первообразная

Когда Хенджину говорили, что выпускной класс сложный морально — он не верил. Корчился в своей любимой манере, потому что был уверен, что детство никогда не закончится и что сам не доживет. Стоять перед школой, осознавая, что девять месяцев, которые ты здесь проведешь, последние, странно. Хван отдаленно выбрал, что собирается сдавать, а еще мама сказала, что оплатить учебу им по карману, поэтому может не заморачиваться. В принципе, Хенджина это особо не волнует. Нечто другое заставляет парня нахмуриться и неохотно подняться по ступенькам к школьной двери. Хван не может сказать, что его не устраивает его жизнь, но избавиться от ощущения, что он что-то не успел, не может. В голове всплывают воспоминания, вроде бы столько всего произошло, но самое важное Хенджин словно не сделал. А что есть такое это самое важное он не понимает. Хван знает всю школу, имеет кучу знакомых и за ее пределами, постоянно с кем-то гуляет, ходит на тусовки и наслаждается жизнью такой, какая она есть. Конечно, еще и слушает лесть в свою сторону, получает выговоры от учителей и от родителей за какую-то глупость, а иногда даже и синяки на ребрах и на лице. Джисон говорит, что без этого жизнь — не жизнь, но слушать его советы Хван перестал через месяц после того, как они начали общаться. Хан был волейбольным мячом, который влетел Хенджину в лицо на физкультуре в восьмом классе. В принципе, все так и было. Джисон довел парня до медпункта, тихо бубня, что оплачивать лечение точно не собирается. Хван отделался пакетиком льда и запиской, чтобы домой отпустили, а Джисон первым же вызвался проводить его до дома. С тех пор общаться и начали. Хенджин особо не надеялся, что у них завяжется дружба, но внезапно Хан стал тем, кто прошел с ним через столькое, что язык не повернется назвать кого-то более близким человеком, чем Джисона. С Ханом в его жизнь пришли и многочисленные знакомства, и странные компании, и новые увлечения. Конечно, проблем тоже появилось завались, но без них, наверное, и правда воспоминаний было бы намного меньше. — Ты какой-то грустный, — делает вывод Джисон после того, как минуту рассматривал Хенджина, уныло ковыряющего рис. В столовой полно народа, они то и дело кому-то кивают или машут. Хвана это немного раздражает, но поесть больше было негде. Он поднимает взгляд на Джисона, который уже корчит рожу какому-то парню за спиной Хенджина и ерошит свои блондинистые волосы. — Это наш последний год в школе, — начинает Хван, а Джисон фыркает. — И слава богу, — он нагло отпивает компот Хвана, не реагируя на его недовольное выражение лица. — Самого учиться здесь не задолбало? — После школы тоже придется учиться. — И что? Не в школе же. Хенджину внезапно захотелось вылить на Джисона все содержимое компота, потому что признаться, что выпускаться совсем не хочется, даже стыдно как-то. Он понимает, что они с Ханом уже не будут видеться каждый день, что их дружба не будет такой же крепкой, а думать об этом даже страшно. Пойти в один университет затея глупая — Джисон живет мечтой стать инженером-конструктором, чтобы проектировать всякие ракеты и спутники, хотя на математику забил еще года два назад, а Хенджин решает идти по простому пути — дается английский, значит буду лингвистом. Или переводчиком. Или учителем английского. Какого-то четкого плана, как у Хана, совсем не было, но он оправдывает себя тем, что времени еще много, только пару недель от начала учебы прошло. А точно ли этого достаточно? — Ты снова начинаешь о чем-то загоняться, — недовольно говорит Джисон, допивая компот. Хенджин пожимает плечами. Оно все само. — Ладно. Слышал о том, что Чан провернул вчера? Удивляюсь, что нам еще от него не досталось. С таким рвением узнать обо всем, что происходит в школе — точно скоро получит. И будет это точно Джисон, а если и Хенджину достанется, то за компанию. Хвану совершенно не нравится привычка друга лезть в чужие дела и обсуждать последние слухи, но Хан этим словно живет, поэтому парень и сам в курсе всего, что происходит в школе. Только вот Чан — точно не тот человек, о котором хотелось бы говорить. Очередной неуравновешенный, которому лишь бы вмазать какому-то ботанику в туалете на перемене или унизить рандомную девчонку. Бывает конечно и посерьезнее, что даже до полиции доходит, но исключать, как, опять же, говорит Хан, его не собираются. У Бана целая банда есть, на членов которой Джисон тыкает постоянно, когда они проходят по школьным коридорам. Хенджин не то чтобы придерживается поговорке «меньше знаешь, крепче спишь», а просто лезть к Чану и его амбалам — очень глупая затея. Джисона это почему-то никогда не останавливает. — В общем, слышал, что он к какому-то старшекласснику приставал. Возможно, из нашей параллели, — задумчиво произносит Хан, словно пытаясь вспомнить имя. Хенджин не удивляется. Такие маньяки любого доставать могут начать. Лишь бы им не досталось однажды. — Но это не точно. А вот то, что записки ему подкидывает с кровью и трупики мышей в шкафчик — чистая правда. — Ты точно ничего не перепутал? — Хвану хочется покрутить пальцем у виска, а Джисон возмущается. — Ты мне не доверяешь или что? У меня даже фотка есть. Хочешь покажу? — играет бровями Хан, а Хенджин пожимает плечами, понимая, что парень все равно покажет. Джисон ищет фотку несколько секунд, довольно передавая телефон. Отвратительно. Кому-то же еще это убирать. Хенджин морщится. — А я тебе что говорю. — Модные нынче подкаты пошли, — Хван аж вздрагивает от мысли, что ему тоже могут такую подкинуть. Чана лучше на этой неделе даже взглядом не трогать. После лета совсем диким стал. — И не говори, — вздыхает Джисон, убирая телефон, а значит ничего больше не произошло. Хенджин благодарит сам не зная кого. — Может, сегодня по пиву? На нашем месте? — Во вторник? — поднимает бровь Хван. Джисон пожимает плечами, мол что такого. — Мышка так впечатлила? — Если бы, — снова вздыхает парень, но более трагически. Он катает стакан по столу несколько секунд так напряженно, что Хенджину становится не по себе. Джисон сразу же переводит на него взгляд и хмурится. — Ты меня своими загонами заражаешь. Просто по пиву хочу выпить со своим другом. Можем в честь того, что я пробник по математике решил вчера сделать. — И как успехи? — поднимается из-за стола Хван и ставит тарелки на поднос. — Лучше не спрашивай, — жалобно стонет Джисон, а Хенджин похлопывает его по плечу. Все еще нормализуется. Время же есть. Место, куда парни всегда сбегали выпить, чтобы случайно не наткнуться на знакомых, находится на заброшенных рельсах рядом со станцией. Несколько вагонов в самой глуши, куда пешком минут пятнадцать-двадцать от оживленного города по лесу, были найдены случайно: Джисон рассказывал про базу, которую в детстве строил со старшим братом, обещал показать, а в итоге пошел совершенно не в ту сторону. Ну, зато место классное нашли. Летом времени много, поэтому разгребать железяки и мусор не казалось такой тяжелой работой. С ближайшей помойки парни притащили диван, поставили его под навес, да и все там облагородили. В общем, как в фильмах. Первое время Хван переживал, что кто-то может прийти и отбить у них это место, но когда за целый месяц никто не нагрянул, они расслабились и стали тусоваться там постоянно. Джисон притащил старую гитару, на которой играл до того момента, как ему подарили его любимую, сделал нычку с пивом и сигаретами, хотя пачку всегда носит с собой, а Хенджин отыскал дома рогатку, чтобы камнями сбивать бутылки, и баллончики с краской для того, чтобы рисовать на вагонах, да и просто всякую всячину. Хвану нравился тот факт, что у него с другом было свое место, о котором никто не знает. Еще одно воспоминание в копилку, потому что представить себя сидящим на бревне и наблюдающим за тем, как Хан пытается сбить бутылку с десятой попытки через несколько лет — странно и совсем нереально. Дома такое бы точно не одобрили. Родители и без того всегда злятся, что Хенджин приходит в рванных джинсах, где-то пачкает дорогую куртку и теряет не только очередной экземпляр ключей, сделанный несколько недель назад, но и голову. Конечно, маме и папе хочется сына поумнее и получше, чем Хван, но серьезных перепалок у них никогда не было. Если бы они узнали, что Хенджин проводит вечера на какой-то заброшке в лесу, а не за уроками — точно бы заперли его дома на месяц. А пока у них постоянные командировки и работа, поэтому парню никто не докучает и возвращаться в большую квартиру можно за полночь. У Джисона все сложнее, но он особо не любит разговаривать об отношениях в семье, а Хенджин не настаивает. Понимает, что и сам иногда не готов все ему рассказать. — Чертов Джисон, — выдыхает Хван, стоя у знакомой тропинки у леса. Они договорились встретиться двадцать минут назад, но Хана еще нет. На звонки не отвечает, а Хенджин напялил на себя новенькую кожанку, совершенно забыв проверить прогноз погоды. В начале сентября не должно быть так холодно, но у Хвана стучат зубы. Он решает сходить к рельсам, может Хан уже там сидит, а телефон забыл. По тропинке идет без фонарика, солнце еще не до конца село, но совсем скоро потемнеет. Хенджин дорогу знает как свои пять пальцев, поэтому без проблем доходит до места даже быстрее обычного. В лесу пахнет приятно, еще чувствуется лето. Даже не верится, что начало осени уже обжигает кончики пальцев и заставляет кутаться в водолазку и куртку. Он осматривается, чтобы точно убедиться, что никого нет и усаживается на скрипучий и неудобный диван, у которого торчат пружины и неприятно впиваются в пятую точку. Когда сидишь здесь с Джисоном, то этого не замечаешь. Хенджин еще раз пытается дозвониться до друга, но тот продолжает не отвечать. Холодает еще сильнее, поэтому Хван достает спички и розжиг из одной из нычек, сделанных Джисоном. Он закидывает несколько бревен в бочку и разжигает огонь, садясь на краешек дивана. Хенджин переживает. Да, у Хана такое бывает, что он не отвечает на звонки или, вообще, оставляет телефон непонятно где, но вдруг что-то случилось. И в лесу одному сидеть не очень. От нервов хочется грызть ногти, но Хенджин решает сходить за пивом и сигаретами, которые на черный день запрятаны под одним из вагонов. Хвану слегка не по себе от темноты, поэтому он быстро берет нужные вещи и вновь садится, гипнотизируя взглядом огонь. От скуки и тревоги за Джисона хочется злиться и пойти домой, но Хенджин открывает бутылку фруктового пива, потому что другое не переносит, и крутит в руках пачку сигарет. Пахнет костром, яркие огоньки рыжего цвета рябят в глазах, а Хван понимает, почему никогда не приходил сюда один. Делать хоть что-то совсем нет желания. С Ханом они всегда находили чем заняться, веселили себя как могли. Вспомнилось, как они с Джисоном притащили сосиски и жарили их на огне в конце августа. Тогда вся одежда провоняла костром, поэтому пришлось учиться пользоваться стиральной машиной, пока не приехали родители. Сейчас так не посидишь. Некогда. Еще раз проверив телефон, он облокачивается на спинку дивана и отпивает из бутылки. Джисон, конечно, молодец, пригласил пиво пить, а сам не пришел. У Хенджина еще родителей дома нет, никто его не загонит, поэтому сидеть сегодня можно сколько влезет. Мысли о несделанной домашке назло лезут в голову, а ощущение, что ему срочно нужно уйти, парня не покидает. Пока он не слышит треск со стороны леса. Хенджин понимает, что это, скорее всего, Джисон, но что-то его все равно настораживает. Да, место в какой-то глуши совершенно не вызывает доверие, но если с Ханом было спокойно, то без него совсем нет. Хван тихо встает с дивана, бесшумно подбегает к одному из самых дальних вагонов и прячется за него, выжидая, пока кто-то выйдет из леса. Если это чужой, то Хенджин сразу смоется, а если Джисон, то ближайшую неделю парня ждут тупые подколы и издевки. Хван даже для смелости отпивает пива, отставляет его, хлопая по карманам, и понимает, что оставил пачку джисоновских сигарет на диване. Он осторожно выглядывает из-за вагона, осматривая местность, которую мог осветить огонь. Бежать за пачкой стремно, поэтому пусть лежит. Купит Хану новую, если с ней что-то случится. Когда у Хенджина уже совсем затекают коленки, он замечает темноволосую макушку, выплывшую из леса. Вроде очень даже человек, парень, по росту почти Джисон, но не такой тощий. Он удивленно останавливается около бочки с огнем, осторожно осматриваясь, а Хван надеется, что его не видно. Кто знает, что у этого темноволосого за намерения. Сердце почему-то бьется быстрее, чем обычно, а Хенджин пытается успокоиться. Ему не нужно паниковать раньше времени. На удивление, парень не решает обыскать ближайшую местность, как, наверное, сделали бы Хван с Джисоном, и просто садится на диван, позволяя огню осветить его лицо. Почему-то он носит маску. Хенджин надеется, что темноволосый не маньяк и не убийца, который собрался караулить их с Ханом. Скорее всего, человек как-то увязался за ними и дошел до рельс, поэтому знает, что место принадлежит не ему. А может сам наткнулся и не понимает, откуда здесь какие-то вещи. По-хорошему стоило бы уже уйти, чтобы не испытывать судьбу, но Хенджину интересно посмотреть, что будет делать парень. Есть что обсудить с Джисоном, если он ответит ему на звонок или придет в школу. Внезапно Хенджин задевает коленкой бутылку пива, роняет ее на рельсы с громким звуком, шипя, и тут же вспоминает, что он не один. Действительно, незнакомец замечает это, вскакивает с дивана и поглядывает в сторону вагона, за которым прячется Хван. Хенджин выжидает, думает, что пронесет, но потом видит, как темноволосый медленно приближается к нему. Ему становится страшно, поэтому он тут же срывается на бег. Хочется проклинать Джисона, который не пришел, когда Хенджин спотыкается на каждой кочке и пытается выйти на знакомую дорогу. Он огибает вагоны и ныряет в лес, оглядываясь и понимая, что за ним никто не бежит. Может, парень правда мирный, но сталкиваться с ним Хвану пока совсем не хочется. Переводя дыхание, Хенджин опирается на дерево, мысленно поминая пиво и сигареты Хана. А еще делает для себя пометку никогда не ставить пиво так близко к себе. — Я думал, что никто про это место не знает, — звучит голос Джисона из трубки. Парень позвонил ему, когда Хван уже почти дошел до дома, много раз извиняясь и говоря, что поссорился с родителями, поэтому не мог прийти. Злиться на него Хенджин, конечно, не стал, зато рассказал все, что с ним произошло в красках. Хан признался, что пару раз замечал, что некоторые вещи лежат не в том месте, где он их оставлял, а гитара так вообще была расстроена, но думал, что это все Хенджин. Оказывается, у них завелся нежданный гость. — Что делать будем? — Нужно выловить его и сказать, чтобы не приходил, — хмурится Хван, вспоминая, как с позором сегодня убежал. Стыдно даже, что испугался. Джисон думает, что это какой-то школьник, может даже младше их, поэтому нормально с ним поговорить и все объяснить будет правильным. Хенджину не хотелось делиться с кем-то их с Ханом местом. — Опять устроишь ночной забег по лесу? — фыркает Джисон, а Хенджин кутается в одеяло. Почему-то из-за этого разговора стало так же холодно, как тогда у рельс. Больше он точно не убежит. — Я, наверное, не смогу пока с тобой ходить. Меня наказали. Ненадолго, но до конца недели после школы сразу домой. Сам справишься? Хвану как-то стыдно признаваться, что с Джисоном ему было бы спокойнее, но раз наказали, то придется идти одному. Хенджин, вообще, не любит разборки и споры, совсем не умеет в них участвовать, поэтому надеялся на красноречие своего друга. Похоже, придется справляться самому. Помимо всего происходящего, в школе начинается завал. Да, Хван понимает, что сейчас выпускной класс и целая куча тем, которые нужно пройти, но учителя превращаются в настоящих мучителей. У Хенджина с учебой всегда было туго, поэтому для него главное получать зачеты и не оставаться на второй год, у Джисона такая же ситуация, но даже это оказывается сложным. Нужно думать о выпускном, скоро начнется репетиция вальса, да и просто дел по горло. Мама все-таки пообещала нанять ему репетитора по английскому, чтобы хорошо сдать хоть один экзамен. Хан настойчиво игнорирует дополнительные занятия, уверяя, что комиссия примет его не за знания, а за харизму и желание развиваться. Хенджин уверен, что Джисон сдастся ближе к декабрю и запишется хотя бы на один бесплатный факультатив. Еще одна неудобная вещь — творческие уроки с параллельными классами, где приходится работать в группах и сдавать проекты каждый месяц. Такое было и в прошлом году, но хорошего впечатления о себе не оставило. Парни сдавали все в последние дни и еле набирали нужное количество баллов для зачетов. В этот раз Хенджин сразу предлагает взять к себе кого-то из умных, ведь круг знакомств за год расширился, но Хан подзывает к себе парней, с которыми ближе всего общается. Хван честно пытается не злиться. — А что у нас за тема? — спрашивает один из них, Джисон ржет, а Хенджин просто надеется получить зачет. Хотя бы один из девяти. Вообще, мысли у него сейчас не об этом. Хван чертит табличку с распределениями обязанностей, игнорируя трещание Джисона, и пытается продумать свою речь для того паренька, которого вчера встретил. Придет ли он сегодня? Как часто он там бывает? Зачем? Что делает? От мысли, что тот темноволосый мог следить за ним с Джисоном, пока они были у рельс, как-то не по себе. Хенджин не уверен, что сможет спокойно там находиться, пока не узнает намерения парня в маске. Хана совсем это не заботит, они почти не обсуждали появление темноволосого с начала учебного дня. Джисон лишь еще раз напомнил про разлитое пиво и обещанную пачку сигарет. Хван хмурится. Неужели только Хенджин так дорожит их общим местом? — Ребята, сюда! — кричит парень из параллельного класса, стоя в дверном проеме, а Хан сразу же оживает. — Там Чан опять драку устроил. Хван надеется на благоразумие своего друга, потому что такое происходит почти ежедневно, но Джисон срывается с места, хватая Хенджина за рукав. Приходится идти за ним, чтобы держать Хана хотя бы во втором ряду. Самым интересующимся тоже иногда достается от кого-то из банды Чана. Когда-нибудь и Джисону влетит за то, что сует нос не в свои дела. Хван надеется, что не сегодня. Они еще не обговорили проект.