Жемчужина из пепла

- Хичоль-ши, я проголодался, не хочешь подышать свежим воздухом?.. – услышал Хи, не отвлекаясь от журнала, и усмехнулся. «Прогуляться, подышать свежим воздухом, размять кости» - Чонсу просто не мог сказать: «Сходи и купи мне обед», обязательно надо было придумать что-нибудь такое «возвышенное». - Конечно, - бросил Хи, которому в принципе и самому надоело париться все утро в четырех стенах. К тому же, можно будет потратить сдачу на вкусненькое – на это начальник даже не обратит внимания. Приведя в порядок к чертям развалившуюся укладку, Хичоль с довольной улыбкой забрал у Чонсу деньги на обед и, повиливая своей шикарной попой, скрылся за дверью кабинета. Чонсу с не большой радостью замечал, что его интерес к «отдельным частям тела» Хи понемногу пропадает... сменяясь интересом ко всему Хи. К его телу, поведению, внешности. - Этого еще не хватало, - устало пробурчал Итук, роняя голову прямо на стол. Еще бы – Чонсу ни разу за ночь не сомкнул глаз, думая о том, почему его так тянет к Хи. И не придумал абсолютно ничего убедительного в пользу того, что это неправильно, а он, скорее наоборот, только получает от этого удовольствие. – Ммм... – Чонсу неприлично громко зевнул и потянулся, разваливаясь в кресле. В этот момент в кабинете появился Кюхен со своей фирменной злорадной улыбкой на, казалось бы, таком милом невинном личике. Кю без спроса открыл мини-бар, выудил оттуда непочатую бутылку виски и, налив себе рюмку, осушил ее одним глотком. - Эмм... Доброе утро! – попытался привлечь к себе внимание Чонсу. Кюхену было много позволено, но это уже порядком подзаколебало самого директора. - День, - усмехаясь, поправил Кюхен. – Кстати, ты знаешь, что твоя секретутка погуливает работу? – как бы невзначай бросил Кю, вальяжно раскладывая свои косточки в мягком кожаном кресле, стоявшем в опасной близости от мини-бара. - Он не прогуливает работу, а пошел за моим обедом... И не называй его секретуткой! – вспылил Чонсу. – И вообще, с каких это пор я перед тобой отчитываюсь?! - Нет, нет, извини, - хмыкнул Кю, наливая себе еще виски. – Прости мне интересно узнать, с каких это пор салатами из морской капусты у нас торгуют с белых Ламборджини посреди улицы, - произнес Кю, опрокидывая рюмку. - С каких это пор я разрешал пить на ра... Что ты сказал?! – насупился Итук, вникая в смысл сказанного Кю секунду назад. - Да то, что смылась твоя прошмандовка с каким-то бизнесменом на белом коне и даже не попрощалась! – «разъяснил» Кюхен, резко вставая со своего места и нависая прямо над Чонсу так, что тот даже отстранился (ему все еще был неприятен запах алкоголя, тем более, Кю перед этим, кажется, что-то еще ел). - Как это... смылась? – Итук не верил своим ушам, а может, до него просто еще не совсем дошел смысл сказанного. - Села в машину и укатила, придурок! – Кю от раздражения хлопнул ладонью по столу. - Ну, во-первых, это он, а не она... – Итук прикрыл лицо руками, как будто собираясь с мыслями. – И... да просто быть такого не может, - Чонсу вытащил из кармана пиджака айфон и принялся быстро искать номер, который Хичоль когда-то оставил в своей анкете. Послышался короткий гудок и знакомый женский голос объявил: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». В это время Кю стоял с холодным спокойствием, сложив руки на груди. Предприняв еще несколько попыток дозвониться до Хичоля, Чонсу рухнул в кресло, откладывая телефон в сторону. Этим воспользовался Кю и тут же принялся дрюкать какую-то глупую аркадную игрушку, краем глаза успевая следить за Итуком. - Черт... Черт... Черт... – бормотал Чонсу, уткнув лицо в уже вспотевшие от волнения ладони. – Кю-а... – взволнованно проговорил Итук, сердце которого в груди уже отбивало чечетку. – Ты видел куда они поехали?! - Я что похож на идиота? – «между делом» пробормотал Кю. - Ты самый настоящий мудак, - проговорил Чонсу. - Да ну? – Кю поставил игру на паузу и, приподняв одну бровь, поглядел на друга. – Ты только что это понял? - То есть, ты признаешь? – с горькой усмешкой спросил Чонсу. - Я никогда этого и не отрицал... Просто... надо же кому-то им быть, ведь правда? – хихикнул Кюхен, возвращаясь к игре. - Нет ничего смешного! – воскликнул Итук. – А если с ним что-то случится! – Чонсу вылез из-за стола и принялся наматывать круги по кабинету, явно нервируя этим Кюхена. - А ты так переживаешь? – усмехнулся Кю. - Я ответственен за всех своих сотрудников! – вскричал Итук, размахивая руками и случайно снося с полки дорогую китайскую вазу. Раздался мелодичный звон тонкого фарфора. – Блядь... - Он на тебя плохо влияет, - «заметил» Кю. – Ты стал ругаться матом ... Выпивать, - Кюхен кивнул на пустой стакан из-под шампанского, оставленный Чонсу еще несколько дней назад. – Читать порно-журналы, - Кюхен, как знал, вытащил из-под стопки бумаг старый выпуск «Плейбоя». - Человек пропал, а тебя волнуют какие-то порно-журналы! – взбесился Чонсу. – Ты никогда не перестанешь быть таким... противным, глупым, самовлюбленным и равнодушным... ребенком!!! - И что ты сделаешь? – поинтересовался Кю, листая журнал. – Уволишь меня? - Нет, - коротко ответил Итук. - Ну вот и славненько, - улыбнулся Кю, кладя журнал на стол. - Ты только о себе заботишься... – произнес Чонсу, глядя в открытое окно на дорогу. - Надо же, в ком-то проснулась святость? – подколол Кю. – Не переживай! – Кюхен со всей силы хлопнул Итука по плечу так, что у того чуть весь завтрак наружу не вышел. – Вернется твоя секретутка... Если вернется, конечно... А пока... Ты бы пересчитал деньги у себя в сейфе... - Все-таки это ты тогда сделал, да? – Чонсу поднял на него глаза. - Этому ходячему недоразумению не место в такой серьезной компании, как наша, Чонсу-ши, - сказал Кюхен, уходя. – Надо же было хотя бы попробовать как-то от него избавиться... - Гаденыш! – прошипел Итук Кюхену вслед. Как назло на Чонсу свалилась целая груда бумаг, которые надо было рассмотреть, подписать и еще разложить чуть ли не по алфавиту. По-хорошему всем этим должен был заниматься Хичоль, но его все еще не было, и на звонки он так и не отвечал. Часы тянулись невероятно медленно, куча бумаг на столе едва ли уменьшилась, а волнение росло с каждой минутой. Больное воображение Чонсу рисовало самые страшные картины того, что могло произойти. Вдруг его насильно затолкали в машину и увезли неизвестно куда? Враги? Недоброжелатели? Может, Хичоль задолжал кому-то крупную сумму? Початая Кюхеном бутылка виски понемногу опустошалась, а Итук между тем все еще был как стеклышко. Пальцы заболели, печатая документы, но вскоре Чонсу «втянулся» и стук клавиш стал его успокаивать. «Очнулся» Итук только спустя несколько часов. За окнами уже наступил вечер. Уже восемь часов, неудивительно, что в коридорах компании такая тишина. Чонсу на мгновение задержался у пустовавшего рабочего места Хи. В сердце снова проснулось волнение. Все ли с ним в порядке? Добрался ли до дома? Жив ли вообще?! Чонсу достал телефон и еще раз набрал заветный номер, но на том конце снова ответили, что абонент не доступен. Неожиданно Чонсу вернулся в свой кабинет и принялся среди ненужных бумажек искать анкету Хичоля, буду уверенным, что он ее не выбросил. Но адреса Хи не оставил. Разве? Тогда Чонсу просто не обратил на внимания, но... как можно было принять человека на работу, не узнав даже о месте его проживания?! Пфф, и где ты был в это время, Пак Чонсу? – корил себя Итук, глядя на знакомые цифры, аккуратно выведенного номера... Сегодня Чонсу точно не сможет уснуть. Выйдя из здания, Итук подозрительно посмотрел по сторонам. Вечер, машин уже не так много, как обычно. До дома можно пройтись и пешком, Итуку не мешало бы сейчас проветриться. И только Чонсу ступил на пешеходный переход, как перед ним резко затормозила упомянутая Кюхеном белая Ламборджини. С глазами по семь копеек Чонсу отскочил на тротуар. Задняя дверь авто распахнулась и какой-то амбал в черных очках спихнул с сидения полуживого Хичоля с разбитым в кровь лицом. Машина рванула вперед, поднимая тучу пыли, так что все попытки Итука запомнить номер оказались тщетны. - Господи... – в ужасе прошептал Чонсу, опускаясь на колени. Белый носовой платок, который он всегда носил в кармане пиджака, мгновенно окрасился в алый, как только Чонсу поднес его к лицу Хи. От Хичоля сильно тащило алкоголем, сигаретами, потом и кровью. – Хи... – Чонсу оттащил Хичоля подальше от дороги и осторожно вытер запекшуюся под носом кровь, чтобы тот хотя бы мог дышать. - М? – Хичоль приоткрыл глаза. Пустые и стеклянные. В них не отражалось даже боли. Понимая, что даже встать Хичоль сейчас не сможет, Чонсу аккуратно поднял его на руки. Хи оказался на удивление легким и хрупким. Но стоило Итуку сделать шаг, как Хи оглушительно взвыл от боли, вцепляясь Чонсу ногтями в шею. - Ащщщ, потерпи, сейчас... И как тебя так угораздило? – Чонсу открыл дверь машины и усадил Хичоля на заднее сидение. Но Хи наотрез отказывался лечь: - Уберись от меня, - *хлюп*Хичоль втянул в нос выступившую кровь. – Я тебе не мешок картошки! – с этими словами Хи сел и просунул голову на переднее сидение. - Хичоль, ляг пожалуйста, - стараясь сохранять спокойствие, попросил Чонсу, заводя машину. Он и так был на взводе, волнуясь сейчас, кажется, еще больше, чем когда Хичоля не было. На светлой кожаной обивке сидения тут же появились красные пятна. – Ляг и ничего не трогай, - Чонсу повернул голову, натыкаясь на потрескавшиеся пухлые губы с ужасным привкусом крови и чего-то еще соленого. - Кхе, - Итук резко сплюнул в ладонь. – Хичоль, что ты делаешь?! – воскликнул он, наблюдая, как Хи перекидывает свои длинные ноги в рваных колготках на переднее сидение. - Хочу здесь, - словно капризный ребенок заявил Хичоль и уставился в окно. - Ладно, поедем... – замялся Чонсу. – Вот, возьми, - протянул он Хичолю уже испачканный носовой платок. – И проложи это к носу... - Не буду... не буду я сморкаться в платочек! – пробулькал Хи, отталкивая от себя руку Чонсу. - Чонсу, а куда мы едем? – спустя несколько минут Хичоль развернулся к Итуку и чуть ли не лег на него с боку. Бедный Чонсу и так еле вел машину, а теперь Хи почти сидел у него на коленях. – В какой-нибудь шикарный отель? – Хи облизнулся, собирая с губ запекшуюся кровь. - Нет, домой... – «Какой отель? – не понимал Чонсу, совершенно не обращая внимания на то, что Хи называл его на «ты». - Домой?! – заныл Хичоль. – Я не хочу домой, там грязно, негде помыться и одни похотливые уроды! – Хи высунул язык, показывая все свое отвращение. - Хичоль-а, о чем ты говоришь?.. – не веря своим ушам, Чонсу медленно повернул голову к Хичолю, который и вовсе уже забыл, что сказал. Откуда-то с улицы послышался резкий неприятный звук сигнализации, Итук со всей силы дернул руль и надавил на тормоза. Идущая сзади машина проскочила вперед. - Об этом, - вкрадчиво прошептал Хи, притягивая к себе Итука за ослабленный на его шее галстук. - Хи... Чонсу ощутил ужасный запах пота, крови, сигаретного дыма и... спермы, развязный горячий язык прошелся по его губам. - М... – глаза Хичоля округлились, в приступе Хи отпрянул на соседнее сидение, хватаясь за живот и прижимая ко рту ладонь. – Кхе... Э... Хичоля скручивало изнутри. Белый салон автомобиля стал ярко-радужным, причем все стало расползаться какими-то блеклыми туманными пятнами. Словно цветной дым. Во рту неприятно отдавало блевотиной и смолами от сигарет, а в животе что-то вступило в такую немыслимую реакцию, что все внутренние органы стало выворачивать наизнанку. Хи откинулся на дверь машины, руки, не слушаясь, рвали волосы, длинные ногти оставляли на грязные окровавленных щеках новые царапины. В голове чей-то страшный голос кричал: «Шлюха! Потаскуха! Грязная тварь!» Глаза, казалось, вылезают из орбит от напряжения, звуки перестали существовать, последнее, что чувствовал Хи – это теплую руку под своей шеей и прохладную воду, спасительно растекающуюся в горле. - Мама, я дома! – симпатичный четырнадцатилетний мальчик вбежал на кухню, но там было пусто. – Мама? – с опаской повторил мальчик, заглядывая в спальню. Никого. – Мама?! – позвал он. Дверь в гостиную оказалась прикрыта. Обычно этой дверью вообще не пользуются, а сейчас. Хичоль осторожно толкнул дверь и вошел в комнату. По потолку стелился густой сигаретный дым, на маленьком кофейном столике возвышалась гора окурков, рядом лежал использованный шприц. Дыхание Хи резко участилось, мальчик подошел ближе и... - МАМА! На бархатном ярко-красном диване лежала красивая молодая женщина с длинными черными, как смоль, волосами, распластавшимися по красным подушкам. Одна ее бледная рука безжизненно свисала с дивана, во второй был крепко зажат еще не использованный шприц с какой-то мутной беловатой жидкостью. В ужасе Хичоль сбросил с плеч рюкзак и рухнул на колени. - Мама?! – мальчик похлопал женщину по щеке. Кожа ее была холодной, как камень. – Мамочка, почему ты... молчишь?.. – прошептал Хи, откидывая спутанные волосы с ее прекрасного лица. Она как будто просто спала, даже реснички, кажется, дергались. – Мамочка... – раздался громкий всхлип. Слезы застелили глаза, юное еще неиспорченное сердце больно сжалось и замерло, но потом снова пустилось в скач, причиняя еще большие страдания. – Мамочка... – Хичоль провел длинными хрупкими пальчиками по ее впалой щеке. – Мама... Квартира наполнилась неистовыми рыданиями. Хи припал к ледяной груди матери. Слезинки стекали по бархатистой ледяной коже, скатывались и впитывались в одежду, волосы, подушки, а мальчик продолжал тихо шептать: - Мама, мамочка... мамуля, проснись, только проснись... - Ай! Пустите меня! – взвизгнул Хичоль, когда взрослый мужчина в форме вытолкал его из собственной комнаты. Рядом стояла некрасивая строгая женщина в очках. Она быстро что-то записывала в какой-то листок. А потом Хи оказался на улице. Шел сильнейший ливень, где-то недалеко громыхала гроза. Мальчик вздрагивал от каждого раската грома. Люди отталкивали его, идя своей дорогой. Дождь смывал слезы с опухшего еще совсем юного личика. Очередной мужчина в черном пальто оттолкнул Хи к забору, мальчик упал, больно ударяясь головой. Внезапно кто-то положил руку на его мокрое плечо. - Эй! – послышался тихий женский голос. Хи обернулся и увидел перед собой молодую девушку в короткой черной юбке и открытом блестящем топике. «И как ей не холодно?!» - подумал мальчик. А глаза бросалась ее ярко-красная помада и длинные накладные ногти. Хичоль даже было попятился, но девушка решительно взяла его за запястье. – Пойдем, а то ты простудишься и умрешь, - сказала она и потащила его куда-то за собой. В темноте вечера и за пленой дождя Хичоль не видел, куда они идут, но вокруг было грязно и мокро, бегали бездомные собаки и кошки. Наконец они оказались в каком-то темном, но сухом помещении, настолько темном, что хоть глаз коли. - Куда ты меня тащишь? – запротестовал Хи, резко останавливаясь. - А тебе не все равно? – послышался ее грубоватый голос из темноты. – Хотя бы не сдохнешь на улице. Хи поежился от ее слов. Девушка щелкнула чем-то и перед Хичолем распахнулась дверь в маленькую плохо освещенную комнату. Посреди нее стоял небольшой потрепанный диван, в углу – такое же рваное кресло. На полу были раскиданы всевозможные вещи: расчески, тряпки, туфли. Девушка втолкнула Хичоля в комнату. - Вот, можешь переночевать здесь, - бросила она и принялась собирать раскиданные туфли. – Поесть для тебя у меня ничего нет, - пожала плечами незнакомка. – Но тут рядом есть ресторанчик, можешь поискать там что-нибудь утром... - Но... у меня нет денег, - проговорил Хичоль, стуча зубами от холода. - А кто говорит, что для того, чтобы лазить в мусорном баке, нужны деньги? – хмыкнула девушка и, подняв с пола какой-то рваный плед, набросила его Хичолю на плечи. Глаза мальчика расширились. Лазать в мусорном баке?! Как бомж?! Но... - У меня у самой их нет, - продолжала девушка, расчищая Хичолю место для сна на заваленном одеждой диване. – Вот сейчас, может, заработаю, тогда и будут, но с тобой я не поделюсь, я сама есть хочу! – фыркнула она, откидывая в угол кружевные трусики. – Как тебя зовут-то? – поинтересовалась она у стоящего с раскрытым от удивления ртом мальчика. - Хи... Хичоль, - выдавил он, отходя подальше от нее. - Меня Джин Ми, - бодро ответила она. – Ты как попал на улицу, Хичоль? – она похлопала его по щеке, чтобы хоть немного привести в чувства. - Моя мама... умерла, - прошептал Хи. Пред глазами сразу же встал тот вечер, когда он, вернувшись с прогулки, обнаружил тело матери в гостиной. - А от чего она умерла? – не унималась Джин Ми. - От пере... – пытался Хи вспомнить, как это назвали те грубые люди в белых халатах. – пере... - От передоза что ли? – спросила Джин Ми. - Да, так... – грустно ответил Хичоль, отодвигая носком промокшей кроссовки лежащий под ногами лифчик. - Значит, до тебя тоже никому нет никакого дела? – горько улыбнулась она. – Знаешь законы улицы, а, Хичоль? – она приобняла мальчика за плечи. – Либо ты, либо тебя – все просто. А еще есть два пути, чтобы заработать денег и поесть. - Какие?! – оживился Хичоль. Сейчас он был просто невыносимо голоден. - Можно сидеть с протянутой рукой, то бишь попрошайничать, но есть гораздо более приятный и прибыльный способ, - на ее губах загорелась странная лукавая ухмылка. - Какой? – прошептал Хичоль. - Блядовать, - ответила Джин Ми, вертя в руках какой-то кружевной лифчик. - Ч... что делать? – не понял Хичоль. - Вот глупый! – девушка потрепала Хи по мокрой макушке. – Стоять на панели и ловить самые красивые машинки. Любишь машинки, м? – хихикнула она. - Нет, - неуверенно ответил Хи. - Жаль... Ну что, хочешь попробовать?! – спросила она, сгребая бедного мальчика в охапку. - Нет, - пробурчал Хи. - Тогда останешься голодным, - сказала она. – Поверь мне, захочется кушать – сразу по-другому запоешь! Не бойся, это совсем не больно, может, малоприятно, но денежки будут хорошие, я тебя всему научу, хочешь? - Научишь... чему? – одними губами проговорил Хичоль. - Удовлетворять богатеньких дядечек! – пропела Джин Ми, скидывая плед с дрожащих плеч Хи. - Ай, больно! - Молчи, поганая сучка! - Перестаньте! – взмолился Хичоль. - Заткнись! – прошипели над ухом. Во рту оказался кусок какой-то такни. - Я... Я не хочу! - Хочешь, как миленький! - Ай... – хлюп... - Ах, ах, быстрее! Быстрее, мой герой! Ты самый сильный, самый прекрасный! Самый-самый-самый... Аааах... Ах... Ай... Ммм... – Хи запрокинул голову назад и прикрыл глаза, подпрыгивая на чьем-то не особо привлекательном члене. - Вот сладкая шлюшка! - Ах, мой герой, - прошептал Хи, в исступлении падая на чью-то волосатую грудь. - О, Боже! Ай! Ссс... – шипел Хи, ощущая, как горит задница. - Вот так, моя маленькая потаскушка! – кожана плеть снова опустилась на мягкие ягодицы Хи. - Ай, продолжай, мне так это нравится! Аааах... Сильнее! Еще! Еще! - Сильнее! Сильнее! – кричал Хи, извиваясь на шелковых простынях Чонсу в очередном приступе. По опухшему лицу градом текли слезы, кровь из носа не удавалось остановить, мало того, Хи прокусил себе еще и нижнюю губу. – Нет, нет! Мамочка, не умирай! Нет! - громко всхлипывая, Хи сжимал одеяло и снова тихо стонал. Он даже не замечал склонившегося над ним Чонсу с влажным полотенцем в руках, которое он то и дело прикладывал к вспотевшему лбу Хи. - Тише, тише, - в оный раз повторял Чонсу, вытирая его напряженный лоб. – Сейчас все закончится, - Итук принялся искать в домашней аптечке успокоительные и чистый шприц. Но при виде шприца Хи совсем обезумел. - Мамочка! Нет, нет! Не смей! Не трогай! – при всем при этом Хичоля продолжало выворачивать. Его уже несколько раз стошнило на постель, но Чонсу не обращал на это внимания, всеми силами пытаясь успокоить Хи. – Не надо! Не надо, пожалуйста!!! – всхлипнул Хичоль, ухватив Итука за руку, когда тот уже поднес шприц к вене. - Перестань, Хи-а, видишь, я ничего не делаю, - спокойно сказал Чонсу, откладывая шприц в сторону. Хичоль на секунду замер и внимательно посмотрел на него красными от слез глазами. – Ну? – Чонсу наклонился еще ближе к лицу Хичоля, кладя ладонь на его мокрую щеку. – Посмотри на меня,- прошептал Итук, глядя прямо в эти бездонные мокрые глаза. Еще через мгновение окровавленных губ Хи коснулись чужие теплые губы, в ямке локтя неприятно защипало, а потом в глазах померкло. Наступила холодная черная тишина. Никто не кричал. Никто не причинял боли. Только ледяное спокойствие. Руки Хи перестали сжимать простыню и расслабились. Чонсу глубоко вздохнул и устало уронил голову на край кровати. Глаза ужасно слипались. Но волнение и боль не давали уснуть. Чонсу строил голову на животе Хичоля и лежал так некоторое время. Хи все еще что-то бормотал во сне, ворочался и всхлипывал, но уже гораздо тише и реже. Чонсу прислушивался к его рваному дыханию, боясь сомкнуть глаза. Вдруг он проснется и приступ начнется снова? Ближе к утру Хичоль уже спокойно спал, накрывшись одеялом по самые уши. Чонсу сидел возле него и перебирал его жесткие испачканные в крови волосы, не чувствуя почему-то ни капли отвращения. Все постельное белье было перепачкано кровью, слезами и содержимым желудка Хичоля, в комнате пахло алкоголем, но в сердце Итука поселилась тихая радость за то, что Хи больше не страдает, что больше не видит тех кошмаров. Чонсу принес мокрое полотенце и принялся аккуратно вытирать Хи лицо. Хичоль тут же заворочался и что-то проговорил. - Тише, Хи-а, все закончилось, - вздохнул Чонсу, чувствуя, как кружится голова и как он обессилено падает на вторую подушку.