Slow dancing in the dark

POV Иккинг Резкий, громкий звук прорезает пространство, останавливая и прогоняя мой сон в самый неподходящий момент. Я дергаюсь, секунду не понимая, что происходит, а затем автоматически тянусь к тумбочке и выключаю будильник на телефоне, ощущая как за правую руку меня тянет обратно в кровать. Несвязные отрывки из сна вновь появляются в сознании, а потом исчезают оттуда навсегда. Я тру глаза и поворачиваюсь, чтобы увидеть Астрид, обнимающую мою руку точно также, как и прошлой ночью. Её брови нахмурены, а руки сильнее стискивают мою, пока я аккуратно ложусь обратно, стараясь принять прежнее положение и не разбудить её. Хофферсон слегка трется щекой о моё предплечье, пока ложиться поудобнее, и я выдыхаю. За ночь рука под ней затекла, поэтому я слегка шевелю кистью, разминая и стараясь не задеть её. Всё-таки только семь утра, и я не думаю, что в её планы входило просыпаться так рано сегодня. За окном только начало светать. Я смотрю то на чёрные силуэты деревьев на фоне светлеющего неба, то на умиротворенную Хофферсон, прижимающуюся к моему предплечью. «За всю ночь так и не отпустила руку. С ума сойти!» — аккуратно убираю светлые волосы от её лица, откидывая пряди на подушку, Астрид же начинает ерзать и морщит нос, будто не желает просыпаться. — Спи, спи, — шепчу, мягко поглаживая её плечо. Но уже в следующую секунду она открывает глаза и медленно моргает, щурясь глядит перед собой. Выглядит она настолько сонно, безобидно и сладко, что у меня внутри появляется жгучее желание — прямо сейчас наклониться и поцеловать её в лоб. Но знаю, она не оценит, поэтому давлю это в себе и просто молча её рассматриваю, ожидая пока затуманенный взгляд окажется на мне. В момент, когда это всё-таки случается, голубые глаза расширяются. Девушка тут же отрывается от моей руки и отодвигается, натягивая одеяло выше. — Что ты тут делаешь? — спрашивает поражено, а следом начинает хмуриться, будто это я залез к ней в кровать и уснул, а не наоборот. — Это моя постель вообще-то, — усмехаюсь, а она присаживается и начинает растерянно вертеть головой, осматриваясь. Я вижу, как в этот момент взгляд её проясняется, как напрягается девичье тело, скрытое одеялом. Теперь она выглядит как-то отстранённо и виновато, всё недовольство улетучилось. — Прости, я видимо уснула вчера, — её щеки краснеют, руки нервно теребят серебряное кольцо на указательном пальце. Астрид выглядит так, будто случилось что-то непоправимое, будто в этом действительно есть что-то унизительное и постыдное. Но мне, честно говоря, даже понравилось спать вместе, хоть у меня и затекла рука вместе со спиной, но сейчас это кажется мелочью. — Всё нормально, можешь поспать ещё, на часах нет и восьми, — успокаиваю её, и только сейчас до меня доходит, что вообще-то мой ежедневный будильник зазвонил не просто так — Я соберусь и уеду в офис, а ты можешь остаться… «Работа!!! Блять!» — Нет, я пойду к себе, — она тут же качает головой, отказываясь, а я скорее хватаю телефон и судорожно печатаю отцу, что опоздаю. Уже через несколько секунд в ответ от него я получаю сухое «Ладно». Он то, наверное, каждый чертов день встаёт в шесть, чтобы добраться из пригорода в центр. «Уверен, прямо сейчас уже сидит в своём кабинете, готовясь к рабочему дню и представляя, как снова будет меня поучать.» — Подай вещи, — Астрид просит, слегка кивая на пол. Я кладу телефон обратно на тумбочку и сперва хватаю свои трусы с пола и быстро натягиваю их, а затем уже тянусь и поднимаю её халат, чтобы передать. — А белье? — она хлопает своими голубыми глазами, а я на миг зависаю, просто рассматривая её лицо. Хофферсон всегда красивая, но сейчас как будто по-другому. Красивая не из-за безупречного макияжа и уложенных волос, а такая милая, юная, заспанная девочка. С веснушками на носу и без грамма косметики. — Я не знаю где оно, — возвращаюсь в реальность и снова осматриваю комнату, пожимая плечами и всё думаю о том, уместен ли будет комплимент сейчас, но в итоге, так и не решаюсь сказать вслух. «Вдруг подумает, что я издеваюсь или смеюсь. Она может!» — Ладно, плевать, — слышу справа. Пока я внимательно рассматривал пол, размышляя, Астрид уже успела надеть халат и вскочить с постели. Тёмная ткань поднимается, немного оголяя её ягодицы, когда она снимает резинку с запястья и завязывает высокий хвост. На светлой коже виднеются свежие синяки. Я хочу рассмотреть их поподробнее и возможно расспросить её о самочувствии после вчерашней ночи, но Астрид, не замечая моих рассматриваний, опускает руки, и ткань закрывает кровоподтёки. Девушка обходит кровать, завязывая пояс на талии потуже, а я, даже не думая, поднимаюсь и скорее хватаю её за руку, останавливая. Я ужасно не хочу на работу, а ещё больше не хочу, чтобы это утро заканчивалось, поэтому решаю предпринять попытку, чтобы продлить его. — Давай хоть позавтракаем? — Ты же спешишь, — Астрид замирает, бросая быстрые взгляды на наши руки. — Нет, не спешу, — улыбаюсь, растирая её запястье. Оно у неё тонкое, а кожа такая нежная и тёплая. Я прижимаюсь пальцами к венке, ощущая, какой частый у неё пульс. — Ну…давай, — она всё ещё выглядит рассеяно и непонимающе, но, к счастью, соглашается — Только я хотя бы умоюсь сначала. — Ага, — улыбаюсь, как идиот. В это время её рука выскальзывает из моей, и девушка исчезает в коридоре. Я же, оставшись наедине с собой и ощутив прилив сил, даже заправляю постель, прежде чем пойти на кухню. POV Астрид На часах, встроенных в микроволновку, высвечивается «7:39», а я понимаю, что поспали мы всего часов пять, не больше. «А могла бы сейчас спокойненько спать у себя, но нет… Как я вообще могла уснуть здесь?! Идиотка, честное слово! Сама поставила условие, и сама же его нарушила!» — Садись, — парень, заметив меня в дверном проеме, бросает взгляд на один из стульев. Молча занимаю своё место, оттягивая подол халата и пытаясь скрыть все свои прелести, пока он раскрывает один кухонный шкаф за другим. Я подпираю подбородок рукой и слежу взглядом за его снующей туда сюда задницей. Он до сих пор в одних трусах, но не мне его за это упрекать, на мне то даже трусов нет. Один едва прикрывающий задницу халат. — Из съедобного у нас видимо только чай, — Иккинг потирает затылок, осматриваясь, а затеям тянется к дальнему шкафчику — И протеиновые батончики Дэвида! — Как вы так живёте вообще? — спрашиваю, качая головой и слегка улыбаясь, когда он ставит передо мной кружку. Вся эта квартира прямо наглядный пример типичного холостяцкого логова. Всё хаотично и бессистемно. Многие вещи явно не на своих местах, хотя в комнате Хэддока это всё ощущается иначе, там, несмотря на беспорядок, все равно уютно. Их кухня, по сравнению с нашей, вообще кажется совсем необжитой, будто сюда заехали только на днях. — Ну Дэвид практически всегда ест только в небольшом ресторане возле адвокатской конторы, в которой работает. Ещё есть круглосуточная доставка еды. Ну и ты меня кормишь, — Иккинг, улыбаясь, ставит на стол целую коробку с батончиками и садиться напротив — Я ничего не смыслю в готовке, честно говоря. — Это не сложно, на самом деле. Для начала нужно хотя бы купить самые основные продукты, из них уже можно много чего приготовить, — рассказываю, ощущая, как мне приятно было услышать его «ну и ты меня кормишь». «Я вообще-то всегда зарекалась не готовить для мужчин, с которыми сплю. Просто потому что для тех типов, с которыми вожусь обычно, я не хочу становиться личной кухаркой и прислугой. Это, в отличит от секса, никто не ценит.» — Тогда давай сходим вместе в магазин, чтобы я купил всё, что нужно. Сегодня или завтра, мм? — Не могу, — качаю головой, вдруг вспомнив про маму — Я уезжаю. — Что?! — в эту секунду его лицо, клянусь, буквально белеет. — Мне нужно съездит и навестить маму. Она и мой брат живут в Кливленде, — поясняю, а плечи Иккинга расслабленно опускаются. Он внимательно слушает, слегка хмурясь. Меня удивляет его серьёзность и насторожённость, но для себя я объясняю это тем, что мы никогда не говорим о семьях. — На долго это всё? — Дня три, может больше, — отвечаю, хотя понимаю, что даже не договорилась на работе насчёт отгулов. И вообще всё это как-то слишком спонтанно, но я вроде пообещала маме, да и уже хочу увидеть их. Поэтому решаю, что не буду в очередной раз откладывать поездку домой. С тем местом связано немало дурных воспоминаний, но я ничего не могу поделать с прошлым, поэтому нужно бы уже взять себя в руки и перестать потакать своим детским обидам. — Ясно, — парень кивает и тянет мне батончик с шоколадом и арахисом, предлагая. Я благодарно улыбаюсь и беру. Мы оба умолкаем — я раскрываю упаковку, а Иккинг пьёт чай, уставившись за мою спину. Оконная рама слегка приоткрыта и прохладный утренний воздух проникает в небольшую кухню, треплет его медные волосы и приятно касается моего лица, освежая. «Хорошо.» — Тебе всё понравилось вчера? — парень спрашивает вдруг, пока я слегка дую на горячий чай, прежде чем сделать первый глоток. — А ты что, собираешь обратную связь? — дразню, облокачиваясь и прижимаясь виском к холодной поверхности стены. — Просто хочу выяснить твои предпочтения. У тебя остались гематомы на бёдрах, если было больно, или, если тебе просто не нравится, то я могу обойтись и без… — Нет, всё нормально, — перебиваю, стараясь понять когда же он успел рассмотреть синяки на моей заднице. Иккинг всё ещё внимательно смотрит на меня. Так, будто ожидает более подробный рассказ о том, что я люблю в сексе, но я даже не знаю, что сказать. Обычно меня не особо спрашивали. На самом деле, многие мужики — больные ублюдки, желающие бить тебя по лицу в процессе, с силой зажимать твой рот, или связывать твои руки так, что ещё несколько дней ты ходишь с багровыми отметинами на запястьях. Наверное, поэтому я и дорожила отношениями с Аланом. Он был первым мужчиной за долгое время, который не хотел издеваться надо мной во время секса, что, как показывает опыт, очень свойственно мужикам при деньгах. Иккинг, к моему счастью, тоже вроде к таким придуркам не относится. От картин, возникших перед глазами, мне становится не по себе. Делаю очередной глоток и удобнее усаживаюсь на стуле, а между ног вдруг начинает неприятно жечь. Это не больно, но довольно дискомфортно, поэтому я стараюсь сменить позу на менее болезненную. — Ты, кстати, по-настоящему мне там натер. Я не шутила вчера, — оповещаю его, всё ещё ерзая на месте. Зелёные глаза вспыхивают, обращаясь ко мне. — Ну значит эти дни не будешь себя трогать, а потом вернёшься, и я обязательно залижу все твои раны, — его губы растягиваются в дразнящей ухмылке, делая его каким-то совсем юным и очаровательным. Я ничего не могу с собой поделать, сдаюсь и хихикаю, вновь припадая к прохладной стене и бездумно отвечая на его флирт своей улыбкой. — Запрещаешь мне мастурбировать? — он только кивает и улыбается ещё шире после моего вопроса. Я же только качаю головой мол «я взрослая женщина и никто мне запретить не может!». Но с другой стороны я еду в родительский дом, а это одно из самых не сексуальных мест на свете, поэтому знаю, что точно продержусь, а вот он… — Ладно! Тогда ты тоже не прикасайся к себе, пока я не вернусь! Только по честному, Иккинг! — от авантюры и горящих зелёных глаз внутри у меня теплеет. — Хорошо, — протягивает руку, а я тяну свою в ответ, пожимая его большую ладонь — Договорились! — Спасибо за чай, — благодарю, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая разные пары кроссовок, стоящие у входной двери. — Ерунда! Возвращайся поскорее, ладно? — он потирает шею, спрашивая и вызывая у меня смех. — А что, уже невмоготу? — на это он только качает головой, протягивает руку и слегка теребит пояс моего халата. — Дашь мне свой номер? Будем хотя бы списываться эти дни, — просит, всё ещё играясь с шелковым поясом, и я, решая не мучить его больше, соглашаюсь. Иккинг поворачивается и берет со стеллажа ручку, протягивая мне её и свою ладонь. Я поднимаю взгляд к зелёным глазам на секунду, а затем молча обхватываю его руку и пиши ручкой свой номер прямо на его коже. — Найдёшь моё белье, пиши! — отдаю ему ручку и отпускаю горячую ладонь, а Иккинг игриво наклоняет лицо. На миг у меня даже складывается ощущение, что он прямо сейчас поцелует меня, поэтому я немного отодвигаюсь. — Если и найду, то ты уже навряд ли получишь свои очаровательные трусики обратно! — Иккинг продолжает теребить пояс моего халата, а ещё наклоняется ко мне, загоняя в ловушку между своим голым торсом и дверью. Если он поцелует меня или хотя бы потянет за этот чертов пояс, то я не выйду отсюда ещё час, как минимум, поэтому лучше бы всё это прекратить и прямо сейчас. «Тем более у нас начался секс детокс!» — Тогда хорошего тебе дня на работе, извращенец, — дразню, а сама пячусь назад, скорее хватаясь за дверную ручку и тяну её на себя. В ту же секунду он с силой вновь захлопывает дверь, а затем разворачивает меня к себе, обхватывая мой подбородок, чтобы крепко поцеловать в губы. Я прикрываю глаза и не сопротивляюсь, понимая, что и сама тайно ждала и хотела этого. Поцелуй его жаркий и настырный, от чего внизу у меня начинает сводить. Я кладу ладони на его голую грудь и вместе с эти свожу ноги вместе, ощущая, что уже подмокла. — Вот теперь можем попрощаться, — облизывает губы, зелёные глаза радостно блестят. Я только хмыкаю, позволяя улыбке в последний раз появиться на лице, и выхожу на лестничную клетку. Тут прохладно, поэтому я скорее пересекаю пространство, на всё ещё слабых ногах направляясь к себе домой. В квартире тихо, а дверь в комнату Стэф до сих пор закрыта, а значит они всё ещё спят, что просто замечательно. Никаких расспросов и отчётов. И я могу ещё немного поваляться в своей постели перед этим длинным днём.