Город больше не молчит

— … и я пригляжу за мамой, не переживай, — Василиса дотронулась до шершавого камня. — Ей уже лучше, но врачи говорят ей беречь себя, а она всё рвётся встать с кровати и прийти к тебе. Думаю, уже через неделю навестим тебя вместе. И твой план сработал. Спасибо, что приглядываешь за нами даже сейчас.       Её голос затих, и мир вокруг сковала тишина. Падал снег. Василиса оттряхнула ботинки, выпустив облачко пара. Кажется, пора уходить. — Дейла думает вернуться в город. Я пытаюсь радоваться, честно… но она ведь оставила нас. Знаю, что ты бы сказал… раз я взяла на себя ответственность за семью, то не должна быть столь мелочной… но я не могу, пап. Я не ты. Мне сложно…       Где-то скрипнула ветка, и Василиса примолкла. Хотелось верить, что это не просто скрип. Снег уже облепил ресницы, скатываясь в грозди капель. Почему-то Огнева вспомнила о детстве, и впервые захотелось улыбнуться рядом с могилой отца. — Норт изменился. Без него мне бы было тяжко… он даже навестил маму. Мне кажется, ты бы гордился им. Хотя ты и так им гордился. Как и всеми нами… Прости, что мне потребовалось столько времени, чтобы разглядеть это. Я всё думаю, каким ты видел будущее ЗолМеха. И моё будущее тоже. Я хочу…       Василиса замолчала. Это была слишком сокровенная мысль, чтобы облекать её в слова. Она только зародилась и едва окрепла, но уже пустила корни глубоко в сердце, понемногу въедаясь в него. — Никакая власть не стоит того, чтобы оставаться без семьи. До встречи, пап. Меня ждут.       Они решили встретиться в странном месте, одном из самых лучших ресторанов в городе «Зале печальных камней». Обычно от подобных заведений их воротило, но тут Фэш настоял. Сказал, что там уже состоялся один важный разговор в его жизни, состоится и второй. Спорить Василиса не стала. В такси пахло миндалём, и на Огневу вновь налетели воспоминания, стаей голодных ворон, целясь в глаза. — Значит, Астрагор мёртв, — даже голос Лиссы горчил, словно и он пропитался лекарствами. — Нортону будет нескучно.       Мама закрыла глаза. Василиса знала, что сейчас лучше помолчать и дать ей справиться с собой. — Я плохо помню ту ночь… помню, что он обнимал меня, — она всё не открывала глаз, — это хорошо помню… его руку. Иногда я сплю, а мне кажется, что он рядом. Что он обнимает меня… а потом я просыпаюсь и всё вспоминаю.       Не надо… не надо рассказывать это снова. Пожалуйста, мама… не надо. — В ту ночь мы допоздна стояли у окна и слушали море. А потом пошли спать. Я проснулась, когда он тащил меня. Вокруг не было воздуха. Словно в лёгкие набилась вата, а грудь ломило. Я хотела помочь ему, хоть как-то, но всё тело… я так и висела тряпкой на его плече, а он продолжал тащить меня.       У мамы стала видна седина. После ожога она тоже выглянула, но не так заметно, а сейчас словно пепел в остывающем костре. Мама… Василиса сжала губы, пока те не превратились в узкую полоску. — И потом я вдохнула. Нортон дотащил меня до окна, а я только и могла, что заново учиться дышать. Он упал рядом… я не видела. Я даже не могла думать о таком…       Немой вопрос застыл в её глазах: я могла спасти его? Василиса отвернулась, чтобы не отвечать. Сейчас всё это неважно. — Я рада, что Астрагор мёртв. Ты справилась. — Без Фэша бы нет.       Лисса смерила дочь острым взглядом. Из потускневших синих глаз сверкнула прежняя живая искра. — Да… знаешь, сколько раз я пожалела, что была слишком гордой, слишком обидчивой и слишком беспечной. Мне всегда казалось, что всё в этой жизни успеется. — Ты к чему, мам? — Ты и Драгоций… не повторяйте наших ошибок.       Василиса вздрогнула. Она ждала и боялась этих слов. Перед глазами пронеслась вся жизнь её родителей, сплетенная из расставаний, ссор, недомолвок и невысказанных обид. Эта жизнь текла бесперебойной рекой, а теперь в её русло бросили валун, заставив превратиться в мутное болото. — Я… решила кое-что для себя, — Василиса говорила так осторожно, словно изо рта выходила стеклянная крошка, — папе бы не понравилось… но ты… ты же не расстроишься?       Лисса улыбнулась, и за эту простую улыбку Василиса была готова расцеловать мать — ведь прекрасно знала, скольких сил она стоит. — Если это решение важное для тебя, то Нортон бы тоже его принял. — Я хочу отказаться от ЗолМеха.       Лисса даже бровью не повела. Она выглядела так, будто давно ждала этого признания, и Василиса продолжила. — Всё это… я не хочу переживать это каждый раз. Мне хватило. Я откажусь от ЗолМеха, если в ближайшее время произойдёт одно событие… если он тоже решится, решусь и я.       Мама опустила взгляд. Она всё поняла. От этого у Василисы по крови пробежало тугое тепло. Поняла. — Ты правильно делаешь, — только и сказала Лисса, — думаю, долго ждать не придётся. — И папа… он бы поддержал меня? — А сама как думаешь? — Думаю, что Фэшу бы свернули шею.       Лисса тихо рассмеялась, будто давясь колотой льдинкой. Но смех убрал эти глубокие, страшные морщины на её сером лице. На миг оно стало прежним. — Нортон был бы счастлив, глупышка. И я.       Больше держаться Василиса не могла. Она уткнулась в плечо матери, пока не почувствовала себя вновь маленькой девочкой, могущей плакать и не стесняться этого. Так Василиса и поступила. — Ну-ну, — Лисса вытерла её щёки, — ты справилась… т-ш-ш, справилась.       Она крепче прижала к себе дочь, стараясь закрыть её от всего мира, хотя бы ненадолго дать забыться… никто не тронет тебя, милая. Никто, пока мама рядом. Василиса успокоилась быстро. — Прости… прости, не сдержалась, — она до красноты потёрла глаз, — больше не буду… — Ты ведь моя дочка. — Вот именно. Все хорошо, мам… просто… — Василиса посмотрела в окно, — просто я совсем не знаю, что ждёт меня впереди. И это пугает… немного. — Я тоже… тоже не знаю, что там впереди.       Вот чёрт. Говорить о таком с мамой, какая же она дура! — Но, — Лисса пожала руку дочери, — я верю, что там осталось что-то хорошее. Нортон бы не простил нас, если после всего мы бы просто опустили руки и перестали бороться. Надо двигаться дальше. — Мам… — Иди, Василис. Я же вижу, тебя ждут.       Верно. Её ждёт Фэш Драгоций, но перед этим она заедет к папе… Впервые Василиса уходила из палаты матери, несмело улыбаясь. Лисса справится. Даже без Нортона она сделает всё, чтобы его выбор не был пустым. А папа… папа просто дождётся её. Где бы он ни был, Лисса найдёт его.       Такси затормозило у массивного входа. Василиса вышла на улицу, вдыхая колючую прохладу. В салоне было тепло, пахло миндалём и хотелось зевать — а тут тело вновь взбодрилось.       Девушка оглядела ресторан, не найдя в нём ничего необычного. Просто ещё одна громада, вмещающая все пустые, бесцельные и блеклые мечты о безбедной жизни. Когда-то она тоже гналась за ними, но теперь все это стало так неважно… у всей этой мишуры оказалась столь ничтожная цена.       Внутри Василису проводили к нужному столику, где уже сидел Фэш. Сейчас, пока он не видел её, девушка с улыбкой разглядывала Драгоция. Как он постукивал пальцами по столешнице, как хмурил брови и едва заметно прикусывал губу — точно думает о чём-то важном. Но стоило ей подойти, как Фэш очнулся. Он встрепенулся, порываясь помочь ей раздеться. — Я сама… — Ну уж нет, — Драгоций уже стоял сзади, обволакивая своим неизменным парфюмом. — Я сделал заказ… ты же не против? — Какая забота. Я даже слегка смущена. — Тогда представь, какого мне, — улыбка промелькнула на его лице. — Не могу.       Они замерли, всё ещё не решаясь садиться, словно каждый ждал чего-то от другого. Василисе стало смешно: пройти вместе через столько перипетий, чтобы потом не находить толковых слов. — Так что ты заказал?       Фэш дёрнул плечом, но потом вспомнил, что собирался быть учтивым. — То, что посоветовал официант. Вина?       Василиса кивнула, следя, как Драгоций наполняет их бокалы. — Почему ты выбрал это место? Раньше нам хватало придорожных заправок, где варят отвратный кофе… — И пахнет жареным луком. М-м-м, былые времена… скучаешь по ним? — Ну-у-у, ты тогда бросил меня. Вообще-то.       Фэш поморщился, будто ему брызнул лимон в глаза. — Я же извинился… — Ах, тогда у меня тост, — Василиса взяла свой бокал, — чтобы тебе больше не пришлось извиняться. — Думаю, одного раза вполне хватит, — у Фэша показались ямочки, о которых Огнева успела как-то забыть.       Их бокалы соединились, обменявшись хрустким звоном. Василиса всё не сводила взгляда с Фэша, а он — с неё. И они улыбались. А ведь им больше никто не помешает… впервые за ними никто не гонится, ничто не довлеет сверху и только они сами творят грядущий день. Это чувство опьяняло. — М-м-м, хороший букет, — Василиса прикрыла глаза, — чародольское. — Летнее. Захарра вчера вернулась. — А Рэт? — во взгляде Огневой блеснул хищный интерес, если этот гадёныш осмелится заявиться в городе, то она возьмётся за него. — Он же не идиот. Знает, что ты у нас гроза всех Драгоциев в округе. — Не всех.       Взгляд Фэша потяжелел, будто он что-то вспомнил. Что-то не очень приятное. — Ну я не в счёт. Да и неважный из меня Драгоций. — Как знать, — Василиса вытянула ногу, пока та не уперлась в коленку Фэша. — Я не встречала лучше, а уже сравнить у меня есть с чем… — Правда? Я думал, так повезло лишь мне, — ямочки на его щеках стали виднее, — ведь другой такой Огневой не найти.       Сердце потяжелело, словно увязнув в тёплом меду. Сколько всего им пришлось выдержать, чтобы сейчас вот так запросто сидеть и болтать о всякой чепухе. — Это было признание?       Фэш перестал улыбаться. Его взгляд заострился, и вся воздушная простота опала. Василиса нахмурилась, но не стала окликать его. И всё-таки… что же он вспомнил. — Тут Нортон предложил мне объединиться против дяди… в этих стенах всё началось.       Василиса молчала, разглядывая крученные вензеля на светильниках, скатерти и обоях. Теперь в них мерещился какой-то тайный, понятный лишь им знак. Значит, папа за что-то ценил это место. — Тогда мы ещё не знали, что нас ждёт. Верно? — Василиса усмехнулась. — Даже папа.       Фэш кивнул. Его взгляд заскользил по скатерти, поднялся и застыл на Василисе. Драгоций рассматривал её, будто по кусочкам собирал мозаику. Вдумчиво, осторожно. — Помнишь маяк… мост, чаёк? Мы сидели на причале и думали, как рассвет застанет нас где-то далеко. — Чего это ты ударился в воспоминания? — Не люблю оставлять невыполненные обещания.       Василиса поняла, что мир отделяется, пропадает, и лишь Драгоций остаётся маяком в этом зыбком тумане. Вспомнилось, как они столкнулись в первый раз, едва ли признав друг друга, как после из череды случайных встреч соткалось их общее полотно. А потом то полотно трепал ветер, выворачивал по швам, оно обветшало, распалось по краям, но выдержало. Оно выдержало. — Тебя что-то держит здесь?       Василиса ответила не сразу. Она поймала пристальный взгляд Драгоция, и вместе с ним пришла уверенность. — Да… держит.       Фэш не изменился, но его плечи чуть опустились, а в уголках губ затаилась тень. Я пойму тебя, ответил его мягкий взгляд. — Но не настолько крепко. Я отдам ЗолМех Норту. — Ты не обязана… — Нет, но я хочу.       В глазах Фэша промелькнула целая буря, но так быстро, что Василиса не успела различить её. Он кивнул, вместив в этот короткий кивок куда больше, чем донесли бы слова. — Ты ведь не согласишься менять фамилию? — Даже не надейся. — А если… — Никаких если. Я Огнева до последнего вздоха, — Василиса уже не сдерживала улыбку. — Но во всём остальном мы можем найти компромисс… допустим, переберёмся за город. В такое прекрасное место… ты знаешь, там ещё сосны и озеро…       Фэш сверкнул глазами. — М-м-м, не припоминаю… — Там жаркий очаг, пахнет хвоей и по утрам не хочется выползать из-под одеяла. Вспомнил?       Этот путь подошёл к концу. Пора начать новый. — Дом. Это место зовётся домом. — Верно, Фэш. Мы всё-таки нашли его.       Их дом, затерянный среди дорог и лесов. Вдали от всего мира…       Драголис.