***
Шух-шух-шур… в голове перекати-поле перелетело слева на право и ни на одной мысли даже и не споткнулось. Она смотрела на мальчика, мальчик смотрел на нее. Первые секунд пять Валенсия старательно обрабатывала услышанное, еще пару секунд усваивала и еще около двадцати старалась осознать и принять. С разной степенью успешности. — Люциус…. — она сглотнула и все еще не будучи в силах уменьшить диаметр глазных яблок хотя бы на пару дюймов, протянула ему руку — Валенсия Эллис Родригес. — Очень приятно. — Взаимно, друдим брузьями, то есть, — она зажмурилась и пару раз совершенно не по аристократически мотнула головой, — друзьями будем с тобой! — очень хотело верить, что улыбка получилась хоть немного приятной. Черт! Мерлин, Салазар Слизерин, Моргана, Король Артур, Гаргамель, Оз, боже мой… Как она так умудрилась то? Как она попала в эти несколько несчастных процентов попаданцев, чьи души (тела?) забрасывает не во времена Гарри Поттера? Вале почти чувствовала как под черепной коробкой вращаются и нещадно скрипят очевидно ржавые шестеренки, потому как ничем другим свою заторможенность она объяснить не могла. Оторвавшись от тарелки она снова покосилась вправо. Роулинг извела немало чернил и типографской краски на уточнение и все многочисленные сюжетные повороты, указывающие на невероятную схожесть Джеймса и Гарри, но тактично умолчала про то, что Малфоев видимо из поколения в поколение клонируют. Взятку брала павлинами не иначе. Вилка неприятно лязгнула по дну тарелки и Валенсия кисло посмотрела на одинокий ломтик рыбы в окружении враждебных перловых зёрен. Если она могла надеяться, что знание канона (спасибо, мама, папа) даст ей некоторое ощутимое преимущество в последующем вынужденном существовании в той реальности, которую ей подсунуло мироздание, Вале очень неожиданно и остро почувствовала себя рыбкой выброшенной на берег эволюцией, но к сожалению совершенно без инструкций, понимания того, что делать и главное, без желания этим самым «чем-либо» заниматься. Она совершенно ничего не знает об этом времени в Хогвартсе. По идее, она ненавязчиво закрутила головой в разные стороны, приблизительно сейчас в школе должны учиться родители сокурсников Гарри. Мародеры, вроде бы, помладше, их наверняка сейчас нет здесь. Чтобы удостовериться, Валенсия вытянула шею и осмотрела гриффиндорские скамьи. — У тебя там знакомые? — Прошу прощения? — она обернулась к заговорившей с ней девушке и не впала в окончательный ступор наверное просто потому, что организм устал выдавать однообразные реакции — Беллатриса Блэк? — Точнее и не сказать. — пока новая знакомая тихо смеялась в кулачок, Валенсия с явным любопытством осматривала девочку. Она сейчас старше ее самой на год или два, по аристократически правильная, но… веселая? Девочка, чья несколько неординарная внешность шла в комплекте с безумием в каноне, сейчас показалась Вале едва ли не самым озорным и веселым ребёнком на свете. — Я так и знала, что ты меня узнаешь! Слышала ваш разговор с Малфоем. Думаю всем будет интересно послушать про тебя, Валенсия Родригес. — Мне тоже много чего интересно, например, сколько квантовых феноменов породит подобное слияние двух параллельных миров… — Вале глубоко вздохнула, зажмурилась и через силу улыбнулась, — Я хотела только сказать, что мне тоже не помешало бы узнать что-то о себе. — она нахмурила лоб и посмотрела прямо в глаза Белле, — видишь ли, — настойчивый внутренний голос — будь тут осторожна, не переборщи, — я действительно толком не понимаю как и почему я здесь оказалась. И честно говоря, меня несколько настораживает тот факт, что директор настоял на заключении контракта со школой. — она помолчала, бросив взгляд в сторону преподавателей, — Ведь распределение закрепляет контракт, да? — Что-то в этом роде. — Беллатриса отмахнулась от не особо интересующего ее вопроса, — Как так может быть, что ты не помнишь? Люди с провалами в памяти не ведут себя так спокойно. — Если ты думаешь, что у меня есть трудовая книжка с графой «колдомедик», то ты сильно ошибаешься. — Вале дернула голову вверх, кажется жест получился по-детски наивным и высокомерным, вполне подходяще. — Надеюсь, что завтра, как и обещал наш многоуважаемый директор, меня отведут в Гринготтс и сделают запрос в Испанское отделение банка — тогда что-то должно проясниться. — Ты можешь отправить письмо своим родным школьной совой сегодня вечером. Я уверена, что староста тебя проводит. — Я… — Валенсия споткнулась о свои же слова. А куда отправлять письмо? На какой адрес и кому? Если она сейчас в середине прошлого века, то даже если предположить, что реальность всего одна и просто волшебники действительно скрываются от магглов, а она просто потеряла память, то ей в любом случае не известно кому она сможет написать. Прабабушке Луизе? Так она понятия не имеет, где она жила, то есть… живет. Вот место в склепе, где она будет похоронена — это она знает, тут вопросов нет, но вряд ли это будет полезной информацией при поисках живой бабушки. — Кхм, понимаешь… Я не то чтобы сильно осознаю своё происхождение. Пассаж был сильный, на него обернулось сразу несколько человек. — В каком смысле? — глаза Беллатрисы недоверчиво сощурились. Единственное, что Валенсия сейчас поняла точно, так это то, что ей придется соврать. Причём соврать быстро и столь достоверно, чтобы завтра на эту ложь можно было опереться в разговоре с самим Дамблдором, который разумеется ее так просто с поля зрения не выпустит, и гоблинами, если она все же попадёт в банк. — Я не помню даже семью. — она сосредоточенно уставилась в отражение в кубке, — У меня есть какие-то отдельные детские воспоминания, я помню прочитанные книги, знаю кто я такая и знаю, что живу в Испании, а каникулы провожу у бабушки в Мексике. Но моя память совершенно лишена конкретики о моей семье, о том кто в ней глава и кто, мой брат, чем занимаются и где живут мои родители. Это все словно, кхм. Словно прошедшая для меня жизнь, это как интересный сон, уложенный в собственную логику, но лишенный общечеловеческих понятий о логичном. — Вале осторожно подняла взгляд — все сидящие рядом разумеется смотрели на нее. Думается, заяви она, что у нее в дедушках Альберт Энштейн, реакция была бы меньше. — А разве так вообще быв… — Люциус по-детски недоверчиво нахмурил брови. — Я просто надеюсь, что завтрашний поход в Гринготтс разрешит все вопросы, — Валенсия быстро подобралась и очень хотела зарубить пересуды на корню, отодвинув обсуждение хотя бы на сутки. — Может быть на меня вообще так подействовал портал и мне всего то и надо, что посетить менталиста. — Ты очень странная, Валенсия Эллис Родригес. — Беллатриса положила свою кудрявую голову на руки перед собой и, немного надув щеки, с озорным прищуром посмотрела на нее. — Ты хорошо говоришь по-английски. — Мама любит современную английскую литературу, да и вообще — языки знать полезно. — Это бесспорно, однако, для иностранки у тебя действительно хороший язык. — Вале поняла, что еще немного и она либо разрыдается от нервного перенапряжения, или, разозлившись, закатит впечатляющую истерику, причиной чему будут все те же сдающие нервы. Она с такой силой пропустила воздух сквозь зубы, что вырвавшийся свист вполне мог бы если и не Тайную Комнату открыть, то с какой-нибудь гадюкой поговорить — а почему бы и нет? Ей бы не помешал глоточек Феликс-Фелицис на сегодняшний вечерок — ей нужен принц-спаситель на белом коне. — Дорогие студенты! — Валенсия даже дышать перестала на секундочку — Дамблдор конечно не принц и коня не наблюдается за его спиной, однако… Однако спасибо ему большое за передышку, — Вот и подходит к концу этот волшебный вечер! Надеюсь, что грядущий год будет полон удивительных событий для каждого из нас! Старосты, полагаю, что сейчас самое время для того, чтобы собрать вверенных вам первокурсников вместе и первыми покинуть зал, дабы избежать толчеи и максимально безопасно добраться до своих гостиных. Старост Школы прошу остаться в зале. Расписание завтра за завтраком вам предоставят деканы ваших факультетов. Спасибо за внимание! — Первокурсники факультета Слизерин, прошу всех пройти со мной! — голос раздался прямо над левым ухом и Валенсии очень не хотелось поворачивать голову в том направлении. Люциус Малфой перед глазами резко поднялся и только потому ее поджатые губы и страдальческий взгляд оказались лишены всяческого внимания — что вероятно и к лучшему. — Кажется я немного подвернула ногу когда упала с табурета… Может быть мне стоит еще немного посидеть на месте, меня потом проводят наверняка до гост… — Неужели мадам Помфри тебя не подлечила? А ведь у тебя кажется нет книжки, подтверждающей твою квалификацию колдомедика-диагноста, если я ничего не путаю. — не обернуться на прямое обращения было просто невозможно и волей-неволей, а встретиться вновь с неприятными глазами пришлось. — Прав по всем пунктам. — когда встречаешь человека, который разносит тебя твоими же словами — ничего другого как это признать и не остается по факту. — Так тебя можно контролировать? — Я же не сбежавшая сумасшедшая. — и что вообще значит контролировать? Признавать свои ошибки это не значит становиться ведомой овечкой, — разве это не называется тактическое отступление? — Очень возможно и то и другое. — Да я… — Все первокурсники здесь? Мы не будем ждать никого больше, а нам всем еще предстоит долгая дорога до нашей гостиной. — старшекурсник пересчитал всех по головам, небрежно рисуя пальцами дуги в воздухе, словно взялся дирижировать оркестром маленьких детей. — Семья что-ли у тебя музыкальная… — Что? — А, да так… ничего. — она покосилась на своего соседа и в первую секунду вздрогнула, — братья? — А? — мальчик стоявший с ней в паре заметно оживился и бросил восхищенный взгляд на пугающего старосту, — Ага! — Вале была уверена, что если бы они оба были одного возраста и закрыли глаза — она бы не отличила одного от другого. — Я слышал твой разговор с Люциусом. А нас с братом ты не узнаешь? Валенсия чуть отодвинулась и пристально посмотрела на мальчика. Щуплый, кажется он вытянулся за прошедшее лето, потому что руки и ноги придавали ему сходство с нескладным кузнечиком. А вот узкие и резкие черты лица, темная волна волос на правый бок — это все словно CTRL+C / CTRL+V со старшим братом. Глаза только приятные, тёплые и золотистые. Но вопрос в другом… Если они из известной чистокровной семьи, то она не могла их не знать, если во всеуслышанье уже заявила, что знает Блэков и Малфоев. Опять рассказывать про потерю памяти? Надо бы не переборщить с этим — отговорка конечно что надо, но нельзя постоянно на этом играть. Она нахмурила лоб и дабы выиграть время для работы клеточек серого вещества: — Вы очень похожи с братом, наверное тебе уже говорили. — Да, много раз. — мальчик все так же открыто и с любопытством продолжал резать ее взглядом. Вот ведь любопытная зараза. Братья. Братья, ровесники отца Драко и Беллатрисы Блэк, которая… секундочку! — Лейстрендж? — Да! — слишком много радости — впечатлительный малый, — Я так и думал, что ты узнаешь. Ты просто не хотела разговаривать с моим братом, да? Он нестрашный, просто немножко серьёзный, но он хороший. Ой. Извини. Я сначала должен был представиться, да? Ты плохо запоминаешь имена, правда? Люциуса ты тоже по фамилии назвала. У моей бабушки такая же проблема. Я Рабастан, а мой брат Рудольфус. Он староста, а ну ты знаешь наверное. Я точно был уверен, что попаду на Слизерин… Валенсия даже не сразу заметила, что потолок Большого зала остается за спиной. Она обернулась осмотреть волшебную комнату еще раз, а споткнулась о жесткий голубой взгляд. Ее передернуло, — Замёрзла? — Нет, устала просто. — собеседник, которому не надо отвечать — самое удобное, что могло с ней сегодня случиться.***
— Заветы Салазара! — часть стены поехала в сторону и вопреки ее надеждам, изнутри на нее не «хлынула волна тёплого воздуха»… Совсем нет. Если Валенсия раньше об этом не задумывалась, а пока шла по сырым подземельям, понадеялась на мед. комиссию, заботящуюся о здоровье студентов, то когда камни жалобно заскрипели друг о друга, начала медленно недолюбливать Салазара Слизерина, решившего, что для общежития идеально подойдёт именно подвал. За стеной не показалась уютная зелёная гостиная. Если говорить откровенно, то за стеной или из-за стены не показалось вообще ничего. За каменной преградой оказалась только тёмный коридор, делающий резкий поворот вправо. — До того как мы все войдём в гостиную факультета Слизерин, — Рудольфус Лейстрендж остановился и, не оборачиваясь, бросил — вы должны запомнить парочку вводных правил. Первое, никто не должен приводить в гостиную студентов других домов, никто не видел нашу гостиную и так и должно оставаться на протяжении тех семи лет, что вы проведёте здесь. Второе, пароль который я назвал все должны запомнить, он изменится ровно через неделю о чем вам сообщат. Третье, за этим поворотом каждый из вас может вести себя свободно. Все, что произойдёт в гостиной, там и останется. Никто не расскажет и вы ничего и никому не расскажите. Некоторые тайны должны оставаться за печатью Салазара. — и без всякого перехода с «пафосного» на «обычный» — Пошли. Валенсия раздосадовано шмыгнула носом. Гостиная была красивая, и даже очень. Если бы не сырой холод, не отпускавший ее с самого спуска на нижние этажи. Помещение представляло собой квадрат, центр которого ступенями спускается вниз с трех сторон. Самая дальняя стена напугала бы любого, хоть сколько-нибудь осведомленного о существовании физики, человека — огромная стеклянная плоскость, на которую давит многотонная масса воды, находящаяся в помещении, черт побери, глубоко под землей. — Рассаживайтесь. — кроме них в гостиной никого не было, все еще были в Большом зале. Первокурсники тонкими ручейками спускались вниз и выбирали места по своему усмотрению. Темно-зеленые кресла с высокими спинками, стоящие рядом с замершим у неработающего камина Рудольфусом, ее не привлекали совершенно. Однако, не успела она и шага сделать в сторону обитых тканью диванчиков, как Рабастан, очевидно решивший с ней дружить, одним неуловимым движением усадил ее в соседнее с собой кресло прямо перед своим братом. — Я бы предпочла сидеть с другой стороны. — Вале многозначительно посмотрела в сторону софы рядом с книжными шкафами в противоположном конце зала. — А если бы правда была умной, поблагодарила бы Рабастана, который знает, где лучше сесть. — старший из братьев явно испытывал к ней ровно противоположные его брату чувства. — Спасибо, Рабастан. Я люблю зелёный цвет и пожалуй, если принести сюда парочку подушек я смогу прекрасно провести время в этом кресле. — она залезла с ногами на сиденье и посмотрела в глаза Рудольфуса. Пора с этим заканчивать — нельзя же постоянно собачиться со старостой. — Первокурсники! Меня зовут Рудольфус Лейстрендж и я староста факультета Слизерин, в это году ответственный за первый курс, то есть за Вас. И мне и вам будет легче жить и учиться, если, во-первых, вы не будете дёргать меня по пустякам и научитесь сами решать бытовые проблемы, а во-вторых, если случилось что-то действительно серьезное и не укладывающееся пока в ваши логические цепочки относительно положения дела школе, сначала обращаетесь ко мне. Я решу стоит ли ситуация того, чтобы беспокоить декана и попечительский совет. — он сделал паузу и внимательно посмотрел на ребят. Вале пожалела, что из-за кресла с бортами и высокой спинкой она лишена возможности осмотреть лица своих однокурсников. — Обычно на наш факультет не поступают неожиданно, — Валенсия надеялась, что выдержала ледяной взгляд, — если же Вы, по каким-то причинам не ожидали этого, — тут взгляд старосты, к ее большому изумлению, скользнул куда-то в дальний конец комнаты. — знайте, что Слизерин Вам поможет в Ваших начинаниях, если Вы способны на активные действия. Однако, здесь Вам прийдется быть сильными. Здесь не обучают темным искусствам и не только с нашего факультета выпускаются темные маги, вопреки распространённому стереотипу. Мы гордимся своим основателем, принятыми им решениями и всеми успешными выпускниками дома Салазара. Если вам о чем-то говорить имя Мерлина — он в их числе. — Из-звините… — тонкий девичий голос из-за спины звучал уж очень трусливо. Нельзя так на Слизерин, ох это она зря. — Да? — Рудольфус Лейстрендж был явно недоволен прерванной речью. — А здесь всегда так холодно? У меня слабые легкие и я часто… — Наша гостиная находится под Черным озером. — он небрежно махнул рукой в сторону окна, — это помещение никогда не прогревается выше этой температуры, исключая дни, когда зажигается камин. Это сделано для того, чтобы экосистема озера не нарушалась, а также ради воспитания силы и присутствия духа. Согревающие чары не запрещены, вы можете написать домой с просьбой нашить руны на вашу одежду, или попросить старшекурсников наложить временные чары. — С-с-спасибо… — благодарность была оставлена без ответа. — Ещё несколько правил перед тем как все отправятся в свои комнаты. Скорее всего вам уже говорили о том, что факультет это ваш второй дом на ближайшие семь лет. Это именно так. У Вас здесь есть права и есть обязанности. Вы можете рассчитывать на поддержку факультета в межфакультетских конфликтах если они не касаются Вашей личной чести и достоинства — из таких передряг придётся выкручиваться самостоятельно. Вы можете рассчитывать на помощь с освоением материала — второй курс поможет первому, третий второму и так далее. Но не злоупотребляйте этим — один вечер в неделю вы можете задать свои вопросы старшим товарищам. Вы можете рассчитывать на то, что вам помогут ориентироваться в замке и избежать небольших наказаний и снятых баллов. Но. Но взамен каждый из вас должен защищать честь своего факультета так же, как вы защищаете свою семью. Вы не должны терять баллы, только приобретать и повышать рейтинг факультета. Вы должны всячески помогать студентам дома Слизерин в неприятных ситуациях и имеете полное право после потребовать взаимной услуги. Если требование кажется несопоставимым с оказанной услугой, решение по этому вопросу авторитарным образом примет глава факультета. Встаньте! — приказ прозвучал так неожиданно, что многие повскакивали со своих мест и ножки кресел и диванов противно заскрежетали по полу. — Повторяйте за мной! … Нестройный детский хор протянул после трех или четырёх повторений — Ясный рассудок, холодный как лёд. С нами по жизни степенно идёт. Изощренная хитрость — наше призвание; Цель перед нами — единственно важно. Помощь другим? Взамен на услугу! Для Слизерина, Чистая кровь — вершина круга; Оставьте надежды на первенство — это пустое! Там будет один, а других миллионы!