Slow dancing in the dark

POV Астрид — Так он тусуется где-то сегодня? — полный удивления голос Логана раздаётся по громкой связи на всю кухню, пока я вытираю и расставляю вымытую посуду по местам. — Да, сказал, что пойдёт в бар с Дэвидом, — отвечаю, окидывая взглядом выдраенную кухню и довольствуясь проделанной работой, прежде чем взять телефон со стола и направиться к себе. — Знаешь, что обычно парни делают на таких посиделках? Они не невинно сплетничают, как мы, а цепляют телок! — говорит, я только закатываю глаза. У меня нет ресурса, чтобы переживать о выдуманной измене. — Говорить «телка» — сексизм! Да и вообще он большой мальчик, пусть делает что хочет, — отмахиваюсь, чтобы скорее сменить тему, хотя внутри цепляюсь за успокаивающую мысль — он так не поступит. Захожу в комнату, прикрывая за собой дверь — А что насчёт тебя? Как свидание с тем парнем из тиндера? — Даже не напоминай! Он был вялым во всех смыслах… — Логан драматично вздыхает в трубку, а я от картин, возникающих перед глазами, невольно кривлю губы, усаживаясь за свой стол и открывая электронную почту на ноутбуке. — Встретить кого-то нормального такая редкость! Кажется вокруг одни зануды, ханжи, идиоты, фетишисты или белое быдло с юга… — его голос фоном звучит из телефона, пока я разгребаю почту. — Боже! — бормочу, наткнувшись на письмо от секретаря из школы Чейза, и тут же его открываю — Вот ублюдки… — И я о том же! — Да нет же, — хмурюсь, вчитываясь в многочисленные строки и стараюсь отыскать суть среди — Мне пришла рассылка из школы Чейза. Оповещают, что со следующего семестра плата снова увеличивается, к тому же я должна успеть заплатить членский взнос до конца года. Остался… — вздыхаю, метнувшись взглядом к календарю в правом нижнем углу экрана — Месяц! — Если ты на мели, то я могу взять часть сбережений со счета и… — голос Логана звучит словно отдаленно в момент, когда я делаю пару глубоких вдохов, в надежде скорее взять под контроль свою тревогу, чтобы направить энергию не на переживание проблемы, а на её эффективное решение. — Нет, — тут же отказываюсь, зная, что мне будет некомфортно распоряжаться деньгами, которые он откладывает. — Астрид, всё нормально, мы же друзья, — его тон тёплеет, моё сердце благодарно сжимается. — Знаю, но я выкручусь. Трудности — точка роста и всё такое, — устало улыбаюсь, цитируя Бэкку — нашу бесячую управляющую. Логан поддерживающе посмеивается, берет паузу, даёт мне время поразмыслить. А я зачем-то вновь и вновь перечитываю длинное сообщение, рассказывающее о том, как вырос рейтинг школы за этот год и остальную ерунду о важности облагораживания и развития школьной инфраструктуры, как бы объясняя на что пойдут эти деньги. «Понятия не имею правда ли всё это или это обычное отмывание денег, но я сама ввязалась в это когда-то. Настояла, чтобы Чейз пошёл в лучшую школу округа, чтобы имел лучшие условия, совершенно иной круг общения и действительно тёплые воспоминания об этом времени; чтобы получил лучший старт в жизни, чем я. Поэтому теперь я не намерена сдаваться только из-за денег, тем более ему там нравится, а я уже столько раз выбиралась со дна.» — Что будешь делать? — Нуу… — прикидываю, искусывая щеки изнутри — У меня остались небольшие сбережения, и я всегда могу продать некоторые украшения, одежду, сумки… — О нет, только не сумки, — он взмаливается, и я невольно улыбаюсь. — Найду ещё одну работу в конце концов. — Разве Хэддок не может сделать это для тебя? Для тех, кто родился с серебряной ложкой в зубах это мелочи, — Логан звучит так, как будто действительно не понимает что не так с его планом, я только вздыхаю. Мне не доводилось делиться чем-то таким с мужчинами, они никогда не знали о моих проблемах, о моей семье, это просто ни к чему. Я принимаю подарки, а не пожертвования, в этом всё различие. — Я не собираюсь ему говорить, а тем более просить о чём-то, мы не в таких отношениях… да и я буду чувствовать себя так… В этот момент раздаётся продолжительный звонок в дверь, и я вздрагиваю, испуганно умолкая на полуслове. — Что там у тебя? — я выключаю громкую связь и подношу телефон к уху, поднимаясь. Из-за этого письма я чувствую себя как-то разбито, непонятно, а этот адский звук дверного звонка словно сильнее расшатывает меня изнутри. — Кто-то пришёл, — бормочу, сердце всё ещё барабанит в груди от неожиданного звонка, когда он повторяется вновь. — Не отключайся пока, хочу убедиться, что это не какой-то психопат, который убьёт тебя, — я только улыбаюсь в ответ, мотая головой, словно он может увидеть. Скорее иду по коридору к двери, попутно включая свет. — Ты ведь любишь тру-крайм, — автоматически шучу, но он только хмыкает. Как только замок щёлкает в последний раз, оповещая об открытии, я толкаю дверь. Мои глаза ту же находят знакомую фигуру. Иккинг стоит прильнув к стене справа от двери и лениво улыбается завидев меня, пока его стеклянный взгляд не переключается на мой телефон. — Всё в порядке. Поговорим потом, ладно? — говорю Логану, и едва дождавшись его «конечно» отключаюсь. — Кто это был? — он спрашивает, отрываясь от стены, делает уверенный шаг в глубь квартиры, вынуждая меня пятится. Попутно закрывает за собой дверь и рукой опирается о стену рядом, видимо чтобы устоять. Его кожаная куртка скрипит, когда он стягивает её с плеч и бросает на пол прямо у вешалки, не удосужившись нормально её повесить. — Когда ты успел так надраться?! — кривлю губы, ощущая отвращение от его пьяного вида и поглядывая на тот бардак на полу, который он устроил. Иккинг, кажется, вообще не обращает внимание на моё недовольство, оставляя беспорядок позади, ступает ко мне, расстегивая верхнюю пуговицу чёрной рубашки. — С кем ты говорила? — его голос становится громче и настойчивее, я дёргаюсь. Он наклоняется и запах алкоголя ощущается в разы сильнее теперь. Я моментально отшатываюсь, ощущая себя так, будто его опьянение замарало и меня. В миг я окунаюсь в прошлое, попадаю в самые непроглядные дни, вспоминаю это ощущение — беспомощность, презрение и пьяные глаза напротив. Единственное отличие — я не ребёнок больше, и не собираюсь позволять так со мной обращаться. — Ты притащился ко мне домой пьяный, ещё и кричишь на меня?! — мотаю головой, не веря, и теперь уже делаю шаг вперёд, толкая его в грудь. «Я не позволю загнать себя в угол больше, лучше я нападу сама и уничтожу, так безопаснее.» Как только я наступаю и повышаю голос в ответ, Иккинг словно немного трезвеет и теперь недовольно хмурится, будто действительно осознаёт что сделал, пока я припираю его к стене. — Астрид, — звучит уже не так грозно — Дэвид остался в баре со знакомыми, ключ от квартиры был только у него… не выгонишь же ты меня? Он улыбается в конце, но уже не так пьяно, а привычно обаятельно — вот оно его главное оружие. Я отступаю, не имея противоядия. — Диван в твоём распоряжении, — пожимаю плечами и кивком указываю на дверь гостиной. Но его эта перспектива явно не радует, все тут же отражается на его лице. — Хочу, чтобы мы поспали вместе, как обычно… — Напрасно, — развожу руками, а затем снова скрещиваю их на груди, закрываясь от его чар. — Астрид, — зовёт снова через мгновение, и я всё-таки поднимаю глаза — Если бы ты только знала, как я скучал. Так молча и смотрю на него, пока парень припадает спиной к стене. Наклоняет голову в бок, волосы падают на лоб, пока он не смахивает их рукой. Мы просто стоим и смотрим друг на друга, прижимаясь спинами к противоположным стенам прихожей. От него больше не исходит никакой агрессии, а я не обороняюсь больше. Не порождаю ещё большую агрессию в ответ, и не игнорирую его обаяние. В этом пьяном задоре я не считываю насмешки, только искренность. — Твои волосы отросли, — крутится в голове, и неожиданно я выдаю это вслух. — Хочешь, чтобы я подстригся как раньше? — улыбается лениво, но радостно. — Не знаю. Это твоё решение, — пожимаю плечами, чувствуя себя как-то глупо оттого, что произнесла это вслух. — А как хочешь ты? Я могу дать тебе эксклюзивное право выбора, — улыбается по-доброму, так очевидно заигрывая. «Молодой, красивый, пьяный и абсолютно дурной. Удивительно, но мне спокойно с ним даже сейчас» — не думая улыбаюсь в ответ, оглядывая его. — Зачем надел рубашку в бар? Хотел склеить кого-то? — спрашиваю, подразнивая и ощущая как всё внутри воспламеняется от такого незамысловатого трёпа. — Что?! — смеётся так искренне, что сразу понятно — это последнее что он ожидал услышать — Ты что, ревнуешь? — Ладно, заткнись! — умоляю, хотя прекрасно знаю, как сложно будет стереть энтузиазм с его лица теперь. — И перед постелью сходи сначала в душ! — киваю на дверь ванной, надеясь, что это отрезвит его ещё сильнее. — Я поехал в бар сразу после работы, поэтому я в рубашке, Астрид! — осведомляет меня, хмурясь так, словно сам едва вспоминает что было пару часов назад. — Иди уже, — настаиваю, надеясь, что он умолкнет — Или тебе помочь? — Ну если это какой-то твой фетиш, то конечно, пойдём, — он отрывается от стены, а я качаю головой оттого, насколько невозможным он бывает, и не выдержав смеюсь, когда Иккинг шуточно начинает тянуть меня к ванной. — Иди сам, — толкаю, выбираясь из мужских рук — Я пока найду тебе аспирин или что-нибудь ещё. — Спасибо, — улыбается, просто и по-свойски, я только киваю и отвожу глаза, неожиданно смущаясь. Спальня погружена в успокаивающий полумрак: шторы плотно закрыты, горит только лампа на тумбочке с моей стороны, подсвечивая страницы книги и мягко освещаю лицо Иккинга. С тех пор, как мы легли, прошло уже некоторое время, и, честно говоря, я была уверена, что он уснёт тут же, как его голова коснётся подушки. Вместо этого он молча пялится на меня, что-то бормочет и иногда предпринимая попытки дотронуться, за что тут же получает по рукам. — Тебя не тошнит? — интересуюсь, отрываясь от книги и поглядывая на него, но в ответ парень только смеётся. В этот момент он словно обращается в ту старую, несносную версию себя, которую я встретила несколько месяцев назад. И признаться честно, это пьяная трансформация жутко раздражает. — С чего бы меня должно тошнить? Я же не маленькая киска, которая налакалась впервые, — Иккинг ухмыляется. Зелёные глаза потемнели и непривычно блестят, не позволяя считать его, это обезоруживает. — Да? А ведёшь себя именно как «маленькая киска»! — хлопаю его по ладони в очередной раз, когда его пальцы касаются моей ноги — Держи себя в руках! — Расскажешь, с кем говорила по телефону? — А должна? — прикусываю щеку, чтобы сохранить серьёзное лицо, пока спрашиваю. — Я бы хотел знать, — не унимается, словно это вопрос жизни и смерти. — О да, по тому, как ты орал на меня, тебе явно очень любопытно, — продолжаю подтрунивать над ним. — Извини, я не хотел. Правда! Ну так что… — Это был Логан. Доволен? — смотрю влево, на его лицо, по которому всё понятно и без слов. Удовлетворив свой интерес Иккинг притихает, некоторое время молча лежит рядом, буравя глазами то меня, то потолок. — Знаешь, о чем я думаю? — спрашивает вдруг, нарушая молчание и в который раз отвлекая меня от книжки. — О чем? — бормочу, исследуя глазами страницы. — О том какая красотка мне досталась, — он игриво тянет гласные, но в ответ получает только скептичный взгляд. — Что? — улыбается. — Уже жду, когда ты протрезвеешь, и я смогу припомнить тебе весь этот твой бред. Тебя ждёт приступ стыда, готовься! — Это не бред, я правда так думаю, — его рука снова оказывается в опасной близости с моей ногой, и я отодвигаюсь, не давая возможности коснуться. — Для тебя это важно? Красота, я имею ввиду, — спрашиваю, мысленно прикидывая, насколько часто он акцентирует на этом внимание. Пока я была ребёнком, то по большей части я чувствовала себя обычной девчонкой, не придавала значения своей или чужой внешности. А потом начался пубертат — гормоны, высыпания на лице и всё такое. В моей жизни стремительно и безвозвратно появилась косметика. И я вдруг ощутила на себе особое внимание парней из моей параллели, старшеклассников и даже незнакомых мужиков на улице, моего отчима, его дружков. Макияж и моё новое тело сделали меня общественно одобряемой, привлекательной. Я случайным образом подошла под стандарты конвенциональной красоты того времени, в которое родилась. Но кроме комплиментов, я успела ощутить на себя и всё то дерьмо, которое притягивает такая привилегия, как красота. Наверное, поэтому я не в восторге от комплиментов. Для меня это автоматически какое-то гнусное напоминание о моем прошлом опыте и о моем нынешнем положении. — Ну знаешь, у каждого же есть свой типаж, и когда ты встречаешь кого-то настолько «своего», ты просто не можешь не говорить об этом, понимаешь? — он забавно тянет слова в своей пьяной манере, пока рассуждает, вынуждая меня улыбнуться. — Не понимаю. Наверное, у меня нет типажа, — пожимаю плечами. — Да ну! А как же старперы? — дразнит, тут же получая книжкой по плечу. В ответ он только смеётся, так заливисто, словно это лучшая шутка в его жизни. Успокоившись, добавляет — Когда я в детстве впервые увидел Шэрон Стоун, то сразу подумал — вырасту и женюсь на ней. А теперь мы с тобой лежим в одной постели, и я думаю — Бог есть. — Ну и ну, — смеюсь, качая головой и не веря, что он произнёс что-то такое вслух — Мы словно в сранном ромкоме. Иккинг, кажется, совершенно не обращает внимание на мои слова, просто смотрит на меня этим своим самозабвенным, пьяным и уже совсем сонным взглядом, словно вот-вот скажет что-то такое, к чему мы оба не готовы. — Я когда тебя увидел, сразу понял, что ты станешь моей, честное слово — бормочет, а я мысленно подсчитываю сколько раз слышала что-то такое от мужчин в своей жизни. — Вот как, — усмехаюсь. В это время его ладонь ловит мою и тянет к себе, укладывает её себе на грудь, даёт ощутить своё сердцебиение. Неожиданно, но это приносит мне особое умиротворение, какое-то удивительное спокойствие, в которых я, оказывается, очень нуждалась. Иккинг пока ложится на спину, всё также удерживая мою ладонь на груди и прикрывая глаза. Наши пальцы переплетаются сами собой, по наитию. Его рука горячая, моя не очень. — А ещё я думаю, что однажды ты родишь мне ребёнка… или может двух, — он практически шепчет, сердце его теперь бьётся чаще, сильнее, а я инстинктивно хочу вырвать руку, но вместо этого замираю. Эта тема мне не по душе, но я молчу. Он уже на грани сна, тревожить его будет просто не гуманно. Больше он не говорит ничего, сердце успокаивается, постепенно хватка на моей ладони совсем ослабевает. Я ещё какое-то время держу руку на его сердце, рассматриваю его без страха быть замеченной, а затем поднимаю ладонь, убираю тёмные волосы с его лба, откладываю книгу и выключаю лампу со своей стороны. Как только спальня погружается в абсолютную темноту, а я забираюсь под одеяло, экран моего телефона, покоящегося на тумбочке, загорается. Я нехотя тянусь, желая включить авиарежим и изолироваться от всех сообщений хотя бы на ночь, но вдруг вижу — кто отправитель. Тут же снимаю блокировку. «Привет, ты задолжала мне обед, помнишь? :) И у меня есть хорошие новости, хочу рассказать лично. Я отправлю машину за тобой завтра, будь готова к полудню. Доброй ночи!» — сообщения от Алана появляется на экране. Я пялюсь в телефон, словно думаю, что оно вот-вот пропадёт, просто возьмёт и исчезнет, и мне не нужно будет заходить в наш чат и отвечать что-то, не нужно будет взвешивать все за и против, стараться вообразить о чем идёт речь и принимать решение. В конечном итоге я так и оставляю сообщение непрочитанным, включаю авиарежим, убираю телефон. А закрыв глаза, запрещаю себе думать обо всем этом. Аккуратно придвигаюсь к мужскому плечу, утыкаясь в него лбом, припадая кожей к коже. Ложусь совсем близко, греюсь, витаю в своих мыслях, обходя все тревожащие и фокусируясь на том хорошем, что у меня есть, и в какой-то момент перестаю противиться и снова укладываю ладонь поверх его голой груди. Ощущать его сердце в своей руке оказалось так упоительно, так невозможно хорошо, что я улыбаюсь до тех самых пор пока помню себя, пока окончательно не проваливаюсь в сон.