Святой отец, я согрешила

      – Отец Фелипе!       Матушка была невероятно рада видеть священника на пороге своего особняка. Раз в несколько недель она в силу своей любви к вниманию и веселью устраивала торжественный приём, на который приглашала лишь самых близких людей. Отец Фелипе, естественно, входил в их число: иметь хорошие связи с церковью считалось на вес золота.       Однако сегодня он пришел не один.       – Простите мне мою вольность, но я взял с собой нашего юнца, отца Арсенио. Я уже стар и, возможно, скоро придётся покинуть пост, а ему нужно набраться опыта, чтобы перенять мои дела.       – Не извиняйтесь, отец Фелипе, мы всегда рады видеть отца Арсенио! – пролепетала матушка.       – Спасибо, сеньора, – сказал Арсенио, легко поклонившись хозяйке дома.       На самом деле, Арсенио было глубоко плевать на те дела, которые ему собирался передавать старый священник. Единственной целью молодого человека сегодня была она. Она, ключицы которой никак не могли покинуть его разгорячённый разум уже несколько недель. Чей образ приходил к Арсенио в самых порочных снах. Мысли о которой каждый раз отзывались теплом где-то глубоко внутри.       Не помогали ни молитвы, ни холодный душ, ни угроза быть вышвырнутым из церкви. Если сегодня Арсенио не воплотит в жизнь хотя бы часть своих фантазий, терзающих его грешную душу, он точно сойдёт с ума.       Так уж совпало, что в своих желаниях он не был одинок.       ***       Перед тобой мелькали слуги и гости, но твои мысли были вовсе не здесь. Всё время после исповеди ты не могла перестать думать об отце Арсенио. Или всё же Арсе? Его голос, такой мягкий и глубокий, слышался тебе отовсюду, а в воображении мелькали голубые глаза и родинки на щеке. Каждую ночь перед сном образ красивого широкоплечего священника, шепчущего тебе на ухо столь грязные вещи и резко хватающего тебя чуть ниже спины, снова появлялся в твоей голове. И одна лишь мысль о том, что сегодня ты снова можешь его увидеть, делала тебя слабой в коленях.       Двери главной залы открылись, и в помещение вошли сначала матушка, после отец Фелипе и он. Мама увидела тебя сразу и повела прибывших гостей здороваться.       «Соберись. Соберись!»       Ты мигом натянула на лицо вежливую улыбку и пошла навстречу матери.       – Добрый вечер, отец Фелиппе, отец Арсенио. – Ты сделала лёгкий реверанс и наклонила голову, лишь бы не смотреть в глаза молодому священнику.       – Здравствуй, дорогая. Истинный цветок среди местных сорняков! – Фелипе, как всегда, был в добром расположении духа перед хорошей пирушкой.       – Как никогда с Вами согласен, отец Фелипе. – Бархат голоса Арсенио обволакивал слух словно одеялом. Ты едва сдержала вожделеющий вздох.       Матушка и священнослужители обменялись ещё парой дежурных фраз, во время которых ты пыталась не думать о том, что рядом с тобой стоит предмет твоего обожания. Из терзающих разум мыслей тебя вырвала реплика матери:       – Доченька, дорогая, не покажешь отцу Арсенио наш сад? Там есть прекрасные аллеи с кустами роз и азалий, я уверенна, святой отец, они вам понравятся.       Остаться с ним один на один? Когда ты едва можешь смотреть на него так, чтобы сердце не пыталось вырваться из груди? Глупо, немыслимо, неразумно. Опасно. Но как ты можешь отказать матушке?       – Да, конечно. Пройдёмте, отец Арсенио, – как можно увереннее сказала ты, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Молодой человек взял тебя под руку, и вы пошли в сторону двери, ведущей в сад. Тебя пробирала мелкая дрожь, как и в прошлый раз, и Арсенио снова был твоей опорой.       И он всё ещё пах сиренью и шоколадом.       ***       Молодые люди медленно прошли в сад, и всю дорогу они молчали. Тишина не была неловкой, так как каждый из них был слишком глубоко погружен в свои мысли.       Дышать ровно, находясь настолько близко к идеалу, Арсенио было тяжело. Мягкая кожа, плавные формы, легкая походка – всё в этой девушке кричало о её юности и красоте. Оставаться с ней наедине было адской пыткой. Никакие садовые дорожки, розовые кусты или каменные фонтанчики не могли сравниться с той, кого он осторожно, словно стеклянную, держал под руку.       Чем дальше молодые люди отходили от особняка, тем больше вокруг становилось растительности и тем меньше – света. Темнота делала мысли и переживания ещё ярче.       Сквозь поток мыслей Арсениио мог слышать, как она начала рассказывать о цветах и деревьях в саду, но этого его не сильно волновало. Арсенио не знал, как вывести её на откровенный разговор. Как рассказать о том, что уже столько времени терзает его изнутри. Как прикоснуться к ней.       А если она откажется? Взять её силой? Ни в коем случае. Хоть желание и сводило с ума, Арсенио не хотел превращаться в животное, которое не может сдерживать порочные порывы. Эта девушка была произведением искусства, и вести себя с ней так по-варварски Арсенио казалось ещё большим смертным грехом, чем гордыня. Ему оставалось надеяться лишь на то, что их прошлая встреча оставила след не только в его памяти.       – Вы больше не приходили на исповедь.       ***       Его голос прозвучал словно гром среди ясного неба. Ты прервала свою давно заученную речь о садике, которая убаюкала твои переживания, и посмотрела на священника. Он смотрел на тебя в ответ. «Только бы не утонуть в твоих глазах».       – Да, вы правы. Ни я, ни матушка не покидали наш дом с того времени, готовились к балу. Но скоро я снова появлюсь в монастыре, не переживайте. – Ты выдавила из себя усмешку, Арсенио усмехнулся в ответ.       – А зачем откладывать? Мы одни, нас никто не слышит, кроме Господа. Идеальная обстановка для исповеди.       После слов «Мы одни» ты перестала контролировать свои мысли. Ты окинула взглядом аллею, на которой вы очутились. Темно, высокие деревья, густые заросли, старые полуразрушенные мраморные колонны. Ты знала это место, знала слишком хорошо, так как часто убегала сюда прятаться в детстве. Эту аллею посещали редко, и ухаживать за ней никто не хотел. Видимо, ноги сами привели тебя сюда.       Темнота вокруг пробуждала успокоившиеся мысли. Ты снова ощутила запах сирени и шоколада, снова почувствовала, как крепко мужчина придерживает твою руку. С каждой секундой мысли становились всё порочнее, а Арсенио становился всё желаннее.       Ты попыталась сдержать глубокий вздох и тихо сказала, глядя себе под ноги:       – Да, можем попробовать.       Несколько секунд молчания.       – Только позвольте мне немного изменить вопрос, – осторожно, будто испуганно, попросил Арсенио.       Ты вопросительно посмотрела на священника.       – Я хочу спросить не что вы сделали, а… – секундная пауза – чего вы желаете?       Ты буквально остолбенела. Как? Почему этот вопрос? Он что, умеет читать мысли? Не может быть. Единственная вещь, которую ты сейчас желала больше всего, – это стоящий перед тобой голубоглазый мужчина. Да, богохульство думать о такой связи со служителем Господа.       Но ведь… Ты уже думаешь. И он, видимо, тоже.       Арсенио долго, испытующе смотрел на тебя. Он словно знал, что ты собираешься ответить, и терпеливо ждал, пока ты наберешься смелости произнести это вслух. Тебя сковывала последняя цепь – воспитание. Ты всем телом чувствовала, что твои мысли правильные, что мужчина рядом – это то, что тебе нужно, но чёрт возьми, он же священник!       Неожиданно мужчина провел кончиками пальцев от твоего запястья до локтя. Мурашки пробежали вслед за прикосновением.       – Так чего вы желаете?       Бархат в баритоне Арса откинул последние твои сомнения. Слегка поднявшись на цыпочках, ты положила руки Арсенио на плечи и поцеловала его. Какими же сладкими были его губы! Запах сирени и шоколада смешался с церковным ладаном, заставляя голову кружиться и погружая мысли в туман.       Он, громко выдохнув через нос, осторожно положил руки на твою талию и притянул ближе. Ты же обвила его шею и едва ли не повисла на нём. Всю свою «правильную» жизнь ты, казалось, шла только к этому моменту. Поцелуй был глубоким, долгим, тягучим, вы буквально пробовали друг друга на вкус. Но даже этого казалось мало. Ты хотела большего. Ты хотела его.       ***       Как только она прикоснулась к губам Арсенио, мир для него перестал существовать. Вся вселенная, казалось, сомкнулась только на этом цветке пустошей, который мужчина сейчас так крепко держал в своих объятиях. Вдыхая её запах, он не мог понять, бредит ли он или его сон действительно претворяется в явь.       С плеч её руки начали опускаться ниже, на грудь, оттуда на живот и на пряжку ремня. Арсенио не стал отставать: он несколько раз провел руками вдоль её позвоночника и обратно, плавно переходя на живот, обтянутый корсетом. Он не решался дотронуться выше, но в какой-то момент девушка сама смело взяла его ладонь и сжала ей свою грудь, громко выдохнув.       Почувствовав окончательную свободу, Арсенио начал целовать шею и ключицы девушки. Она, немного откинувшись назад, продолжала по-хозяйски изучать его тело, параллельно медленно расстёгивая его рубашку. Когда последняя пуговица сдалась, девушка провела языком от его ключицы до подбородка, одновременно гладя его по животу и груди. Мужчина рыкнул. Значит, вот так она умеет?       Огромное количество слоёв одежды на ней едва ли стало препятствием: оторвавшись от манивших Арсенио ключиц, он поднял её юбку и провёл руками от колен до бёдер, от чего она вздрогнула. Прижав её ещё ближе к себе, он заставил её обхватить себя ногами, развернулся и, придерживая, вжал её юное тело в ближайшую колонну.       За несколько секунд они освободились от мешающих предметов гардероба. Перед самым важным моментом Арсенио притормозил и посмотрел на неё. Она уверена? Она точно хочет того же, что и он? В ответ на его пристальный взгляд она лишь улыбнулась и кивнула.       Близость. Её едва слышный стон. Его звучный выдох.       Резкие движения заставляли её тихо вскрикивать и лишь сильнее обхватывать руками стройное мужское тело. Каждый издаваемый ею стон отдавался внутри Арсенио новой волной желания. Наконец-то он прикасается к ней, наконец-то он перестал мучатся. Чувствуя то, как она оставляет поцелуи на его плечах и шее, он всё больше убеждался, что ей такая их встреча принесла не меньшее облегчение.       Какая же она красивая. Как нежна её кожа, какие мягкие её прикосновения. На таких, как она, в древние времена молились, и господи, как же они были правы! Он, как истинный послушник новой веры, без сомнения был готов умереть за неё, убить за неё. Лишь бы она была такая, какая есть.       Нежная, томная, плавкая.       Его.       Чем ближе они оба подходили к кульминации, тем жестче становились движения. Девушка шептала Арсенио на ухо, чтобы раззадорить его ещё больше. Но вот, эмоции накалились до предела. Ещё несколько движений и…       ***       Твоё тело свело сладкой судорогой. Дыхание сбилось, тело разомлело. Арсенио, так же тяжело дыша, держал тебя в своих руках.       Минуту вы оба молчали, пытаясь окончательно осознать, что только что произошло. Не было ни стыда, ни сожаления. Только нега, расползавшаяся с головы до ног. Сильные мужские руки, придерживающие тебя, придавали ещё большей уверенности в том, что произошедшее было правильным. Неважно, что скажет Господь, матушка, дворянство. Есть ты, есть он, есть ваша общая тайна.       Когда твоё дыхание немного успокоилось, ты посмотрела на Арсенио, и, легко улыбаясь, игриво сказала:       – Святой отец, я согрешила.       Арсенио улыбнулся, осторожно опустил тебя на землю и заправил неаккуратную прядь волос за ухо.       – Твои грехи прощены, – сказал он и едва коснулся губами твоего лба. – И я уже говорил, можешь звать меня Арс.       Поправив одежду, вы, как ни в чём небывало, тем же путём вернулись в основную залу. Там вы разделились: он ушел слушать диалоги о высоком между отцом Фелиппе и знатью, ты же подошла к матушке, которая о чем-то эмоционально болтала с одной из ваших дальних родственниц.       Но их разговор тебя мало интересовал. Твои мысли остались там, на той скрытой тёмной аллее, в объятиях молодого священника. Его прикосновения, поцелуи, ощущение его внутри себя. Забудется ли такое? Точно не скоро. Повторится ли? Неизвестно. Сегодня же вам только и оставалось, что изредка обмениваться взглядами и улыбаться.       Ты боялась, что новый священник уничтожит демонов в твоём аду. А он стал одним из них.