вазы. Обиженно пискнув и поджав ушибленную лапку, птица отпрыгнула на дальний конец перил, но совсем не улетела. – Не раскисай. Хорсу бы это не понравилось, - примирительно заговорил Женек, пока Гавриил заходил за спину Яру. Первый раз в жизни архангел атаковал сзади. Подхватив оглушенного парня, он ввалился с ним в открытый Женьком портал. Дождавшаяся своего часа птица перелетела на грудь мечника. Когда они вывалились из портала, Женек - с превратившимся в странный артефакт-темницу Аида карбонусом Гавриила и мечом Хорса, Гавриил – с бессвязно мычащим его учеником, вопросов им не задавали. Просто Владияра молча и по-отцовски сутулясь, повернула рубильник поддерживающей переход между мирами машины. – Гавриил, а с тобой-то теперь как? – попытался завязать разговор юный ангел. Арх- или уже просто ангел равнодушно пожал плечами. Перспективы собственной карьеры его сейчас волновали меньше всего. Воронка между мирами начала медленно затягиваться, засасывая в себя содержимое купола, заодно сжимая и саму полусферу. Спрессовавшись до плотности камня, она образует надежную заглушку для противоестественного горлышка. Замкнутые внутри зарождающегося Алатырь-камня уже тревожно посматривали то вверх, то себе под ноги. – Привет, штрафбату! Только сообразили, что вы - смертники? Из-под земли с характерным выхлопом гари и серы вынырнул длинный, тощеватый тип с размытым по всей окружности головы лицом. С какой стороны на него не смотри, затылка не увидишь, но и лица не разглядишь. Размытый, струящийся контур оставляет ощущение, что лицо все же есть, но воспоминание о нем отсутствовало. – Ян Ус Двуликий, - галантно раскланялся пришелец. – Безликий. Тот, у кого больше чем одно лицо, не имеет его вовсе, - сквозь зубы уточнил Гавриил. – Эй, Урсула, новое тело в Эдеме лет за сто планируешь заработать? А как ты думаешь, что вырастет из твоего сына без матери? Наши бесики ставят на наркомана. На меня-то зачем ругаться? Это ты к Гавриилу. Кстати, архисветлый, с этими все ясно: бывшие слуги тьмы во главе с наследником престола, ангел, опозоривший себя сотрудничеством с русским отделом Управления Злом и демон--полукровка только на убой и годны, а тебя-то за что? Неужели Пушкин? .... Гавриил глумливый намек проигнорировал. А «гость», да и не только он, переключился на нового персонажа. Хвостом вперед из почти закрывшейся щели вылез поджимающий перебитую лапу и топорщащий крылья голубь. Клювом он пытался вытянуть нечто, застрявшее в проходе. Груз был завернут в красную ткань. Такую же, как шторы дворца Аида…. Яр и Женек бросились помогать голубю Бесполезно. Вскоре все кинулись тянуть «репку». Только Ян Ус снисходительно наблюдал за действом со стороны. Спасительной мышкой оказался бесик Кузя, вцепившийся в Урсулу зубами. Та заорала и рванула со всей дури. Ткань затрещала. Из полузакрывшегося прохода вывалился завернутый в бархат шторы как в тогу Хорс. Произнесенное при этом сакральное выражение, так мастерски переведенное с фарси сантехником ЖЭУ № 5 Фомичевым, в момент падения разводного ключа на ногу, мало подходило покойнику в силу кипучей экспрессии сказанного. Короче, у нас покойники так не матерятся. Заинтересовано-мрачные взгляды Женька и Яра обрушились на Гавриила. Архангел понял, что щаз схлопочет, и присутствие Яна Уса не помешает. Помешал вставший плечом к плечу с ангелом Хорс. Так они и стояли, опираясь друг на друга. Два обессиливших высших просто не давали друг другу упасть. – А-а-а, Плотоядный баран Аида. Жив и прижился за новыми воротами? Только, обрати внимания, тебя здесь и не ждали совсем. Списали, видать, уже. Ян Ус сделал шаг назад в ожидании атаки. Обычно, даже серьезно раненый мечник Хорс бросался в драку по гораздо меньшим поводам, чем «плотоядный баран». Но атаки не последовало. Егерь Хорс оставался каменно-спокоен. – Опа! Здорово тебя выдрессировали! Как служебная собака, без команды «фас» не кинешься, хоть окурок в нос суй? А Аид и мордой в лаву тыкал, и лично жезлом по хребту учил, все без толку, как был бешеным психом, так и оставался. А тут… Только, зря стараешься: часа не пройдет, как в Управлении Злом окажешься. Другого выхода отсюда просто нет. Хорс не ответил, но не только Ярослав чувствовал, как мечнику не страшно, тоскливо до смерти. Он – единственный знал, что ждет его внизу, и в отличие от коллег, не слишком надеялся на способность своей бессмертной сущности вырваться из Геенны. Он уже прощался с товарищами взглядом… Совершить одномоментный подвиг иногда бывает проще, чем противостоять череде маленьких страхов. Да и кто знает, когда человек настоящий: когда он поднимается в атаку или лается с соседкой на коммунальной кухне? Ян Ус едва ли понял, скорее печенью почуял разницу между былой бесшабашно-истеричной, отвязной храбростью мечника и нынешним его безадреналиновым мужеством, и принялся искушать следующего. Но Гавриил, не дожидаясь, пока прозвучат гадости про остальных, обратился к Хорсу. – Слышь, Гееныч, Сколько укокошенного тобой народу ждут – не дождутся тебя в Преисподней? – Много. – А самых нетерпеливых, тех, что в первом ряду встречать рвануться, представляешь? – Угу. – А теперь представь их рожи, когда ты ввалишься не один, а в нашей серьезной компании? Наверное, прав тот, кто писал о чувстве юмора как сугубо факультативном курсе жизни, который в по-настоящему серьезные ее моменты не работает. Но у Гавриила сработало: Ян Ус Безликий ошалело озирался на хохочущих вокруг него смертников. Поняв, что ловить здесь нечего, демон открыл портал. Вот только смеющееся лицо мечника зря породило в нем надежду на беспрепятственное исчезновение. Неуловимое движение меча, чуть усиленное взглядом дочери, и сорванный карбонус летит в руки Гавриилу. – Про барана обидно получилось, - объяснил свой поступок егерь, пока его жертва вылезала из оставшейся от неудачной телепортации воронки. – Чего приходил-то? – лениво поинтересовался просмеявшийся Женёк. – Идиоты! Глава управления Злом из мрака Преисподней Роки-старший в честь своего избрания объявляет вам амнистию, если вы немедленно и добровольно отправитесь вниз. – Что за Роки? – поинтересовалась Лада. – Ты предлагаешь мне пойти на поклон к Рокфеллеру – старшему? – лицо бывшего первого мечника и седьмого князя тьмы оставалось спокойным. Только глаза смеялись глупости услышанного. Из складок импровизированного плаща-шторы выбрался хромой голубь. Перепорхнув на плечо Гавриила, он требовательно затеребил его за ухо. Тот озадаченно повернул к нему голову и вдруг, просияв, бросил Безликому мертвый кандид с запаянным в него духом Аида. – Тут ваше завалялось. Забирай. Привет Роки: то-то он обрадуется… Не дожидаясь вторичного появления меча, Ян Ус буквально ввинтился в землю. Не без посторонней помощи, надо думать. – Ты зачем ему артефакт отдал? – ахнула все еще всхлипывающая ведьма. – Он велел. – Кто, голубь? Стоп! Это я Его крошками от прогорклого печенья кормила?! – заорала «догадливая» Урсула. Хорс взял птицу в руки и уверенно начал осматривать лапу. – У нас крысиный бальзам полуночного заговора еще остался? – Ты Кого ведьминым зельем лечить задумал? – ахнула Урсула, но склянку достала. – Голубя. А Его истинная сущность ни в чьей помощи не нуждается. – Ты видел Его в истинном облике? – разинул рот Ярослав, в голубе он видел только голубя, но разве что слишком стоически для птицы переносящего ветеринарные упражнения егеря. – Да ничего я толком видел. В начале, как обычно, он падал в бездонный черный колодец с кипящей впереди тьмой. (иные жертвы реаниматоров вспоминают тоннель, ведущий к свету, но это смотря в какую сторону лететь). Потом его, словно муху, схватила рука. Впрочем, аналогия с мухой появилась потом, тогда вспоминалось, как сам тысячи раз держал на ладони чужие души. Так в кулаке наверх и ехал. Потом нестерпимо яркий свет и голоса. Хоть слов и не разобрать, и так ясно, о ком говорят. Показалось, долго, но на повышенных тонах не спорили. А потом очнулся без меча, почему-то в шторе, и этот орел над затягивающейся раной с иглой в клюве хлопочет, под операционный шов маскирует. – Хорс, если нас все-таки придавит, ты постарайся быстро вниз не заныривать и сильно от нас не отрываться. Сил у всех в обрез, а в Преисподней нас уже ждут. Так что опять как в подводной лодке – всплывать или тонуть получится только всем вместе. Егерь не успел выразить сомнения по поводу успеха безнадежного предприятия, потому что голубь опять закопошился. Утомленный медицинскими процедурами он начал выдираться из рук. Хорс торопливо вернул его архангелу. Тот поднял его вверх, благо сфера опустилась уже совсем низко. Не выбираясь из гнезда ладоней, птица клюнула невидимую твердь. Купол рассыпался миллиардом мельчайших осколков. Голубь светящейся ракетой рванул вверх. Запрокинув головы, все смотрели Ему вслед, пока…. Пока до этого задержанная куполом талая вода Подкаменной Тунгуски не заставила хвататься за проплывающее мимо бревно. – Кто-нибудь может открыть портал? – без особой надежды уточнила Урсула: - А то тонуть как-то глупо… Портал открывать оказалось некому, но в целом с мыслью согласились, отчего начали усиленно грести к ближайшей сопке. На ней воды оказалось всего – ничего: ниже колена. Последним намок акмийский бесик. Рахитичные крылышки недолго продержали в воздухе обожравшееся сгущенкой брюхо. Поднимая тучу брызг и истошно визжа, он подгреб к Владияре, и теперь висел у нее за спиной, крепко вцепившись когтями в ее куртку. Хорошо оказалось только холодоустойчивому и водоплавающему Розику. – Надо бы костер развести, может увидит кто…- предложила Лада. – Кто? Эвакуация давно завершилась. – Ну, случайно, какой-нибудь вертолет. – Ты случайно не знаешь, сколько сейчас авиакеросин стоит? Ему не ответили. Сперва - из солидарности, потом, прислушиваясь к нарастающему гулу вертолета. Из распахнутой дверцы ведомственной «вертушки» крупной компании высунулись крепкие ребята в строгих костюмах. Затаскивать терпящих бедствие им активно мешал пытавшийся помочь пацан лет двенадцати. – Вовка?! А отец где? – Папка в Лондоне на переговорах. Я стал звонить тебе, дядя Хорс на праздник, а ты трубку не берешь, и по телеку наводнение показывают… Возбужденный всеобщим вниманием мальчишка взахлеб рассказывал о том, как начальник отцовской службы безопасности «дядя Паша» безуспешно пытался по телефону выяснить у местного начальства, где находится егерь Мечников, как Вовка добился от Топорова – старшего разрешения лететь на поиски, как вовремя пилот «дядя Саша» заметил сигнальную ракету. Впрочем, из-за шума винтов о половине слушатели лишь догадывались. После пущенной по кругу фляжки виски всех разморило. Усталость одолела и Вовку: ночной перелет из Питера, часы в вертолете дали о себе знать. И вот он уже уронил голову на плечо Хорса. Осоловелый взгляд Топорова – младшего скользнул по виднеющемуся из-под расстегнутой фирменной спецовки свежему шраму на груди. – Это медведь, да? – Да. Женек краем глаза уловил тревожный взгляд охранника «дяди Паши». Он-то глубокую, но царапину от только-только затянувшейся серьезной раны отличить в состоянии… Похоже, он всерьез начинает подозревать своего шефа – г-на Топоркова в контактах с дьяволом. Надо будет пообщаться с человеком позже. – Как же тебя отец отпустил в такую даль? – Отпустил. Он, вообще, говорит, что серьезные люди своих выручают всегда и везде, чего бы им это ни стоило. Уже через минуту «серьезный человек» Вовка Топоров причмокивал губами во сне привалившись к обхватившему его Хорсу. С другого бока в его руку вцепилась дремлющая Влада. – Гляди, шеф воспитывает очередного наследника. Прям судьба; - зашептала на ухо Ладе Урсула. – Или призвание.***
Пока самолет Топорова готовили к вылету из иркутского аэропорта, компания, наряженная отчасти в строгие, но промокшие деловые костюмы, отчасти – в новенькие рабочие спецовки, неторопливо обедала в ресторане аэровокзала. Между их ног крутился, привлекая всеобщее внимание, уродливый горбатый котик в комбинезоне и строгом собачьем ошейнике. Рога Кузя убирать умел, а крылья нет. Это из-за того, что в голове есть свободное пространство, а брюхо задействовано полностью, съязвил Хорс. Только Вовка, быстро умявший свою картошку-фри, носился по всему зданию. – Смотрите, что я купил! Прикольно, правда? Крылья ангела. Папка говорит, дядя Хорс – наш ангел-хранитель. – Ангелы такими не бывают, - возмутился едва не поперхнувшийся мечник. – А вот и бывают! Папка говорит, мы – люди серьезные, значит, и ангел у нас должен быть серьезный. А вторые я купил вам, дядя Гаврила. – Почему мне? – Не знаю, - вдруг смутился своего порыва перед почти незнакомым человеком Вовка, но тут же нашелся. - Вы же брат дяди Хорса? Вот и пусть будут одинаковые. Гавриил с благодарной улыбкой принял из рук ребенка пластмассовые покрытые перламутром крылья на мельхиоровой цепочке. Точь-в-точь кандид. Только силы в нем, как в любом другом китайском сувенире из ларька, где их купили по сто рулей за штуку. Уже восстановивший свою силу Яр внимательно изучил и ларек, и товар, и продавщицу. Все чисто: только люди с их вещами. Чуть растерянный ангел надел подарок на шею. Он уже прятал медальон под куртку, когда перламутр вдруг вспыхнул литым золотом Силы. Вовка обернулся к Хорсу. Его крылья поблескивали неяркой суровостью легированной стали…***
«Как нога?» «Нормально». «Ну и молодняк у нас: не Святое Писание, так хотя б «Гаврилиаду» читать надо!» «Ладно, не ворчи. Погнали ж наши городских». «Угу». «Только мы уверенны, что эти и были предостережением 2012-го года»?***
Лирическое отступление на тысячу лет тому назад. Студеный сентябрьский ветер приятно охлаждал горящую щеку. В сочетании с анестезией выпитого вчера с оборотнями Потапием, Бирюкием и Тараканием, это позволило Хорсу чувствовать себя вполне сносно. Хотя с раной, оставленной когтями Велеса на морде демона, дело обстояло погано. Зарастала она плохо, уже дважды открывались свищи, а теперь еще и загноилась, да так, что глаз закрылся, и щеку, того гляди, совсем разорвет. В общем, разочаровавшись в самолечении, князь тьмы Хорс шел сдаваться к порекомендованной ему бабке-травнице из людей. Найти знающую ведьму, конечно, проще, но дороже. Хотя, по большому счету, мечник предпочел человека ведьме из-за характера раны. Его мучили подозрения, что виной всему не когти змея, а его кислотная моча, под струю которой демон угодил в разгар схватки. Конечно, его меч заткнет глотки любителям позлословить, но лучше, если в Преисподней вообще останутся не в курсе. Поэтому человек, да еще и со светлой душой, самое то. Избушка средь чащи леса выросла как гриб-боровик средь березок. Даже крытая щепой низенькая крыша в лучах невысокого солнца краснела грибною шляпкой. В избе было пусто. Князь сунул нос в печь. В овсяной каше явно не хватало мяса, и он выплеснул недоеденное в лохань с помоями. А пареная на меду репа оказалось вполне ничего. Перевернув опустевшие чугунки кверху донцами, гость отправился искать хозяев. Самая протоптанная тропинка вела к заросшему осокой озеру. Девушка в подобранной юбке полоскала белье. Хорс остановился у самой кромки воды и от нечего делать стал пялиться на обнаженные выше колен ноги. Потом он взглядом подтолкнул девушку, та потеряла равновесие и оказалась в воде. Когда она поднялась, все платье промокло и прилипло к телу. Смотреть стало гораздо интереснее. Девушка обернулась и замерла. Вообще-то, фигурка не в его вкусе: высокая и тощая. Мечник предпочитал плотненьких. Осторожно шагнула из воды, но, поняв, что дорогу ей уступать никто не собирается, остановилась в трех шагах от демона. Кожа на осеннем ветру покрылась гусиной сыпью. Хорс шагнул вперед и сгреб девицу в охапку. Отчаянная попытка вырваться только еще больше разогрело желание. Грубые руки по-хозяйски мяли дрожащее тело. Оскаленный рот тянулся к губам. Девица не кричала, не плакала, только смотрела на него широко открытыми глазами без слез. Князь присматривал местечко посуше. И вот оба тела рухнули в высокую траву. Острые стебли осоки хлестнули навалившегося на свою жертву мечника по лицу. Демон заорал, размазывая прорвавшийся наконец гной. Девчонка отскочила в сторону, но совсем не убежала, испуганно выглядывала из-за дерева. – Че, стоишь, как неживая?! Беги за своей бабкой! Не видишь, плохо мне! – Какой бабкой? – Совсем дурой на радостях сделалась? За Ольгой-травницей! – Это я… – Нефига себе! И она стоит, глаза лупит? Иль не поняла, с кем дело имеешь? – Идем. Ольга не оборачиваясь зашагала к избушке. «А если я идти не могу?» - обиженно пыхтел топавший сзади Хорс. Себя, любимого, было жалко, да и девица ему все больше не нравилась. Хотя, надо отдать должное, гордая и не трусиха. Пожалуй, такую можно потом не убивать: лишнего и так не разболтает. А вот душу надо будет выманить. Со спины видать, как светится. Показавшаяся уже избушка вдруг потеряла четкость очертаний и поплыла прямо на мечника и коварно обернулась корнем березы у самого носа. Очнулся он уже в доме. Тонкие пальцы травницы оказались сильными и холодными. Их уверенные прикосновения почти не приносили боль, и были даже приятны. Щедро залитая в рану прозрачная жидкость бурно пенилась, щекотала в носу и совсем не пахла травой. Потом щека вообще одеревенела и впервые за долгие месяцы перестала болеть. Растянувшийся на лавке осоловевший демон сквозь дремоту наблюдал, как Ольга счищает с засохшей горбушки зеленую плесень для зелья. Потом мечник заснул. «Отомстила-таки, сука!» - едва не заорал князь, едва открыл глаза. Тесная избушка полна светлых. Двое – молодые парни, но кандики хоть и бронзовые, а с серебряным краем: знак личного мужества. Третий чернявый, похожий на южанина моложав, но зрел. И кандид мутный какой-то: вроде как янтарный. «Или Георгий? Пока с Велесом дрались, присмотрел солидный карбонус, а теперь мальчиков своих подослал?». Сам Хорс не верил ни в то, ни в другое, но признать случайность произошедшего, обиднее. Но все-таки ему просто неповезло. Четвертого – раненого в ногу перевязывала Ольга. – Послушай, это слуга тьмы уровня ее князя, - уговаривал ее чернявый. – Да уж слугу Чернобога от ратников Сворога отличаю, - охотно согласилась с ним девушка. – Он опасен для тебя. Такие просто не знают, что такое сочувствие, милосердие, благодарность. – Зато, я знаю. И пока он в моем доме, вы его не тронете. Выпрямившаяся Ольга отбросила прядь со лба. Рукав рубашки закатан, и на кисти явственно выступали мелкие синяки – следы его пальцев. Смысла дискуссии Хорс не понял. Об ограничениях, запрещающих светлым порвать демона без разрешения хозяина дома, в котором они находятся, он не слышал. Но ангел продолжал убеждать. – Да не собираемся мы его убивать. Заберем одну вещь и отволочим подальше от твоего дома. – Угу, а на кинжал он чисто случайно сам упадет. «Балаган» - вынес свой вердикт десятый князь тьмы и начал подниматься с лавки. Три меча замерли у его груди. – Отстань от девушки, чурка. Я сам пойду. Ну, че, мальчики, прогуляемся со мной? Он шагал первым. Старший из ангелов следом. Двое молодых замыкали процессию. Уходить слишком далеко нет смысла. Хорс резко развернулся с мечом в руке. Обладатель янтарных крыльев парировал первый удар и выпустил вперед молодых. Странные все же существа – эти светлые. Втроем они очевидно сильнее. Силы раненого, но первого мечника Преисподней и двух сильных, храбрых, но недостаточно опытных ангелов примерно равны. А значит, третий в схватку не вступит, хоть тресни. Молодняк явно пытался сорвать цепь карбонуса. Хорс был без имеющей специальный фиксирующий зацеп для амулета кольчуги. Теперь, чтобы не лишиться свободно болтающегося источника силы, мечник засунул его за щеку. Но вместо того, чтоб сносить ему голову, светлые продолжали метить в цепочку. «Ага, молодняк получил серебро на крылья кандика за храбрость в групповом бою. Сила есть, а индивидуального мастерства – кот наплакал. Вот чернявый их и натаскивает» - сообразил Хорс. Впрочем, его положения это не меняло. Дело шло хорошо за полночь, когда старший из ангелов решил, что тренировка окончена. Но и ему понадобилось время и силы, пока меч не был выбит из рук противника. Молодежь висела на скрученных за спиной руках мечника, пока чернявый, зажав нос демона, заставил его разжать зубы. Хорс никогда не слышал, чтобы ангелы откупоривали карбонусы правильной руной вскрытия, но этот поступил именно так. Наружу потек светящийся поток освобожденных душ. Демон рычал, рвался, пытался ловить улетучивающуюся силу едва ли не ртом. Понимал, со стороны он жалок и смешон. Но это было выше его. Сильнее воли и инстинкта самосохранения. Сама теряющая добычу тьма бесилась в нем. Когда поток иссяк, его отпустили и мгновенно телепортировалсь прочь. Повыв под кустом для порядку, ибо уныние - вещь бессмысленная, демон начал осматривать разграбленный карбонус, обиженно кусающий нерадивого хранителя за пальцы. Семь душ в нем все же осталось: два добровольных душепродавца предпочли не попадаться на глаза свету. А еще пять просто струсили выходить из тюрьмы. Уже кое-что. В едва забрезживших рассветных сумерках Хорс осторожно пробирался к старому дуплистому дереву на противоположной стороне озерка. Из дупла сердито повалили потревоженные осы. Дождавшись, когда они соберутся в тугой кокон и улетят, мечник запустил руку на самое дно дупла и вытащил запечатанную воском глиняную посудинку. Быстро поставил личную печать, которая лишь и позволяет вскрыть сосуд. Голодный карбонус сам уже полез внутрь. Но сильный пинок помешал пиршеству. Нога ненавистного чернявого ангела прижимала демона к земле. Склянка же оказалась в его руках. – Запомните, парни, где завелся высший демон, там есть и его заначки. Их тяжело обнаружить тому, кто не знает места, потому что там собирают самые гнилые, неспособные светиться души. Кто у нас здесь? - Наемные убийцы, которым заказывали их собственных друзей или родственников, и они выполнили заказ. Нафиг они вам, все равно в Преисподнюю попадут? – начал просяще рискующий потерять статус десятого князя демон. – Но у всякого уважающего себя слуги тьмы в этом дерьме, обязательно прикопан кто-то стоящий, - старший ангел брезгливо ковырял пальцем в склянке. Молодняк вытягивал шеи, заглядывая ему через плечо. - Ага, вот. Из баночки осторожно извлечены несколько едва светящихся даже не искр – болотных огоньков. – Это первые римские христиане, предавшие своих товарищей. Явно не ваши клиенты! – заорал Хорс. Эти несколько искр сильнее всего прочего сброда в банке. – Они сделали это под пытками, - ангел убрал предмет спора в отдельный контейнер. – Возможно, но их товарищей скормили хищникам на арене Колизея. – Не тебе и не мне их судить. Мечник исхитрился повернуть голову. От берега к ним шла Ольга. Совсем было собравшийся высыпать остальное содержимое склянки на землю, светлый тоже заметил девушку и остановился. Публично унижать демона было не в его принципах. – Отпусти. Сам уйду, - завозился тот, словно почуяв сомнения врага. – Хорошо, - убрал ногу светлый. - Но только попробуй тронуть девчонку. Карбонус с яйцами оторву и местами поменяю. Он был уверен, демон кинется отбирать потерянную добычу и приготовился отражать нападение. Но мечник и, правда, пошел прочь. Только ошалевший от голода и обиды карбонус змеей извивался на шее. Уже миновав стоящую в стороне Ольгу, он обернулся и заорал: – Че, и ножик в спину не метнешь, гад? Боженька не велит? Ну-ну, валяй, выслуживайся! Только имей в виду, я тебя запомнил! И черт его дернул обернуться. Потому что в этот момент из открывшегося в считанных шагах от Ольги портала начал вылезать высший оборотень: кабан с золотой цепью тройного (по числу личин) карбонуса. Ответов на следующие три вопроса мечник Хорс не знает до сих пор. Почему светлые-то кабана прозевали? Как души двух подлецов и пяти трусов смогли обеспечить ему мгновенную боевую телепортацию?! Какого хрена он, вообще, туда полез?!! Видать, снова меч опередил мозги. Но уже через миг Хорс пропускал мимо себя кабана, метя ему в сердце. Наверное. Потому что этого он уже не помнил. И рассказать некому. – Кто хоть кабана убил? – Не знаю. Ты на него кинулся, видела, а потом все в тумане. Только дома очнулась. Вы с Промыслом золотой медальон оборотня заранее делить начали, что ли? – нашла свое объяснение ночного происшествия Ольга, смазывающая расцарапанный бок мечника вонючим зельем. – Угу, а Промысл – это кто? – Ратник Сворога. Тот, что на византийца похож. – К слову о Царьграде… На стоящее рядом с его постелью глиняное блюдо посыпались золотые монеты прямо из сокровищницы басилевса. – Это за покушение на мою честь или за твою поцарапанную шкуру такие деньжищи? – без особого интереса уточнила хозяйка – Ну, ты, блин, даешь, подруга. – Тебе там Промысл баночку какую-то просил передать. Вон стоит. – Выкинь. Нам подачек не надо. Мразь всякую возле сердца держать…. Зиму я, пожалуй, у тебя перекантуюсь. Подлечусь, а там и карбонус поднаберется. Не возражаешь? Через месяц пролетавший мимо Промысл обнаружил Хорса во дворе дома Ольги. Меч в его руках свирепо извивался, грозно слепил глаза бликами, но… продолжал рубить дрова.***
Через 1023 года в номере иркутской гостиницы Хорс улыбался жене в зеркало. Та улыбалась в ответ, тревожно поглядывая на торчащий из-под футболки свежий перепачканный зеленкой шрам. Мечник беззаботно отмахивался от ее взгляда и бесстыдно врал в ответ, то и дело поправляя стальные крылья кандида на груди. В дверь номера постучали. Помахав Ольге рукой, Мечников пошел открывать. Перед ним стоял подтянутый смуглый мужчина с проседью и янтарным кандидом на груди. – Здравствуй, Хорс. Можно войти? – Прошу. Я помню тебя, Промы… – Прометей. – Кто?! – Темную историю про защищавшего людей демона слышал? – Черт! – растерянно ругнувшийся егерь пнул ногой на опрометчиво высунувшегося из щели в полу бесика. – История вышла резонансная. Вот я имя и сменил. – Говорили, свет тебя бросил. – Ты про орла? Орел – метафора. Память об Ольге и девочке была твоим орлом, тысячу лет клевавшим печень, пока не расклевал ее до совести. – Ты искал их специально? – Да, Ольга мне нравилась. Но потом появился ты – несчастный и наглый. – Извини. Прометей пожал плечами, доставая бутылку армянского коньяка и пакет с персиками. – Не паленый? – Обижаешь. – На Кавказе все работаешь? Бардак у тебя там. – Приезжай, поможешь. – Не бери в голову: это я так, от неожиданности психую немножко. Слушай, ты тогда рядом был, со стороны все видел. За что мне это? – Что именно? – Все. Сделал гадость, получи по морде. Хочешь, чтоб к тебе как к человеку, изволь сам быть им.... Мне вернули Ольгу, потому что я не смог бросить наследника, Ярослава мне всучили из-за Урсулы, Урсула – попытка компенсировать утрату Владияры, дочь – подарок Ольги. Но Ольга-то мне за что?! Я же выпендривался просто! Даже не перед девчонкой, а ПРОСТО ВЫПЕНДРИВАЛСЯ! – Вопрос не ко мне. Я могу только предполагать... Никто тебе ее не давал. Она тебе поверила по наивности ли, или от мудрости. Но отдала тебе часть своего света. А у тебя выпотрошенный карбонус, сам вел себя с девушкой, ну почти честно…. Вот брешь и образовалась. А природа не терпит пустоты. Когда из чашки выпит чай, ее заполнят воздух. Когда ты из-за ущемленного самолюбия отказался от погасших душ, ты оставил место для света, ну, а дальше – пошло - поехало…***
«Глядите. Они у нас в запой не отправятся?» «Опять шутить изволите, Всевышний?» «Тот, чьи страсть и горячность когда-то застыли в янтаре целеустремленности, и тот, кто совсем недавно переплавил свою ярость в стальную волю, могут позволить себе немного отдохнуть, Но с избранного ИМИ пути их уже не свернуть». «Даже алкоголем?» «Даже паленым». «Аминь».