***
— Это кто? — сразу спросила Эва, как только двери кабинета закрылись и скрывающий артефакт стал работать. Клаус и Элайджа сказали оставаться гостям на месте. Да те и не собирались уходить, пока не получат, что хотят. — Эва… — Стоять. Сначала, это кто такие, — точнее такая. — Это первые обращённые нами вампиры, — пояснил Элайджа. — И как связана та мымра с тобой? — уточнила Эва у Клауса. — Абсолютно никак! Она никогда мне не нравилась. Я пользовался ей тогда, но никогда не любил, — искренне заверил он, но Эва только прищурилась. Она было хотела спросить, зачем они тут, но поняла, что стоит начать с другого. — Так, ладно, сначала краткую сводку событий, — она присела на барную стойку. — Что случилось после того, как я умерла? Вы победили Далию? Где моя дочь? — Далия хотела убить нас, но мама и Фрея помогли её уничтожить. Хоуп в порядке, сейчас она большую часть времени живёт в квартире напротив с Джексаном и Хейли, — вздохнул Элайджа. У Клауса не было сил что-либо говорить. Он смотрел на Эву. — Так, Фрея прощена? — Да, она живёт с нами. Но в данный момент вся семья не дома. — Эти трое как тут оказались? — Появилось пророчество, по которому трое из семьи умрут в ближайшее время. — Ага, ещё чего. Никаких смертей, пока я жива. А я буду жива всегда, — она улыбнулась, а Майклсоны пораскрывали рты. — Я стала Первородной сегодня. — Потому что… — Ник был не совсем уверен. — Я займусь нашими гостями, — Элайджа по-тихому оставил их одних. Эва выпрямилась и неуверенно поджала губы. Клаус тоже мялся. — Я… Не знаю, меня не было полгода, может ты… — Нет, ни за что, — отрезал он ещё до того, как она договорила. Клаус сделал шаг к ней и взял за руку. — Эва, ни за что и никогда я не забыл бы тебя, — он приложил её ладонь к своим губам. — Ты все, что мне нужно в этой жизни. А если бы и тебя, и Хоуп не было, то я бы просто не видел смысла жить. — Ох, Ник. Эва не выдержала. Да больше и не надо было. Их губы встретились в мягком, нежном поцелуе, который был полон их боли, их слез и их счастья, что они вновь воссоединились. Их руки нежно оплетали друг друга, скользили по каждому миллиметру плеч, талии, рук — везде, куда только могли дотянуться. Они хотели ощущать друг друга. Прижимали настолько сильно, что между ними не было ни миллиметра. Они целовали, обнимали. Растворялись в ласках… Они так друг по другу скучали, страдали, что просто не могли насытиться. Никому из них неизвестно, как надолго они забыли о реальности. Прошла ли минута или целый час. У них было это время. Теперь точно было. — Я дважды пережил твою смерть и горевал по тебе дольше, чем был с тобой вместе. Это пора прекращать, — прошептал Ник в её зацелованные губы. Такие красные, манящие и до одури любимые. — Прости. Прости, что так вышло, — она уткнулась в его шею носом, вдыхая этот запах леса и крови. — Я больше не буду делать тебе предложение, — серьёзно сказал Клаус. — Мы просто поженимся. Пышная свадьба, Майклсон. Мы должны обыграть Кеннеров. — Ох, я совсем забыла, что Хейли должна была выйти замуж, — вздохнула Эва, отстраняясь. — Как у них троих дела? — Ну, у новобрачных всё хорошо. Но Элайджа… Всё не просто. — Конечно, — она прикрыла глаза и вновь уткнулась в его плечо. — Я так скучала по тебе. — Я по тебе тоже, — вздохнул он, целуя её в волосы. — Так ты теперь Первородная? — Да… Но не по той причине, по которой хотела бы. Ей пришлось вкратце пересказать, что же там произошло. Клаус был зол. — Как разберёмся с этими, то едем отрывать ему голову. Или что пострашнее. — Хорошо, любовь моя, — рассмеялась Эва, целуя своего злого волка. — А теперь давай покажем этой троице, кто мы такие. — Королева моего сердца восстала из мёртвых. Да, думаю, им придётся не сладко, — он поцеловал её в щеку. — Но сначала. Знаешь, что хочу? — она хитро улыбнулась. — Я весь в предвкушении. — Укуси меня. — Ох, мы останемся здесь, — он притянул её к себе. Язык прошёлся по будущему месту укуса, а затем острые клыки впились в её кожу. Стоило только крови потянуться к этому месту, Эва откинула голову назад, расслабляясь в его руках. Это было так приятно, что глаза закатывались. — Я так понимаю, теперь моя очередь, — улыбнулся Ник, отстраняясь, но по прежнему держа её в своих объятиях. Эва лишь усмехнулась, положила руку на его затылок и резко притянула к себе. — Ого, а вот и она, сила Первородных, — усмехнулся он, когда она целовала изгиб его шеи. Как приятно… — Прости, — прошептала она, мягко и аккуратно кусая его. — Мне нравится…***
— А вот и они, — Элайджа указал на лестницу. Эва и Клаус спускались, взявшись за руки. И красные укусы отчётливо блистали из-под одежды. Аврора негодовала. — Дорогие гости. Хозяйка дома вернулась. — Боюсь, что «честные и открытые переговоры» — как вы сказали, — Тристан посмотрел на братьев, — не зададутся. — Только если кто-то не будет зариться на то, что ему не принадлежит, — притворно улыбнулась Эва. — Прошу, любовь моя, — Ник помог ей сесть по правую руку от него. Намного ближе, чем положено в обществе. План рассадки гостей поменялся — Элайджа подсуетился, чтобы никаких стычек не было. Стул Авроры, на котором сейчас сидела одна из четырех хозяек этого дома, стоял намного ближе к Нику. Сама же Аврора села по правую руку от брата. Рядом с ней Элайджа, а напротив — Люсьен. — Перейдем к делу, — сразу же начала Эва. Клаус с гордой улыбкой смотрел на нее. Вот она, его королева. — Озвучьте мне пророчество. — Если коротко, то все мы падем, один от друзей, один от врагов и один от семьи, — сказал Элайджа, напротив нее. — И вот, одна из друзей, неожиданно появилась, — ядовито проскрежетала Аврора. Эва тут же устремила на нее свой острый взгляд. — За меня можешь не беспокоиться. Да и я из ранга семьи, — дернула носиком она, а затем улыбнулась, как бы невзначай поправляя волосы рукой, на которой было два обручальных кольца. Аврора почти прорычала. — Успокойся, сестра, — попросил Тристан, тогда как Люсьен откровенно насмехался. — Не хочу подливать масла в огонь, но насколько тебе все объяснили? — поинтересовался первообращенный, делая глоток вина. — Кратко обрисовали ситуацию. — Не до этого было, — усмехнулся Клаус. Позже он обязательно спросит, как эти двое познакомились, и стоит ли ему что-то оторвать Люсьену. — Аврора похитила Ребекку, — почти шепнул Касл. Но все, разумеется, слышали. Эва воззрилась на красноволосую, готовясь ее буквально разорвать на части. Если бы Ник помедлил и не схватил ее за руку, то нож непременно оказался бы у той между глаз. — Она — мой сир, и я не могу никому доверить оберегать ее жизнь. На нее такую ношу я тоже не возложу, — она дерзко улыбнулась. Майклсоны сверлили ее взглядом. — Поэтому я спрятала ее в безопасном месте. — Где же? — Эва приподняла брови. Ей хотелось свернуть голову этой зазнайке. — О, — расплылась в улыбке та. — Там, откуда ей не выбраться. А самое главное не отследить. Правда же? — Аврора посмотрела за их спины. К ним шла злая Фрея. — Куда ты ее спрятала, дрянь?! — А вот теперь она мне нравится, — кивнула Лоусон, тут же привлекая к себе внимание старшей Майклсон. Та удивленно вскинула брови, но решила пока не акцентировать внимание и перевела взгляд на Аврору. — На дне океана. Единственное, что сейчас хотелось сделать Эве — уничтожить Аврору де Мартель. Не просто разбить бокал об лицо, всадить нож в череп, а испробовать самые изощренные проклятия Анны Марии. — Убьем ее? — спросила Эва у Фреи. Та только кивнула и направилась к Авроре. Эве потребовалась секунда, чтобы оказаться у красноволосой за спиной, та едва вскочить успела. Новая скорость ей нравилась. Вот только Тристан схватил нож и приставил его к горлу Фреи. Элайджа моментально спас ее, буквально вжав его в стену лицом. Аврора пискнула, когда Эва резко надавила на ее плечи и усадила обратно на стул, а затем сжала волосы, и приставила нож уже к ее горлу. — Какой неожиданный поворот событий, — усмехнулся Люсьен, делая еще глоток. — Заткнись, Люсьен! — вскричал Клаус, осматривая сцену. — Или что? Тоже будешь мне угрожать? Аккуратнее, или я не смогу спасти Камиллу. Эва вскинула голову. — Камиллу? Зачем вам она? — Ваша барменша обладает большим спектром артефактов. Особенно нам приглянулся запечатывающий амулет. Эва встретилась взглядом с Клаусом. «А спокойно мы будем жить?» — Так. Вы все меня достали, — Эва всадила нож в плечо своей противницы, которая тут же закричала. Тристан дернулся, но Элайджа не дал сделать ему и шагу. Люсьен съежился под взглядом Никлауса. — Ты сейчас же говоришь, где Ребекка, или мы убиваем тебя. — Ты не посмеешь! — воскликнула Аврора, но заскулила, когда Эва стала проворачивать нож. Вспоминались годы, проведенные в мафии. — Дорогуша, ты возможно еще не знаешь, кто я такая, но… — она наклонилась к ее уху, — уверяю, скоро поймешь, на что я способна. — Всё я знаю, — прошипела та. — Любимица ведьм, — почти выплюнула она. — Не только, — Эва медленно надавливала на нож, всаживая его чуть ли не под рукоять. Аврора еле держалась, чтобы не кричать. — Я Майклсон. А мы кровожадны. — Я люблю ее, — с придыханием сказал Ник, даже не подумав, где они и в какой ситуации. Да и не важно. Он был готов кричать об этом. — Я отзываю приглашение в Неясыти, — сказал Тристан, все еще прижатый лицом к стене. — Больше ни один Майклсон не будет в наших рядах. — Так вот откуда я тебя помню, — усмехнулась Лоусон. — Элайджа, надави-ка посильнее. Ему определенно не хватает трещины в черепе. Старший Майклсон без раздумий стал выполнять ее поручение. Тристан морщился, но держался. Но когда послышался первый хруст — то ли кирпичей, то ли костей, он закричал. И Аврора вместе с ним. — Его нельзя убивать! — С чего бы? — безразлично спросила Эва, показывая Элайдже продолжать. Клаус и Фрея были довольны ей и ее работой. — Мы поделили координаты! Элайджа посмотрел на Эву. Та несколько секунд осмысливала ее слова, а затем усмехнулась и выпрямилась. Клаус с такой же ухмылкой подошел к своей девушке, приобнимая ее за талию. — Ты превосходна, милая, — прошептал он, оставляя поцелуй на виске у улыбающейся девушке. — То знание, что ты выпытала, помогло мне определиться с дальнейшим курсом наших дел. И резко свернул Авроре голову. — Нет! — вскричал Тристан, когда Элайджа отпустил его. — Твоя сестра останется у нас, — холодно, но гордо высказал Клаус, поднимая подбородок. — Все честно, сестра за сестру. У тебя… Любовь моя, как долго ты сможешь держаться, чтобы не убить ее? — До завтрашнего заката. Не больше, — ее ухмылка была такой хитрой и коварной, что Тристан боялся представить, какие пытки ждут его сестру. А вот Люсьен знал. — Ты слышал? — уточнил у него Клаус. — Да. — Тогда больше не задерживаем, — Элайджа указал ему на выход. И Тристан смылся, последний раз взглянув на сестру. — Не слишком ли своевольно? — поинтересовалась Фрея, складывая руки на груди. — Он у нас на крючке, Фрея, — Эва улыбнулась. — Я знаю, мы все знаем, как это работает. Семья превыше всего. Даже если иногда пытаются избавиться друг от друга. Клаус и Элайджа усмехнулись. — Я пойду, да? — поинтересовался аккуратно Люсьен, поднимаясь. — Рад был повидать. — Стоять. Ты отпустишь Камиллу и отдашь амулет, — приказал Клаус. — Конечно, как я могу перечить Майклсонам, — фыркнул он. — Рад, что ты вернулась, Эви, — усмехнулся он и исчез. — Эви?! — возмутился Клаус, тут же посмотрев на девушку, которая с прищуром смотрела вслед первообращенному. — Он был другом босса банды, в которой я… «работала» несколько лет. Он помог нам с Анной сбежать. И между нами ничего не было, — заверила Эва. Клаус, успокоившись, кивнул. — Ладно, Фрея, пошли уберем эту ненормальную. А вы, — она посмотрела на Клауса и Элайджу, — собирайте семью. Проведем настоящий день благодарения.***
— Так, где ты была? — спросила Фрея, пока они с Эвой чертили двойной круг вокруг Авроры. Двойной круг был мерой предосторожности. Пока ведьмы Неясытей будут вскрывать первый, кто-то из Майклсонов обязательно это заметит, придет и остановит, как только они начнут второй. Фрея закономерно спросила, как же Эва в таком случае собирается пытать Аврору, если каждый раз придется снимать защиту. Лоусон просто показала Амулет Крови Жатвы. Очевидно, Фрея уже была о нем наслышана. Эва еще подумает, отдать ли ей четвертый амулет, который пока никому не принадлежал. — В мире темнице. Это такое место, где повторяется один и тот же день, когда он был создан. И там нет людей, — вздохнула девушка. Больше всего она боялась остаться там одна. А единственный раз, когда осталась, и не думала об этом — нужно было спасти Бонни. «Надеюсь, сейчас с ней все хорошо…» Закончив свое дело, девушки отправились наверх. В этот момент и влетел Кол. — Где она? — были первые слова, которые произнес он, ставя Давину на пол. — Только не говори, что бежал сюда с другого конца города, — попросила Эва, выходя к ним. Кол и слова сказать больше не дал. Еще секунда и Эва была вжата в него с такой силой, что боялась, не треснут ли кости. Хотя, чего ей теперь бояться. Именно от осознания своей Первородности и большого желания — Эва обняла его еще крепче. — Эва Лоусон. Если ты еще хоть раз умрешь, то я воскрешу тебя всеми возможными способами, а затем убью! — закричал он, когда отстранился, но затем снова крепко-крепко ее обнял. Эва рассмеялась, утыкаясь лицом в его плечо. — Рада тебя видеть, Кол. — Я-то как рад! — он снова отстранился, но из рук ее не выпускал. — Мы с Давиной и Фреей облазили всю библиотеку на кладбище, но у Эйдана так и не получилось тебя воскресить. — Кол чуть пару раз не убил его, — добавила Давина, тепло улыбаясь подруге. — Вам совсем мой брат не понравился, да? — усмехнулась Эва, оглядывая всю семью. От нее взгляд не отрывали. — Скажем так, особой любви к нему у нас не было, — решил сгладить углы Элайджа, но Эва фыркнула. Ей еще придется самой составить о нем более подобающее мнение. — Где она? — в дом почти влетел Марсель. А когда Кол отошел и перестал закрывать обзор, Эву вновь сжали в медвежьих объятиях. — Эва, как же нам тебя не хватало. — Ну все, отойди, — вмешался женский голос. Эва оторвалась от массивного плеча и посмотрела на вторую любимую блондиночку. Камилла передала артефакт Элайдже, а сама уже неслась обнять подругу. — Только попробуй хоть еще раз умереть! — воскликнула О’Коннелл. — Не переживай, теперь я Первородная. А таким умереть сложно, — усмехнулась девушка, отходя чуть назад и попадая в объятия своего мужчины. Эва повернула к нему голову и столкнулась с любовным взглядом, полным нежности. Ей хотелось прямо сейчас накинуться на него с поцелуем, особенно когда он подал ей бокал с кровью. Кстати, она еще не прошла полное обращение. Кровь это хорошо. Но она едва успела сделать глоток, как снова раздалось: — Где она? Хейли влетела в дом, взметнув волосами. Вид был взбудораженный и тревожный, будто она боялась, что все это неправда, что Эвы здесь нет, а еще будто она бежала сюда прямо с болот. Эва была рада видеть волчицу, но еще больше ее сердце волновала только дочь… Сердце замерло, когда она увидела прекрасную маленькую девочку, которая сочетала в себе все черты Майклсонов, сидящую на руках биологической матери. Хейли почти подбежала к ней, быстро передавая дочь в руки Ника, а сама влетела в объятия Лоусон. — Вернулась… — у Хейли слов больше не было. Ну, по крайней мере, так казалось до того момента, пока она не отстранилась. — Да как ты посмела умереть! — по щекам ее бежали слезы, когда не сильно ударила ее по плечу. — Ох, Хейлс, — Эва притянула ее к себе. Маршалл едва не разрыдалась, вжимаясь в ее тело. — Ну все, — мягко прервал их объятия Клаус. — Есть кое-кто еще, кто ждал твоего возвращения. Эва оторвалась от Хейли и посмотрела на их дочь. На самом деле, она боялась. Боялась, что Хоуп могла забыть ее — они не виделись едва ли не полгода. Как же она скучала! Но не знала, могла ли обнять ее… — Мама, — пролепетала она. И сердце остановилось. Эва почти в панике посмотрела на Хейли, а затем на Ника. Оба улыбались. Она не понимала и вся дрожала. — Ма-ма, — снова повторила Хоуп, протягивая ручки к Эве. Все внутри обвалилось. И Эва поняла, что вот они, вот эта семья ее душа и сердце. Каждый, кто смотрел на нее сейчас, и Ребекка. Эва аккуратно взяла на руки маленькую дочь. Зеленые глазки радостно смотрели на вторую маму, а ручки перебирали ее темные волосы. Это было необыкновенно… — Мы часто показывали твою фотографию, чтобы она тебя не забыла, — сказала Хейли. — А еще она часто сидит с отцом, у которого везде твои портреты, — невзначай добавил Марсель, но Клаус вовсе этого не стыдился. Он приобнял свою любовь, целуя в висок. — А… давно она говорит? — Эва пропустила всё… — После твоей пропажи. Первым словом было «Кол», — усмехнулся Клаус. — А я сразу говорил, что буду ее любимым дядей, — заявил Майклсон. Эва улыбнулась, смаргивая слезы. — А еще она ходит! — Кол… — одернула его Давина. И Кол поджал губы, глядя на Лоусон. Все Майклсоны уже поняли, о чем девушка думала. Пропустила первое слово, первый шаг… В этой чертовой темнице. — Ладно… Я бы все равно узнала, ребят, — она попыталась улыбнуться, получилось вымучено. — Мама, — повторила Хоуп, дотягиваясь до ее щеки ручкой. — Да, солнце мое, — сквозь слезы проговорила она, целуя маленькую ладошку. Никому не хотелось прерывать их момент, но при этом хотелось и скрасить неловкость. А пока семейство переглядывалось. Но почему-то спустя некоторое время этого негласного разговора, все посмотрели на Никлауса, который следил за своей невестой и их дочерью. — Я буквально ощущаю, как вам неловко, — усмехнулась Эва, смахивая слезу, а затем поднимая глаза на семейство. — Может, сядем за стол? — предложила Фрея. — Тогда я пойду, — Эва посмотрела на Камиллу, та смущенно улыбнулась. — Это семейный вечер. Но ты обязательно позвонишь мне завтра, — кивнула она, подходя и аккуратно обнимая ее. — Конечно, — улыбнулась Эва ей в ответ. Камилла со всеми попрощалась и ушла. А Майклсоны таки сели за стол. Теперь это был не тот холодный ужин с первообращенными, где от напряжения едва ли бокалы не дрожали, а теплый, семейный день благодарения. Сам холл заиграл новыми красками, да и атмосфера преобразилась. Майклсоны быстро прибрались, дотащили вкусностей, приборов и стульев. Эвин стул, наконец-то, поставили прямо рядом с Клаусом во главе стола, на руках у нее сидела Хоуп. — Расселись уже! Ну-ка решайте, кто индейку режет, — подтолкнул их всех Кол, невесть откуда доставший запеченную птицу. Хейли и Фрея сели по правую сторону от Эвы, Марсель, Давина и Кол по левую, а Элайджа с другой стороны стола. Не хватало только Ребекки… — Предоставим это право обрученным, — предложил Элайджа. — Мы же даже не отметили! — воскликнула Хейли. — Ни в первый, ни во второй раз, — заметил Кол, протягивая Клаусу и Эве нож с вилкой. — Не делай ей больше предложений. — Поженитесь уже, — поддержал Марсель, усмехаясь. — Как только закончим с той троицей, — заверила Эва, передавая Хейли дочь и поднимаясь. — Но мы еще обсудим это, — улыбнулась она Нику, который с той же улыбкой положил руку ей на талию. — Обсудим, миссис Майклсон, — прошептал Клаус ей в губы. Эва облизнулась. Сердце было готово выскочить. Неужели она вернулась? — Ой, — заулюлюкали все. — Горько! — вскричал Кол. Повторять и не требовалось, хоть Майклсоны и закричали это в один голос. Пара подалась навстречу друг другу, встречаясь в сладком поцелуе. Не полным боли, в которой они тонули, пока были в разлуке. А счастливом, нежном, любовном и даже чуточку целомудренном. Сама их суть была в том, чтобы быть рядом друг с другом. — Ладно, это надолго, дайте я сам ее разрежу, — раздался голос Кола. — Размечтался, — сказал ему Клаус, прерывая поцелуй. Эва простонала, не желая его заканчивать. Как же она соскучилась! Ей хотелось провести ладонями по его плечам, прессу, затем вверх до скул, запустить пальцы в кудрявые волосы, притянуть к себе и поцеловать. Но они еще к этому обязательно вернуться. — Давайте уже есть.***
Вечер был самым лучшим за последние полгода. Хотя учитывая, где эти полгода она провела, все точно будет лучше. Они веселились. Это был тот редкий ужин Майклсонов, когда все просто разговаривали. Никаких тайн, интриг и кинжалов в сердце, что главное. Именно такую семью она знала и любила. И к такой, наконец, вернулась. — Часто Хоуп здесь ночует? — спросила Эва, когда они с Ником пошли уложить уже давно дремлющую дочь в кроватку. — Все реже с тех пор, как начались проблемы, — вздохнул Ник, открывая для нее дверь. — Но мы все равно сюда кое-что установили. Эва заинтересованно посмотрела на мужчину, когда тот мягко забрал из ее рук дочь и зашел в детскую. — Лучше не входи, — остановил от следующего шага голос Фреи. Вампирша непонимающе посмотрела на нее. — Хейли как-то зашла сюда с вашим амулетом. Чуть все заклинание мне не сломали, — пожаловалась Майклсон, доставая из кармана небольшую склянку и кинжал. — Только тот, чья кровь есть в этой комнате, может входить. — Это заклинание Эстер? — Эва точно помнила его. Она прорезала ладонь, кровь постепенно наполняла склянку. — Ты, очевидно, знаешь ее гримуар лучше меня, — усмехнулась ведьма. Когда склянка была полна, она вошла в комнату и поместила ее в шкатулку. Там было полное собрание всей семьи. — Мне есть, что тебе рассказать, не юная ведьма, — кивнула Эва, подходя к Нику, который уже положил Хоуп в кроватку. — Хорошо, — она улыбнулась, подходя к двери. И на секунду остановилась. — Я рада, что ты все же вернулась. И ушла. Эти слова много для нее значили. — Поладила с очередным членом моей семьи, Майклсон? — усмехнулся Клаус, приобнимая девушку. Эва улыбнулась, прижимаясь к его плечу и глядя на спящую дочку. — Кажется, я лажу с твоей семьей куда лучше, чем ты, Майклсон. — Стоит задуматься, кто Майклсон теперь, ты или я. — Будем оба, — она подняла лицо к нему, заглядывая в любимое лицо. Никлаус согласно кивнул, улыбаясь ей. Его глаза светились счастьем и любовью к ней. Он был так необычайно рад видеть ее! Его Эва вернулась к нему спустя эти чудовищные полгода! Он может ее обнимать, целовать и… — Мы сейчас оба думаем об одном? — спросила Эва, обнимая его за шею и притягивая к себе. А он и не сопротивлялся, хотя силу ее ощущал. — Моя Первородная, — прошептал он в ее губы, сжимая талию, — помнится мне, что ты постоянно говорила, что для того, чтобы осуществить заветную фантазию, ты должны быть сильнее. — А ты хочешь прямо сегодня попробовать? — кокетливо спросила она. — Боюсь, у нас не хватает оборудования, — прошептала Эва прямо ему на ухо, приподнимаясь на носочках, а затем прикусила мочку уха. — Я так и знал, — томно выдохнул Клаус, подхватывая ее на руки. Пора бы уже убраться из комнаты дочери. Они в секунду оказались в своей комнате. И в ту секунду, когда дверь закрылась, вступил в свою силу скрывающий артефакт. Майклсоны разложили его по своим комнатам еще очень давно, потому что, живя в доме, полном вампиров, невозможно было даже заняться любовью, чтобы об этом никто не знал. А это неловко. Без лишних слов Эва, которую поставили на пол, толкнула Клауса к кровати. Он, забыв на какой-то миг о ее силе, даже удивился, когда оказался на лопатках. Но он не мог отрицать, что это было горячо. Эва с хитрой улыбкой стянула с себя кофту, пока Клаус откидывал свою футболку, а затем села ему на бедра. Руки мужчины сразу легли на ее талию, а губы их встретились. Сладострастный поцелуй, который заставлял сердце и другие места изнывать, был только началом. Не осталось ни капли терпения. Не хотелось затягивать, поэтому как только Эва в очередной раз поерзала на его паху, он перевернул ее на спину. Лоусон тут же стала расстегивать ремень на его штанах, пока наслаждалась его горячими и влажными поцелуями в шею. Но сегодня ей хотелось быть сверху. Она резко перевернула его на спину, нависая над ним. Его шея была такой притягательной, что Эва просто, положив руки на его грудную клетку, подалась вперед и начала покусывать. Мягко, зализывая, сладко. Кроваво. Клаус простонал, когда вампирша припала к пульсирующей венке и начала вытягивать его кровь. Приятное жжение разнеслось по венам, а сам гибрид наконец-то сжал ее талию в полную силу. Какой бы сильной не была Эва и как бы не просила не сдерживаться, он все равно это делал. А теперь она Первородная. Это срывало голову. Эва отпрянула от его шеи, нависая над ним. По подбородку стекала кровь, а вампирские глаза горели адским огнем. Клаус, завороженный ее красотой, даже вперед не мог податься, пока вампирша не обхватила его лицо руками и не нагнулась сама. Кровавые поцелуи самые сладкие. Буквально через минуту оба уже были без одежды. А запястья Клауса были связаны ремнем и привязаны к кровати. Не впервые такое происходило, но сейчас это имело куда большее значение. — Признавайтесь, Мистер Майклсон, — Эва медленно вела по его телу пальчиком. — В чем же, офицер Лоусон? — Был ли у вас за эти полгода кто-нибудь, — спросила она, касаясь его стоящего члена. Клаус протяжно выдохнул. — Нет, офицер. В моем сердце была только моя… — он задержал дыхание, когда она взяла его в рот, — … невеста. — Что ж, склонна вам верить, — Эва оторвалась, чтобы ответить, а затем провела языком у самого основания. — Кто ваша невеста? Расскажите. — Она лучша-я девушка во Вселенной, — Клаус не осознавал, что говорил, потому что все его мысли сейчас были сконцентрированы явно не в голове. Говорило сердце. — Любовь всей моей жизни. Эва прекратила играться, облизывая и водя пальчиком, и обхватила губами, начиная двигаться вниз и вверх. Клаус сжал кулаки — ремень трещал. — Я настолько люблю ее, что не вернись она… — он втянул воздух, а затем громко выдохнул, когда девушка приняла всю длину в себя. — … я бы умер. — Она очень важна для вас, — заметила Эва, отстраняясь и облизываясь. Клаус был готов почти зарычать. Или кончить. — Вы не представляете себе. Я был готов продать душу за нее, — прошептал он. Эва внимательно слушала, наклонив голову. — Оставалось только найти, кому. — Боюсь, это не возможно, Мистер Майклсон, — она в мгновение нависла над ним, устаиваясь на бедрах. Клаус непонимающе нахмурился. — Ваша душа уже моя. Эва впилась в его губы поцелуем, а затем опустилась на его член. У Клауса, кажется, голова закружилась. Уже заведенному, ему потребовались титанические усилия, чтобы не кончить с первого же ее движения бедрами. Но буквально пара секунд, и ремень треснул окончательно. Руки Клауса обхватили обнаженную девушку, а все внутри взорвалось. — Душа, сердце, мысли — все ваше, Миссис Майклсон, — прошептал он, обессиленным голосом, когда все его тело расслабилось. — Миссис Майклсон, Миссис Майклсон, ты все обещаешь, — с улыбкой сказала Эва, устроившись на его груди. — Как только мы вернем Ребекку и избавимся от первообращенных, обязательно сыграем свадьбу, — заверил Клаус. Эва с улыбкой наклонила голову. — Месяц. — Месяц? — Через месяц, мы сыграем свадьбу, — уверенно сказал он. Эва приподнялась. — В Рождество? — Да, — кивнул Клаус. Эва задумалась, а затем расплылась в улыбке. — Ты согласна? — Конечно, согласна, Майклсон! — Тогда в Рождество, — он резко подмял ее под себя. — А теперь давай удовлетворим тебя, любовь моя. Свадьба в Рождество.