Путешествие в один конец

Вечером Ваас был зол. Я молча проводила последнюю перевязку, пока Ваас орал на кого-то в новую рацию. По нему было видно, что запугивать подчиненных не приносило ему такого удовольствия, как издевательства надо мной. - Меня не ебет, взяли лопату и приступили!! - его голос уже садился от напряжения. - Или я завтра же приеду и перестреляю вас, как чертовых свиней! Я тихо собрала остатки медикаментов и нетронутые расходники, чтобы забрать их в медпункт, и собиралась уйти, когда Ваас окликнул меня: - Эй, Виктория! - Да? Он некоторое время изучал меня взглядом, а я, натянуто улыбаясь, ждала пока он хоть что-нибудь скажет. Наконец он выдавил: - Спасибо. И опустил взгляд в бумаги. Фальшивая улыбка моментально уступила место настоящей. Мне захотелось сказать Ваасу что-то приятное, ободряющее, и я ответила: - Я рада, что с тобой все хорошо. - Ага. Он даже не поднял на меня взгляд и вообще как будто не слышал моих слов. Я снова натянуто улыбнулась и вышла из его дома, надеясь, что больше никогда не окажусь в нем. Той ночью я не могла уснуть, ворочаясь и думая, что будет со мной дальше. Перспективы были далеко не блестящими. Когда-нибудь моя упёртость надоест Ваасу настолько, что он пристрелит меня, как бешеную собаку… Я уже смирилась с тем, что жить мне осталось не очень долго, и уже перестала плакать каждый раз, когда думала об этом. Работа в медпункте позволяла отвлечься от тяжелых мыслей, и я в очередной раз прокручивала в голове самые светлые сцены из будней - да-да, были и такие. Когда Хосе принёс букет местных цветов в благодарность за вылеченную ногу. Когда Энрике пришёл в медпункт на своих двоих. Когда Ваас поблагодарил меня… Незаметно для самой себя я погрузилась в дрему, но спустя какое-то время снаружи раздались шаги. Я не обращала на них особого внимания, пока не услышала, как кто-то отпирает дверь моей камеры. Крупная мужская фигура застыла на пороге, тяжело сопя, и я почувствовала, что мне страшно. - Ты что здесь делаешь?! - со сна мой голос звучал недостаточно грозно. Ночной визитёр зажег тусклую лампочку камеры - это был Тони. Он замер, а затем его губы расплылись в похабной улыбке. Он медленно подошёл к моей постели и уселся на самый край, и хотя я попятилась, в этом не было особого смысла. От него разило потом и алкоголем, и когда он наклонился ко мне, я оттолкнула его, вскрикнув: - Ты что себе позволяешь?! - Так даже лучше... - уверенно заговорил он, продолжая похабно улыбаться. - Я люблю, когда не очень просто... - Пошёл отсюда! - Тш... - он зажал мне рот ладонью. - Не кричи, Виктория. Ты же не хочешь, чтобы сюда сбежался весь лагерь? Я почувствовала, как его пальцы скользят мне в трусики, и сжала ноги, но это нисколько ему не помешало. Он встретил мой испуганный, молящий взгляд взглядом чистого вожделения, которое невозможно контролировать... - О-о-о... - он провёл пальцами по ткани, и от этого я почувствовала себя отвратительно грязной. - Мокрая со сна... Идеально! - Уйди! - закричала я, как только он отпустил мой рот, чтобы расстегнуть ширинку. Я уползала, он приближался; мужчина одним движением сбросил с меня простыню и оказался сверху, усевшись на мои ноги. Сопротивление было бесполезно, как и звать кого-либо - все равно не услышат… Адреналин горячил кровь; я пихнула Тони изо всех сил, но моих усилий оказалось недостаточно: он лишь отклонился назад, но тут же придвинулся обратно и, схватив оба моих запястья одной рукой, второй достал откуда-то из-за пояса веревку и связал мои кисти; веревка с силой впивалась в кожу, царапая запястья. Он навалился на меня всем телом: потным, немытым, недостаточно подтянутым, от чего стало ещё противнее. Когда его голый живот соприкоснулся с моим, я всхлипнула. Из уголка глаз побежала слезинка, попала мне в ухо, а за ней - целый град слез. Мой мучитель стёр их большим пальцем, второй рукой помогая себе пристроиться там, и прошептал: - Горячая... - его палец проник в меня, от чего я громко всхлипнула. - Ух, какая тугая... - Не надо! - вскрикнула я, но мой голос утонул в слюнявом поцелуе Тони с гадким привкусом алкоголя. Я укусила его за губу и лбом ударила в его лоб. Мир сотрясся, голова словно раскололась надвое, все вокруг начинало плыть; Тони ахнул и на секунду оторопел, но вдруг словно с цепи сорвался. Грубо схватив меня за ногу, он запрокинул ее себе на плечо и начал двигаться. Боль. Мерзкий звук, с которым его тело прикасалось к моему. Спустя несколько секунд он замедлился, а затем и вовсе остановился, заявив: - Мне так не нравится, - он заставил меня подняться. Я предприняла попытку оттолкнуть его, но это его только сильнее раззадорило: - Да, вот так! Молодец, Виктория! Знаешь правила игры… Он с силой сжал волосы на моем затылке и заставил меня опуститься на колени. Стоило ему на секунду отвлечься, я закричала во всю мощь лёгких: - На помощь!!.. И получила по голове с такой силой, что из глаз посыпались искры. Он что-то говорил, но я уже плохо понимала, что происходит; поняла только, что спустя какое-то время он отпустил мои волосы, по-видимому, получив то, что хотел. Я упала на бок; слёзы затекали в ухо, перед глазами стояла пелена, уши были забиты ватой. Тут я увидела, что по комнате метались две молнии: красная и зелёная. Спустя несколько секунд я поняла, что фигура в красном лупит моего мучителя по рёбрам ногами, будто мешок с навозом. Тони ещё пытался сопротивляться, выставив перед собой руки с перекрещенными запястьями… Но бой резко превратился в избиение, и я зажмурилась и отвернулась, не в силах пережить столько насилия за одну ночь. Сильные руки подхватили меня и придали моему туловищу вертикальное положение. Ноги дрожали, и я едва нашла в себе силы удержаться стоя. - Не трогай! - закричала я, не открывая глаз и плача. - Викки! - меня тряхнули, заставляя прийти в себя. Я только сейчас узнала голос Вааса и распахнула глаза. Мы молча смотрели друг на друга несколько секунд, и из моего горла вырвалось хриплое: - Ваас?.. Осознание случившегося обрушилось на меня ведром ледяной воды. Пока я собиралась с мыслями, Ваас развязывал верёвку, связывавшую мои руки, и как только она упала на землю, я прижала онемевшие конечности к лицу и затряслась в беззвучном, сухом плаче отчаяния. Ваас усадил меня на стул, а сам опустился на корточки напротив. Пока я осторожно растирала затёкшие запястья, мужчина закурил, сделал несколько очень глубоких затяжек и внимательно следил за мной - я чувствовала его взгляд и напряжение, повисшее в воздухе. Докурив, он загасил бычок об пол и коснулся моего плеча рукой. Я вздрогнула и буквально заставила себя не отдернуться. - Викки... - голос Вааса звучал удивительно нежно. - Его здесь больше нет. Его ладони обхватили мои плечи и мягко сжали их: почти так, как это делал Тони, но все же по-другому. Я не сдержала дрожи, хоть и пыталась заставить себя успокоиться. Ваас поднялся, осторожно прижал мою голову к своей груди и принялся медленно гладить меня шершавой ладонью по волосам. - Тебя больше никто не тронет... - прошептал Ваас мне в макушку. - Слышишь? Никто не посмеет к тебе прикоснуться против твоей воли. Я взревела, оттолкнула его и закрыла лицо руками. Я была грязной, липкой, противной. Мне хотелось соскоблить все прикосновения Тони к своему телу... и особенно там. Лишь когда рыдания перестали меня душить, я посмела посмотреть на Вааса, но слезы, застилающие глаза, не давали рассмотреть его лица. - Он... - Ваас пытался подобрать слово. - Он успел? - Да. Ни с того ни с сего Ваас с силой ударил по стене кулаком, зарычав, чем напугал меня ещё сильнее, но тут же примиряюще вытянул руки перед собой, показывая, что не причинит мне вреда. - Ваас... Можно, я схожу в душ? - Что? - Хочу... смыть. Понимаешь? Пират удивлённо смотрел на меня несколько секунд, а потом как будто опомнился, тряхнул головой: - Да, конечно... Он помог мне подняться и, не отпуская моей руки, повёл меня из комнаты, прикрыв мне глаза второй ладонью. - Зачем? - Поверь, так лучше. POV Ваас Виктория... Я боялся оставить ее одну. Меня бесило, что приходилось проговаривать каждое действие, но иначе было нельзя: после того, что она только что пережила, она шарахалась даже от собственной тени. Стоя под струями воды, Виктория медленно, но безостановочно водила губкой по одним и тем же участкам тела: там, где ее касалось это чмо, понял я. Я не оправдывал его действия, но глядя на ее загорелое, подтянутое тело, по которому стекала белоснежная пена, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб, почувствовал оживление в штанах против своей воли. Она задумчиво водила губкой по животику под грудью; я случайно остановил взгляд на ее набухшем соске и больше не мог смотреть ни на что другое. Спустя несколько секунд поймал себя на том, что открыл рот, глядя на неё, и не дышу, и поскорее отвернулся, пока она не увидела. Сейчас… сейчас нужно думать о другом. Оставлять ее в лагере было ошибкой. Я говорил, что спасаю ей жизнь, а на самом деле только испортил ее. Мой взгляд снова невольно устремился к той, которую я теперь боялся оставить без присмотра. Не обращая на меня внимания, Виктория наклонилась, чтобы протереть ногу, и ее упругая грудь слегка колыхнулась, а я, сглотнув, снова отвернулся. Я не кусок дерьма, чтобы взять ту, что не смогла бы сопротивляться… Как подонок Тони. Вспомнив о нем, я пожалел, что расправился с ублюдком так быстро, но мысль об избитом мешке с костями, лежавшем сейчас где-то на улице, пока Бенни стирал кровь с пола каморки, где жила Виктория, сбила все желание напрочь. И вовремя: тихий скрип крана известил меня о том, что Виктория закончила водные процедуры. Я отвернулся и закурил, дожидаясь, пока она завернется в чистое полотенце, и пожалел, что не принёс ей новой одежды - но, справедливости ради, вряд ли в лагере было бы что-то достаточно чистое, чтобы Виктория не побрезговала это надеть. Особенно сейчас, когда она несколько минут оттирала его невидимые следы со своего тела. - Я все, - тихо-тихо, почти прошептала она. На долю секунды я метнул взгляд в ее сторону: она завернулась в полотенце, едва прикрывавшее загорелые стройные ноги с белой полоской от шорт, и перебросила длинные волосы через плечо. Затушив сигарету о натёкшую рядом со мной лужицу воды, я медленно поднялся, упираясь ладонями в колени, и повернулся к Виктории спиной, не выдавая своего интереса к ее дрожащей, но от того не менее желанной фигурке. Слабость меня почти не возбуждала, но почему-то сейчас все было совсем иначе. - Пойдём, - распорядился я. Она молча последовала со мной, и меня покоробило ее безропотное подчинение. Почему, Виктория? Ты боишься меня, или наоборот - теперь ты безоговорочно мне доверяешь? Ночное небо самую малость просветлело на востоке. Мы остановились перед входом в бараки, откуда выскользнул один из моих парней, подняв вверх большой палец - сигнализируя, что следов Тони там больше нет. Я оглядел лагерь привыкшими к темноте глазами, опустил руку Виктории на плечо и почувствовал, что она дрожит. - Ты замёрзла? - удивился я. Девушка промолчала, не сводя взгляда с двери. Я все понял. Всего пара секунд потребовалась, чтобы принять решение: - Идём за мной. Я повёл ее через лагерь, к стоявшему несколько в отдалении бунгало, куда никто - никто - не посмел бы вломиться, имея при себе тёмные мыслишки. - Сегодня ты спишь там, где к тебе никто не прикоснется. Я слышал, как она всхлипнула, когда мы дошли до заветной двери, и разозлился. Черт тебя подери, Виктория, я же и пальцем тебя не тронул! Я размозжил голову своему бойцу за то, что тот посмел сделать с тобой, совершенно чужим мне человеком! Какого хрена ты пускаешь слезы и сопли?! Молча распахнув дверь, я жестом приказал ей войти. Виктория, опустив голову, вошла внутрь, я - за ней, осторожно прикрыв дверь, чтобы не лязгнула. Я махнул рукой в сторону постели и распорядился: - Сегодня ты спишь тут. А сам принялся убирать карты, разложенные на столе. Виктория не шевелилась. Я собрал чертежи и карты, скинул их на полку и повернулся к девушке, злобно бросив: - Я неясно выразился? Задрожав, девушка медленно стянула с себя полотенце и на удивление резво забралась под одеяло, словно стеснялась своей наготы. Стараясь не думать о том, насколько же соблазнительно ее тело, я опустил глаза на стол и продолжил наводить порядок. Я в психологическую поддержку не записывался, Виктория, поэтому делай, что тебе велено. Забудь. Что было, то было. Ублюдок наказан. Больше никто не посмеет тронуть тебя, если не захочет иметь дело со мной - а таких дураков среди моих людей нет. Виктория забилась в самый угол двухспальной кровати и повернулась ко мне спиной. Места вполне хватало на двоих, и я, не снимая обуви, опустился прямо поверх одеяла, почувствовав, как девушка снова задрожала. - Что ещё? - рявкнул я. Ее слабость, до этого такая пленительная и трогательная, начинала действовать мне на нервы. - Ты… - она говорила едва слышно, приходилось напрягать слух, чтобы разобрать ее лепет. - Мы будем спать вдвоём? - Прикажешь мне на коврике лечь? - усмехнулся я, запрокидывая обе руки за голову. Виктория промолчала, но я чувствовал, как она напугана. Смягчившись, я похлопал по одеялу рядом с ней: - Спи. Я тебя не трону. Обещаю. POV Виктория Места было непривычно много. Проснувшись, я приподнялась в постели. Воспоминания о ночи тут же нахлынули с такой силой, что на глаза снова навернулись слёзы. Я стёрла их ладонью и огляделась: макушка Вааса торчала из-за края постели. - Ваас? - позвала я, протягивая руку в его сторону. - Да? - его голос был слаб со сна, но пират зашевелился, оживляясь. - Ты проснулась? - Я что, спихнула тебя с кровати? - удивилась я. Ваас поднялся, потянувшись; мышцы его спины заходили ходуном под загорелой кожей. Сила - грубая сила - пережитое ночью… В глазах потемнело, и я вцепилась пальцами в одеяло, будто это могло помочь мне не упасть. - Ты ворочалась во сне и порядком меня выбесила, - как всегда, Ваас был прямолинеен и груб. - Выспалась? - Да. - Как себя чувствуешь? Я помялась, но все же ответила: - Лучше. - Отлично. Он повернулся ко мне, и только сейчас я вспомнила, что на мне нет ничего, кроме его тонкого одеяла. Стало совсем неловко. Я растерянно бегала взглядом по комнате, пытаясь найти хоть что-то, что можно было бы накинуть на себя. Ваас опустился на кровать и жестом поманил меня к себе. Я знала, что он меня не тронет - если бы захотел, сделал бы это ещё ночью… Но все равно не могла сдержать дрожь, осторожно приближаясь к главарю банды. Закрыв грудь одеялом, я послушно заняла место рядом с ним. - Тони мёртв, - без предисловий сказал он. - А ты должна знать, что я сделал это не из-за тебя, а потому что в моем лагере насилие над пленницами без моего разрешения карается смертью. Его слова задели меня за живое. «Без моего разрешения»… То есть он ещё мог бы «разрешить» сотворить со мной такое? А сам бы что - сел наблюдать, давая подсказки? От мысли, что подобное могло бы произойти с санкции Вааса, меня затошнило. А Ваас молчал, словно дожидаясь чего-то. - Спасибо, Ваас, - слова поцарапали горло. Он же этого от меня ждал? - Виктория… - он взял мое лицо в ладони и коснулся моего лба своим. Я закрыла глаза. Мы молча замерли в этой позе, и я почувствовала, что мое сердце взволнованно бьется. Я осторожно коснулась его руки своей; кончики пальцев нащупали запекшиеся ранки на костяшках - следы вчерашней борьбы. - Тебе больно? - прошептала я, поглаживая его ладонь. - Нет, - шепотом ответил он. Он отодвинул мое лицо от своего и заглянул мне в глаза, и по его взгляду я поняла, что он борется: борется с самим собой. Что его так же, как и меня к нему, неудержимо тянет, и он тоже хотел бы знать, почему и зачем, но не понимает, и это тоже доставляет ему столько страданий, что лучше бы он вообще не знал меня. Ваас легко, очень нежно коснулся моего лба губами и с силой прижал меня к своей груди. Я отпустила одеяло и впилась пальцами в его одежду, вдыхая его запах. Странно, но он больше не ассоциировался у меня с болью и унижением. Ваас отстранил меня и отодвинулся сам. - Тебе нужно уехать отсюда, - заявил он и полез в прикроватную тумбочку. Я с замиранием сердца смотрела за тем, как он, выудив оттуда пачку сигарет, достаёт последнюю. - Домой? - мой голос дрогнул. Неужели он решил отпустить меня?! Вместо ответа Ваас посмотрел на меня, как на ненормальную, и расхохотался. Смех был неестественный, но издевательский, и сердце упало от понимания, что никто, конечно же, домой меня не отпустит. - Ну да, о чем это я… - пробормотала я, чувствуя, как от стыда заливаюсь румянцем, и завернулась в одеяло. - Ох, Виктория, - Ваас коснулся внешней стороной запястья уголков глаз, - насмешила. Шутница! Он затянулся, шумно выпустил дым из лёгких и задумался. Я молча сидела за его спиной, глядя на торчащий из-за пояса нож. Если бы у меня хватило сил и решительности, я бы смогла закончить этот кошмар здесь и сейчас… Но я знала: едва моя ладонь коснётся рукояти ножа, Ваас сломает мне шею. - Я распоряжусь, чтобы тебя перевели в другой лагерь, - успокоившись, продолжил он. - Где найдётся работка для тебя. «Что? А как же ты?» - Ты мозолишь мне глаза, - он стряхнул пепел прямо на пол, - и это начинает действовать мне на нервы. А я терпением не отличаюсь.