Why did you have to wake up,
When all you had to do was obey?...
Почему ты так стремишься к тому, чтобы проснуться,
Когда всё, для чего ты был создан — это подчиняться?...
Detroit: Become Human
Прозрачные струйки легко взлетали в воздухе и звонко падали вниз, в нишу фонтана, создавая рябь на поверхности воды. Солнце нещадно пекло, заставляя прохожих инстинктивно искать спасительную тень, а некоторых даже надевать головные уборы, которые, впрочем, не слишком помогали спастись от жары, но зато хотя бы защищали голову от угрозы внезапного солнечного удара. Ветра, как назло, сегодня не наблюдалось, как и любого рода облаков на лазурном небе, которые могли бы хоть ненадолго закрыть собой неумолимый источник пекла. Девушка прислонила холодную и дрожащую ладонь к лицу и задумчиво прикоснулась к подбородку. Сглотнула неприятный комок в горле и уверенно выдохнула, мысленно беспрестанно повторяя себе, что ей нужно собраться. Она***
— Вам нужно перестать врать мне, мистер Блейк, — учтивым тоном отозвался мужчина, хладнокровно сверкнув глазами. Блейку, честно говоря, было всё равно, чего он от него хотел. Только поскорее бы эти полтора часа закончились. Парень слегка нахмурился и чуть заёрзал на стуле. С другой стороны, он же не делает ничего неприличного или противозаконного. Скорее это просто… странно? Но, в любом случае, у него нет выбора — либо это, либо разозлённая Октавия и её надутые губы на несколько дней вперёд. Беллами определённо выбирал меньшее из двух зол, — Иначе я не смогу вам помочь. Мне не нужна никакая помощь. Он закусил губу и отвёл взгляд в окно. На улице всё ещё стояла тёплая погода, но все вокруг находились в полной уверености, что зима рано или поздно вступит в свои права и в городе совсем скоро появится первый снег. Ставший холодным и крепким, ветер предвещал эту скорую перемену. Молчание затянулось на несколько минут. Никто его не торопил, Беллами действительно чувствовал себя в какой-то степени свободно, хотя на самом деле в глубине души ощущал непосильную тяжесть и тоску. Он знал, что ему нужно сделать. И знал тот человек, сидящий сейчас напротив него в кресле и терпеливо ожидавший его слов. Но просто не мог. Почему? Да он и сам не мог ответить на этот вопрос. Не мог и не хотел, потому что уже знал ответ. — Мистер Блейк, — мужчина чуть сдвинул свои очки и наклонился к нему. Беллами всеми силами старался показывать свою невозмутимость, — Я знаю, вам это даётся нелегко. Я знаю, что гораздо проще всё скрывать и запрятать все те вещи, о которых следовало бы рассказать, в самый тёмный уголок души и не открывать до самой смерти. Но проблема в том… — его губы сомкнулись в узкую полоску, а зелёные глаза непрестанно пытались заглянуть в глаза Блейка, — Что вам не удасться бежать от этого ровно столько, сколько вам захочется… Ему захотелось рассмеяться в лицо этому смазливому идиоту и немедленно выйти из этого чёртового прибежища психбольных, громко и гордо хлопнув дверью. Пойти в бар, напиться до потери памяти и забыть обо всём этом дерьме. Возможно, при хорошем расположении духа снова начать курить и отбросить все лишнее, кроме как блаженного ощущения неведения и удовольствия. О да, он бы так этого хотел…***
"Выдохни, просто выдохни. Вдохни, выдохни, а затем подними голову и скажи ему то, о чём ты думаешь…" Парень, будто совершенно не замечая её присутствия, что-то усердно высматривал в тексте очередного документа. Кларк нужно быть очень терпеливой: этот парень, конечно, был просто невыносим, до ужаса эгоистичен и являлся ярчайшим примером именно того типа сотрудников, с которыми мало того, что невозможно было нормально работать, так ещё и с лёгкостью можно было получить выговор за малейшее неповиновение. Но самое ужасное состояло в другом: Гриффин и шагу не могла ступить без надзора этого козла, не то, чтобы самостоятельно выехать на дело. Ранг, пусть он и оставался у неё прежним, на её авторитет не влиял ровным счётом никак. И ладно бы это действовало только на отношение других сотрудников к ней (ей было плевать на мнение остальных. Она не собиралась заводить новые знакомства с кем бы то ни было) но это влияло на отношение к ней Блейка! На отношение грёбаного Блейка! Никто её не знал здесь так хорошо, как он. И в этом и состояла главная её проблема. Она была печально известна всем им до единого, и Кларк не сомневалась, что если встанет вопрос о том, чьи слова весомее или кто из них действительно заслуживает того, чтобы быть выслушанным, то, несомненно, ей придётся принять то, что она уступит в этом парню. Никто здесь ей не доверяет и с ней не знаком, и это и оставалось её главным плюсом на протяжении долгих лет. А Блейк знал её, читал, словно открытую книгу, и от осознания этого блондинке становилось не по себе. В любом случае, девушка не собиралась мириться с этим фактом навсегда. И если ей придётся ради признания окончательно испортить отношения с Блейком или работать не покладая рук сутки напролёт, выбирая вместо личной жизни любимое всей душой дело, то она сделает это без единого промедления. Блондинка подходит к нему ближе и набирается решимости. Брюнет по-прежнему с показным интересом рассматривает какие-то бумаги и чуть лохматит рукой волосы. В мыслях вдруг невовремя и неожиданно проскользает, что у него, наверняка, очень мягкие и шелковистые кудри. Гриффин с пренебрежением откидывает дурацкое замечание из головы и останавливается в полуметре от него. — Мистер Блейк, — вежливым тоном (она изо всех сил старается казаться беспристрастной) обращается к нему, — Ко мне только что поступила информация о новом деле. На пересечении Вэлори-Стрит и Фолктаун-Билдинг соседи обнаружили тело мёртвой женщины полтора часа назад. Есть подозрения, что было совершено нападение, но пока что об этом ещё рано говорить. Я бы, с вашего позволения, хотела посетить— — Не сейчас, — Беллами отмахивается от неё, словно от назойливой мухи, и успешно игнорирует протянутую ему тоненькую папку с новым делом. Внутри у неё постепенно собирается комок раздражения, который девушка всеми усилиями пытается удержать в себе. Они что, так и будут весь день просиживать в участке, вместо того, чтобы начать заниматься реальным делом?! — Простите, но я вынуждена настоять, сержант, — уверенно произносит девушка, буквально заставляя его оторваться от бумаг и заинтересованно посмотреть на неё. Гриффин очень стыдно это признавать, но она понимает, что глаза у парня до невозможности лукавые и… притягательные?! Она часто моргает и пытается сосредоточиться на деле, — Труп обнаружили совсем недавно, и, если нам повезёт появиться там в скором времени, то велика вероятность того, что мы сможем напасть на след. — Допрос, — словно ребёнку напоминает он Кларк, чуть приподняв бровь вверх, — Мы пропустим его. Мёрфи уже должен быть на пути в участок, и я не собираюсь упускать шанс поговорить с тем мерзавцем по душам. — Но он сможет провести его и без нас, а затем передать всю информацию вам. Она, конечно, терпелива, но не настолько. Тем более, если учитывать тот факт, что они таким образом могут с лёгкостью упустить потенциального преступника, чего ей крайне не хотелось делать в первый рабочий день. Её напарник резко поднимается со своего места и встаёт напротив неё, буквально сверля девушку оценивающим взглядом. Ей становится некомфортно под ним, но Кларк уже привыкла к тому факту, что большинство людей, с которыми ей доводилось работать, откровенно презирали её и не относились серьёзно, постоянно подтрунивая и иронично насмехаясь над ней, когда Гриффин доводилось ненароком совершать ошибки и становиться жертвой всеобщего презрения. Но она с самого начала знала, на что идёт. Это был результат её выбора, и Кларк больше не могла отрицать этого. Она смирилась. Она выросла из этого. Она уже больше не та наивная и напуганная девчушка, которая, совсем недавно ощутив тяжёлые крылья свободы за спиной, растерянно озиралась по сторонам чужого города и жалела о содеянном, беспрестанно скрываясь от людей. Сейчас она другая. Поэтому сейчас ей так наплевать на всех этих людей, толпившихся в здании и, добросовестно или нет, но выполявших свою работу. Поэтому её ничего не интересует, кроме задания. Поэтому она не боится его и, гордо подняв голову, без малейшего страха выдерживает стальной взгляд Беллами Блейка. (А ещё с некой радостью на мгновение замечает небольшое, умело скрытое, но всё же показанное в глазах замешательство Блейка. Она осознаёт по его возмущённому лицу, что ещё никто до неё не смел разговаривать с ним в таком тоне и преисполняется уверенности в себе) Обстановка между ними постепенно накаляется, и уже во второй раз за день Беллами с неприязнью ощущает на себе заинтересованные взгляды его коллег по работе. Но, в отличие от инцидента утром, теперь он их практически не замечает, сосредоточенно, но безуспешно пытаясь выбить её на чистую воду. Она смелая. Блейк, конечно, с самого начала знал, что с ней ему придётся нелегко, но он не ожидал такого… сопротивления? Пожалуй, это можно назвать и так. Кларк Гриффин в принципе по своему характеру являлась одной большой волной сопротивления. Неудивительно, что именно из-за её слов страна стояла на пороге революции. Хотя… парень предполагал, что это происходит и до сих пор. Достаточно только раз посмотреть новостные каналы, чтобы убедиться в этом. Он саркастично поднимает бровь и грубо, твёрдо произносит: — Забыла своё место, принцесса? — парень с видимым наслаждением наблюдает за её растущим гневом, а потом наклоняется к ближе (голова девушки идёт кругом от мужского парфюма) и злорадно шепчет, — Я не из тех, кто будет терпеть твои выходки, Гриффин. Так что советую не злить меня, иначе наш дуэт приобретёт оттенки ненависти. Что ж, Кларк могла смело заявить, что он их и не терял. Он слегка отстраняется, и ей становится чуть легче дышать (про себя она считает, что это неожиданное головокружение вызвано переутомлением, хотя блондинка почти никогда не страдала этим недугом без веской причины) Парень вновь заглядывает в голубые глаза и осознаёт, что она не готова отступать. — Я не собираюсь упускать это дело только из-за вашей личной неприязни с подозреваемым, Блейк. Либо ты соглашаешься и отправляешься на дело, либо остаёшься здесь, но ставишь под угрозу свою репутацию как лучшего сержанта в городе, — внезапно приходит понимание того, что она нащупала больную тему, и девушка изо всех сил старается не упускать шанс утереть ему нос. Ей, наверное, стоило бы остановится на этом, потому что Кларк знает, что парень уже нехотя, но вынужденно отступил, и ей стоит лишь легонько подтолкнуть его к верному выбору. Но заманчивая перспектива не столько унизить Блейка, сколько поставить его самонадеянное эго на место заставляет детектива перейти в наступление и вместо напутствующего толчка она достаёт пистолет и стреляет. Метко, чётко, без права на жалость, — Не думаю, что Октавия мечтала бы о таком безответственном брате. Момент — и его руки уже уцепились за края её пиджака и притянули к себе, грубо приподняв вверх. Кларк едва доставала ногами до кафельного пола, касаясь носками обуви до гладкой поверхности. На скулах брюнета заходили желваки, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, а глаза в буквальном смысле метали молнии. Ладно, вот теперь ей действительно страшно. Блондинка отчётливо слышит щелчок фотокамеры и жмурится от осознания происходящего: это ведь только её первый рабочий день…***
— И… что было потом? Он отвечает не сразу. Слова тяжёлым комком застревают в горле, не давая и шанса высказаться. Что ж, это его первый раз, так что он считает, что всё проходит не так уж и плохо… — Беллами? — Я… Мгх, — он берёт на столе бутылку с водой и отпивает несколько глотков из неё. Мужчина терпеливо ожидает и только немигающим взглядом выдаёт свою заинтересованность, — Два человека, которые с давних пор держат друг на друга обиду, встречаются в одном департаменте полицейского участка и становятся напарниками. Думаете, из этого может выйти что-то достойное? Тот молчит, и эта появившаяся тишина угнетает Беллами. — Вы нагрубили ей в ответ? — Да! — И вы считаете, что поступили правильно? — По-вашему, Ричард, грубить кому бы то ни было иногда может расцениваться как правильный поступок?! — Зависит от того, что вы этим хотели сказать. — Я хотел сказать ей, чтобы она пошла нахер. — Только ли это? Блейк невесело смеётся и в который раз отводит взгляд. — Знаете… да, — парень закусывает губу и поднимает бровь, чувствуя, как лопается его терпение, — Да, я также хотел выразить своё абсолютное нежелание больше находиться на приёме у идиотского психолога и свалить отсюда побыстрее. Парень в секунду поднимается, (виски на мгновения сдавливает — осадок вчерашнего похмелья) хватает куртку, всё это время висящую на крючке у дубовой двери, и уже порывается открыть её, когда следующие слова заставляют его остановиться и сбавить обороты: — Но ведь это далеко не всё, что было? О нет. Это далеко не всё, что было.***
От возникшей боли она стискивает зубы и неуклюже цепляется за край ближайшего стола, чтобы удержать равновесие и не упасть. На серебристую поверхность капают капли крови и Кларк, постепенно ощущая нарастающую волну ненависти, вытирает кровоточущую губу тканью рубашки, впрочем, безуспешно. По залу раздаются ошеломлённые шёпоты и довольные улюлюканья, кто-то даже не поробел начать хлопать в ладони. В голове с досадой появляется мысль, что никто даже не помог ей урезонить Блейка. Будто этому придурку было всё здесь дозволено, даже бить новеньких и откровенно оскорблять их. Брюнет медленно, будто давая ей шанс, приближается, попутно в красках описывая те места, куда она может пойти, если хоть на секунду забудет, что она здесь — никто, и с ней всегда будут обращаться, как с тряпкой, если она не начнёт быть послушной. — Ты всегда была такой бездумно смелой, Гриффин, — ядовито усмехается он и девушке на секунду кажется, что парень был, похоже, не особо адекватен. Странный блеск в глазах даёт ей шанс задуматься над этим доводом. Она позволяет себе слабую улыбку: — Сочту за комплимент. — Ох, знала бы ты, как ты меня бесила тогда, — тот, будто не замечая её слов, продолжает сыпаться оскорблениями, — Самонадеянная выскочка, которая никогда не знала, когда нужно остановиться и подумать мозгами, вместо того, чтобы выливать всё дерьмо "Везера" в сеть и ждать, что из этого выйдет что-то хорошее, — он снова хватает её за воротник и с нескончаемой злостью встряхивает, — Ты думаешь ты была единственной, кто потерял всё, что только мог за считанные мгновения, а?! Думаешь, что мы сейчас должны забыть всё это и начать ладить? Быть партнёрами? Тогда ты даже представить себе не можешь, насколько ошибаешься… Обстановка между ними накаляется до предела, и девушка может всем телом ощущать, как быстро и гулко бьётся сердце его ненавистника. Между их лицами миллиметры, и миллиметры эти наполнены яростью и бушующим ураганом обоюдного презрения, которое ни один из них не пытается скрыть. — Вот, как мы поступим, — в негодовании выплёвывает он ей в лицо, — Ты прямо сейчас закрываешь нахрен свою грёбаную пасть и не открываешь ровно до того момента, пока я тебе не скажу. Ты делаешь именно то, что я говорю, так, как я говорю. Ослушаешься — я буду рядом. Совершишь ошибку — я буду рядом. Нажалуешься — и я, словно твой преданный пёсик, всегда буду рядом, это понятно, солнце? — в произнесённых ласкательных словах парня не было и сотой доли того, за что они так называются, она это знала, — В противном случае я вломлю тебе посильнее, чем в этот раз, и всем будет плевать. А знаешь, почему? — его горячий шёпот перешёл к её уху, и блондинка силой воли заставила себя не оттолкнуть нахрен этого мерзавца, крепко зажавшего воротник её тёмного пиджака, — Потому что ты - пустое место, Гриффин, и ты останешься им до конца своей чёртовой жизни, если не включишь, наконец, мозги, и не перестанешь перечить мне, — его глаза внимательно и прищуренно изучают её лицо, словно девушка могла что-то тщательно скрывать, — Я надеюсь, я объяснил все аспекты нашего партнёрства более, чем доступно? Она подавленно молчит, и парень расплывается в удовлетворённой улыбке. — Вот и славно. А теперь топай к своему столу и жди моих указаний. Он отпускает Кларк, и ей хочется расплакаться от обиды. Чудесно поговорили, ничего не скажешь.***
— Вы ведь понимаете, что перешли черту, да, Беллами? Голос Ричарда раздаётся по всей комнате и брюнету кажется, будто тот давит на него, хотя психолог оставался невозмутимым и даже показательно равнодушным к словам Блейка. Он молчит, перебирая в голове подходящие оправдания, однако в итоге находит… как удивительно, абсолютный ноль. — Я… Я был пьян, — бормочет он, чувствуя отвращение к самому себе. Сколько же ещё можно жалеть себя, Блейк? — В то утро моя на тот момент бывшая девушка устроила скандал прямо в участке, а перед этим один козёл повредил мне машину… — воздух вдруг становится для него невероятно тяжёлым, прямой взгляд Ричарда — донельзя отталкивающим. Он трёт ладонями лицо и закрывает карие глаза, — Это было просто чертовски дерьмовое утро…***
— И вот что ещё, Гриффин, — он откровенно смеётся над ней, когда она в спешке пытается покинуть зал и уйти от любопытных взглядов собравшейся вокруг них толпы, — Жаль, что ты превратила свою жизнь в помойку из-за говнюка, который того не стоил… Ах да, это ведь был твой отец, — в помещении раздаётся неудержимый хохот, поддерживаемый довольно активными хлопками со стороны остальных сотрудников. Кларк до сих пор не понимает, почему это сборище до сих пор не разогнали охранники, но небрежно произнесённые слова Блейка заставляют её остановиться и забыть обо всём, кроме душераздирающей ярости и боли, которая и не думает утихать. Он самодовольно усмехается, и кажется, что температура в помещении резко скачет на несколько градусов вверх, — Ну, что же поделать, какой отец, такая и— Он прерывается на полуслове и сгибается пополам, от внезапного удара не сразу придя в сознание. Гриффин, в мгновение ока развернувшись на сто восемьдесят градусов и в два прыжка достигнув цели, со всей силы ударяет Беллами коленом между ног, а когда он наклоняется, судорожно глотая такой необходимый воздух, берётся за угольные волосы рукой и с тем же непоколебимым, но холоднокровным и расчётливым гневом быстрым движением прикладывает голову парня к стеклянной поверхности собственного стола. По всему залу слышен невообразимый треск стекла и звук удара, и все в департаменте, до этого с чувством веселясь, как по команде замолкают, не зная, что предпринять и роптая в беспомощности. — Ты можешь угрожать мне сколько угодно, — шипит девушка, чувствуя, как будто вся энергия вселенной сейчас сконцентрировалась в её руках, — Но ты не смеешь говорить своим грязным ртом о человеке, который меня вырастил и которого я бесконечно любила и уважала, поэтому учти, Блейк, — блондинка наблюдает за ним и видит, как он в смятении пытается перевести дух и отвести взгляд, — Я не позволю, чтобы ты хоть как-нибудь порочил честь моих родителей. Беллами выдыхает, но отнюдь не от облегчения.