Пустая оболочка: теневые грехи

      По лицу Моники можно понять, что она не знала с какой стороны подступиться. Долго постукивая ногтями, она наблюдала за мной, я же сидел и ждал, когда президент литературного кружка наброситься с обвинениями в мою сторону. — Знаешь, что самое странное в этот день? Неожиданно заговорила Моника. — Я не знаю. Всё тело отдавало импульсами. — Раньше я просто наблюдала, как идёт всё своим чередом, но с твоим появлением я зацвела новой жизнью. — Мне это воспринимать как комплимент? Я сложил руки на стол, моё тело не могло успокоиться. — Ты можешь воспринимать это как хочешь, но, — Моника взялась за мою левую руку. — Я хочу сказать тебе, нет, не только тебе, но и той девушке, спасибо за вновь подаренную жизнь. — Мы… я… — я не знал, что сказать. — Впервые, заметив тебя мне показалось, что он хочет убить меня не пачкая рук, но я ошиблась — она закатала мой рукав и легко прошлась по шраму. — Женя, ты пришел сюда не по своей воле, ты бежишь от очень настырного преследователя, который ворвется в мой мир и разрушит его. — Я… пытаюсь выбраться отсюда, попутно освобождая тех, кто источает жизнь. — А… меня… ты освободишь? Моника непринужденно смотрела мне в глаза. Изумруды забились с новой жизнью. Я не мог отказаться, это был бы самый глупый выбор. — Если ты посодействуешь мне в борьбе против Мии. Вдруг, уголки губ девушки поднялись, и спокойствие охватило моё тело. Моника одернула руку и убрала улыбку. — Прости, за моё легкомыслие, не подумав обратилась к первому встречному и… Она прижала руку к груди. — Что ты такое говоришь, Моника? — Прости, что задержала, можешь идти, надеяться выбраться отсюда — абсолютная чушь. Я встал и попрощался, оставив Монику в неприятном осадке. *** Выйдя из стен школы вновь, я вдохнул вечерний прохладный воздух. Разум начал очищаться от приятных ощущений. — Хорошо, что она не спросила про шрам… Наверное, Сайори в очень плохом состоянии, но я не могу судить только по сегодняшнему событию. Она вспомнила про Пашу — это плохо. Я решил проведать её. Пройдя через входную дверь меня охватило ощущение дежавю, как главный герой идёт к спальне… Оставив плохие мысли позади, я находился уже на лестнице, в отличие от моей она не была такой скрипучей. Сердце было заминировано бомбой, а ноги немного подкашивались. Я слегка открываю дверь трясущимися пальцами. Замечаю Сайори которая отстранено смотрит в потолок. Кое-как успокаиваюсь и медленно ухожу. По дороге домой, я услышал громкую музыку из соседнего дома. Я нашел средний камень среди мусора, накиданного возле забора. От хандры кинул булыжник в дверь и удалился. Дома меня никто не ждал. От скрипа лестницы я немного испугался. Пустая комната, с компьютером, кроватью и шкафом. Я складываю школьную форму и под песнь сверчков ложусь спать. *** Взгляд плывет, но, когда он сфокусировался я увидел Сайори, которая стоит перед зеркалом. Из глаз начали литься слезы по доброй улыбке, а само тело рассыпаться. Пульсирующая кожа с венами, волосы, мясо, органы, глаза, кости, осталась лишь улыбка. Всё месиво, которое лежало на полу обрело жизнь и начало ползти, оставляя след из крови, мочи и испражнений. Смрад стоял жуткий, хотелось выплюнуть легкие с желудком. Темная комната загорелась. Живой слизень получил ожог и стремительно собрался в Сайори. Маленький разлом на месте рта, образовал улыбку, и девушка пошла во тьму обжигая ноги. Я почувствовал боль ниже левого плеча. Там вырисовывалось что-то наподобие тату, но это было вырезано ножом. Узор был похож на облачко с каплями. *** Я встал от резкой боли и увидел, что половина кровати и пол залиты кровью. Я метнулся в туалет за шваброй. Потом уже на первом этаже придерживая рану нашел бинт и жидкость подобно перекиси. Перевязав обработанное ранение, я убрал оставшуюся кровь. После душа и плотного завтрака, мне осталось выйти на улицу и встретить Сайори. Легкое головокружение и тошнота застали меня, когда я начал одеваться. Нож остался дома. На улице я встретил любовную парочку. — Доброе утро, Женя. Сонная Лена с улыбкой на лице обнимала Пашу. — Привет, Жека, а ты чего такой бледный? — Сон плохой приснился, вот до сих пор держу в голове. — Мы тут решили с Леной вступить в литературный клуб. — О, какая хорошая новость. Я начал язвить, Паша видимо не понял. — А где, моя подруга детства, Сайори? Меня будто приложили асфальт укладчиком после этого вопроса. Я резко развернулся к ним спиной, ноги еле удержали меня. — Молодец, вовремя вспомнил о Сайори. — А че не так? Его отношение к девушке разрывало меня на куски, но потерянная кровь даёт о себе знать. — Женя, что-то не так? Лена в этот момент лишняя, ноги не выдержат её в сонном состоянии. — Нет, всё в порядке, — томное дыхание выдавало меня. — Лена! Сайори долго не было. — Время уже подходит к 8 часам. Паша смотрел на свои китайские часы. — Я… должен посмотреть, всё ли в порядке. — Хорошо, тогда мы… Я его уже не слушал лишь, перешёл на бег. Долгое нахождение на солнце тоже не давало мне ничего хорошего. На последних метрах… я цеплялся за забор и со слезами смотрел на злополучную дверь. Она в миг открылась и оттуда вышла она — Сайори. Пустое выражение лица ударило меня в сердце. Но, как только она заметила моё жалкое состояние, сразу же подскочила с обеспокоенными глазами. — Женя! Я улыбнулся и сказал: «Сайори». Я понял, что за боль держала Сайори в себе, можно умереть от ноши, которую она держит на плечах каждый день. Почувствовав пальцы девушки на подбородке, я сказал: «Не беспокойся обо мне, это всего лишь солнечный удар». К нам приближался Паша: «Черт, его только не хватало». Он резко затормозил. — Твою мать, Жека, че с тобой? Я не был готов падать: «Не сейчас!» — Ты как зомби бежал, ей-богу. Мог сказать, что с тобой не всё в порядке. — Всё… хорошо… просто, переутомился. Да я чувствовал себя богом в лагере, по сравнению с нынешним состоянием... — Паша, можешь перенести его ко мне на диван? — Как два пальца об асфальт. Он попытался меня взять, но не зная из чего сделаны мои кости опустил обратно. — На вид тебе 16, а весишь две тонны. Я нормально встал на ноги. — Мне нужно в литературный клуб. — Это Моника, что-то с тобой сделала? — Нет… мне просто нужно в литературный клуб, а Сайори в школу. Не делая резких движений, я все-таки дошёл до школы. С Пашей довели Сайори до класса, а потом ковыляли до клуба. — Какого черта мужик? Я вопросительно взглянул на парня. — Че с тобой? — Мне бы самому выяснить… — Будто это не я всю ночь тусовался, — он на секунду задумался. — Кстати, ты видел, кто мне дверь помял? — В душе не чаю… На часах Паши показывало девять утра: «Из-за меня Сайори опоздала». Из двери литературного клуба вышла Моника. Она немного постояла на месте, но всё же подошла к нам. — Что случилось? Девушка ужаснулась от моего вида. — Самому интересно, да не рассказывает. Моника запустила нас в класс, и Паша положил меня на парту. Расстегивая пиджак, снимая кофту они заметили бинт. — Как ты получил ранение? — Во сне. — Да это бред! Паша взялся за голову. — Всё может быть, просто это отразилось на мне. — Хорошо, что был за сон? — Снимите бинт, что же насчёт сна, — парень снимал слой за слоем. После того как я рассказал подробности сна они долго рассматривали вырезанный узор. — И че это за хрень, облачко со слезами? Моника, покусывая губу тихо стояла. — Видимо, это в этом есть некий подтекст. — Какой ещё подтекст, Жеку, Фредди Крюгер почикал. Я подумал: «Может это проклятье от Либитины?» Всё вокруг на миг зашумело. — Чего? — Моника тебе знакома Ли… Шум снова обуял со всех сторон. — Да какого? Паша в недоумении оглядывался. — Кого ты называешь этим именем… — Имеется среди девочек. Я закончил фразу за Моникой. — Но это… — Две разные личности. — Вы, о чем вообще? — Паша, спасибо, что принес, с меня пиво. — Павел, можете покинуть помещение, мне нужно поговорить с Женей. — Хорошо, ещё увидимся. Паша вышел из класса. — Первый раз такое вижу. — Привыкай. Я оделся. Моника подошла ко мне и легко обняла. Тепло её тела передавалось мне, так приятно… В дверь кто-то постучался. — Да-да. В клуб вошла Юри. — Привет. — Да, привет, Женя. Она расплылась в странной улыбке при виде меня. Я взглянул на Монику. Она пожала плечами и принялась вести деятельность. На телефоне уже было половина одиннадцатого. Дальше пришла Нацуки, затем вице-президент — Сайори.