Путешествие в один конец

POV Виктория Мои руки двигались сами по себе, дыхание было замедленным, зрение словно обострилось. Не тупой, не ржавый, не застаревший инструмент пришлось искать по всему лагерю - и тогда я впервые почувствовала, насколько же едина была команда, собранная Ваасом. Да, это были наркоманы и садисты, отпетые мошенники - но работали они слаженно. За несколько минут было готово все, что удалось найти в полевых условиях: кастрюля с кипящей водой, скальпель, пара зажимов, щипцы и чистые полотенца. От вида новых стерильных бинтов я практически впала в экстаз; антибиотиков же не нашлось, и мне казалось, я никогда не вымывала руки с таким усердием, как в этот раз. Ваас был без сознания, но кудрявый парень по имени Айзек, нервно почесывающий предплечье, все равно предложил вколоть главарю банды что-то, что позволило бы погрузить его в сон - и он даже знал, где это можно было достать. Скрепя сердце, я согласилась на манипуляцию и надеялась, что организм крепкого мужчины выдержит потерю крови и предполагаемую интоксикацию. Я доставала пулю из-под лопатки Вааса (хорошо, что она не раздробила кость, иначе шансов у него было бы меньше), а сама думала: зачем я это делаю? Почему я вообще рассказала им, что могу это сделать? И непроизвольно, по привычке перевела взгляд на букву V на предплечье. «Если его не станет, меня больше никто не защитит, - вспомнила я. - В лагере, полном мужчин с не самой здоровой психикой, я быстро захочу выбить себе мозги, только никто не позволит мне этого сделать. Здесь любят мясо свежим». - Щипцы, мальчики. Мне протянули щипцы. Пара движений - и пуля зажата острыми металлическими кончиками. Выдохнув, я полностью сосредоточилась на том, что делаю… Хорхе принёс мне завтрак и, как обычно, сел смотреть, как я ем. - Как Ваас? - мне до сих пор было не по себе от того, что я оставила его без присмотра (я не считала Бена достаточно квалифицированным, чтобы отследить его состояние). - В порядке. Ругается, на чем свет стоит, и ищет свои таблетки. - Пусть ищет, - пренебрежительно бросила я. - Он их не найдёт. - Он возьмёт чужие. - Я же предупредила, что это его убьёт! - Ему плевать. Он наркоман, Виктория, - усмехнулся Хорхе и стащил с моей тарелки дольку апельсина. Я лишь задумчиво покачала головой: - И как только его организм выдержал все это? - Он заговоренный и умрет только от ножа, - пожал плечами Хорхе. Я снисходительно улыбнулась. Ваас валялся на койке, закурив, и даже не попытался спрятать сигарету, когда я появилась в комнате. - Какой ужас! - воскликнула я и поспешила открыть окошко, чтобы проветрить помещение. - Соскучилась, querida? - съязвил пират, наблюдая за мной, и выпустил дым в мою сторону. - Время перевязки, - рассеяв дым ладонью, я помогла мужчине подняться на кровати и полезла за новыми бинтами. Запасы подходили к концу, и я надеялась, что парни успеют привезти новые к моменту, когда они потребуются. Рана Вааса выглядела хорошо и, похоже, не собиралась гноиться, однако я решила не радоваться раньше времени, чтобы не сглазить. - Ты не мог бы не курить, пока я занимаюсь тобой? - я старалась звучать спокойно, но пассивная агрессия так и перла наружу. Ваас затушил сигарету о любезно предоставленную кем-то ранее пепельницу и послушно двигался, помогая наложить новую повязку. Когда я закончила, он поднялся на ноги и немного размялся, одновременно наблюдая за тем, как я раскладываю оставшиеся бинты и мазь и прикидываю, на сколько их хватит. - Почему ты сразу не сказала, что можешь оперировать? - поинтересовался он, опустился на койку, запустил в зубы новую сигарету. Я строго посмотрела на него, и пират неохотно вернул ее в пачку. - Я не хотела вам помогать, - честно ответила я, пряча припасы. - А почему тогда сейчас помогла? Он похлопал здоровой рукой по месту рядом с собой, призывая сесть. Помня, чем грозит неповиновение, я послушно опустилась рядом, и пират приобнял меня за плечи. Я решила не отвечать на его вопрос: он и так прекрасно знал ответ. Впрочем, он сам довольно быстро сменил тему. - Ракьят не простили бы мне такую смерть, - Ваас ехидно улыбнулся, когда я посмотрела на него. - Почему? - У них принято убивать злейших врагов ножом. - Ваас, расскажи мне, кто такие ракьят, пожалуйста, - попросила я. - Это, Виктория, коренные жители этого острова. Аборигены. Те самые красавчики, сбежать от которых помогла твоя гениальная актерская игра, - он только сейчас отпустил мое плечо, но я не спешила отодвигаться. - Почему они так желают твоей смерти? - А ты не догадываешься, querida? Я терялась в догадках, на что Ваас был способен, и по моему лицу было видно, что в голове витали не самые светлые образы. Пират коснулся кончика моего носа пальцем: - Вот умножь то, о чем ты сейчас подумала, на три - и будет тебе причина. - Ты… Сколько народу ты убил? - Поверь, ты не хочешь знать эту цифру. - Ты и меня убьешь, когда я тебе надоем? - тихо спросила я, почти перейдя на шёпот. Ваас поймал мое лицо за подбородок и заставил заглянуть ему в глаза. Он по очереди заглянул в оба моих глаза и совершенно серьезно ответил: - Нет, Виктория. За свою жизнь ты уже давно не должна переживать, - он опустил глаза на мою левую руку, - с тех пор, как вырезала это клеймо. Я вспомнила, как Ваас поцеловал меня перед тем, как мы вышли к ракьят, и вздрогнула. Он неверно истолковал мою дрожь: - Тебе до сих пор больно? - Н-нет, - возразила я, отворачиваясь, - нет. Все в порядке. Мне безумно хотелось знать, показалось ли мне тогда или нет, но я не решалась спросить. Вместо этого я продолжила: - Значит, они убивают своих врагов ножом. - Только самых гадких, - уточнил Ваас. - Кто ещё обитает на этом острове, Ваас? - Больше никто. Мы и ракьят. Ну, и зверьё, - он почесал небритый подбородок. Я заинтересованно посмотрела в его сторону, и он продолжил: - Тигры, леопарды… Казуары. Последние те ещё твари. Ненавижу, блять, казуаров. Беседа плавно перетекла в удивительно мирное русло. Будто и не было тех нескольких недель на наркотиках в комнате с парашей… Я поймала себя на том, что рассматривала рельефную фигуру пирата, пока тот тянулся за пачкой сигарет. «А ведь он даже ничего… - подумала я и тут же одернула себя: - Хватит! Если бы не он, ты бы сейчас сидела в своей гостиной и пила чай из прабабушкиного китайского фарфора, а не оперировала в условиях антисанитарии!». Но что-то внутри меня поменялось. После того, как Ваас защитил меня от аборигенов, а пираты покорно исполняли даже малейшие указания, пока я оперировала их раненого (из-за меня!) главаря, я больше не могла ненавидеть их… всем сердцем. - Виктория! - Ваас помахал рукой перед моим лицом, вырывая из плена самокопания. Я вскинулась: - Что? - Ты, говорю, Бену перечислила список необходимого в медпункт? - Да, конечно, - я потёрла виски, отгоняя лишние мысли. - Ещё вечером, перед тем, как уйти к себе. - Смотрю, вы спелись? - Ваас улыбнулся, зажав очередную сигарету в зубах. «Для наркомана у него очень красивые зубы». - Типа того, - согласилась я. - Он очень тебе предан. - Они все, - Ваас махнул рукой с зажатой в ней сигаретой в сторону дверного проема. Пепел слетел с кончика и упал мне на бриджи, и мы одновременно потянулись его смахнуть. Почему-то я отдёрнула руку, позволяя Ваасу сделать это, и он пробормотал: - Извини, случайно. - Все в порядке. - Какой случай был самым сложным в твоей практике? - затягиваясь, спросил пират. - Медицинской? - Ну а какой же, блять, ещё, - усмехнулся он. Я задумалась. - Знаешь… Я как-то не могу вспомнить. Это было давно, как будто в прошлой жизни, да и работу я уже успела сменить, - усмехнулась и я. Ваас заинтересованно вгляделся в мое лицо. - Меня уволили из больницы после гибели пациента. - Да мне ещё повезло! - рассмеялся Ваас, затушил сигарету и снова приобнял меня за плечи, слегка притянув к себе. - Ну, теперь практики у тебя будет достаточно. Ты теперь наш медик, Виктория. - Что?! - я ошарашенно уставилась на него, чувствуя, как округлились мои глаза. - Ты, говорю, теперь типа часть команды. Будешь латать моих парней, - и хотя он прекрасно видел по моему лицу, что эту идею я ещё не переварила, он продолжил: - Когда мне можно будет вернуться в своё бунгало? Плохо понимая, о чем он, я переспросила: - Что? - Надоело здесь валяться, как под арестом, блять! - он завалился на койку и закинул здоровую руку за голову. - Когда я смогу вернуться в свою постель? - Когда я буду уверена, что ты поправляешься. - Я прекрасно себя чувствую, Виктория! - Значит, совсем скоро, - строго, но корректно пообещала я. Ему нечего было возразить. Меня забавляло, но и настораживало то, как внезапно из отъявленного головореза Ваас превратился в послушного, хоть и харáктерного агнца. Возможно, непрекращающаяся боль от ранения напоминала ему, что в его положении меньшим злом будет слушать меня? POV Ваас От боли хотелось выть даже на вторые сутки, а Виктория превратилась в строгую суку и так и не призналась, куда спрятала мои таблетки. Мне рвало крышу; я готов был пытать ее, если бы не чертовы слабость и боль. Пока она меняла мне повязку, я представил, как сжимаю ее маленькую головку между ладонями и давлю, давлю, пока она не лопается, как арбуз… - Ты не мог бы не курить, пока я занимаюсь тобой? Я покорно затушил сигарету, обещая себе дорваться до девушки, как только окажусь в состоянии. Когда Виктория касалась своими тёплыми пальцами моей кожи, боль будто бы немного отступала. Я пытался сосредоточиться на ее прикосновениях, надеясь найти в них успокоение, утешение боли… Девушка осторожно нанесла мазь, с небольшим усилием втирая ее в кожу. Я ощущал ее дыхание, щекотавшее мое плечо, поражаясь тому, как обострились мои чувства. Она могла прикончить меня на операционном столе и списать все на несчастный случай, но вместо этого заботилась, лично меняя повязки, и проводила со мной столько времени, что я начинал запоминать ее повадки и запах ее кожи. Мне было скучно одному, и мы разговорились. К моему удивлению, Виктория охотно поддержала беседу. Я видел, что она боится меня, но проводит со мной время не из-за моей власти над ней - а потому что ей это нравится. Тем не менее, в вопросах, касающегося моего состояния, она оставалась непреклонной. Это и безумно раздражало меня, и, если честно, радовало. Я узнавал в ней ту Викторию, которую решил оставить в качестве подручной зверюшки. Спустя пару дней Виктория разрешила мне вернуться в своё бунгало. Она строго-настрого запретила мне прикасаться к наркотикам и потребовала каждый день дважды делать перевязку. Ее подпевала Бенни обещал, что проследит за мной, и даже мое перекошенное злобой лицо не оказали на него никакого влияния. А в постели меня ждал сюрприз… - Здравствуй, Ваас, - поверх покрывала, соблазнительно закинув одну стройную ножку на другую, лежала Мелисса. - Привет, - я плюхнулся задницей на кровать. Жалобно заскрипели пружины. Я повернулся к женщине, обвёл ее худую фигурку взглядом и спросил: - Что ты здесь делаешь? - Бенни сказал, что тебе нужен уход… - она встала на колени и опустила руки мне на плечи, аккуратно помяла то из них, что не было перебинтовано. - Как тебя угораздило, Ваас? Что случилось? - она искренне переживала, и это было заметно по ее голосу. Вот только… Ее переживания больше не трогали меня. Здоровой рукой я остановил ее ловкие пальчики и потянул Мелиссу вперёд, призывая сесть рядом со мной. Она послушно исполнила немую просьбу. - Ерунда. Скоро заживет. В дверь постучали. - Не заперто! - отозвался я. - Ваас, - донёсся голос Виктории, когда она открыла дверь, - я на всякий случай… Девушка застыла у входа, встретившись взглядом с Мелиссой. Я почувствовал, как в комнате загустел воздух, и посмотрел на старую подругу. Прищурившись, она изучала Викторию взглядом, и ее верхняя губа презрительно дёрнулась один раз. Однако ее маленькая ладошка тут же скользнула мне на ляжку в демонстративном жесте собственницы. - Я быстро, - опомнилась Виктория и, пройдя к моему письменному столу, принялась раскладывать на нем маленькие пакетики. - Это - обезболивающее. Пожалуйста, принимай его не чаще, чем раз в четыре часа… - ее взгляд был прикован к столу. - Ещё я оставлю у тебя бинты на перевязки и мазь, чтобы не таскать из медпункта каждый раз - и чтобы не растащили. У тебя будет сохраннее. Она на секунду повернулась к нам, натянуто улыбнулась Мелиссе и, кивнув мне, шустро покинула бунгало, плотно закрыв за собой дверь. - Ваас, а кто эта девочка? - с претензией спросила Мелисса: сладострастие разом пропало из ее голоса. - Наш новый лекарь, - бросил я, прошёл к столу и взял одну порцию обезболивающего. Да уж… Негусто. - Водички принеси, Мелисса. Женщина молча прошла мимо меня и на выходе громко хлопнула дверью. Ее ревность показалась мне до хохота смешной, и я, фыркнув от смеха, снисходительно покачал головой и опустился на стул, рассматривая разложенные Викторией бинты и тюбики мази. Мне предстояло долгое лечение, но у меня был лучший доктор, а потому я был даже рад.