Путешествие в один конец

POV Ваас Мне снилась Цитра. Нам почти по двадцать. Я слышу ее крик в глубине дома, и кровавая пелена застилает мне глаза. Врываюсь, едва не снося дверь с петель: крик доносится из спальни. «Я урою этого ублюдка!». Но в спальне мне открывается совсем другая картина: сестрица, широко раскинув свои стройные ноги, придерживает за волосы голову пристроившегося между ее ног молодого воина. Он лижет ее самозабвенно, как будто в этом его наивысшее блаженство, и даже не слышит, как я захожу в комнату и взвожу курок. Зато это слышит Цитра. - Ваас, нет! Поздно. Доля секунды - в ноге воина появляется кровоточащая дыра. Он отрывается от моей сестрицы, протяжно завыв, и пытается руками закрыть рану, остановить кровь. У него шикарное подтянутое тело и длинные волосы, собранные в хвост на затылке - и скоро у него на одну конечность станет меньше. Цитра лежит в постели, сомкнув ноги и игриво подтянув колени к груди, и улыбается. Я бросаюсь к раненому парню, но сестрица останавливает меня, уперевшись ножкой в мой живот. - Оставь его, - требует она. В ее голосе появляются властные нотки, пугающие меня с раннего детства. - Не дашь спасти - так дай добить, - я снова взвожу курок, но Цитра поднимается в постели на колени и хватает меня за подбородок, заставляя повернуться к себе. - Ваас, мой милый братец, - ее светло-зелёные глаза гипнотизируют меня, - почему ты никогда не делаешь, что я тебе говорю?.. Я подорвался, тяжело дыша, и огляделся. Я находился в своей постели, в своём бунгало. Рядом лежала разрисованная спина - Виктория, вспомнил я. Девушка обняла тонкое одеяло ногой, оголив часть упругой ягодицы, едва слышно сопела. - Твою мать… - воспоминания о событиях прошедшей ночи накатились на меня волной. Я схватился за голову. Я убил своего человека ради неё. А ведь Бенни предупреждал, что от Виктории будут неприятности. Сперва Хойт обещал оторвать мне яйца - правда, не зная, что я оставил британку себе. Теперь мне предстоит рассказать парням, почему этой ночью в нашей команде стало на одного человека меньше. Я спустился на пол и сел, прижавшись спиной к кровати. Зазудила случайно задетая лопатка - рана на ней потихоньку затягивалась, и теперь мне постоянно хотелось ее почесать. Клянусь, если бы Виктория умело не закрывала ее повязкой, я бы расчесал ее, невзирая на запреты и боль! За окном начинало рассветать. Я достал из тумбочки сигареты и закурил, надеясь, что шорохом не разбужу спящую девушку. Но она спала на удивление крепко. Я думал, как правильно было бы поступить дальше. Неприятно было это признавать, но я привязался к своей пленнице больше, чем следовало бы… И мои желания грозили перестать мне подчиняться. Я не завидовал ублюдку Тони, вкусившему этот запретный плод, но понимал, насколько сладким он казался. Черт возьми, где, где были мои мысли… Я сам не заметил, как задремал прямо сидя на полу. Разбудил меня нежный женский голос: - Ваас? - Да? - я вскинулся, не сразу поняв, что происходит, и вспомнил, что уснул сидя. - Ты проснулась? - Я что, спихнула тебя с кровати? «Да у тебя не хватило бы сил, - усмехнулся я про себя, поднимаясь на ноги и потягиваясь. Неприятно тянуло напряженную поясницу. - Нет, Виктория. Другая женщина сегодня не дала мне покоя». - Ты ворочалась во сне и порядком меня выбесила, - соврал я. - Выспалась? - Да? Я думал, уместно ли задавать следующий вопрос, но все же спросил: - Как себя чувствуешь? - Лучше. Она помялась, прежде чем дать мне ответ, однако в ее голосе больше не было боли. О, маленькая Виктория. Я пытался тебя сломать, а теперь хочу залечить твои раны - что ты делаешь со мной? - Отлично, - я старался звучать как можно равнодушнее. Только зачем? - Тебе больно? - прошептала она, касаясь кончиками пальцев разбитых костяшек. Разбитых об лицо Тони костяшек. Я вспомнил, как метелил ублюдка, и мне нисколько не было совестно. Он нарушил мой запрет. Мой закон. Он прикоснулся к моей женщине… игрушке. К моей игрушке. Он знал, что его ждёт. Он заслужил. - Нет, - я и вправду не чувствовал боль. Я заглянул ей в глаза. Она была так близко, и мне так хотелось поцеловать ее… Я коснулся ее лба губами и прижал ее голову к своей груди. Я заботился о ней, как когда-то заботился о сестре… - Ваас, убей его! - кричит Цитра. Я держу пистолет у виска парня, который обидел мою сестру. - Убей его, Ваас! Сделай это ради меня!.. Воспоминания причиняли невыносимую боль. Я отодвинул Викторию и отстранился сам, отсев на другой конец кровати. - Тебе нужно уехать отсюда. «Я не могу на тебя смотреть. Я смотрю на тебя - а вижу ее». Лопатку и шрам противно тянуло - к дождю, но пока было солнечно, я собрал парней на площади лагеря. Кто-то сидел прямо на песке и ковырял в зубах, кто-то курил, кто-то ловил приход на бочке. - Скажи-ка мне, Рике, - я уселся на краю помоста и ткнул сигаретой в сторону того, к кому обращался, - у тебя в детстве была любимая игрушка? Тот задумался, но довольно быстро вспомнил: - Ага, деревянная собачка. Мой папаня-алкаш вырезал ее своими руками, когда мамка в очередной раз пригрозила выставить его из дома за пьянку… - Рике предался воспоминаниям. - Я обожал собачку. Она всегда напоминала мне о том дне, когда папаня был трезв и не пиздил меня прутом от калитки. - Что бы ты сделал, если бы я отнял у тебя твою собачку? - Ты? - удивился он. - Я, - подтвердил я и загасил бычок о край помоста. Выпустив дым вверх, я уточнил: - Когда я был мелким, я был… мелким. Что бы ты сделал, Рике? - Ты бы получил таких люлей, что неделю бы присесть не мог. - А если бы я пытался ее сжечь? Рике нахмурился и выразительно промолчал, но по его лицу и так было понятно, что грозило бы мне мелкому, если бы я сжёг его деревянную собачку. - Вчера один из вас попытался отобрать у меня мою игрушку, - я обвёл толпу дулом пистолета. Парни начали тревожно переглядываться, и это вызвало у меня улыбку. - Ха! Смотрю, вы все здесь не без греха. Над толпой вытянулась тощая рука Айзека. - Да? - Прошу уточнить, - он кашлянул, - что за игрушка у тебя пропала? - О, Айзек, глупый Айзек, - снисходительно протянул я, спрыгивая с помоста. Пираты расступились, позволяя мне подойти к парню, который понял, что навлёк на себя неприятности, и принялся нервно оглядываться в поисках поддержки. Я двигался медленно, заглядывая каждому из парней в глаза: - Разница между мной и Рике в том, что мои игрушки отобрать невозможно. Я остановился в центре толпы. Все взгляды были прикованы ко мне. Я упивался их вниманием и ощущением, что каждое мое слово слушают и слышат. Я упивался их страхом. Да, крошки! Внемлите и бойтесь! - Однако один из вас вчера попытался, - я остановил взгляд на Патрике, коке, совершенно спокойно изучающем мое лицо. - Кого ты убил, Ваас? - спросил он, скрестив руки на груди. - Не-не-не-не-не! - я поцокал языком и подошёл к Патрику. - Так дело не пойдёт, hermano. Я не люблю, когда мой луч прожектора пытаются оттянуть на себя. У тебя ещё будет твоя минута славы, если тебе так этого хочется. Патрик примирительно поднял руки вверх, осознавая, что лучше бы он промолчал. - Но Патрик - видите ли, старый сукин лис Патрик - знает меня достаточно хорошо, чтобы попасть в корень, - я приобнял Патрика за шею. - Старый лис Патрик знает, что я кого-то убил. Парни тревожно переглядывались, а я отпустил Патрика и вернулся на помост. - Старина Тони хотел поиграть моей игрушкой, и я ему этого не простил, - от звука моего голоса парни выпрямились - да мне самому стало не по себе. - Старина Тони оказался псом, кусающим руку, которая его кормит. Такого пса нужно пристрелить без жалости, что я и сделал вчера. Вы - мои псы, мальчики, а я - ваш вожак. Понимаете? - Да! - Так точно! - И раз уж я получаю по шее от Хойта за каждый ваш косяк, - продолжал я, и хор голосов стих, - думаю, я имею право на некоторую компенсацию, правда? Это же будет справедливо, не так ли? Хор голосов выкрикнул нестройное «Да!». Я вытянул руки перед собой, призывая толпу замолчать. - Я рад, что мы прояснили этот момент, ребятки. А теперь - к хорошим новостям, - я сменил гнев на милость. - Когда Бенни добудет нам машины, мы с вами поедем пострелять по обезьянкам. Кто со мной?.. POV Виктория Я стояла в тени одного из домиков за спинами парней и следила за тем, как Ваас проводит собрание. Мужчины слушали его, не смея перебить, и тишина в моменты, когда он просил о ней, становилась давящей. Ваас смотрел в глаза каждому так, словно на площади не было никого кроме них двоих. Его голос становился то громче, то тише, доходя практически до вкрадчивого шепота, но каждое его слово было слышно даже мне. Меня больше не коробило, что он назвал меня своей «игрушкой». После случившегося ночью я решила, что Ваас может звать меня, как хочет, пока моя безопасность в его руках. Новость о кончине Тони пираты восприняли на удивление спокойно… Я поспешила исчезнуть из их виду, пока кто-нибудь не заметил мою фигуру, прислонившуюся к стене дома. Тони стал вторым пиратом, погибшим из-за меня, и я не сомневалась, что то аукнется. Я вернулась в медпункт, и через несколько минут ко мне заглянул Хорхе. Он выглядел озадаченным и хмурым, и я боялась, что он теперь возненавидит меня, но зря. - Викки! - он порывисто обнял меня и прижал к себе с такой силой, будто хотел задушить. - Ты в порядке? Я молча прижала голову к его плечу, глубоко вздохнув. Хорхе понял без слов. - Тони… - он отпустил меня и нервно зашагал по приемной. - Старый ублюдок Тони! Он пнул мой стул, и тот с грохотом рухнул на пол. - Хорхе, успокойся! - это действовало мне на нервы. Парень поднял на меня горящие злобой глаза. - Если ты хочешь меня поддержать, не напоминай. Прошу. Я поставила стул на место и предложила Хорхе занять койку. - Знаешь… - я не решалась задать волнующий меня вопрос, но Хорхе выжидающе смотрел на меня. - Мне страшно, Хорхе. - Почему? - Я приношу вам столько проблем, - мне стало совсем тоскливо, и я сгорбилась, глядя в пол. В уголках глаз начали скапливаться слёзы, а голос начинал дрожать, но я старалась держаться: - Что со мной будет, Хорхе? Зачем Ваас держит меня? И Тони… - меня прорвало. - Он мёртв из-за меня, Хорхе! - Он сдох, как пёс, потому что этого заслужил, - возразил Хорхе и, взяв меня за подбородок, заставил смотреть ему в лицо. - Прошу, забудь о нем. Тони здесь почти никто не любил. Он был плохим человеком. - Ты говоришь это, потому что хочешь меня утешить или потому что правда так считаешь? - Всего понемногу, - улыбнулся аргентинец и отпустил меня. Я отвернулась, стирая слезинки с лица. - Ты многим здесь помогаешь, Виктория. Ты спасла Вааса. Об этом никто не забывает. - Он больше не хочет меня видеть, Хорхе, - загрустила я. Пират промолчал. Мы молча пялились к пол, рассматривая дырки в дереве. - Видишь ли, Викки, - внезапно ожил Хорхе, - наша команда, хоть и сплочена, все же делится на две части: аборигенов и тех, кто приплыл сюда… за чем-то своим. - Как ты? - Да. И вот тех, кто не местный, здесь не особо жалуют, - грустно усмехнулся он. - Тони как раз из таких… Жирный, похотливый британец, - судя по тону, с которым он это произнёс, Хорхе и сам не жаловал усопшего. - Поверь, никто не будет по нему скучать. Парень хлопнул меня по коленке и встал на ноги, потянулся и, не поворачиваясь, сказал: - Пойду. Парни обещали пригнать машину, нужны рабочие руки. - Хорхе! Он обернулся через плечо: - Да? - Спасибо тебе. Хорхе улыбнулся. Я продолжила: - Без тебя я бы ни с чем не справилась. Он улыбнулся ещё шире и повернулся ко мне всем телом: - Справилась бы! Ты сильная, Викки. Подмигнув, парень скрылся в дверном проёме, а я почувствовала, что впервые за последние сутки кошки, скребущие мне душу, притихли.