***
— Что случилось? Ошеломленно спросила вице-президент. — Ничего… особенного, наверное, эти дни начались. Сайори поменялась в лице. — Откуда только у тебя такие мысли? — Сайори, это же просто процесс, через который проходит каждая девушка, Женя предполагал, что эмоциональный взрыв могли вызвать… — Женя, с тобой всё в порядке? — Сайори не хотелось дальше слушать Монику. — Да… уже получше. Мир уже ломается, состояние каждой девушки изменяется — плохо, теперь нельзя терять бдительности. Моника подняла «Портрет Маркова» и положила на парту рядом со мной. — Хорошо, дорогие участники клуба, у меня возникла прекрасная идея, — день настал, придется писать стихи. — Давайте каждый напишет поэму и принесет её завтра? Нацуки и Сайори похлопали глазами. — Что? Мы же не умеем! — Нацуки, я видела тетрадь в который было написано пара миленьких… — Где ты её нашла, отдай её мне Моника! — А что звучит неплохо. Подхватила Сайори. — Женя? — Отличная идея, надо хоть вспомнить как это делается, а то после долгого перерыва — всё позабылось. — Долгого перерыва? Нацуки в недоумении взглянула на меня. — Да, раньше я не только стихи выдавал, но и книги. — Писатель? А почему мы про тебя ничего не слышали? — Потому что я не очень популярен в ваших краях, тем более я не писал мангу, ведь это не литература! Последнюю фразу я выдал с таким удовольствием аж шею свело. — Да ты! Я тебя! Манга тоже литература! Яростно проговорила Нацуки. — Ну, для кого как. — Нацуки и Женя, пожалуйста прекратите! Сайори вмешалась в нашу деструктивную дискуссию.***
Вдруг за дверью послышался прерывистый смех. В класс влетела Юри, на который живого места не было: по всему телу стекала кровь, разорванные вены на руках выглядывали наружу. Лицо подергивалось от смеха. Нацуки и Сайори были в шоке, я же загородился стулом, а Моника начала подходить к сумасшедшей девушке. — Юри? Юри опустила лицо и пошла на меня пошатываясь, она теряла розовый пигмент кожи. Сердце хотело выбраться из грудной клетки, будто орган достигал ребер. Мне вновь становилось плохо. Моника заметила это и встала перед Юри. Та же в свою очередь прошла сквозь президента и замахнулась на меня. Я начал кричать, но вышел только хрип. Меня трясли за плечи. — Женя? Голос Лены дошел до моих ушей, с гримасой ужаса я взглянул на неё. Я заметил Юри, которая спокойно читала «Портрет Маркова». Книга, подаренная девушкой, лежала передо мной. — Мужик? Паша тоже был здесь. Он был одет в школьную форму схожую с моей. — Что случилось? — Всё нормально, видимо ещё один кошмар. — А ну погнали со мной. Парень поднял меня на ноги и повел за собой. Он решил проверить плечо ещё раз. — Нет, облако осталось, так что тебе приснилось на этот раз? — Как Юри порезала себе вены, — я включил радио — играло пианино. — И попыталась убить меня. — Зачем ты включил радио? Я написал в заметках: «Моника следит за нами, пока играет пианино» и показал ему. Паша раскрыл свои глаза ещё шире. Моя голова утвердительно покачалась. Мы вернулись. Моника торжественно поздравила со вступлением Лену и Павла. Я легко перебирал страницы книги. И на одной из страниц лежала закладка она пахла довольно специфично, пока до меня не дошло — это была корица. С девушкой уже что-то не так, легкий подарок лишь отвлекающий манёвр: «Мне уготована смертная казнь». Воспаленный мозг генерировал множество сценариев расчленения моего тела. — Моника, — я решил узнать ответ, который стоил мне жизни. Президент кружка подошёл ко мне. — Моника, Юри выходила из класса? Девушка читала не отрываясь, будто проглатывая переплёт. — Да, а что? Сердце играло чечетку на этот раз не касаясь ребер. — Спасибо, ничего такого. Моника ушла, а Паша обратил внимание членов клуба на себя. — Так, всем объявление, завтра после уроков, собираемся возле школы. Все посмотрели на Монику. — Да, ребята, Паша предложил мне отличную идею, которую я не буду раскрывать до завтра. Солнце вновь садилось, обращая в сумрак небо. — Ладно, на этом собрание клуба можно считать оконченным, поэтому буду ждать вас завтра.***
Нацуки, Сайори и Юри ушли, я пошёл один спокойно вдыхая свежий вечерний воздух. Этот день прошёл также незаметно и без стихов — меня это пугало, тем более в ступор ввел меня Паша своим предложением. Уже на подходе домой Павел окликнул меня. — Женя, постой Моника попросила присмотреть за тобой. Возможно, это было из-за пореза на плече. — Слушай, думаю этого больше не повторится, так что давай, спокойной ночи. — Прости меня за это. Паша извинялся, значит жди беды. Естественно пришёл удар, но легко заблокировав этот кусок мяса — я начал отходить. — Женя, он не хотел, просто мы посмотрим, будет ли ещё происходить подобные вещи. — Это снова сон? Я заорал на них. — Нет, сейчас мы в реальности. — Это твоя реальность, я вижу её совсем по-другому, так что оставь меня в покое! Я развернулся и ушёл.***
Уже опустошенно готовил себе ужин. Чистил зубы с осадком на душе. И с мрачными мыслями лег в кровать, где успешно попал в мир грёз. Впереди возник хлюпающий звук, который прерывался ударами по мягкому месту. Я пошёл вперёд, всюду была мгла. На горизонте появилась парта, на ней были… — Паша и Моника? Парень с улыбкой садиста держал руки Моники и насиловал её. Бедра Паши резко соприкасались с упругими ягодицами Президента. От толчков малый слой жира девушки двигался в такт с Пашей. Моника с опухшим лицом от слёз пыталась освободиться, но всё было тщетно. Интенсивное движение вперёд поднимало голову парня от наслаждения. Пока он не прижался к вагине Моники и не спустил всю сперму в неё. Паша отстранился и полез в сумку рядом стоящую с партой. Девушка с дергающимися губами и полураскрытым ртом жалостливо смотрела в темноту. Парень вынул два ржавых штыка и молоток, измазанный кровью. Подойдя вновь к Монике Паша садится на её живот. Оставшиеся в члене выделения со спермой вышли и растеклись меж грудью девушки. Я отстранено смотрю на эту сцену, пока не раздался крик. На первый штык была нанизана рука, кровь начала стекаться по парте… Второй железный прут не заставил себя долго ждать и прошил вторую руку Моники. — Твою мать… я и забыл, как ты хорошо кричишь! Паша снова залез в сумку и достал оттуда кляп с пищащей игрушкой. Вставив в рот девушки этот компонент из садомазо, парень начал орудовать молотком. Коленная чашечка отдалась ярким треском. Моника пищала игрушкой, пока палач со слипшимися от крови волосами заливался смехом. Я попытался ударить его, но кулак попал по невидимой преграде. Паша вальяжно подошёл ко второй чашечке, прицелился, как гольфист и… Послышался очередной хруст. Девушка лила слёзы, а парень пошёл к сумке. Оттуда выглянула оранжевая коробка, на которой были движущиеся лезвия. Это была бензопила. В порыве ярости я продолжил наносить удары преграде. — А теперь мы будем готовить человечину и подадим твоим подружкам-куклам! Эмоциональное состояние сжимало сердце, пока Паша не замахнулся на ногу. Он поднес пилу к бедру девушки и остановил в нескольких сантиметрах. — Знаешь, мне нравится, когда ты так на меня смотришь, — Моника смотрела сузившимися глазами на него. — Но, мне больше нравится Нацуки! Паша резко опустил бензопилу со смехом. Кровь начала хлестать во все стороны, а девушка неумолимо кричать. Я решил не останавливаться, пока… не произошло чудо. Что-то в маленьком размере откололось от невидимого ограждения, и парень вынул пилу, которая достигла бедренной кости Моники. — Какого черта? Я вошел в раж и сломал стену окровавленными кулаками. — Ты ещё кто такой? — Ты обижаешь дорогую мне подругу, но сейчас, — вдруг на моей голове возникла фуражка. — Тебе придется вкусить боли! Легко сбив с ног Пашу, моя тень возвысилась над палачом. — П-прости, я не хотел… — Проси прощения у Моники, девушки которую ты покалечил, — я крепко сжимал кулаки. — Тем более после всего увиденного — просить прощения потеряло какой-либо смысл. — Я просто развлекался, но после всего этого я могу стать твоим помощником. Паша в страхе вжался в пол. — Ну и ну, ты и вправду самый жалкий отброс в истории, — поправив фуражку я устремил взгляд на него. — Ты не можешь вернуть, то что забрал, — помогая кому-то другому! Накинувшись на Пашу с кулаками, я не жалел своих сил. Бил по всем местам, которые попадались. Спустя время. Я понял, что его тело не подаёт признаки жизни и поднялся на ноги. Моника тоже лежала мертвой. Бледная кожа, окрасившаяся в кровь эстетично, ложилась на полотно сознания. Я проснулся от резкой боли в правом плече. Там уже красовалось новое «тату». Жуткое лицо ребенка с пустыми глазницами. Вдруг я заметил, что всё поменялось. Серая комната без компьютера с разбитым окном встречала меня. — Что это такое?