новая жизнь с подгоревшей яичницы.

Утро сегодня ненавязчиво пробиралось в город, словно тихо шагая между домов, блеклый свет серого от туч неба лениво проползал по Барнаулу, залезая в окно и цепляясь за них, словно пальцами. Тишина настырно поджидала всех пробудившихся, кого-то она накрывала волной, заставляя пугаться и чувствовать себя таким одиноким. А кого-то она медленно растворяла в себе, пробираясь и захватывая изнутри, нагло раскидываясь в разуме, оставляя при ее потере неприятный осадок, словно ты потерял неуловимый, но почему-то родной запах в комнате или не почувствовал легкого напряжения при прикосновении близкого человека. Такие страшные мелочи. Тучи грузно смыкались и окружали город, обнимали вышки и поглаживали многоэтажки. С начала сентября прошли всего две недели, и они оказались слишком быстрыми. Никто и не заметил, как на них навалилась работа, задания, как резко стало меньше прогулок вдоль и поперек Барнаула, как асфальт становился прохладнее. Солнце ускользало из дворов и с улиц, оно больше не игралось, отражаясь в окнах и прячась за деревом, швыряя на тротуары тень от веток и поредевших листьев. За эти две недели произошло не так уж много, признаться даже, мало. Одиннадцатый класс метался от подготовки к экзаменам к подготовке ко дню учителя, и казалось это простым лишь со стороны, ведь ребята умудрялись в большинстве случаев исправно выполнять домашнюю работу. Конечно, иногда альтернатива прогулок перевешивала, Никита стал хотя бы раз в пару дней вытаскивать компанию на набережную, где юноши чаще всего просто сидели, провожая и встречая баржи, говоря о чём-то. Олег, бывало, пропадал, гуляя с Василисой, а после с нескрываемой радостью давал подробный ответ на вопрос «Где тебя носит?». Груздков часто приносил свой скейт, и с приятным звуком колес по асфальту рассекал пешеходную часть улицы. Сережа и Саша иногда брали гитары и по очереди наигрывали что-то из любимых песен, показывали друг другу различные переборы или импровизировали на месте. Каждое утро начиналось совершенно в точности так, как и вчерашнее, Алиса приметила это давным-давно, но надеялась, что это не совсем так. Снова выходя из опустевшей полчаса назад квартиры, девушка не могла не обратить внимания, как привычно звякнули ключи, скрипнула половица, как снова ей мяукнула кошка в подъезде. Опять ветер приветливо, но всё же грустно дунул в лицо, и снова ветровка Алёшиной надулась, выглядя как яркий жёлтый шар в сером дворе обычной улицы обычного Барнаула. Девушка поглядела на время на экране телефона и оглядела улицу в поисках подруги. Может, кто-то из них двоих опоздал? Из-за соседнего дома показалась, наконец, знакомая фигура, Василиса шла быстрым шагом, улыбаясь подруге. Признаться, для Алисы Бубенщикова была из всей школы самым близким человеком, хотя и не за такой большой срок. Да, Алёшина приобрела много знакомств тут, с ребятами действительно было приятно общаться, но именно Вася оказалась тем самым человеком, кто не особо расспрашивал, как это бывает, новенькую, так было намного комфортнее. - Привет! – убрала телефон в карман девушка. - Доброе утро! – поправила очки Василиса. – Готова к химии? Алиса пожала плечами, а лицо само собой приняло выражение, более склонное к отрицанию. И зачем вообще детям все эти уравнения и реакции? Может, через несколько лет станет ясно. Думать о будущем не хочется совершенно, более того, страшно. Завтрашний день может стать совершенно любым, и это пугает, одно решение может прописать всю жизнь, но при этом нельзя в точности сказать, что будет дальше. Точно также и с завтрашним днем: ты точно знаешь, что завтра будет просто потому, что уже во многом, связанным с завтра, сделал выбор, но это не отменяет возможности того, что что-то пойдёт не так. Девушка шла, погрузившись в эти мысли, иногда поглядывая на Василису, которая шагала рядом, швыряя мелкие камешки носком кеда и периодически небрежно наступая в лужи. Когда подруги подошли к школе, заморосил дождь, словно он ждал, когда они дойдут прежде, чем пролиться. Девушки забежали в здание, стряхивая капли с волос. Через несколько минут они уже выходили из гардероба, куда успели набежать ребята из младших классов, что делало передвижение чуть проблематичнее. Однако, все же преодолев волну коротконогих представителей человечества, они оказались в коридоре, откуда направились в кабинет, обсуждая что-то не особо существенное, но безумно интересное. Кажется, девушки рассуждали о новом фильме, который посмотрели буквально на днях. *** - Привет! – подошел Олег к сидящему в школьном дворе Беличенко. - Привет! – улыбнулся парень, освобождая место на скамейке для друга. – А Ник с Серёжей где? - Не видел их.. Может, в кабинете, или шатаются где-нибудь, - усмехнулся Бынзарь. Саша чуть призадумался, анализируя все свои мысли странные вещи, за которыми ловил сам себя в последнее время. Может, стоит поделиться с другом? А может, не стоит. Да, он сам не совсем уверен в правдивости того, что скажет. Морось не особо мешала ни одному из юношей, потому они спокойно сидели в ожидании начала урока или прихода друзей. Время до урока сводилось на минуты, и Беличенко поднялся со скамьи, чуть тряхнув головой. Олег тоже встал, и ребята направились в школу. Парни буквально вбежали в класс со звонком, Саша быстро, едва не уронив стул, сел за парту с Серёжей, а Олег за свободную парту, куда вскоре пришёл Никита, чем-то довольный. Но, по приходу учителя, эмоциональный диапазон класса сократился, все внезапно посерьёзнели, готовясь либо принимать, либо игнорировать происходящее. Беличенко сперва было открыл тетрадь но потом отложил ручку и опёрся головой на руку, оглядывая класс. Взгляд юноши то и дело тормозил на парте у окна. Но, едва ощущая на себе чей-то взгляд, будь то Серёжа, учитель и кто угодно ещё, он возвращал взор на учебник, пытаясь погрузиться в параграф. Тщетно. Алиса мирно, хотя и, признаться, лениво следила за тем, что говорит учительница, записывая в тетрадь лишь даты и имена, не особо вдаваясь в подробности и иногда поглядывая на Василису, которая была более сосредоточена на работе. Алёшина, признаться, очень завидовала подруге, так как в голову едва ли могли подступить мысли по теме урока, вид за окном, пустынный и серый, был интереснее октябрьской революции. Опаздывающие ребята привлекали взгляд девушки, она одинаково забавлялась и бегущими первоклашками, и лениво, даже специально медлящими, старшеклассниками. Всё-таки, школа и впрямь не то место, куда хочется возвращаться, старшие это понимают и чувствуют. Хотя, по крайней мере, в данный момент, Алиса не разделяет их мнения. Да, ей сложно сосредоточиться, но ничего отрицательного она об этом месте сказать не может и не хочет. Но она и далеко не первоклассница. В чём дело? Возможно, она просто не представляет, что все, с кем она сейчас в одном кабинете, могут быть злы к ней. Это место намного лучше того, откуда девушка ушла, и это тоже было поводом любить новый класс, они лучше. Вероятно, было бы очень неприятно, если бы те, кому Алёшина сейчас верит, вдруг оставили эту заслугу. Вот что ещё. Тут она не одинока, даже наверное готова к тому, что не будет иметь такое множество друзей, что будет всё наоборот и даже хуже. Главное, чтобы кто-то остался. От кого она совершенно не ждёт такого. Девушка оглядела класс, чтобы попробовать выделить, кому она бы доверилась больше всего. Василиса, определённо, это первая за долгое время по-настоящему близкая подруга Алёшиной. Кто же ещё? Женя, она очень приветлива и отзывчива, вряд ли такой человек может просто так взять, и плохо отнестись к кому-либо, аналогично и с Пашковой, ей точно не плевать с кем и о чём она говорит. Следующим на глаза попался Саша. Беличенко очень добр, со всеми, с ним интересно, и, последнее, кажется, взаимное явление, все премолвки и диалоги с ним тепло отзывались в сердце девушки. Его друзья, кстати, тоже очень приятны в общении, которое, правда, и было мимолётным, все равно оставило хороший осадок. Витая в мыслях, Алиса не заметила, как настал конец урока, только звонок и движения Бубенщиковой сбоку пробудили её. Девушка собрала вещи, и вышла из кабинета, держась Василисы на пути к спортзалу, который ещё теряла в обилии дверей и коридоров. В школе всё шло как обычно, в перемены она гудела голосами ребят, которые сливались во что-то единое, какую-то жизнь. Однажды именно эти голоса будут что-то менять, в жизни друг друга. А может, всё будет куда масштабнее. Такие мысли вдохновляют. Алёшина оглядывалась, стараясь то-ли подробнее изучить окружающую среду, тог ли просто запомнить ориентиры на пути к спортзалу. Взгляд ее ухватился за нескольких ребят, выходящих на задний двор. Что им там делать в маленькую перемену? *** Беличенко не волновала всерьёз перспектива та, где его с друзьями обнаруживают и ведут к директору, ему просто было хорошо тут. Что Саше будет от этого? Не факт ещё, что мама поедет в город просто потому, что её вызвали. Максимум – отчитает по телефону и припомнит это, когда приедет в воскресенье. Второе тоже не факт. Сегодня парень не стал курить, просто сел к стене, лениво разговаривая с ребятами и грустно поглядывая на часы. Мысли юноши были совершенно не здесь. Что-то в нём переменилось, он понимал это, но не знал причины, просто примечал, что только в определённые моменты радуется искренне, говорит свободнее. Он, наверное, даже подозревал в чем дело, но не был уверен верности подозрения и не был полностью готов допустить своё предположение. Он настолько был рад в те моменты, когда ему было слишком, необычно хорошо, что едва ли примечал их, потому не мог опровергать или подтверждать что-то в себе, мало данных. Что-то сжимается внутри, при воспроизведении в памяти этого чувства. Город словно умирал, не засыпал, а именно умирал, деревья уже плакали по нему остатками жёлтых слёз, а тучи спешили укрыть его, как саваном. Серым, от этого ещё грустнее. Беличенко поймал себя за этим описательным наблюдением и вновь задумался, он ли так считает, или отсутствие чего-то внутри так говорит в нем. Он помял побелевшие костяшки и потер ладони, стараясь спасти их от ветра, и ставя в противовес его дуновениям опаляющие выдохи в лодочку рук. Олег, Серёжа и Никита выкинули окурки за забор, и компания направилась на урок. *** Время сегодня тянулось слишком странно, оно то пролетало в каких-то неуловимых мыслях, которые едва ли вспомнишь через пару минут, то неумолимо долго тянулось между натянутых фраз и учительских монологов. Именно в таком режиме подкралась большая перемена. Ученики вывалили из кабинетов, наступая на столовую, словно войско. Беличенко знал, что друзья займут ему место, однако всё равно не очень хотел терять их в толпе, потому шёл достаточно быстро. К тому же, нужно успеть встать в очередь. По исходу каких-то пяти минут юноши уже сидели за столом, бурно обсуждая последний альбом линков, когда мимо стола прошли Василиса и Алиса. - Вы не против, если мы с вами сядем? Больше негде, - спросила Алёшина, поправляя на подносе стакан чая, который норовил упасть. - Садитесь, конечно! – улыбнулся Олег, двигаясь плотнее к Никите. С дальнего конца стола послышался смешок Савина. Беличенко тоже озарился, сам не зная чему больше, тому, как рядом жмет ухмылку Серёжа, или всё-таки нарастающему внутри чувству, по которому так скучал чуть больше часа назад. Оно вдруг наросло, так резко, что всё опять сжалось, ещё сильнее, чем при воспоминании. Это было как упавшая в бензин спичка, быстро, пугающе, но красиво, Саша улыбался этому чувству. Алиса, едва села за стол, почувствовала что-то приятное, тёплое и несколько непривычное. Тут было уютно, это обязательно должно стать традицией. Девушка внезапно осознала, что ей хорошо, что тут не обязательно держаться Василисы, что ей приятно и легко тут. Алёшина радостно говорила с Сашей об Artic Mokeys, которые совсем недавно привлекли её внимание, она была рада делиться этим интересом. В Алисе словно что-то расползалось, как костёр, только, кажется, без предела. Эти моменты казались такими долгими, это ощущение не хотелось отпускать. Под конец перемены, когда Саша вернулся после того, как отнёс подносы свой и Алисы, Никита в одну из пауз в диалоге выдал: - А может, в кино в субботу?