Всегда и навечно

      Утром Эва проснулась в постели одна. Простыни были смяты и все еще хранили тепло и запах гибрида. Вампирша с улыбкой провела рукой по подушке.       — Проснулась? — донесся бархатный голос из соседней комнаты. Эва приподнялась на локтях и посмотрела на Никлауса за мольбертом.       Его спальня и мастерская были соединены большими стеклянными дверями. Сейчас они были раскрыты полностью. А так как кровать стояла прямо напротив дверей, Эва видела Клауса.       — Ага, — улыбнулась девушка, глядя на него. Никлаус улыбнулся ей и продолжил рисовать. Эва повернула голову и посмотрела на часы. Было около десяти. Что ж, спать она любила, и Клаус это знал. — Что рисуешь? — она оказалась у него за спиной.       — Тебя, — просто ответил он, чуть-чуть отклоняясь, прижимаясь к ее груди своей спиной, и посмотрел на картину.       На полотне был изображен момент недельной давности. Вечер дня, когда они только прилетели в Норвегию. Эва помнила тот потрясающий закат во время ужина и…       — Вау, — поразилась она. Он в точности повторил каждый оттенок неба. Лоусон тогда посчитала, что ни одна камера не сможет передать этот вид, но краски…       — Мне кажется, что получается не достаточно ярко, — нахмурился мужчина.       — Выходит отлично, не говори глупостей, — Эва положила ладони на его плечи и поцеловала в висок. Его губы расплылись в улыбке, а рука скользнула по ее оголенному бедру, притягивая поближе к нему.       На фоне заката была изображена именно она, с восторгом глядящая на его краски. Почему-то Ник изобразил на картине ее одну, хотя стол был нарисован полностью. Возможно, он просто еще не успел, но композиция была составлена так, что Ника там просто не должно быть.       — Почему здесь нет тебя? — спросила Эва все же. Его пальцы плавно поглаживали ее бедро. К слову, она была лишь в его футболке. Не черной, в которой ходила вчера, а в серой, еще больше ее размера.       — Я хочу запомнить этот момент таким, — пожал он плечами, откладывая кисть и садясь на стуле подальше. — Чтобы смотреть на нее и вспоминать.       — Это мило, — Эва обошла Никлауса и села ему на колени, как он того и хотел. — Но я бы хотела помнить этот момент с тобой, — девушка мягко поцеловала его в губы, а затем отстранилась. Клаус с беззлобной усмешкой смотрел на нее.       — Если тебе так хочется, то нарисуй меня, — рассмеялся он. Эва тут же поменялась в лице.       — Ну, нет, — закачала она головой. — Я не умею рисовать.       — А я начну, — Клаус одним движением поменял ее положение, теперь она сидела спиной к нему на его же коленях. Кисточка тут же оказалась в ее руках.       — Ник, я все испорчу, — прохныкала вампирша, желая отвязаться.       — Все будет хорошо, — теплое дыхание опалило ее ухо, а сильная рука обхватила ее пальцы, придерживая и направляя кисть.       Клаус плавно водил кистью, зажатой в их руках, по холсту. Он мастерски изменил композицию, казалось, одним движением, и нашел, где себя нарисовать. Эва поражалась, с какой легкостью Первородный вырисовывал точные линии.       Ее рукой он нарисовал основу, а дальше отпустил и отправил в свободное плавание. Девушка тут же пискнула и прижалась к его груди. Никлаус рассмеялся, но все же взял кисть в свою руку, но встать ей не дал. Обнял за талию и притянул медленно сползающую с его колен любимую.       Так как подняться ей не удалось, Эва смиренно сидела, наблюдая за работой. Она не знала, сколько времени прошло, ей просто нравилось наблюдать. Было в этом что-то завораживающее.       — Помнишь тот вечер? — спросил мужчина тихим шепотом. Горячий воздух обдал ее ухо и заставил поежиться от щекотки. И он прекрасно знал про эту ее слабость.       — Очень даже помню. Как Киэльская выводила меня, — фыркнула Лоусон, складывая руки на груди.       — Ты ее уже убила, не ревнуй, — Ник поцеловал ее ухо, продолжая рисовать. — Но я говорил не про это, — он знал еще одну слабость, поэтому свободная рука, что покоилась у нее на талии, пробралась под серую футболку, дотрагиваясь низа живота. Эва вздохнула сквозь зубы, дергаясь. — Тихо, тихо, — прошептал он, продолжая рисовать, тем временем рука под футболкой спустилась чуть ниже. — Помнишь?       — Мы не будем это повторять, — уже тяжело дыша, отрезала она. Грудь так и вздымалась.       — Ты так и не сказала, почему, — Майклсон прикусил мочку ее уха, все еще продолжая рисовать. Эве все остатки себя, пытаясь не растечься лужицей в его руках, и ответила.       — Это слишком, — но голос все же дрогнул.       — Что слишком? — беспечно спросил он, когда длинные пальцы скользнули под резинку трусов. Резкий вздох разрезал установившуюся в комнате тишину вместо ответа.       — Мерзко. После этого нормально не поцелуешься, — все же объяснила свою позицию Эва.       — О, — пальцы дотронулись до чувствительных половых губ, заставляя девушку откинуть голову на его плечо. Сердце билось в бешеном ритме. А Никлаус все еще рисовал. — Так тебе не понравилось?       — Я не говорила, что мне не понравилось, просто… Майклсон, я прошу тебя, — таки взывала вампирша, хватаясь за его руку.       — Да, любовь моя? — улыбнулся Никлаус, обмакивая кисточку в краску. На самом деле его изображение было уже завершено. — Тебе не кажется, что на этой картине не хватает чего-то еще?       — Ммм? — она концентрировала все свое внимание на руке в самом чувствительном месте. И резко эта рука пропала. Эва вздохнула то ли с облегчением, то ли с разочарованием, сама не поняла.       — Мы должны помнить все хорошие моменты того вечера, — Клаус потянул край ее футболки, и Эва помогла ее снять, оставаясь в одном нижнем белье. Даже не так. Только в кружевных трусиках.       Она почувствовала поцелуй в области лопаток и слегка наклонилась вперед, чтобы получить еще больше. Череда мокрых, но коротких поцелуев прошлась от шеи до середины спины, прямо по позвоночнику.       Эва, уперевшись ладонями в его колени, наслаждалась поцелуями и совсем пропустила момент, когда в его руках оказалась кисточка. Мокрая и даже холодная кисточка коснулась ее лопаток.       Вампирша удивленно выгнулась, но обернуться ей не дал бархатный голос, успокаивая: «Это всего лишь краска». Поэтому она спокойно сидела, пока он вырисовывал что-то на ее спине.       — Помнишь, как ты впервые увидела герб Майклсонов? — спросил Никлаус. Эва кивнула, следя за ощущениями.       — Я увидела твои наброски.       — Именно ты помогла мне тогда выбрать тот самый, — она почувствовала, как он вырисовывает их символ. — Геральдическая лилия, королевская, бурбонская, флёр-де-лис.       — Символ власти, королевской крови, — продолжила за него Эва.       — И наш знак. Он есть даже в твоем свадебном кольце, которое ты так и не надела.       — Все впереди.       Эва прекрасно его помнила. Платиновое кольцо, половина которого испещрена алмазами, а ровно посередине та самая геральдическая лилия Майклсонов, украшенная рубинами. Вампирша отчетливо помнила, как увидела его в квартире Аларика полгода назад.       Даже странно, что все так быстро поменялось. Хотя и хорошо, что именно так.       — Ты когда-нибудь представляла нашу свадьбу? — спросил Никлаус, вырисовывая уже что-то другое.       — Я была молодой влюбленной девушкой. Конечно представляла, — рассмеялась Эва. — Тогда это было что-то светлое, с лепестками белых роз, — она улыбнулась своей же фантазии. — Или быть может цветущей вишни.       — Но сейчас? — спросил Майклсон. — Неужели гробы и реки крови? — притворно изумился он и, Эва уверена, поиграл глазами, как это умел делать только он.       — Ну, без гробов, — рассмеялась она. — Но это был бы черно-бордовый интерьер. Букеты алых роз, черные лепестки, много свечей, черные костюмы и кровавые платья. И лишь на нас белые наряды. Белый костюм на тебе и белое летящее платье на мне.       — Кажется, ты уже все продумала. Мне строит звонить организатору? — он наклонился и посмотрел ей в глаза. В его собственных были огоньки и смешинки. Эва усмехнулась, закатывая глаза. — Я закончил, — он отложил кисточку.       — Теперь я хочу увидеть, что там нарисовано, — вампирша встала и попробовала повернуть голову, но это было слишком.       — Сейчас увидишь, — Майклсон взял ее за руку и повернул к себе. Лоусон хитро оскалилась, когда он прошелся взглядом по ее обнаженному телу. — Ты прекрасна, — мужчина сделал шаг к ней и поцеловал.       Эва тут же положила руки на его плечи, привставая на носочки, чтобы урвать заветный поцелуй. Никлаус же держал свои руки четко на ее талии, не обхватывая со спины, чтобы не смазать свой рисунок.       Он медленно оттеснял ее в назад, не разрывая поцелуй. И буквально через несколько мили шагов Эва встретилась спиной с полотном. Она удивленно открыла глаза и посмотрела на Клауса. Но, кажется, это было в его планах, потому что он выглядел более чем уверенным, прижимая ее к мольберту.       Его рука вновь скользнула к низу ее живота. Стон девушки заполнил всю комнату. Она прикусила его губу, зажмуриваясь, когда пальцы проникли глубже. Из-за того, что Эва еле стояла на ногах, Клаус подхватил ее под бедра и посадил на стол, сметая открытые банки с краской.       — Ммм, — вампирша отстранилась и посмотрела на чем сидит. Оказывается, помимо банок там лежала палитра и несколько бумажек, на которых он проверял цвет.       Она посмотрела на Никлауса, который лишь ярко улыбнулся и безмолвно засмеялся, притягивая ее лицо к себе, сладко целуя. Эва с готовностью ответила на него, но вот только она провела ладонями по столу, а затем забралась ими под футболку мужчины.       — Моя чертовка, — усмехнулся Майклсон, снимая с себя футболку. Теперь на его торсе были разноцветные отпечатки ее рук. — Раз так, — он в момент навис над ней, упираясь ладонями позади нее.       — То?.. — заигривающе протянула вампирша, проводя руками по его телу. Гибрид хитро улыбнулся и вновь поцеловал, но через секунду она почувствовала, как краска касается ее плеч. Точнее его руки, замаранные в краске. Эва сверкнула своими темными глазами, а затем обхватила его шею, притягивая к себе и срывая по-настоящему страстный поцелуй.       Краска полностью перестала иметь значение. Поцелуй сносил крышу у обоих, топил в ощущениях. Их языки сплелись мокро, чувственно, лишь углубляя поцелуй.       Клаусу было откровенно неудобно наклоняться, так как стол бы недостаточно высоким, поэтому замаранные в краске руки обхватили ее ягодицы, поднимая над столом. Девушка обхватила его торс бедрами, не разрывая поцелуй, даже когда он понес ее на кровать.       Спина встретилась с кроватью, на которой она спала буквально еще минут десять назад, неизбежно пачкая простыни. Но кого это сейчас волновало?       Клаус оторвался от ее сладких губ, оставляя череду поцелуев от подбородка к основанию шеи. Он мастерски обходил краску, в которой сам ее и замарал. Его рука легла на ее грудь и несильно сжала, вызывая громкий вздох у Эвы.       Легко сжимая одну грудь, он целовал другую, сжимал губами твердый сосок, спускался ниже, обводил языком линии ребер, которые сейчас были особо видны, так как девушка выгнулась в спине, вжимаясь затылком в подушки.       Ее пальцы крепко сжимали его плечи. Она не хотела испачкать его волосы, поэтому не запускала в них, хотя иногда и забывала об этом.       Ник поднялся к ее губам, оставляя мокрый поцелуй. Ее права рука легла на его шею, почти касаясь русых волос. Он видел, что вампирша уже на грани, что ей нужно большее.       Избавляясь от ненужных остатков нижнего белья на них обоих, Клаус захватил ее нижнюю губу зубами и оттянул. И вновь поцеловал.       — Господи, да ты меня убиваешь, — простонала Эва Клаусу в губы, сжимая его плечи.       — В прошлом прелюдии были неотъемлемой частью секса, — усмехнулся он, играя глазами.       — Ты хочешь довести меня одной прелюдией, да? — на выдохе спросила Лоусон.       — Может быть, — он вновь поцеловал ее в челюсть, водя пальцем по внутренней стороне ее бедра. Девушка нечленораздельно прорычала, заставляя не только его рассмеяться, но и шире развести ноги.       В этот раз он решил не оттягивать, поэтому вошел сразу. Эва простонала, еще сильнее сжимая его плечи.       Майклсон не стал размениваться на плавные и медленные движения. Он прекрасно знал, чего Эва хочет и к чему готова. Поэтому без промедления стал наращивать темп.       Он целовал приоткрытый рот девушки, которая была уже близка к своей разрядке. Эва прикусила губу Никлауса, проводя ногтями по его спине и оставляя кровавые полосы. Она больше не могла сдержать себя. Вся вампирская сила проявляла себя.       Майклсон сжал подушку под ее головой, безжалостно разрывая. Ткань треснула, и из нее повалил пух.       В этот же момент Эва подняла руки над его спиной, всеми усилиями выпрямляя их, чтобы не впиться ногтями в него. Все ее тело задрожало, дыхание перехватило, и пришла разрядка.       Он на какое-то время замедлил движение, давая ей время прийти в себя. Ник ловил ее поцелуи, чувствовал плавные поглаживания по своей спине, слушал бешено бьющееся сердце.       — Ты можешь… — хрипло сказала она — говорить сил еще не было.       Клаус последний раз поцеловал ее, а затем возвратил быстрый темп. На последних толчках он уже рычал, еще сильнее сжимая подушку.       Наконец Клаус настиг своей разрядки, утробно прорычав и уткнувшись в ее плечо, сжимая ткань подушки до побеления костяшек.       Эва поглаживала его плечи, постепенно восстанавливая дыхание. И какое-то время они лежали в тишине.       Клаус поцеловал ее плечо, а затем приподнялся над ней и лег рядом. Эва тут же легла на его плечо.       — Что-то мы разошлись, — усмехнулся Майклсон, оглядывая кровать и их самих. Все было в краске: подушки, простыни, они. Перья из подушки летали по комнате, где-то прилипли к краске.       Эва хмыкнула и не больно укусила его за плечо.

***

      — Что-то я не вижу здесь еще одного кола, — сказала Ребекка, когда они втроем вошли в дом Сальваторе. Первый из двух колов лежал на столике в гостиной.       — А вы что здесь делаете? — Стэфан появился из коридора.       — Вообще живу, — хмыкнула Эва, наливая себе стакан бурбона. — Я так понимаю, кол спрятал Рик?       — Убьем его? — сразу предложила Первородная.       — Погоди, сестра.       — Давно ли ты останавливаешь меня? — возмутилась она. — Обычно это тебя приходится держать.       — Ну, кажется, у него появился тот, кто точно его остановит, — Стэфан посмотрел на Эву. Девушка же не замечала этого разговора, прислушиваясь. — Дело в том, что это сейчас не совсем Рик, — пояснил он тем временем. — Из-за кольца и множества пережитых убийств. Он вроде как истребитель вампиров теперь.       — И в чем проблема найти кол? Не говорит? — спросил Майклсон.       — Не может переключиться. Он это все время он. А нам нужен злой Рик. Для этого ему нужно уснуть или что-то такое. Но пока не получается.       — Тогда свернем ему шею, — Клаус с готовностью пошёл к подвалу, но остановился от пристального взгляда Лоусон. — Что? Так же будет быстрее.       — Пока без этого. Вдруг вообще не вернем, — с четкой расстановкой сказала она. А затем посмотрела на Стэфана. — Деймон где?       — Уехали с Еленой за Джереми, — как-то грустно сказал брат. Эва конечно же поняла, что все дело в чувствах. Оба Сальваторе любили Гилберт, оставляя право выбора именно за ней. Раньше она была со Стэфаном, но, после его долгого пребывания в стадии «Потрошитель», полюбила Деймона. И теперь не может разобраться в себе.       — И что теперь, будем ждать и надеяться? — спросила Ребекка. — Вам что, делать нечего?       — Я разберусь. Можете пока похоронить Финна.

***

      В итоге Рику все же пришлось сворачивать шею. Он очнулся ближе к вечеру и оказался, наконец-то, злым. Ребекка пошла с ним за колом, а потом Майклсоны сожгли его.       С самого утра Клаус заявил ей о своих планах. Сегодня был последний день в Мистик Фолс. Майклсоны собирают вещи и после вечеринки в школе уезжают, прихватив с собой крови двойника.       До того, как он ей рассказал, последним пунктом была не кровь двойника, а сама Елена. Но Эве такое не понравилось. Поэтому, поорав друг на друга часок и помирившись, они все же сошлись на ее крови.       Ребекки на их разборках не было. В принципе, на Гилберт ей было все равно. Эва без раздумий согласилась поехать с Никлаусом. Она не любила Мистик Фолс, надеялась, что присмотр за детьми здесь будет не нужен, да и не должна она вечность сидеть рядом с братьями.       Решив, что скорее всего поедут в Новый Орлеан, они разошлись. Клаус завершал последние дела, а Эва пошла домой.       Первым делом встретив, конечно же, Сальваторе, она все им рассказала. Братья, в принципе, сделать с этим ничего не могли, так что только порадовались за ее налаживающуюся личную жизнь, распили с ней одну бутылку за рассказами о том, что сейчас происходит, и отпустили собирать вещи.       Вещей было немного. Эва любила быть налегке. Тем более, что она пока не знала, где они точно будут теперь жить, поэтому, как и всегда, большинство вещей оставила в своем шкафу в доме названных братьев.       — Ты сделал что?! — воскликнула Лоусон, разворачиваясь к Деймону, который лежал на ее кровати и смотрел, как она собирает вещи.       — А что такого? Елена сама хотела меня поцеловать, — он самодовольно улыбнулся. Эва с возмущениями кинула в него свою кофту. — Ну что?       — Действуй по-нормальному! Какого черта?! — Эва развернулась к шкафу. — Позови ее на свидание, а не целуй в грязном мотеле. Причем на глазах ее младшего брата!       — Он позже вышел, — напомнил Сальваторе, складывая ее кофту в чемодан. — Да и какое тут может быть свидание, когда у нас творится черт знает что.       — Скоро все закончится. Мы уедем. Вот тогда и пригласи ее на свидание, — Лоусон присела к своему чемодану, положила последнюю вещь и начала закрывать.       — Куда мне ее пригласить? — Эва посмотрела на Деймона. — Я почти никогда не ходил на свидание, — пожал он плечами.       — Господи, да просто в Мистик Гриль сходите.       — Нет, нет. Мы не можем заявиться в бар, в который ходим каждый день. Все должно быть идеально, — он вскочил с кровати. Эва, усмехнувшись, села на нее, пока брат мерил комнату шагами.       «Для него так это важно». И тут Эва подумала, что Елена Гилберт не так уж и плоха, если она заставляет Деймона быть таким.       — Погоди, ты слышишь? — Деймон вдруг остановился и замер. Эва прислушалась. Внизу говорил Стэфан по телефону. С Еленой. Которая пригласила его на танцы. «Вот черт». Старший брат с самым печальным лицом взглянул на нее и ушел, даже не дав ей ничего сказать…       Дав братский совет, Деймон покинул дом. «Ну и вот как оставить этих идиотов? Ладно, сами разберутся. Я все равно ни на что не повлияю. А дать совет я могу и по телефону». Рассудив, Эва таки закрыла чемодан и посмотрела на наряд на вешалке для вечеринки в школе.       Это было платье из 20-х, то самое, в котором она была в последний вечер у Глории. Без выреза и рукавов, которое было расшито множеством различных линий, с полосками кружева понизу. На полу стояли черные босоножки. На столе — украшения: браслеты, кольца, висячие сережки и цепочка на волосы. Каким только чудом сохранился этот наряд, она не знала.       Около семи за ней заехал Никлаус. Он тоже повторил свой образ из двадцатых, поэтому смотрелись они более чем органично. Народу в школе было уже много, из-за этого Ребекку сразу они не увидели.       И даже после последующих пяти танцев — нет.       Эва конечно сказала, что переживать не стоит, скорее всего, Майклсон где-то с кем-то развлекается.       Она заметила волнение своих друзей, поэтому отлучилась, чтобы узнать, что происходит. И зря. Не успела она подойти к Гилбертам, разговаривающим о спасении Аларика, как ее тут же оглушили.       И вновь ее нелюбимая форма темноты. Всего секунда, но голова сразу же заболела. Со стоном оторвавшись от пола Лоусон сфокусировала свой взгляд на собравшихся.       — Опять ты, — разочарованно вздохнула вампирша, увидев Эстер.       — Как интересно ты обращаешься со своей свекровью, — усмехнулся злой Рик. Эва состроила ему рожу и закатила глаза, поднимаясь. Она не особо понимала, что здесь сейчас происходит.       И тут Эстер пронзила его колом. Эва и Елена вздрогнули, в ужасе глядя на то, как Аларик падает на пол… Лоусон тут же обежала взглядом помещение. Это был семейный склеп Сальваторе. На столе перед Эстер стояла чаша, лежали листки.       — Ты обратила его в Первородного, — сразу же поняла вампирша, только взглянув на содержимое чаши.       — Совершенный убийца, которого даже его собственный кол будет не в силах убить, — коварно улыбнулась женщина, магией очищая серебристый кол из белого дуба.       — Убивать своих же детей это ненормально, — выплюнула девушка, выходя перед Еленой. Уж ее-то она планировала защищать любой ценой. — Нормальная мать хочет детям счастья…       — Им счастье? — изумилась Эстер, перебивая ее. — Убийцам?       — Это ты их такими сделала, — обвинила она, оттесняя Гилберт к выходу.       — Не спорю, — Майклсон сложила руки за спиной. — И я стараюсь это исправить. И можешь ее не прятать, я не собираюсь ее убивать.       Эва посмотрела на Елену, которая боязливо сглотнула, но так и не вышла из-за ее спины. И все правильно сделала. Эва бы все равно не дала выйти. Ей нужно было лишь потянуть время. Она надеялась, что Бонни быстро найдет их.       — А ты довольно сильна, — усмехнулась Эстер. Эва резко воззрилась на нее, не понимая причину этих слов. — Смочь после всего этого вновь сойтись с моим сыном, — она покачала головой под пристальным взглядом. — Чего греха таить. Перед смертью всегда лучше раскрыть все карты. — но перед чьей смертью она не уточняла…       — Что ты сделала, ведьма? — прорычала Лоусон.       — Как грубо, — выдохнула женщина, но продолжила. — С того света я, конечно же, сама заклинание наложить не смогла. Но ведьмы твоего города мне очень помогли, — она коварно улыбнулась. — Было очень интересно смотреть, как ты превращаешься в подобие отца, которого ты всю жизнь ненавидела.       — Ты! — закричала вампирша. Ее возмущению не было предела, но двинуться отчего-то она не могла. И это злило ее еще больше.       — Заклинание непробудного пьянства действовало лишь первые несколько лет. Но оно очень помогло. Переросло в твою личную зависимость, а там с помощью психического заболевания, создало тебе массу проблем. Жаль, что не летальных, — вздохнула Эстер.       — Вы чудовище! — вскричала Елена за спиной вампирши, которая даже двинуться не могла, но очень хотела.       — Нет, дорогая. Чудовище — это мой сын. Никлаус не заслужил любви.       — А вы не заслужили жизни, — прорычала Лоусон. — Дайте угадаю, не единой встречи с Майклсонами — тоже ваших рук дело?       — Да, — просто ответила женщина. — Ведьмы наложили его вместе с алкоголизмом. И оно вообще не должно было сняться. Но ты, девчонка, каким-то образом получила Амулет Крови Жатвы. Еще и ведьмы перестали меня слушаться, — раздосадовано выплюнула она. Эва усмехнулась.       — Я заслужила их уважение и амулет, — улыбнулась она. — Теперь понятно, почему я смогла встретиться с Колом. Амулет не просто защищает вампира от магии, а постепенно высасывает ее, если долго носить. Со временем все чары спали, и я встретилась с Колом. А потом Майклсоны просто залегли на дно.       Эстер зло смотрела на нее, когда на улице вдруг раздался звук. Джереми и Мэтт пришли по душу Эстер, что было очевидно глупо. Два мальчика с арбалетами против тысячелетней ведьмы, положившей начало не только вампирам, но и самой темной магии.       Эва двигаться все еще не могла, но, когда оживший Аларик проткнул мамашу Первородных колом, заклинание спало.       Уже через несколько секунд все были около фамильного склепа Сальваторе. И все оказалось… Очень печально. Гилберт рассказала о том, что планировала Эстер.       Клаус, забрав тело матери, ушел, как только Эва сказала, что справиться с этим. Справиться с тем, что Рик умрет. Они дружили не так долго, но все же Аларик Зальцман был одним из важных для нее людей.       Они познакомились почти что год назад, когда он еще встречался с Дженной. Много всего произошло с того времени. Они столько пережили. И от того так печально прощаться с ним сейчас.       Эстер обратила его как Первородного, но Рик решил не пить кровь, а умереть. Чтобы не убивать своих друзей…

***

      С утра Эва и Клаус собирали вещи в коробки, чтобы перевезти их, обсуждая, что Эстер мешала их воссоединению столько лет, когда в дом влетела Ребекка и рассказала о том, что уж точно никак не должно было случиться. Аларик был жив. Хотя даже не так. Злой Рик стал Первородным охотником на вампиров.       — Забираем двойника с собой, — Клаус тут же пошел на выход.       — Нет! Мы договорились на кровь, — Эва встала перед ним.       — Молчи! — закричал он, глядя на нее такими дикими глазами, что Лоусон непроизвольно отступила, в шоке глядя на него. Майклсон выдохнул и уже более мягко продолжил. — Ты понимаешь, что мы все можем умереть?       — Мы не будем брать с собой Елену Гилберт. — Эва стояла на своем до последнего. Клаус прорычал, вновь смотря на нее так, как никогда не смотрел.       — Если я тебя люблю, это еще не значить, что должен во всем слушаться, — он обогнул ее и исчез, оставив растерянную вампиршу.       — Воу, — произнесла Ребекка, которая все это видела. — Какие-то гибриды ему важнее нас! — возмутилась она. — Мы уезжаем.       Поставив точку в этом вопросе, Ребекка ушла, сбив по пути Тайлера, который носил коробки. Локвуд непонимающе посмотрел ей вслед, а затем повернулся к Эве, которая опустошенная от этой ссоры, просто смотрела в стену.       Но вдруг из потерянной девушки она превратилась в злую фурию, которая сметет Первородного. Не убьет, но по голове даст знатно.       Несколько минут и Эва уже перед домом Гилбертов. Клаус, даже не заметив ее машину, продолжал разносить дом. Оторвав деревяшки забора, он подошел к вынесенной входной двери и стал целенаправленно кидать их в Деймона.       — Не попал! — вырвав из стены деревяшку, он кинул ее обратно. Майклсон разорвал свою и с яростью хотел кинуть в него, но Лоусон перехватила ее в воздухе, оказываясь в коридоре.       Гибрид напряг желваки и отвел нахмуренный взгляд. Вампирша грозно смотрела на него. Кинув деревяшку на пол, она развернулась к братьям.       — Елена где? — спросила Лоусон.       — Ее здесь нет, — ответил Стэфан. Клаус за ее спиной тут же вскинул голову, прислушиваясь к звукам в доме. — Они с Керолайн у Аларика. Он только что мне позвонил. И он убьет их, если ты ему не сдашься.       — Едем за ними? — спросил Джереми, высовываясь из-под стола.       — Ты сидишь дома. — приказала Лоусон.       — Уточним ту часть, где я ему сдаюсь, — раздался голос гибрида. Вампирша развернулась к нему и грозно оглядела.       — Ну уж тебя ему я не отдам. Свернуть тебе голову могу и сама, — и пошла на выход. Братья последовали за ней. Деймон держал переломанную деревяшку на всякий случай.       — Мы спасем их.       — Значит, нужен план. Потому что, если он все же умрет, то один к четырем, что умрем и мы. — он указал на себя с братом.       — И на сотню, что умрет Эва, — Бонни вышла к ним вместе с Джереми. Эва непонимающе нахмурилась. — Что, разве не он тебя обратил?       — Нет, — как само собой разумеющееся ответила она. — Во мне была кровь Элайджи, когда я умерла.       Все, кроме Деймона, удивленно переглянулись, а Клаус зло прорычал что-то нечленораздельное.       — Но ты говорила…       — Не важно, что я там говорила и как ты это поняла. Меня все бесит. — и пошла к машине. — Садитесь, что встали?!

***

      Убить Аларика оказалось куда сложнее, чем все думали. Хоть Эва, Бонни и ее мамаша, которая, надо же, вернулась, придумали план, но Зальцман оказался куда сильнее Первородных. Еще и крайне неубиваемый. Иссушить не получилось, пришлось бежать и думать над новым планом.       Точнее не так.       — Моя шея, — простонала Эва, поднимаясь. Голова кружилась, шея болела, ноги едва держали ее.       — Дорогая, ляг обратно, — Клаус моментально подскочил к ней. Он отпустил Эву обратно на диван и сел рядом. Лоусон непонимающе оглядела почти пустую комнату. Она точно помнила, что Рик свернул ей шею.       — У нас получилось? — с надеждой спросила она.       — Нет, — покачал головой Майклсон. — Аларик умрет, только если умрет двойник.       — Они связаны, — простонала Эва, сжимая переносицу. — Черт.       — Сейчас мы забираем ее кровь и уезжаем, — он встал и подал руку девушке. — Прости, я опять накосячил.       — Ничего, — она поднялась. — Но сделаешь так еще раз, и я покажу, какой злой я могу быть.       Никлаус виновато улыбнулся ей, но сказать так ничего и не успел. Лицо его изменилось, а через секунду он был перед Тайлером, который, каким-то чудом, перестал его слушаться.       Эва даже до комнаты дойти не успела, как услышала звуки удара. Нахмурившись, Лоусон на вампирской скорости оказалась в комнате, сразу же увидела Елену, лежащую без сознания на ступеньках. А затем…       — Что ты делаешь?! — закричала она, бросаясь на младшего брата. Он иссушал Клауса!       — Прости, Эва, — Деймон заломил ее локти за спину.       — Прости?! Я убью тебя, Сальваторе, если ты сейчас же меня не отпустишь! — она закричала что было сил, пытаясь выбраться из крепкой хватки.       — Эва, мы просто вывезем его из города.       — Отпусти меня!       Но было уже поздно… Вся кожа Ника стала серой, вены вздулись. И он упал, полностью иссушенный. Эва кричала, срывая собственный голос. Пыталась вырваться, но отчего-то этого совсем не получалось сделать. Она не могла собраться с силами, все тело будто ослабело.       — Это конец, Сальваторе, — прошептала девушка, оседая на пол, когда Тайлер и Стэфан унесли тело Никлауса. Деймон отпустил ее, помогая встать Елене.       — Мы не собираемся его убивать, пойми. Просто вывезем из города или спрячем.       — Он и так собирался уезжать.       — С опасностью для Елены.       — Я убью ее, — истерично рассмеялась вампирша. Гилберт с сожалением на нее посмотрела и ушла.

***

      Эва почти сразу же закинула все свои чемоданы в машину и уехала. Оставался последний пункт, который она должна была посетить, после чего уедет в Новый Орлеан.       У знака «Добро пожаловать в Мистик Фолс» уже стояла черная Бентли, а ее обладатель ждал ее, оперевшись на капот. Остановив свою Ауди, вампирша вышла из машины и подошла к нему.       — Привет, Элайджа, — поздоровалась она, утирая остатки своих слез.       — Эвелина, — он дотронулся до ее руки и крепко сжал в знак поддержки. — Я верну его.       — Если бы не Сальваторе, то я бы уже убила Елену Гилберт, и тогда не пришлось бы бегать от Аларика, — грустно сказала она. Когда же жизнь так повернулась, что теперь Деймона и Стэфана братьями назвать язык не поворачивался, Клаус должен пролежать в гробу лет пятьдесят, а Эва и остальные Майклсоны вновь прятаться?       — Пятьдесят лет не так уж и много для нас, — подметил Элайджа.       — Я терпеливый человек, но это не значит, что я готова столько ждать. Пять лет, десять — еще может быть. Но пятьдесят! — возмущалась девушка, когда вдруг ее телефон зазвонил. Она достала телефон из кармана и, увидев имя бывшего лучшего друга, отклонила вызов.       — Не собираешься их прощать? — спросил Элайджа. Эва покачала головой, поджимая губы. — Почему же? — она вскинула голову и посмотрела на него как на идиота. — Они сделали это ради своей любви. Клаус угрожал жизни Елены, они спасли ее.       — Но я осталась ни с чем, — печально заключила она. Элайджа какое-то время просто смотрел на нее, молчал, а потом продолжил.       — И это дело можно решить. Елена умрет рано или поздно, а с ней и Аларик. Сальваторе можно дать это время, чтобы один из них был с ней. Потому что у тебя и Никлауса будет целая вечность на это.       Эва вновь посмотрела на него, совершенно не понимая его. Зачем он сейчас их оправдывает? Чего он хочет этим добиться? Майклсону же они не нравятся, вот и воспользовался бы ситуацией и сделал, что хочет.       Но Элайджа сам ответил на этот вопрос.       — Мне не нравится видеть тебя грустной. Тебе сложно быть далеко от любимых людей. Даже ненавидя нас, ты все равно хотела быть рядом.       — Эстер наложила через ведьм заклинание, поэтому я не могла вас встретить. И она же заставила вас ненавидеть, — рассказала Лоусон.       — Вот видишь, Эва. Ты всегда хотела быть с нами, только наша мать мешала этому, — он положил руку на ее плечо и заглянул в темные глаза. — Просто подумай над их прощением. Тебе не обязательно делать это прямо сейчас. Но чем раньше ты это сделаешь, тем лучше будет лично тебе.       Элайджа притянул к себе девушку и обнял ее в знак поддержки. Ей было это нужно. Тепло объятий близкого человека. Что бы там между ними не происходило, но у Эвы и Элайджи были хорошие отношения. Поэтому его поддержка была так важна для нее.       Лоусон обняла его в ответ и уткнулась носом в плечо, пуская предательскую слезу. Она просто не могла вынести самого факта, что названные братья, два ее лучших друга, так с ней поступили.       — Все будет хорошо, — Элайджа оставил легкий поцелуй на ее виске. — Даю слово.

***

      По дороге в Новый Орлеан Эва обдумывала все, что ей сказал Элайджа. Он как всегда был добр и мудр, а она сгоряча все решила. Ник действительно угрожал жизни Елены, их можно понять.       Сальваторе все пришлось решать быстро. «Надо было с ними поговорить…» Они бы смогли прийти к компромиссу, все бы остались живы.       Но теперь был злой Первородный Аларик, который гнался за Первородными. По этому поводу Лоусон все же думала, что Ника лучше оживить. Ведь лучше убегать самому, чем родственники будут таскаться с его гробом по миру.       Вдруг телефон зазвонил. Эва достала его и увидела вновь имя Деймона. Выдохнув, она все же решила ответить.       — Деймон.       — Эва… — очень тихо произнес он. Не прошептал, будто прятался, а выдохнул, будто был опустошен. — Я слышу, ты едешь. Останови машину.       Не понимая, зачем это, вампирша завернула на обочину.       — Эва, я… — Сальваторе запнулся. Эва молча слушала его, боясь даже предполагать. — Он… Аларик убил Клауса.       Бам.       Эва дернулась, резко вдыхая. Все тело онемело, сердце остановилась, телефон упал на колени.       В голове опустело.       Ее Ник был мертв…