***
— Вас Майклсонов нельзя оставлять ни на секунду! — воскликнула Эва, когда узнала, что сделал Кол. И почему-то узнала она это от Сальваторе. Деймон позвонил ей и нажаловался на проблемы. А через минуту узнал, что Эва теперь играет на другой стороне. Обиделся, поорал, попытался переубедить — не получилось, и, в итоге, просто отключился. — Ты же сказала, что Я не должен его касаться. Так вот, это был и не я, — беспечно ответил ей Кол. — Почему я должна вечно уточнять все? Я же блин не принуждала тебя, а по-человечески просила, — Эва ударила себя по лбу и села на выступ. — Лучше скажи, где ты меч спрятала, сестренка, — перевел он тему. — Нет, уже не скажу. Кол, не теряй мое доверие. — Да ладно тебе, Гилберт жив. — Ага, вот только Деймон все еще за ним охотится, — прошипела Лоусон. — Не утрируй. Не охотится, а просто если увидит — убьет. — Майклсон. — прорычала она. — Что с нашим планом? Я всех отвлек, меч у тебя. Следующий ход? — спросил Кол. Ему не терпелось что-либо сделать. — Сиди и жди. И на этом она отключилась, сжимая носовую перегородку и качая головой: «Ох уж мне эти Майклсоны». Причем от одного из них вампирша теперь ждала ответного хода. Если у нее получится, то никакого лекарство не будет. Спрятала меч Эва у того самого выступа в лесу, на который теперь так часто приходила. Она подумала, что прятать его в доме Сальваторе, в домике у озера Гилбертов и в любом другом месте очень не практично. А на это место могли подумать только Клаус, ну или Элайджа. Хотя последнему это не нужно, а первый вряд ли сюда придет. Она сидела на выступе, покачивая ножками и читая книгу, когда телефон зазвонил. «Да уж, система безопасности у него хромает», — подумала Эва, отвечая на звонок. — Прекрасная вампирша, которую вы упустили, у аппарата, — с самодовольной улыбкой ответила она, устремляя взгляд на солнце, медленно заходившее за горизонт. — Любовь моя, — ядовито начал мужчина по ту сторону. — Да, душа моя, — не менее ядовито ответила она. — Меч где? — все тот же тон, но уже более угрожающий. — А мне почем знать? — А кто еще знает, где находится сейф? — оо, он был зол. — Любой? Это же банально — сейф под картиной, — фыркнула Эва, перебирая страницы книги. — Тем более, это единственная целая картина в твоей мастерской. — А ты бы предпочла, чтобы я ее разорвал? — испытывающее спросил Клаус. — Ты же меня бросил, тебе должно быть все равно. — Мы расстались не по тому, что мне все равно, Эва! — вскричал он, силясь донести до нее. — Как ты не понимаешь, что я сделал это для тебя?! — Ой, какое благородство, — фыркнула девушка. — А меня ты спросил, надо ли мне это? — Ты сама так сказала. — Pardon, но когда это я сказала, что хочу стать человеком? Что хочу не с тобой? Что вообще хочу все то, что происходит у нас сейчас?! — под конец она уже кричала в телефон. Вероятно, Клаусу пришлось немного отстраниться, чтобы не оглохнуть. — Мы так и продолжим бесконечно ругаться, или ты скажешь мне, где меч? Мне казалось, что мы все на одной стороне или у Сальваторе опять другие планы? — Об этом я не знаю. А вот у меня точно другие, — беспечно поведала она. Клаус отозвался тишиной. — Я поняла, насколько мне это не надо, насколько это, в принципе, опасно для всего рода вампирского и насколько быстро они все захотят обратно перевоплотиться. — Ты на стороне Кола? — понял он. — Точно, — оскалилась Эва. — Я убью его, — прорычал Майклсон. — Теперь твою ситуацию это не спасет, — пожала плечами Лоусон. — Может ваша команда по поискам лекарства и доедет до нужного места, но без меча вам его точно не найти. — Могу ли я договориться? — на это вампирша лишь прыснула со смеху. — Майклсон, когда ты стал благородным братом? — Не хочу тебя убивать, — Эва еще раз фыркнула, осознавая свое превосходство. — Так что? Ты не хочешь принимать лекарство. Ладно, насильно всучивать не буду. Еще проблемы? — Сайлас. — Наслушалась страшных баек от Кола? — спросил он. — Если не решим этот момент, то никакого вам меча. — Когда ты стала такой хорошей? — вдруг спросил Клаус. Эва нахмурилась. — Тебя не волновали вопросы морали. Ты разрывала вампиров вместе со мной. — Ага, вот только эти вампиры хотели нас убить. И мне нравилось чувствовать себя сильной рядом с тобой. А вообще, меня не заботит целостность всего мира. Мне лишь нужно, чтобы мой мир оставался цел. — Буквально все вампиры рядом с тобой хотят стать людьми, так что твой мир развалится сам. И тебя не волнует Сайлас, ты просто не хочешь, чтобы все оставили тебя, — высказал Майклсон. — Да пошёл ты! — закричала Лоусон. — Может и так! Но тебя это уже волновать не должно! Да, я чертова эгоистка, но только потому, что я постоянно остаюсь одна! Ровно как и ты, Никлаус. Мы с тобой эгоисты. — Если бы я был эгоистом, то никогда бы не позволил тебе и на шаг от меня отойти. — Я миллионный раз тебе повторяю: мне это все не нужно! Я не хочу, черт возьми, быть человеком! Я не хочу быть слабой, болеющей девчонкой, которая умрет в ближайшие пятьдесят лет. И мне не нужен этот ребенок, если он не от человека, которого я люблю! — Я ничего не смогу тебе дать, Эва! — уже не стерпел он. — Я буду убивать всех, кто тебе дорог, если они начнут доставлять мне проблемы. Буду идти наперекор тебе, чтобы добраться до своих целей. И буду ревновать до ужаса, если не убивать каждого, кто подходит к тебе. — Послушай меня, Майклсон. Я не препятствую твоим целям, даже если они мне не сильно нравятся, и помогаю, когда они совпадают с моими. Я не позволю тебе продолжать убивать моих друзей, и определенно буду злиться на тебя и даже доставлю проблем. А ревновать могу и я. И уж поверь, я могу быть еще хуже, чем ты. — Послушай нас. Это ядовито. У нас токсичные отношения, Эва. Я убил твою подругу, пару раз чуть не убил других друзей. Куда делось все это из твоей головы, если еще в октябре это было палкой в колесе наших отношений? — Ты хочешь, чтобы я винила тебя? Легко. Сделано. Ты облажался, Клаус. Снова. — Спасибо тебе. Ты, наконец, это признала. — Ты ставишь меня в положение, когда я должна защищать тебя. Опять. Когда я должна плюнуть на свои принципы. Опять. Когда я должна идти против каждой вещи, в которую я верю. Опять. Потому что я тебя люблю. — Тогда перестань любить меня. — Я не могу! — в сердцах воскликнула Эва. Высказав друг другу все, что хотели, они, наконец, замолчали. Несколько минут тишины, прерываемые лишь тяжелым дыханием. Но никто так и не отключился. Они продолжали слушать друг друга. Потребность, в которой никто не признается. И вдруг на той стороне постучали в дверь. Это было отчетливо слышно. Вероятно, Клаус стоял где-то в гостиной на первом этаже или у барной стойки. Она услышала скрип двери. — Волчица, — сказал Клаус, когда открыл дверь. Эва непонимающе нахмурилась. — Эва, — обратился он уже к ней. В голосе были слышны коварные нотки с примесью боли. — Приходи через два часа, обсудим проблему с Сайласом. И лучше захвати с собой меч. — Размечтался, — фыркнула она и отключилась. Они опять поругались, наговорили друг другу громких слов и теперь оба жалели. Эва громко закричала, сжимая кулаки, а затем обессилено легла на землю. «Придурок».***
— Майклсон! — Эва зашла в особняк, не стучась, будто к себе домой. Просто привыкла и знала, что ее ждут. — Не вижу у тебя меча, — он появился на верхушке лестницы. Без рубашки… — А я не вижу решения проблемы, — она не подавала виду, что ее как-то беспокоит его внешний вид. — Зачем тебе ее решать? Мы разобрались, что ты не хочешь, чтобы все вокруг тебя становились людьми. Но они все равно это сделают вслед за Еленой Гилберт, — Клаус, засунув руки в карманы штанов, медленно спускался к ней. — Я укушу тебя, если продолжишь мне об этом напоминать, — прошипела она. — Твои укусы доставляют проблем меньше, чем наслаждения, — усмехнулся он. Эва настороженно посмотрела на него. Все в его поведении изменилось. Сейчас он был самодовольным нарциссом, красующимся перед ней. «Красующимся…» Ее взгляд резко упал на его шею и плечи, когда он подошёл ближе. Глаза от шока округлились, брови полезли на лоб, а рот в ужасе приоткрылся. Майклсон заметил ее реакцию, но его эмоции было невозможно понять. Потому что ей было точно не до этого. — Откуда?.. — но ответ пришел сам собой. Хейли Маршалл, сильнее запахивая свою куртку, быстрыми шагами спускалась по лестнице. Эва застыла. — Простите, что так не вовремя, но мне пора, — волчица смущенно отпустила голову и пошла прямо к выходу. Маршалл почти прошла мимо них, когда Эва вдруг схватила ее за локоть и одним рывком развернула к себе. — Эй! — рука слетела с куртки, и открылся вид на один лишь лифчик под ней. Вампирша стальным взглядом, полным ненависти, встретилась с ее возмущенным. Волчица тут же стушевалась и отвела глаза. Эва посмотрела на Клауса, но тот отвернул голову, избегая ее взгляда. — Видимо все… — Эва отпустила руку девушки, продолжая глядеть на гибрида. — Ты опять все решил за нас. — Мы расстались, — он, наконец, посмотрел ей в глаза. Такой холодный непроницаемый взгляд любимых глаз доставлял ей боль. Сама ее душа разрывалась, как и сердце. — Чем вся эта ситуация отличается от вас с Элайджей? — Тем, что я не помнила о чувствах к тебе… — прошептала она. В голове было абсолютно пусто, пока сердце распадалось на осколки. Он принес ей невыносимую боль. «Ядовитые отношения». — Но теперь не будет. Клаус непонимающе застыл на долю секунды, а затем в ужасе воззрился на нее, но вампирша со всей силы ударила его по щеке и твердым шагом направилась вон из этого дома. — Ты не посмеешь! — донеслось ей в спину. — Да пошел ты, Майклсон! — в сердцах воскликнула Лоусон, разворачиваясь. Он бешенным взглядом смотрел на нее, стоя в дверях с горящей щекой. — Ты растоптал все, что еще можно было вернуть! Так вот, основная причина нашей ссоры была в том, что если бы тебя не было, то я бы пошла к Элайдже. И знаешь что? Нет, наверное, не ушла бы. Но ты сделал все, чтобы я поступила именно так! «Я сделаю это назло тебе!»***
— Элайджа. — произнесла она, стоило только двери открыться. Старшего брата Майклсонов было трудно найти в городе, но она знала, что сейчас он был именно здесь. Он останавливался в том самом доме, в который когда-то пригласил Эву, еще до прихода в Мистик Фолс Клауса. Получалось, что у каждого Майклсона, кроме Кола, был здесь дом. — Эва? — удивился он, застав на пороге своего дома девушку. — Ничего не спрашивай, ничего не говори, — сразу же начала вампирша, толкая его к стене и ногой захлопывая дверь. Он пораженно смотрел на нее, но в больший шок его повергло то, что Эва вдруг обхватила его лицо ладонями и впилась в губы страстным поцелуем. — Э-эва, — он пытался все же получить объяснение ситуации, но девушка вновь прервала его. — Предлагаю секс без обязательств, — прошептала она в его губы. Элайджа удивленно приподнял бровь, но не удержался, положил руки на ее талию и притянул девушку к себе. — Да или нет? — Могу я спросить, что сподвигло тебя на это? — Нет. Не сейчас. И не сегодня. — отрывисто высказала она, обнимая его шею. — Твой ответ. — Но это ничего не значит? — Твой ответ поменяется в зависимости от моего? — спросила она. Элайджа лишь пожал плечами. — Это ничего не значит. Вообще ничего. Просто секс, после которого мы забудем обо всем, — честно высказала Эва. — Если тебе это не подходит… — Да. Я согласен, — внезапно прервал ее Элайджа и резко подался вперед, целуя те самые губы, которые столько лет не давали ему покоя. Элайджа моментально подхватил ее под бедра, разворачиваясь и прислоняя ее к стене. Он вжимал ее в стену, ни на секунду не отрываясь сладких губ. Эва и не думала, что в нем столько страсти, столько силы. Цепляясь руками за его массивные плечи, она едва успевала отвечать на жадные поцелуи. Жадные — слабо сказано, голодные — уже точнее. Он был так голоден, будто ни одна девушка в мире и во времени не приносила ему того, что и Лоусон. Когда его губы перешли на ее шею, Эва запрокинула голову и самодовольно оскалилась. Она ощущала такую власть над ним. Как и над Никлаусом когда-то. Только он всплыл в ее голове, Эва мотнула головой и, положив руки на его точеные скулы — особенность всех Майклсонов, подняла к себе, вновь целуя их, чтобы заглушить мысли о другом брате. Другом. Чертовом. Брате. С комода полетели вещи: зонтик, ключи, часы. И не важно, разбились ли последние, куда закатились другие. Это все не важно. Элайджа смахнул их и усадил Лоусон, продолжая целовать. Эва забралась под пиджак, проведя ладонями через плечи по лопаткам. Майклсон не сильно прикусил нижнюю губу, отрываясь и скидывая с себя пиджак, а затем посмотрел на нее своими горящими глазами. Эва облизывала его укус и вообще выглядела очень горячо, как он считал. — Рубашку тоже сними, — сказала девушка. — Мне нравится твой приказной тон, — он показал ту самую скалистую улыбку, которую Эва помнила со времен восемнадцатого века. Дорогая, без сомнения, рубашка полетела вслед за пиджаком. Лишь оторванные пуговицы застучали по полу, когда Элайджа резко навис над ней. Мужские руки со вздутыми венами уперлись в деревянную поверхность прямо за ней. Горячий воздух между ними. Огненные взгляды, устремленные на их губы. Пылающие тела… — Прошу, только не простони его имя. Это и в первый раз было не слишком удачно, — попросил он. — Даже если представляешь его на моем месте, прошу, не дай мне об этом узнать. — Слишком много говоришь, Элайджа, — не желая больше терпеть, вампирша согнула сомкнутые за его спиной ноги в коленях еще сильнее и тем самым придвинулась к его голому торсу едва ли не вплотную. — Никакого Клауса сегодня. Только ты. И вновь долгий сладкий поцелуй. Терзая ее губы, Первородный скинул с нее кожанку и пробрался руками под футболку. Девушка льнула к его обнаженной груди все сильнее. Женские пальчики цеплялись за мускулистые плечи. «И это скрывалось за рубашками и пиджаками?!» Эва оттянула его нижнюю губу зубками и отпустила, вызывая новую скалистую улыбку на его лице. Одно резкое движение и вот Майклсон уже прижимает ее спиной к кровати, нависая сверху. Она на секунду отвлеклась, осматривая комнату и выгибаясь в спине, чтобы лучше видеть, поэтому Элайджа оставил смазанный поцелуй от ее губ к подбородку. Так вышло, что дальше прихожей она еще не заходила. Собственно, Майклсон этого не заметил, он увлекся. Его сильная рука легла на основание шеи, придерживая, пока он с другой стороны целовал нежную кожу. Конечно, она уже не была человеком и в ней не чувствовалось биение сердца так, как оно должно биться, а кровь в венах не пульсировала, но ее шея все еще привлекала его как и тогда. Эва взялась за край футболки и сняла ее с себя. Элайджа выкинул ее куда подальше и спустился к низу ее живота. Эва простонала, стоило ему только коснуться чувствительного места. Она не могла больше терпеть. — Ты убиваешь меня ожиданием, — «Потому что начинаешь напоминать его». — В прошлом прелюдии были неотъемлемой частью секса, — с улыбкой произнес он, оттягивая ее ремень. — Майклсон! — прикрикнула она. И через секунду Элайджа с изумлением смотрел на нависшую над ним Эву. Сильные руки тут же легли на ее бедра, а почерневшие глаза и эрекция с головой выдавали его возбужденность. — Тебе не стоит так говорить, — прошептала Эва, проводя языком по своей нижней губе и приближаясь к нему, — я могу и наказать. — Уверена, что мне нужно обратное? За вопрос она прикусила мочку его уха. Но не это заставило мужчину издать утробный стон, выходящий прямо из недр грудной клетки. Эва наконец в его руках по своему желанию с полной памятью. И плевать, по какой причине. Главное, что сейчас она и с ним. И она хотела его. Эва мазнула быстрым поцелуем по его скуле, а затем провела дорожку поцелуев от губ к груди. Она изводила его, заставляла гореть и при этом усмехалась. На крепких руках проступили вены, когда он сжал ее бедра и рванул на себя, ловя сладкие губы. Лоусон фыркнула, прикусывая его язык, который так быстро вторгся в ее рот, а затем встретилась взглядом с горящими глазами, упираясь руками в грудную клетку. — Кто кого теперь изводит? — Я наказываю, — скалисто улыбнулась вампирша, напрягая пальцы и проводя ноготками по коже. — Тебе нравится это, Элайджа? — Мне нравится, когда ты касаешься меня, — он поддался вперед, садясь, поднимаясь. Теперь Эва сидела на его коленях. — Когда ты целуешь меня. Когда ты, хрупкая, чувственная, неповторимая Эвелина Лоусон, со мной, — отрывисто прошептал мужчина ей в губы. Он обхватил ее талию одной рукой и, придерживая, стал наклоняться, бережно опуская на одеяло. — Подо мной. — А ведь сверху хотела быть я, — она игриво прищурилась, поднимая колено и касаясь его паха, вызывая тяжелый выдох. — Приходи в следующий раз, — усмехнулся Элайджа. — Действуй уже. Я не за прелюдиями пришла, — Эва сжала его плечи и рывком притянула ближе к себе. Продолжая целовать, Майклсон быстро расстегнул и откинул ремень, спуская штаны. Эва, ерзая под ним, сделала то же самое, выкидывая их куда-то в сторону. Ей нравился их безумный ритм, почти отсутствие этих растянутых поцелуев по всему телу, заигрывание, вызывание новых ощущений. Лишь потому, что это было с Клаусом… Он резким рывком вошел в нее, заглушая резкий вздох своим поцелуем. И черт, как же ему понравилось это ощущение! Лоусон тяжело дышала, но Элайджа видел, что ей нравилось. Медленно, но уверенно Элайджа начал двигаться в ней, постепенно настраиваясь на нужный ритм. Но Эва уже не была человеком. Вампирше нужно было быстрее, жестче, с силой. Вот только это был не Клаус… Ник рывком входил в нее до основания и плавно выходил, растягивая удовольствие, ловя ее губы, сжимая то обе, то одну, потому что дыхания и сил не хватало сделать это полностью. Она цеплялась за его плечи, пытаясь не утонуть в этом цунами, едва ли отвечая на поцелуи. А его сила… Его до ужаса эстетичные руки со вздутыми венами, которые в порыве страсти сжимались настолько, что ломали железные балки в изголовье. И его нежность, как бы странно это не звучало. Ласковые поглаживания щеки, легкие касания губ. Его кровь, смешанная с ее, вечно заляпанные простыни, бордовые дорожки на ее теле, которые он слизывал… — Лучше этого не делай, — со сбившимся дыханием Элайджа вырвал ее из воспоминаний. Эва немного в ужасе поняла, что воспоминания и ощущения смешались настолько, что она чуть не укусила Элайджу. Но он остановил ее. — Ты будешь жалеть, — прошептал он, целуя девушку в шею, после чего с невероятной нежностью во взгляде заправил прядь и без того растрепанных волос ей за ухо. «Надо же, даже сейчас он заботиться о моих чувствах…» Ну а как иначе? Как бы подло Эва сейчас не поступала, Первородный был самим собой. — Спасибо, — выдохнула она, цепляясь за его плечи и закидывая голову назад. Ее начинало накрывать. Первородный, сжимая простыни, резко и жестко двигался в ней, почти вдалбливался, доставляя ей наслаждение своей силой. Почти на грани того, что ей действительно было нужно… Резкие толчки, заглушенные стоны, горячий воздух и обнаженные тела. И все это лишь на одну ночь.