Slow dancing in the dark

POV Астрид — Устала? — вскользь смотрит на меня, а после возвращает взгляд на дорогу. Вечером даже в нашем отдаленном от центра районе невыносимый трафик. — Да, а ты? Как дела на работе? — Всё хорошо, — помолчав, он выдаёт только это, явно показывая, что эта тема ему не по душе, и я решаю не досаждать расспросами. — Когда это у Логана успел появиться парень? Ты мне вроде не рассказывала, — быстро осматриваю его, пытаясь по выражению лица понять — подозревает ли он что-то или просто интересуется. Но он выглядит абсолютно расслаблено. — А что, я должна рассказывать тебе каждую сплетню? — улыбаюсь. — Почему нет? Мне нравится тебя слушать. — Мило, — констатирую, пока машина занимает свободное место на парковке у дома. Тут же беру сумку и сильнее запахиваю куртку, чтобы не замерзнуть по пути к дому, когда Иккинг хватает меня за запястье, останавливая. — Подожди! Я только вопросительно выгибаю бровь, вновь поворачиваясь к нему и тайно надеясь, что это не связано ни с Логаном, ни с его воображаемым парнем, ни с ненавистным букетом, который так и остался в баре. — Если ты не придёшь ко мне сегодня, то можем просто посидеть и поговорить тут? — он спрашивает, и даже в полумраке салона я вижу, как он смущается всё сильнее с каждым словом. Сначала не выходит даже найти нужных слов, потому что я не понимаю о чём пойдёт речь, и теперь просто смотрю на него, ожидая — «может ему есть что рассказать мне». — О чём-то конкретном? — спрашиваю осторожно. — Нет, о чём угодно… Тут до меня окончательно доходит — он не хочет расставаться, хочет побыть вместе побольше. Просто так. И я вновь не знаю, что сказать. Он заразил меня своим смущением, и теперь я чувствую, как мои щёки горят тоже. — Я приду к тебе. Пойдём домой, — говорю, чтобы скорее прервать неловкое молчание, и он улыбается, от радости на миг стискивая мою руку сильнее, прежде чем отпустить. Глаза его счастливо горят, очевидно рассказывая мне больше, чем он хотел бы, и я испугавшись, что он вот-вот скажет что-то необратимое, скорее открываю дверь. — Ты делаешь меня лучше. Я это уже давно заметил, — бормочет, пока наши руки играются друг с другом под одеялом — Мне кажется, я был довольно злым ребёнком и подростком, но теперь злость… она как будто не определяет меня больше. В спальне темно, тусклый свет исходит только от телевизора, раскидывая цветастые блики по его лицу и постели. Я так устала за день, и теперь едва не засыпаю, наслаждаюсь этой спокойной обстановкой, его бормотаниями, мягкостью постели и запахом кондиционера для белья, который от неё исходит. — Ты, правда, изменился, — улыбаюсь, подтверждая. «Когда мы только встретились в нем было что-то дикое, а оттого небезопасное и отталкивающее. Наверное, избыток тестостерона, претенциозность и вечное ребячество вместе образовывали какую-то сумасшедшую горючую смесь внутри него. Сейчас он ощущается взрослее и степеннее, что делает его более комфортным для меня.» — Тебе это нравится? — его ладонь касается моей ноги, делая фразу какой-то двусмысленной. — Да, доброта — секси, — убираю его руку обратно на нейтральную зону между нами — простынь. Сейчас я хочу просто поговорить, без всяких зажиманий, перерастающих во что-то большее. Я прекрасно знаю, как работает мужское возбуждение, и осведомлена, что остановить его будет практически невозможно, поэтому лишний раз не играю с огнём. Случалось, что меня брали силой, повторять такое — последнее, чего я хочу сейчас. — Вот как, — смеётся, его тёмные волосы спадают со лба на подушку, когда он поворачивает — Расскажи про своё детство, какой ты была? — Нечего рассказывать, обычное детство, — отнекиваюсь, переключая канал на телевизоре, чтобы найти что-то более воодушевляющее на фон для нашей болтовни, чем новости округа. — Кто был твоей первой любовью? — его пальцы снова касаются меня, выводят круги на моем бедре через ткань пижамы, а я едва сдерживаюсь, чтобы не заявить, что он слишком любопытный. А сама пока вновь убираю его руку, теперь удерживая её на постели. Где-то в моем подсознании всё ещё маячит Алан, напоминая о своём существовании и не позволяя расслабиться до конца. К тому же мне бы очень хотелось побыть нормальным человеком, который старается выстраивать нормальные отношения — сначала узнать нутро, а потом позволить лезть себе в штаны. — А кто сказал, что я любила кого-либо? — Ну, Астрид, — ноет — Постоянно говоришь загадками. Я ведь с тобой честен. — Нытьё — не секси, — констатирую, и он мягко хватает меня за задницу, смеша. Я сама терпеть не могу загадки и тайны, люблю когда всё прямо и без обиняков, но сейчас иначе не могу. Сейчас не время, я это чувствую, но несмотря на это, готова сделать один шаг навстречу. — Ладно, можешь спросить что угодно, и я отвечу прямо. Только один вопрос! — заверяю, накрывая его ладонь, покоящуюся на моем бедре, чтобы контролировать и не позволять покушаться на моё тело, пока мы пытаемся узнавать друг друга. Он откидывается на подушку и сосредоточенно глядит в потолок некоторое время, очевидно раздумывая. Я тоже всматриваюсь в темное пространство спальни, уже начиная сожалеть, что дала ему такую возможность, пока Иккинг вдруг не поворачивается обратно ко мне, прерывая мои размышления. В его глазах столько предвкушения и неподдельной радости, что я только сильнее начинаю нервничать, ожидая, что именно он спросит. — У тебя была групповушка. Как это было? — от предвкушения он покусывает губы и ложится удобнее, собираясь слушать. Я только закатываю глаза — «У тебя был такой шанс и ты выбрал это». — Если это что-то травмирующее для тебя, можешь не рассказывать, — тараторит, словно читая с бумажки. — Нет, мне всё равно, — отвечаю честно — Как это было? Нормально. Хочу ли я это повторить? Сомневаюсь. — Ты была с девушкой… или с парнем? Ну, или с обоими?.. — С парнями, — отвечаю, и, к счастью, он замолкает. Детали излишни. Его руки покидают пространство между нами, заставляя меня чувствовать себя оставлено. Он ложится на спину и молча смотрит в телевизор, следя за развитием событий в ночном ток-шоу, а я укладываю голову на подушку рядом. — Думаешь, я шлюха? — моё лицо поражает невротическая улыбка. Мне отчаянно хочется сделать вид, что его реакция меня лишь забавляет и совсем не трогает, хоть это и неправда. — Нет, конечно! — он быстро глядит на меня, отнекиваясь, но я отчётливо вижу — ему неприятно. «У меня ещё столько всего, что может отвратить тебя, милый. Поэтому говорить загадками для меня — не кокетство, а необходимость.» — Просто это неожиданно, — он снова поворачивается ко мне, моя ладонь касается его плеча, успокаивающе массируя — Наверное, меня это смутило только потому, что у меня не было таких… опытных девушек. Под конец речи его голос становится тише, словно это что-то стыдное, и я молча киваю, позволяя ему продолжить. — Я встречался только с парой девушек в жизни, и изначально они обе были девственницами. Одноразовые встречи не в счёт, — рассказывает, а я внимательно слушаю, рассматривая контуры его лица — Первая была ещё в школе, а потом я поступил в университет и появилась… — Холли? — Да, до меня у неё никого не было. Иногда я думаю, что она только из-за этого ко мне и привязалась, у неё довольно религиозная семья и всё такое… Наверно, она считала, что в итоге я должен буду жениться на ней, — добродушно улыбается, потирая глаза. — Ты любил её? — шепчу, и он хмурится, задумавшись. — Не знаю, сначала было весело. Родителям она нравилась, казалось, что они уважают мой выбор и поэтому относятся ко мне лучше, особенно отец. Мне как будто нравилось это ощущение — принятия с его стороны, больше, чем сама Холли. Я был младше и хотел угодить, сейчас всё иначе. Ну, ты знаешь… Всё время, пока он говорит, Иккинг смотрит в темноту, изредка осторожно поглядывая на меня, а я одновременно с восторгом и ужасом понимаю — он по-настоящему открывается передо мной, правдиво делится даже теми вещами, которые его не красят. — Это нормально — совершать глупости в поисках родительского внимания или одобрения. В каком-то роде, это часть взросления, — он кивает в ответ, а затем поправляет подушку и приглашает лечь поближе, чтобы обняться. Всё выходит очень естественно, без лишних мыслей и предубеждений. Мы обнимаемся, я забрасываю на него ногу и он тут же её обхватывает, плотнее прижимая к себе, ощущаю легкое касание его губ в своих волосах. И к счастью, в этом всём нет никакого сексуального подтекста, только уважение, трепет и забота. — Я молился, чтобы ты согласилась остаться со мной сегодня. Вот до чего ты меня довела, — шепчет так, словно делится самой большой тайной. И я не знаю, что сказать, у меня буквально спирает дух. Поднимаю лицо, прижимаясь к нему, щека к щеке, пока мы обнимаемся, поглаживая друг друга по спине и плечам. Каждый его вздох, каждое слово теперь словно проваливается в моё тело, оставаясь там навсегда. POV Иккинг До момента, когда ненавистный будильник прозвенит остаётся буквально несколько минут, и я тру глаза, отключая его и удивляясь, что проснулся раньше. Астрид ещё спит, и я быстро обвожу её глазами, запоминая её умиротворенную версию на случай, если она вдруг проснётся из-за моей возни. Медленно освобождаю руку, вытаскивая её из-под девушки, и на миг кладу голову обратно — на пространство под её грудью. Ощущая её размеренное дыхание и сердцебиение, улыбаюсь от мысли — «это моё безопасное и самое любимое место в мире». Каждый раз, когда мы делим постель ночью, утром я просыпаюсь именно так — обнимаю её обеими руками, а щекой прижимаясь к груди или животу. И это, пожалуй, очередная интимная вещь в наших взаимоотношениях, которая уже становится традицией. Трусь носом, поднимаюсь выше к ложбинке между грудей, утыкаясь лицом и с шумом втягивая воздух, вбирая её тепло и аромат. Астрид одурманивает меня даже в те моменты, когда не подозревает об этом. В секунду я ощущаю, что её грудная клетка перестаёт подниматься, словно она не дышит больше, а в следующий момент уже звучит её сонный голос — Что ты делаешь? — Ничего, — трусь щекой об её грудь ещё раз и поднимаю лицо, чтобы встретиться глазами. Астрид только как-то язвительно улыбается, а я абсолютно не считав её настроение, возвращаю фокус внимание обратно. Сгребаю её грудь руками, целую их через мягкую ткань футболки. Она резко прогибается в спине и с силой сминает одеяло в руке, когда я потираю большим пальцем один сосок и припадаю губами к другому, лаская её через материю. — Боже, — она хнычет от удовольствия, но вдруг укладывает ладонь мне на плечо, с силой надавливая — Нет! Подожди! Давай не сейчас. — Иккинг! — я отстраняюсь только в момент, когда она строго зовёт меня по имени. Астрид тут же приподнимается на локтях и отодвигается. В это время её нога ощутимо трется о мой стояк через ткань боксеров. Мы оба чувствуем это и в миг глядим друг на друга. Она выглядит как-то настороженно, будто готовится, что ей нужно будет обороняться от меня, и от этого мне не по себе. — Я ничего не могу с этим поделать, — начинаю оправдываться за свою физиологию, ощущая себя полным дураком, и теперь просто пялюсь на неё в ожидании хоть каких-то ответов. В последний наш раз она не кончила, и я собирался закрыть этот момент, но Астрид не даётся, снова играя в какие-то свои игры, правила которых мне не известны. — Тебе пора на работу, а мне домой, — она качает головой, закрывая эту тему, и скорее садится, свешивая ноги с кровати и берет телефон с тумбочки, снимая блокировку и потирая глаза. Даже разглядывая её спину я прекрасно вижу, как тень разочарования сквозит в её облике. Я откидываюсь на подушку, недоумевая, почему она так отстранена, и ощущая, как сильно меня подавляет её изменчивое настроение. — Всё хорошо? — Да. Собирайся, не то опоздаешь, — голос её звучит даже как-то скучающе. Она поднимается с постели и глядит на меня ещё раз, будто проверяя собираюсь ли я подниматься, прежде чем пойти к двери. Как только дверь закрывается, я смотрю в потолок, глубоко вдыхая — «Мне правда казалось, что вчера мы хорошо провели время вместе. Но с Астрид всегда так. В наших отношениях можно быть уверенным только в моменте, что будет на утро — не знает никто.» Как только мои ноги касаются холодного пола, я слышу голоса из коридора и прислушиваюсь, пытаясь разобрать. В итоге всё-таки поднимаюсь с постели и иду к двери, чтобы понять что происходит. В коридоре кроме Астрид, которая у зеркала управляется с волосами, оказывается ещё и Дэвид. Он закрывает входную дверь за собой и улыбаясь оглядывает меня. — Хорошо, что остался у Стэф вчера, так и знал, что могу помешать, — качает головой, раздражая меня этой репликой. Меня не привлекает мысль, что со стороны наши с ней взаимоотношения могут выглядеть так… поверхностно. «Вдвойне неприятнее это слышать и оттого, что она отказала мне только что.» — Я пойду, — убрав волосы в хвост, Астрид тут же разворачивается к двери и прощается на ходу. Я же ощущаю болезненный спазм где-то в груди, понимая, что впереди меня ждёт длинный муторный рабочий день, а мы даже не успели нормально побыть вместе этим утром. Стараюсь игнорировать это и смотрю на парня, он переводит взгляд с выхода на меня, многозначительно ухмыляясь. — Будешь кофе? — Буду, — киваю и иду за ним. — Так у вас всё серьезно? — спрашивает, поглядывая на меня. — А у вас? — потираю глаза, стараясь привыкнуть к яркому свету в кухне, когда Дэвид открывает жалюзи. — В целом да, но иногда начинает казаться, что мы слишком много времени проводим вместе. Словно начинаем уставать друг от друга, понимаешь? — он ставит кружку передо мной и садится напротив. Сквозь приоткрытое окно сочится свежий воздух, ласково треплет волосы и касается спины, освежая. «Не понимаю» — вертится на языке, но я только пожимаю плечами, мол «со всеми бывает», вспоминая свои предыдущие отношения. — Что насчёт вас? Знаешь, Стеф сказала, что Астрид обычно не вступает в стандартные отношения… Да и ты ведь тоже не фанат такого… — Дэвид подносит кружку к губам, показательно меня оглядывая. «Стандартные отношения?» - понятия не имею что это значит, только если не имеется ввиду возраст партнеров, которых она обычно выбирает, и который, естественно, не соответсвует моему. — Может мы и не в отношениях… пока! — перебиваю, затыкая. Меня от чего-то вдруг начинает бесить абсолютно всё — и его осведомленность, и тон, и то, что разговор сменил русло. Я и сам ничего толком не знаю про наши «отношения», поэтому и обсуждать тут нечего. — Ты ей платишь за это что ли? — лицо Дэвида выдаёт какую-то неясную гримасу. Я отчётливо вижу отвращение, которое он изо всех сил старается скрыть непониманием. В этот момент, меня чуть ли не трясти начинает от подступившей к горлу злости. Впервые в жизни я настолько близок к тому, чтобы врезать ему. Конечно, я ощущал, что мы отдалились за последнее время, но не знал, что настолько. У меня складывается ощущение, что мы не знакомы вовсе. — Думай что говоришь, понял?! — огрызаюсь, ощущая, как мои челюсти стискиваются до зубного скрежета. На мгновение я слышу в этих словах своего отца, от этого становится вдвойне мерзко. — Просто Стэф сказала, что у Астрид какая-то сложная ситуация с семьёй… Ну типо она встречается только из-за денег, понимаешь? — спрашивает, а у меня в голове теперь крутится только «сложная ситуация с семьёй.» Я понятия не имею о чем он говорит, и единственное чего хочу — скорее его заткнуть. — Нахрена твоя Стэф болтает всякую чушь? — бросаю, и он тут же рывком наклоняется ко мне через стол. — Ты серьезно? Мы будем ссориться из-за этого? — кривит рот, будто это самое гнусное, что ему приходилось говорить. — Ну если ты не заткнешься, то будем, — отчеканиваю. После мы остаёмся в тишине на пару мгновений, буравя друг друга несвойственными нам взглядами, а затем он усмехается. Смешливо оглядывает меня, выглядя совершенно обычно, будто мы и не грызлись минуту назад. — Мы так погрязли в делах и своих недоотношениях, что, заговорив впервые за несколько недель, тут же ссоримся. Надо сходить выпить. Как раньше! — предлагает, и я всё-таки тоже улыбаюсь, глядя на его довольное лицо. — Договорились! Завтра после работы! Вечер пятницы, как и раньше! — Как и раньше, — вторит, одобрительно кивая и делая очередной глоток. И я, наконец, тоже притрагиваюсь к своей кружке. Кофе оказывается отвратительным, но я всё равно делаю ещё один глоток, надеясь, что мне показалось, пока взглядом утыкаюсь в окно, рассматривая серебристо-голубое утреннее небо и размышляя о том, что кофе у Астрид вышло бы лучше, как, впрочем, и многое другое. «Я знаю наверняка — у неё самые золотые руки, самый острый ум и самое доброе, хоть и закрытое сердце, при этом всем она, кажется, самый недосягаемый человек на свете — и это комбо буквально сводит с ума.»