Жемчужина из пепла

Опять большая глава))) Весь день Хичоль занимался, можно сказать, своим любимым делом, то бишь ничегонеделаньем. Директор, как назло до самого обеда не вылезал из своего кабинета, а когда, наконец, на секунду показался в приемной, чтобы только прошмыгнуть в коридор, Хичоль с довольной ухмылкой во всей красе продемонстрировал ему свой стройные ножки, бесстыдно закинув их на стол, а сам, как будто ничего не замечая, уткнулся в какой-то бабский журнальчик. Итук до часу дня не решался вылезти из своей конуры. Подперев голову локтем и пялясь в какое-то глянцевое порно-издание, которое в очередной раз «чисто случайно» забыл у него Кюхен, Чонсу искусал себе все губы, с ужасом осознавая, что даже эти пышногрудые красотки в кружевных трусиках его не задевают. Даже не волнуют. Казалось бы, еще один простой ответ на полжизни мучающий его вопрос. Его просто не интересуют девушки. Но разве можно что-то «просто» объяснить Пак Чонсу? Он все время пытался искать во всем какую-то подоплеку, скрытый подтекст, всегда докапывался до причин, порой даже до несуществующих, тем самым пытаясь, усложнив себе жизнь, отвлечься, собственно, от навязчивой темы. И у него почти всегда это получалось. Дела компании тоже никто не отменял, так что времени на эти «философские думы» не оставалось вовсе. Но теперь появился этот загадочный пришелец Ким Хичоль, произведший на Итука, ни много, ни мало двойственное впечатление. С одной стороны – наглый и беспардонный, с другой – невероятно притягательный. И именно в этом откровенном, развязном поведении была его притягательность. Чонсу вырос в среде таких же богатеньких мальчиков, как и он сам, разве что ему достались очень заботливые мудрые родители, кем Жизнь обделила многих его сверстников. Он никогда не интересовался уличной жизнью, не гулял по ночам, как обычные подростки, а все свободное время посвящал изучению экономики и права. И ему это нравилось. Мать всегда говорила, что образованному человеку открыт весь мир. Так, впрочем, оно и вышло. Чонсу стал успешным человеком, может быть, и не без помощи отца, но много в этой жизни он уже успел добиться сам. И он даже доволен своим образом жизни: большая прибыль, шикарная квартира, несколько машин, близкие друзья, уважение в высших кругах общества. Итук не подозревал, что можно жить... так. Так, как, например, Хичоль. Его одежда, тон, манеры говорить и двигаться – все это... другое, из ряда вон выходящее. И все это пробуждало в парне новые странные чувства. Ощущения... Желания... Или если уж говорить честно – потребности. Итук никогда не думал, что ему нравятся парни. Просто ему некогда общаться с девушками. И вообще они странные. Глуповатые. Можно придумать еще сотню отговорок от очевидного: Итуку нравится Хичоль. А может, и не сам Хичоль, а только отдельные части его тела... При мысли об этом Чонсу вновь начинал нервно кусать губы и теребить в руках свою перьевую ручку. Чонсу взглянул на часы. 13:06. Время обеда как-никак, но дело тут даже больше не в обеде... Ему элементарно не выйти из кабинета! Ну, выйти, конечно, только что-то не особо хочется вновь созерцать эти безбожно длинные ноги, да еще и обтянутые самыми узкими джинсами, которые только можно придумать. Конечно, все было с точностью до наоборот. Очень хотелось снова увидеть их. Но что дальше? Стоять и облизываться? Представляя эти хрупкие ножки в своих руках, Чонсу чуть не захлебнулся слюной. Он провел кончиками пальцев по шершавому деревянному столу, вызывая дрожь по всему телу. В брюках снова стало тесно. Итук опустился в свое кресло, роняя голову на руки. Боже, ну почему так... хочется прикоснуться?.. Все тело молит о тактильном контакте с этой бледной ароматной (Еще утром, когда Хичоль сбил его с ног, Итук почувствовал тонкий запах какого-то известного парфюма на шее Хи) кожей, с этими длинными непослушными волосами, которые Чонсу уже посчастливилось почувствовать на своих щеках сегодня утром... зарыться в них носом, расчесать пальцами... Сминая в ладони листок из календаря, Итук просидел так еще несколько минут, пока не ощутил первый приступ клаустрофобии. Обычно он никогда подолгу не засиживался в одном помещении, а носился по всему зданию компании, интересуясь любыми мелочами, просматривая кучи документов и общаясь со своими подчиненными. Теперь же он оказался зажат между своим рабочим столом и этой гребаной приемной, а точнее своим новым секретарем. «Нет, ну что это за хрень, когда ты не можешь выйти из собственного кабинета из-за какого-то парня, на чьи ноги и задницу ты дрочил не так давно?!» - фыркнул Чонсу, решительно подходя к двери и со свей силы распахивая ее. Из-за какого-то потрепанного женского журнала виднелась только всклокоченная темно-каштановая макушка, а на пустом столе, О Святые Небеса, лежали эти ножки. Хичоль слегка поболтал туфлей, будто разминая стопу и, полностью игнорируя своего начальника, продолжал по диагонали читать статью о том, как можно носить босоножки с колготками. На мгновение задержав взгляд на вожделенном, Чонсу, как за жопу укушенный, вылетел в коридор. Из кабинета-то он вышел, но вот как теперь вернуться обратно... Не ходить же туда сюда, чтобы только полюбоваться его ногами. Остаток рабочего дня Итук провел у Кюхена, визжавшего о том, как только можно было умудрить взять на работу это ходячее недоразумение, кода было столько «прекрасной» кандидатуры, но что Итук спокойно ему ответил, что любовницу Кю может подцепить и в ближайшем ночном клубе. После такого заявления Кюхен какое-то время молчал, а потом перевел тему на свои тупые компьютерные игры, не особо интересующие Чонсу. Дети есть дети... Всю долгую ночь Чонсу ворочался с боку на бок, боясь уснуть. Не то, чтобы не хотелось. Очень даже хотелось... увидеть во сне Хичоля. Хотя бы во сне прикасаться к нему... Обнаженный Хичоль лежал на шелковых простынях цвета горького шоколада, пока рука Чонсу сминала его мягкую упругую... ...ПОДУШКУ?! Противный будильник затрещал над ухом в самый неподходящий момент. Чонсу едва не свалился с кровати, осознавая, что это был всего лишь бредовый, но до ужаса сладкий сон. Итук разочарованно взвыл, поняв, что новый день встречает его не только трезвоном будильника и крепким кофе, но и конкретным стояком. Чонсу поежился от непривычного ледяного душа, но десять минут под холодными струями не возымели никакого эффекта. Выключив воду, Итук сполз по кафельной стене на дно ванной и, прикрыв дрожащие от знакомого предвкушения веки, стал медленно водить по каменному члену рукой, предварительно плеснув на ладонь геля для душа, который как назло оказался с твердыми крупными гранулами. Окончательно потеряв счет времени, Чонсу, продолжая медленно себе надрачивать, включил прохладную воду и полностью расслабился. Спящее воображение начало вырисовывать в голове знакомые очаровательные ножки, только теперь это казалось чем-то само собой разумеющимся, приятной мелочью, красивым украшением... Так... Что там Кю говорил насчет «украшений»?.. На мгновение Итук сильно зажмурился, а потом обильно кончил в ладонь. Теплая густая сперма тут же смылась водой. Откинув мокрую голову на стену, Чонсу почувствовал небольшой прилив сил. Обычно «просыпался» он только после двух-трех чашек крепкого черного кофе, но сейчас сон как рукой сняло... В прямом смысле рукой. Помотав головой и окатив зеркало каплями воды с волос, Чонсу замотался полотенцем и в довольно приподнятом настроении отправился завтракать. Итук разминал возле зеркала руки и спину, пока варился его любимый кофе – ирландские сливки. Мышцы красиво бугрились под чуть загорелой кожей, а косточки приятно похрустывали. Сделав себе огромный бутерброд из хлеба с отрубями, тоненького ломтика ветчины, помидора и листика салата, Чонсу налил себе кофе и приступил к трапезе. Обычно это происходило вдвое быстрее, с завязыванием на ходу галстука и застегивания манжет на рубашке... «Стоп, - щелкнуло в голове Итука. - Будильник прозвенел ровно в шесть тридцать, в ванной я был минут десять, видимо здесь просто спешат часы, - отмахнулся он, с недоверием глядя на зеленые светящиеся цифры – 7:35. – Стоп, - снова что-то щелкнуло. – Разве у меня могут спешить часы? – Чонсу посмотрел на циферблат микроволновки. 7:35. - ЕБАТЬ ВАС ВСЕХ! – смачно выругался Чонсу, найдя, что у него это получилось довольно-таки убедительно. Как говориться, поспешишь – людей насмешишь. Но это, кажется, не про Пак Чонсу. На всех парах выбегая из квартиры, Итук глянул в зеркало. Увидев себя, он даже на пару секунд задержался. Никакой черной удавки на шее, воротник расстегнут, открывая соблазнительные ключицы, рубашка небрежно выпущена из брюк, черный пиджак распахнут. Чонсу слегка улыбнулся себе, и посмотрел на наручные часы. 7:50. Улыбка озарила его лицо. Значит, он еще успеет добежать до работы. Сбрызнув шею своими любимыми духами, Итук поспешно закрыл дверь и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице с четырнадцатого этажа. Но весь его энтузиазм мгновенно угас, как только стеклянные двери компании разъехались перед ним. В фирме царил настоящий хаос. Проходящие мимо Чонсу мужчины то раздраженно закатывали глаза, то смущенно опускали голову, женщины злобно сверкали глазами, а Итук откровенно не понимал, что происходит. А когда чего-то не понимаешь, это уже порядком начинает бесить... - Чонсу, мать твою за ногу! – неизвестно откуда перед Итуком нарисовался злющий, как черт, Кюхен. За ним медленно шел Канин, тихо вздыхая. – В каком борделе ты нашел эту секретутку?! – метая искры глазами, Кюхен зажал Чонсу в угол. - А... – до Итука только сейчас с трудом дошло, что речь идет о Хичоле. Господи, вся фирма стоит на ушах, что он мог такого натворить?! Чонсу подавил в себе странное, но непреодолимое желание отшлепать его как следует. В чисто профилактических целях. Но и Кюхену объяснять ничего не пришлось. Виновник всей этой суматохи собственной персоной вышел из лифта и направился прямо к Чонсу. Святые Небеса, ТАКОГО Итук не видел даже в журнала Кюхена: пятнадцатисантиметровые шпильки, тонкая черная сетка вместо колготок обтягивая гладкие белые ножки, на бедрах аккуратно сидели коротенькие черные шортики, белая рубашечка без излишеств открывала красивые руки, ноготки были выкрашены в ярко-красный цвет, а на тронутых блеском губах сияла наигранная сладенькая улыбочка. Чонсу нервно сглотнул. Хичоль, томно вздыхая, оттолкнул Кюхена от своего драгоценного начальника и принялся стряхивать с его дизайнерского пиджака несуществующие пылинки. - Господин Чонсу, вы забыли надеть галстук, - хихикнул Хичоль, расправляя смявшийся под пиджаком воротник рубашки. – И рубашку вот забыли застегнуть, - пропел он, стараясь не обращать внимания на обомлевшее лицо своего начальника. – Так... так... – Хичоль заботливо застегнул все пуговички до самого горла. – И вот так, - напоследок Хи пальчиком вернул отпавшую челюсть Итука в нормальное положение. – До встречи, господин Чонсу, - улыбнулся Хи и, виляя своей аппетитной попкой, скрылся в словно поджидавших его дверях лифта. Хичоль сидел на хлипком обшарпанном подоконнике и смотрел на тихий грязный переулок, куда как раз выходило это окно. В тускло освещенной желтым светом настольной лампы все мирно спали после трудовой ночи. Ребенок Хи только что угомонился после часа непрерывных рыданий и теперь мирно посапывал на кресле, завернутый в теплый видавший виды плед. Хи всматривался в вонючий закоулок, слыша ругань и вопли каких-то пьяных отморозков, но ему не было до них никакого дела. Повздыхав немного ни о чем, Хи достал свою косметичку и принялся с усердием красить ногти: сначала на ногах, потом на руках. Подождав, пока лак высохнет, Хи с грустной улыбкой пошевелил яркими пальчиками на ногах и спустился в комнату. Стрелка его наручных часов подходила к пяти. Можно даже не ложиться. Клуб скоро закроется и воцарится полная тишина, но навряд ли надолго. Эти противные уборщики так шумят. А посудомойки загремят посудой. Но Хичоль уже привык этого не замечать. Устроив малыша на руках, Хи свернулся в три погибели в кресле и закрыл глаза, пытаясь хотя бы изобразить сон. Но не тут-то было. Перед глазами всплывало открытое доброе лицо Чонсу с этой игривой ямочкой на левой щеке... Но у Хи это не вызывало никаких эмоций. Абсолютно никаких. Хичоль знал, что все эти бизнесмены настоящие козлы, даже если у них такая ласковая добродушная улыбка... Все они на первый взгляд добрые и ласковые, только когда доходит до дела выясняется, что они – попросту извращенцы, которых привлекает только твоя попка. Хотя именно благодаря этой попке Хичоль сейчас не спит где-нибудь в подворотне голодный и холодный. На нем потрепанный, но удобный махровый халат до пят и теплые тапочки с заячьими ушками, а еще он сегодня поужинал в недорогом, но вкусном кафе недалеко от этого района, так что желудок избавил его от обычного вечернего концерта. Начальство клуба пока еще не узнало о ребенке. Малыш сыт и одет. Может, жизнь не так уж и плоха, если смысл ее в том, чтобы вкусно есть, быть одетым не в лохмотья, иметь крышу над головой и защищать кого-то очень маленького, кто без тебя попросту пропал бы? Тогда, она определенно хороша, подумал Хичоль, проваливаясь в короткий, но сладкий сон. Хи проснулся, когда кто-то несильно потормошил его за плечо. Джун Ен. Как всегда вовремя. Малыш еще крепко спал, чему Хи был несказанно рад. Он осторожно передал ребенка в руки Джунни и, продирая глаза и разминая затекшую шею, принялся рыться в шкафу. «Так, кажется я обещал ему шортики... – пробормотал Хичоль, довольно улыбаясь. – Ну будут тебе шортики...» В метро никто особенно и не обращал внимания на Хичоля, принимая его за девушку, но стоило ему выйти на нужной станции и подняться по эскалатору наверх, как на парня тут же обратили внимание. Но и Хичоль не отставал в откровенном разглядывании прохожих. Кажется, здесь одни только белые воротнички и водятся, которые при виде Хичоля либо густо краснели, видимо, понимая, что перед ними парень, раздраженно качали головой и побыстрее уходили в другую сторону, как от прокаженного. «И чего они так пялятся?» - недоумевающий Хичоль на минуту остановился и, порывшись в пресловутой красной сумочке, выудил из нее карманное зеркальце и посмотрел на себя. Голова на месте. Прическа в полном порядке. Макияж не потек. «Тогда на что они так пялятся?! Неужели на мои колготки? Эй, вы что колготок никогда не видели?!» - Хи посмотрел на себя отражающегося в витрине какого-то супердорого бутика, из-за стекла которого на Хичоля смотрела пара ярко-красных туфелек-лодочек. О собственном виде было забыто. Закусив губу, чтобы не разреветься при взгляде на ценник, Хичоль несколько минут любовался на туфельки, пока его не толкнула какая-то двухметровая горилла в костюме от Армани. - Смотри, куда прешь, орангутанг! – прокричал ему в след Хичоль и, сделав туфелькам мечты ручкой, поспешил на работу. Слава Богу, в холле никого не оказалось в момент его появления. Еще бы, Хи умудрился прийти за десять минут до официального начала рабочего дня, за что он был несказанно горд. Хичоль незаметно проскользнул в лифт и, доехав до третьего этажа, где располагался кабинет директора, а следовательно, и его рабочее место, наконец добрался до приемной, подцепив на себе несколько каких-то явно неодобрительных взглядов девушек из бухгалтерии. «Отлично! – воскликнул Хичоль, дергая за ручку дверь в кабинет директора и понимая, что его на месте нет. – Я пришел раньше своего начальника! Ай да я! – счастливо заулыбался Хи. – Интересно, а мне прибавят за это зарплату? Ладно, пойду погуляю, посмотрю, что тут к чему, только вот эти курицы-бухгалтерши мне уже совсем не понравились... И неужели мне придется с ними работать?!» Хичоль торжественно прошествовал по лестнице, заглядывая в каждый коридор. Хи старался как можно милее здороваться с каждым встречным, но в ответ почему-то получал либо удивленный взгляд, либо раздраженное закатывание глаз, а уже через пять минут вся фирма судачила о новом секретаре господина Чонсу, причем большинство комментариев, которые краем уха услышал Хичоль, были отнюдь не лестными, в них даже проскакивали слова «шлюха» и «профурстека», правда, Хи привык не замечать подобных колкостей, но он и подумать не мог, что в таком «приличном обществе» ими так разбрасываются. Даже как-то... обидно. Хичоль посмотрел на свое отражение в стеклянной двери, ведущей из коридора на лестницу. «Пусть говорят, что хотят... – буркнул Хи. – Мне даже очень нравится», - натянуто улыбнулся он самому себе и стал спускаться вниз, где его жала довольно неожиданная сцена: его начальник стоял припертый к стенке этим противным мальчишкой, Чо Кюхеном, который еще и имеет наглость называть себя его замом! Исключительно неприятная личность. Брезгливая и скользкая. Интересно, он на стул себе стелет платочек, чтобы только не испачкаться? Хи любезно «отодвинул» Кюхена подальше от своего дражайшего начальника. Вообще-то, Кю и сам поспешил отстраниться, дабы не прикасаться к ЭТОМУ недоразумению. - Господин Чонсу, вы забыли надеть галстук! – с досадой в голове проговорил Хичоль, выходя из лифта прямо перед самым носом Итука. На самом деле проще было бы спуститься по лестнице и пройти по холлу, но так его появление было бы гораздо менее эффектным. А Хичоль любил неожиданные появления, особенно своей Важной Персоны. – И рубашку вот забыли застегнуть! – Хичоль, аккуратно застегивая пуговки на воротничке Итука, нарочно касался пальцами обнаженных ключиц Чонсу, чтобы побольше раззадорить его и, может, немного даже позлить. «Ну что, будешь теперь запираться, вместо того, чтобы выставлять свой недотрах не всеобщее обозрение!» - про себя ухмыльнулся Хичоль. На самом деле Хи не был таким мстительным, да и работу эту раньше времени потерять он не хотел, но не мог же он так просто взять и не проучить своего начальника. Это просто урок на будущее. Даже если его уволят. Хи просто заботлив. Очень заботлив. – До встречи, господин Чонсу, - проворковал Хи и, улыбнувшись своей самой ослепительной улыбкой, упорхнул в лифт. А теперь начинается самое интересное. Хичоль уже было заскучал, пролистывая какой-то старый выпуск «Vogue», найденные у себя же в столе, когда в приемную со спокойным ледяным лицом вошел Пак Чонсу и, молча прошел в своей кабинет. Щелкнул замок. «Что ж, урок усвоен», - подумал Хи, но на этом вся радость, собственно, заканчивалась. Через пять минут Итук показался на пороге с немыслимой кипой бумаг, за которой едва ли было видно его лицо. Хи даже не успел ничего понять как эта «пачечка» с грохотом опустилась прямо на разложенный на его столе журнал. Хоть пилочку для ногтей Хичолю удалось спасти. - Вот, - сказал Чонсу. – Это нужно отнести в бухгалтерию, а потом... – Итук на секунду задумался. – Я хотел бы кофе. - Кофе?! – рассвирепел Хичоль. - Да, без сахара. Раздался громкий хлопок дверью и снова щелчок замка с той стороны. - Пфф... Ты всю жизнь что ли эти бумажки копил?.. – вздохнул Хичоль. – А вот кофе мне б самому сейчас не помешал... «Блин! Забыл узнать, где здесь бухгалтерия!» - Пфф... – выдохнул Чонсу, раздувая щеки. Итук откинулся на дверь, слушая, как Хичоль недовольно шуршит его бумажками. «Надо побольше загрузить его, чтобы не попадался на глаза... Боже, это ходячее возбу... то есть недоразумение...» - Чонсу встряхнул головой и опустился в кресло. - Ва-а-а-ай! – Хичоля круто занесло на повороте. Огромная кипа бумаг обрушилась на лестницу. Кто ж знал, что эти туфли окажутся такими скользкими?! Мимо как назло проходил Кюхен, не в силах упустить возможности поиздеваться над Хи, что уже вошло у него в привычку. Кю с каменным лицом прошагал мимо собирающего бумажки Хичоля и, будто случайно, наступил каблуком ему прямо на палец. Хи протяжно взвыл и вскочил на ноги. Бедный пальчик сейчас опухнет, но что самое страшное – свежий маникюр испорчен. «Сволочь! - прошипел Хичоль вслед Кюхену. – Что б ты в следующий раз поскользнулся на банановой шкуре и сломал себе шею!» Хи уже пять дней работал в компании Пак Чонсу, а его уже откровенно не взлюбили. Женская половина сотрудников то и дело подшучивала над очередным его новым прикидом (в одном и том же Хи принципиально не ходил два дня подряд), а мужская либо крутила у виска пальцем, либо открыто издевалась над ним, бросая вслед что-нибудь обидное вроде «пидорас». Хичоль вполне терпимо относился ко всему этому, хотя уже вынашивал в голове план будущей мести. Вот так всегда: что он им сделал? Или этих офисных мышей каким-то образом задевают его колготки? Или эта кофточка, купленная пару месяцев назад в секонд-хенде? Ну, да, конечно, у них же сплошь Шанель, Армани и Гуччи... «А я, может, не заработал еще! – возмущался про себя Хичоль. – Видела бы ты мою белую шубку, - мысленно обратился он к той противное бухгалтерше-блондинке, у которой не ресницы, а натуральные, то есть, накладные, опахала. – Визжала бы сейчас как сучка... Правда, ее теперь только на помойку...» - вздохнул Хи, перебирая и раскладывая по папкам какие-то счета и одновременно любуясь своими голубыми ноготками на фоне белых листов бумаги. Что касается кофе, то Чонсу оказался просто в восторге. Ну, просто Хичоль часто видел, как варят кофе в баре. Спасибо новому молоденькому бармену, который не отказался научить Хичоля всем премудростям кофеварения за один вечер... за скромную плату в виде шикарного минета, ибо денег у Хичоля попросту не было. Конечно, он получал что-то за свои ночные вылазки, но большую часть заработанного сейчас приходилось отдавать клубу за жилье. Хи совершенно забыл о своих астрономических долгах, которые за последние месяц выросли в разы. Теперь не потерять работу у Итука стало его основной проблемой. Приходилось любезничать даже с самыми неприятными субъектами в компании, например, с Кюхеном. Они ненавидели друг друга еще с самого собеседования, и с каждой минутой эта ненависть раздувалась все сильнее. Хичоля бесило то, что приходиться стелиться даже перед ним. А Кю вовсю этим пользовался. Зато Хичоль теперь знает, кто виноват во всех его бедах. Пропал какой-нибудь документ? Кто-то выбросил все любимые журналы Хи? Это оказалось мелочью по сравнению с тем, что случилось сегодня после обеда... - Хичоль, зайдите ко мне, - услышал Хичоль откуда-то из-под завалов на своем столе. Нехотя отложив пилочку, Хи пару секунд скорбел о потерянной свободной минутке, но все равно пошел, тихонько постучавшись, дабы возвестить Чонсу о намерении войти. Мало ли что... Хи спокойно зашел в прохладный кабинет начальника. Чонсу сидел за своим столом, на котором как всегда царил идеальный порядок. Хичолю сразу не понравилось его лицо. Сухое и даже презрительное. Хичоль никогда не видел его таким... Хот, может, он слишком плохо знает своего начальника? - Хичоль-ши, - спокойно начал Чонсу, стараясь отвести глаза подальше от знакомых кожаных лосин. – Что это такое? – он вытащил из ящика и продемонстрировал Хичолю нехилую пачку купюр. У Хи даже заблестели глазки. - Деньги, - уверенно ответил Хи, не понимая, к чему тот клонит. - Хорошо... А где лежали эти деньги?.. – ни с того ни с сего выдал Чонсу с невозмутимым выражением лица. - Как где?! «Он меня... в чем-то подозревает?!» - испугался Хичоль. Хотя он больше взбесился, чем испугался, но старался этого не показывать. - В сейфе, наверное, - осторожно предположил Хи, косясь на внушительных размеров сейф, стоящий в левом углу кабинета. - Ты в этом уверен? – переспросил Чонсу. - Ну да, - не моргая ответил Хи. - А где ты был сегодня утром часов в десять? – продолжил свой допрос Чонсу. «Неужели он думает, что я брал его деньги... – промелькнуло в голове у Хичоля. – Кюхен... – Хи стиснул зубы. – Сволочь. Гадина. Скотина... Уж он-то точно мог свободно зайти сюда в мое отсутствие... Или я виноват в том, что захотел в туалет как раз тогда, когда ты помчался в эту свою бухгалтерию?!» В кабинете повисла тяжелая пауза. Хичоль мусолил вспотевшими от обиды ладонями край своей чистой белой рубашки, чувствуя, как глаза наливаются кровью, и эта самая кровь гулко стучит в висках. - Вы меня в чем-то подозреваете?! – вскрикнул Хичоль срывающимся на плач голосом. - Нет, я... – Чонсу приподнялся из-за стола, увидев эти сжатые кулаки и трясущиеся губы. Темные глаза Хи стали почти черными от злости. Итук был поражен этими живыми эмоциями, которые он так редко встречал в «своем мире». Хи злился по-настоящему и по-настоящему радовался. Но Чонсу заметил это только сейчас. И кто его за язык тянул, когда он на пустом месте вот так обвинил Хичоля в том, что он прикасался к его деньгам? Это мог быть кто угодно. Конечно, если бы не то, что Хичоль в свое время ляпнул, что ему нужны деньги... И это единственное, почему Чонсу обвинил Хи в попытке украсть довольно приличную сумму из его кабинета. Итука поначалу даже не волновал то, почему он их не украл, а сам факт... Кажется, он стал слишком раздражительным. Невыносимым, просто все остальные боятся ему об этом сказать. И в этом виноват Хичоль? Это он так на него влияет? Да нет же, Пак Чонсу, это все ты сам придумал, чтобы только занять себя! Идиот. С громким вздохом Чонсу опустился в свое кресло. - Вы можете идти, - отрешенно проговорил он, стыдясь посмотреть на Хи. – Простите, - сказал он, но дверь уже с грохотом закрылась. Какое-то время Хичоль вертел в руках пилочку, стараясь подавить в себе огромное желание прикончить своего начальника. Потом Хи подошел к кофемашине и заварил себе немного кофе, вдруг вспомнив, что минут за пять до вызова Чонсу просил сделать ему кофе. «Обломись. Обойдешься...» «Да подавись ты», - прошептал Хи, стоя около двери начальника с чашечкой черного кофе в руках. Чонсу подпер голову локтем, не зная, как извиниться перед своим секретарем. «Выставил себя полным идиотом... - думал Чонсу. – Он работает здесь всего неделю, а я уже сорвался на него. Придурок... - Чонсу налил себе стопку виски и осушил одним глотком. Непривычная горечь заполонила рот, а пищевод внутри неимоверно зажгло. – Фу, - отплюнулся Итук. – И чего говорят, что оно успокаивает? Гадость». В этот момент дверь тихонько открылась, и на пороге к великому удивлению Итука появился Хичоль. Хи, по своему обыкновению виляя бедрами, прошел прямо к столу директора и поставил на стол блюдечко с чашкой. - Ваш кофе, - пробормотал Хичоль, закусывая губу, и резко и немного неуклюже развернувшись на каблуках, удалился. Итук в недоумении взял чашку и осторожно понюхал ее содержимое, тут же дергая себя: не думал же он, что там может быть что-то, кроме кофе. А пахнет очень даже приятно. Насыщенно. Дверная ручка вновь скрипнула, сердце в груди Чонсу запрыгало и заколотилось – вдруг это Хичоль с еще каким-нибудь... кофе? Но это оказался просто Канин. Ким Енун. Что ж, тоже неплохо. - Привет, - Канин сел напротив Чонсу. - Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Итук, отхлебывая кофе. Ничего себе, прям как в ресторане... Ммм... Такой бархатный вкус. Чонсу прикрыл глаза от удовольствия. - Просто... зашел поздороваться... – промямлил Енун, глядя, как Чонсу, по его мнению, корчится от глотка кофе. - А-а, - протянул Чонсу, ставя чашечку на блюдце. - Ты еще не уволил это недоразумение? – спросил, наконец, Канин то, что свербело спросить последние несколько дней, кивая на дверь. - Знаешь, - Чонсу сделал еще один глоток потрясающего ароматного напитка. – Я собираюсь его оставить... – сказал Итук. Но, видя удивление Енуна, добавил: - Только из-за кофе. - Из-за кофе ли... – хмыкнул Канин, поднимаясь со стула. - В смысле? – оторвался Итук от чашки. - Поверь, может и не сразу, но это видно, - ответил друг, закрывая за собой дверь. - Что видно? – спросил сам себя Чонсу, глядя в зеркало, висящее рядом с дверью.