Slow dancing in the dark

POV Иккинг Светлая прядь падает на лицо, и Астрид машинально убирает её за ухо. Всё её внимание приковано к экрану, лицо расслабленно, дыхание размеренно. Она так очаровательна в этой домашней обстановке, что я ничего не могу с собой поделать — то и дело смотрю в её сторону, стараясь хорошенько это всё запомнить. В секунду черты её лица будто становятся острее, а взгляд вдруг оказывается на мне, подлавливая. Автоматически увожу глаза и смотрю в экран, делая вид, что не буравил дыру в её щеке всё это время и поражаясь, каким малолетним придурком становлюсь рядом с ней. «Я со средней школы не отводил вот так взгляд от девчонки!» — Перестань пялиться! — говорит, а я стараюсь распознать эмоцию в её голосе. Она вроде и забавляется надо мной, но звучит строго. — Я и не пялился, — вру, ощущая, как вибрирует телефон где-то рядом, прощупываю постель и нахожу его в простыне. «Приедешь завтра на обед?» — сообщение от отца высвечивается на экране, а я хмурюсь, вспоминая про наши воскресные обеды. Знаю, что он взбесился, когда я ушёл раньше положенного с этого чертового благотворительного вечера. Мы даже не говорили все последние дни, а тут он вдруг написал сам. «Наверное, мама заставила!» — слегка улыбаюсь, представляя. — Если будешь зависать в телефоне, то я выгоню тебя! — Астрид тянется к ноутбуку и демонстративно ставит сериал на паузу, посматривая на меня и недовольно морща нос. — Сейчас отвечу и продолжим, — отчего-то я начинаю улыбаться как идиот, но ей, видимо, совсем не весело. Она не перестаёт хмуриться и теперь ещё и сердито глядит на телефон в моих руках. Смотрит так, словно пытается с расстояния определить, кому я пишу. — Окей! — отчеканивает, а после давит тяжёлый вздох и ложиться обратно на подушку. Я продолжаю смотреть на неё, улыбаясь — «Астрид Хофферсон ревнует!» — Это отец. Спрашивает, приеду ли я к ним завтра, — молчание между нами прямо требует, чтобы я разъяснил всё, и, чтобы она не напридумывала себе там чего-нибудь. — А что будет завтра? — спрашивает, рассматривая маникюр и делая вид, что ей не особо это интересно. — Мы собираемся на семейный обед каждое воскресенье, — рассказываю, а Астрид пока переключает внимание с маникюра на меня и как-то осторожно водит глазами по моему лицу. Взгляд чистый, даже наивный. Она глядит на меня как дитя, слушая, а я поражаюсь тому, какой разной она может быть. — Понятно, — помолчав кивает, а я слегка улыбаюсь и снова захожу в чат с отцом, чтобы ответить однозначное «да» и окончательно убрать телефон. Астрид включает сериал, а я удобнее ложусь, стараясь лечь поближе к ней, чтобы наши плечи соприкоснулись. — Ты же знаешь, что у тебя нет поводов для ревности, — говорю тише, чтобы не мешать ей смотреть, и с трудом сдерживаю себя, чтобы не наклониться и не поцеловать её в ключицу. — Я не ревную, Хэддок, — фыркает, отклоняясь и поправляя футболку, будто поняла, что я покушаюсь на её голое плечо. — Да? — тереблю кончики её волос, заглядывая в девичье лицо. Вижу, что она едва держит серьезное лицо, но в итоге всё-таки начинает улыбаться. — Да! Перестань уже так пялиться, Хэддок! — бросает мне в лицо, передразнивая, и обхватывает пальцами мой подбородок, разворачивая лицо к экрану — Мы тут вообще-то смотрим сериал! — Ладно, — сдаюсь, откидываюсь на изголовье. Я гляжу в экран и честно пытаюсь вникнуть, но едва ли концентрируюсь на диалогах. Кадры сменяются, сюжет развивается, а я даже не пытаюсь уловить суть. Чувствую себя ребёнком с чертовым переизбытком энергии, которую мне просто некуда деть. Мне хочется зацепиться хоть за что-то и поговорить, или обнять её, или погладить её руки, но кажется, что это будет неуместно, что она, действительно, возьмёт и выгонит меня. — Живот не болит? — спрашиваю уже в десятый раз за день, но к удивлению Астрид не сразу же произносит затыкающее меня «нет». Она хмурится, как бы раздумывая. В последний раз она пила таблетку после завтрака, а уже вечереет — очевидно, обездоливающее уже перестало действовать. — Немного. — Сейчас принесу воды, и примешь обезболивающее, — тут же поднимаюсь с кровати, не дожидаясь её ответа. Слышу только, как она в очередной раз хлопает по клавише, ставя сериал на паузу, пока я довольный выхожу в коридор. «Ничего против не сказала! Даже не пискнула! Я точно ей нравлюсь! Точно!» — одна мысль сменяет другую так быстро, приятно отдавая внутри. Мне спокойно и хорошо сейчас. Я знаю, что мы рядом, что с ней все хорошо, что она не на своей чертовой работе, где возле неё могут ошиваться всякие ублюдки. У меня нет дел на сегодня, у неё тоже. Завтра семейный обед, а сегодня меня ждёт ещё один вечер с ней. Меня накрывает такое счастье — тягучее, тёплое и всеобъемлющее. Это ощущение точно откуда-то из детства. В осознанном возрасте я такой восторг и умиротворение одновременно не испытывал. — Иккинг?! — женский возглас вдруг выбивает стакан из моих рук, а меня из мыслей. Невольно вздрагиваю, отставляя едва уцелевший стакан, и закрываю бутылку с водой, поворачиваясь к проему. Стэф стоит, одной рукой схватившись за дверной косяк, а другой держится за сердце. Она хлопает глазами, встречаясь со мной взглядом, а затем тянется и щёлкает выключатель. Мягкий свет озаряет комнату. Я же замираю, пытаясь сообразить что вообще делать и говорить, чтобы не закопать себя ещё сильнее, если это вообще возможно. — Ты так меня напугал! Боже! — она и правда выглядит испугано, а ещё так тяжело дышит, пока осматривает кухню и меня — Почему ты тут? Ещё и без штанов… До меня только сейчас доходит, что я до сих пор только в футболке и боксерах. «Блять!» — прикусываю язык, судорожно генерируя вариант ответа — «Я влюблён в твою соседку, поэтому я тут и не отхожу от неё во время месячных, а ещё мы ебемся! Тогда Астрид точно меня прибьёт!» — Ээ… а ты почему тут? — мне нечего сказать, поэтому я начинаю нападать сам — Вы с Дэвидом должны быть в отеле! — Так и есть, просто ему нужно взять какие-то документы по работе, а я пока решила зайти к Астрид, — Стэф начинает оправдываться, и я ощущаю себя увереннее в своём вранье. — Она спит! — начинаю говорить тише, видимо, для убедительности — Ей нездоровилось, а я просто помогал, ничего такого! Тут во входную дверь раздаются два едва различимых стука, далее щелчок — дверь открылась. — Я всё взял! Идём? — слышу голос Дэвида. Глаза Стэф расширяются также как и мои, а затем она быстро делает шаг назад, видимо, чтобы попасть в поле его зрения. «Давай же, Стэф, иди! Только не впускай его внутрь! Мне не нужны дополнительные расспросы, а твой бойфренд точно не хочет увидеть тебя на кухне с другим мужиком в одних трусах блять!» — посылаю ей мысленные сигналы, надеясь, что она не наделает глупостей. — Да, идём! — щебечет и бросает последний многозначительный взгляд на меня аля «допрос не окончен», прежде чем опять потянуться к выключателю. Свет в кухне гаснет, девушка уходит. Через мгновение дверь тихо закрывается за ними, характерно щёлкая вновь, а я беру стакан, скорее возвращаясь в комнату. Астрид лежит на своей половине постели в телефоне и едва ли отвлекается от него, когда я захожу. «Слышала ли она что-нибудь?! Что мне сказать? Она ведь не хотела, чтобы Стэф знала. Она выгонит меня теперь?!» — так и останавливаюсь в проходе с этим чертовым стаканом. Всё то счастье и спокойствие как рукой сняло. — Чего так долго? — спрашивает, поворачиваясь, пока я подхожу. «Кто-то слишком увлёкся своим телефоном и даже не услышал возню в коридоре» — хмыкаю про себя и подаю ей стакан. — Ты какой-то странный, — говорит, выгибая бровь, пока достаёт таблетку — Что-то подмешал мне туда? Виагру какую-нибудь? Она усмехается, видимо наслаждаясь своей остроумностью, я а только киваю на стакан — Пей. — Стэф приходила сейчас, — говорю, как только она проглатывает таблетку и ставит стакан на тумбочку. — Что? — вся её фигура напрягается, её голос, взгляд и даже черты лица становятся жёстче. — Они с Дэвидом приезжали за какими-то его рабочими документами, и она хотела зайти к тебе, а тут я на кухне… — В трусах, — Астрид присаживается и звонко хлопает меня по предплечью, насупившись, как будто я специально это всё подстроил. — Аай! — хватаюсь за горящий участок кожи — Конечно, лучше бы она сразу нашла нас в твоей постели! Так?! Огрызаюсь невольно, и теперь мы так и сидим, нахмурившись друг на друга. — Что ты ей сказал? — Что ты заболела, а я просто помогаю… — Ты такой ужасный лжец! Кто вообще в это поверит?! Боже! — она недовольно стонет и ложится, утыкаясь лицом в подушку. — Да что в этом такого? Она ведь не твоя мама… Да и мы взрослые люди — что хотим, то и делаем! Ну, Астрид, — тяну руку, поглаживая её по спине. Она молчит и до сих пор лежит отвернувшись от меня. Я пока ладонью прохожусь по девичьей спине, через ткань футболки ощущая, как напряжены её мышцы. Потираю лопатки и скольжу ниже, останавливаясь на крестце. С надеждой смотрю на её зад и бёдра, вздыхаю и убираю руку, понимая, что ничего мне не светит. — Мне уйти? — спрашиваю наконец, мысленно уже готовя себя к её твёрдому «да». Но она ничего не отвечает. И чем дольше Астрид молчит, тем тревожнее мне на душе. — Нет, — вздыхает — Хоть ты меня и бесишь, оставайся… Но только если снова будешь гладить меня по спине! Астрид поворачивается ко мне, подразнивая и улыбаясь, и я тут же тяну её к себе, чтобы обнять. Она хихикает, шутливо сопротивляясь, но потом сама садится ближе и обнимает меня в ответ. И всё вдруг делается непривычно чувственным. Женские руки на моих плечах и шее ощущаются так приятно и близко, как никогда ранее. Она пахнет мылом, постелью и порошком для белья. Подбородком утыкаюсь в её мягкие волосы и чуть ли не мурлычу, прикрывая глаза. Астрид пока кладёт голову мне на грудь, вздыхая, а я думаю о том, что этот момент интимнее всего, что было между нами ранее.