первообразная

Джисон покусывает трубочку для сока, заламывает пальцы и осматривается вокруг. Вдруг пройдет кто-то у кого можно будет узнать новые слухи или дослушать старые. Хенджин напротив так увлеченно рассказывает про вчерашнюю встречу с незнакомцем, что суп в тарелке давно остывает, а Хан иногда теряет суть, пропадая в своих мыслях. Возможно, ему было бы интереснее, если бы родители не наказали его за очередную глупость. — А потом он просто ушел, — вздыхает Хван, зарываясь руками в русые волосы. Парни вдвоем покрасились в конце августа прямо в ванной у Хенджина. Джисону тогда вот сильно влетело от отца, но перекрашивать обратно не заставили. Сама ссора утонула в тысяче еще таких же других. — Поможешь узнать, кто это? Так было всегда. Так и будет всегда, пока Хан не закончит школу. Если кому-то нужна какая-то информация, все идут к Джисону. Все, конечно же, не за просто так, подкупить себя парень разрешает за пачку сигарет или за одну из мелких купюр. А еще лучше за новый слух, о котором Хан еще не разузнал, но обязательно проверит его достоверность. — Конечно, — соглашается Джисон, кивая прошедшему мимо парню, которого пару раз видел в курилке. Хван опять закатывает глаза. Мог бы уже и привыкнуть. — Он точно в нашей школе учится? — Да, — твердо и громко отвечает Хенджин, а Джисон удивляется. Давно он не видел друга таким заинтересованным хоть в чем-то. Хван же хотел прогнать тогда парня в маске или ему кажется? Хочется курить. Хан вытирает потные сам не знает от чего ладони о джинсы. — Значит, точно узнаю, — Джисон встает из-за стола, а Хван удивленно его оглядывает. — Я запомнил. Украл мои сигареты, рисует граффити, моего роста, темные волосы, скрывается от тебя, — кривляется Хан, кладя руки в карманы. — Схожу на курилку. Может, поспрашиваю. — До звонка пятнадцать минут, — напоминает Хенджин, а Джисон кивает. Даже если опоздает, то ничего страшного. Не впервой. — Спасибо. — Пока не за что. Сигарету Хан подкуривает, не дойдя до курилки. Сегодня пасмурно, но все так же душно. Хочется поторопить осень, чтобы наконец-то наступил октябрь и спала жара. Джисон закусывает губу, размышляя про странного парня в маске, которого видел Хенджин. Если он прячется, значит ему есть, что скрывать. А таких зачастую вычислить очень легко. В принципе, можно пустить слух про этого незнакомца, может он и сам наружу выплывет. Просто Джисон понимает, что Хван этого, скорее всего, не одобрит и еще ругаться будет, что всем рассказал. А чего он еще ожидает от Хана? Звание главного сплетника нужно заслужить и постоянно поддерживать. Джисон не помнит, в какой момент начал этим заниматься. Быть дружелюбным и отзывчивым у него получалось на автомате, поэтому знакомства у него стали появляться везде. Широкая улыбка, веселый комментарий по поводу очередной драмы в классе и Хан уже становился своим. Люди видели в нем человека, которому можно рассказать все, потому что дальше него это не пойдет. Через некоторое время парня стали узнавать в школьных коридорах, знакомиться, звать на тусовки, потому что Хан казался им таким классным собеседником. Позже Джисон начал этим пользоваться. Знать все про всех стало для него какой-то веселой игрой, которая помогает заслужить не только известность, но и уважение, хоть и не в самом хорошем ключе. Никто не будет относиться к тебе без опасения, если ты знаешь все их секреты. Узнавал их Джисон из самых потайных уголков, самому порой случалось жертвовать чем-то ради скрина переписки или фотки. Чтобы это дальше не разошлось, Хана приходится любить всем. Джисон понимает, что дружелюбие, которое к нему проявляют ученики, ребята из соседних школ, фальшивое, а все они боятся, что Джисон ненароком или очень даже специально расскажет какой-нибудь их секрет или даже придумает что-то, чего не было. А Хан мог совершенно спокойно шепнуть о чем-то любой своей однокласснице и никто даже не подумает, что он врет. Это же Джисон. На курилке стоят пару человек, с которыми Хан довольно хорошо общается. Они обмениваются привычными вопросами об учебе, Джисон приторно улыбается и предлагает сигарету одному из них. Тому, кто, скорее всего, может знать хоть что-то про незнакомца из леса. На удивление тот с краткой и интерпретированной так, чтобы Хенджин потом истерики не устраивал, истории посмеивается, говорит, что Хану стоит заглянуть в класс художников. Или ходить и проверять руки учеников на наличие цветных пятен. — Краска из баллончиков очень плохо отмывается, — говорит парень, а Джисон запоминает. Может, это хоть как-то обрадует Хвана. Бычок снова летит куда-то на асфальт, по которому его гоняет сильный ветер. — Что-нибудь знаешь про Минни из десятого? Долго они не разговаривают, ибо время до звонка пролетает слишком быстро. Предупреждения Хенджина все равно не помогают. Джисон обещает, что заглянет после уроков, чтобы еще что-то обговорить, а по пути до школы поглядывает на руки учеников. И ни у кого этой краски на ладонях не осталось. Хан не удивляется. Подсказка очень слабая, но Хвану и такая сойдет. Он, кажется, любой информации про своего парня в маске будет рад больше, чем пятерке за сегодняшнюю контрольную по математике, которая уже на этом уроке. Джисону она, кстати, очень нужна. Когда звенит звонок, Хан спокойно проходит мимо раздевалки. Ему уже и так влетит, торопиться некуда. Он получит и от учителя математики, и от Хенджина. Резкий шум в раздевалке заставляет парня повернуть голову и заметить копошащуюся вдалеке фигуру. Кто в такую жару вообще куртки и сменку носит? Джисон останавливается и пытается разглядеть ученика через решетку из серых прутьев. Он видит парня, стоящего спиной и отчаянно ищущего что-то в рюкзаке. Хан хмурится. Ничего интересного. Может, потерял что-то на дне сумки. У самого такое почти каждый день. Джисон решает продолжить свой путь, пока не слышит знакомый голос. По коже пробегают мурашки. — Не испытывай мое терпение, — Чан и правда злой. Даже за несколько метров Хан может расслышать, как парень хрустит пальцами. Нужно отсюда сматываться. Сейчас еще и он получит. — Я точно помню, как положил тетрадь утром в рюкзак, — голос незнакомый и беспокойный, но Джисон уже жалеет парнишку. У Чана никогда не бывает хорошего настроения, поэтому за такое точно не простит. Хан одергивает себя и уже собирается уходить, пока не слышит имя, которое упоминал на курилке только-только вчера с Хенджином. Лучше бы он ушел сразу же. — Минхо, ты знаешь, что я не люблю, когда испытывают мое терпение, — говорит Чан чуть тише, а Джисон ненавидит свой чуткий слух. Он же теперь не уйдет. Хоть какой-то информации Хану будет достаточно, а если что, то сразу убежит. На всякий случай Джисон отходит от решетки и прислоняется к стене, чтобы его не заметили. Любопытство правда однажды доведет его до могилы. — Ты же не хочешь меня злить? — Нет, не хочу, — Хану очень жалко Минхо, чей голос звучит далеко не радостно. Почему-то раньше парень не был объектом для издевательств Чана. Джисон пытается понять, зачем Бану издеваться над очередным заучкой. Еще и из компании Чанбина. Хочется узнать, как они все связаны. — Я могу принести тетрадку завтра утром? Вместо ответа Джисон слышит глухой удар. Хан выглядывает из-за стены и смотрит через решетку. Кто-то лежит на полу. И он уверен, что это не Чан. По-хорошему нужно позвать учителей, либо тех же охранников, которые прохлаждаются в другом конце коридора. Джисону кажется, что он примерз к месту, когда видит, как чужой кроссовок несколько раз подряд вбивается в чужой живот. На удивление Минхо даже не кричит и не зовет на помощь. Ли молча принимает удары, лишь иногда позволяя себе пару раз громко выдохнуть от боли. Джисон прогоняет все мысли из своей головы. Он не собирается спасать утопающего, особенно если его топит Чан. Хан, найдя силы оторвать глаза от происходящего, разворачивается, чтобы наконец-то уйти, но чувствует, как его прижимают к стене за плечо. Один из амбалов Чана. Он ехидно облизывается, а у Джисона сердце падает в пятки от чужой довольной улыбки. Не мог же он так просто попасться, должен же был сообразить, что Бан никогда не один, пока в школе. Хан пытается вырваться, но парень, который, кажется, еще выше Хенджина, впивается в плечо только сильнее. Джисон думает, что это самые легкие синяки, которые он сегодня получит. Он смотрит на амбала Чана с немой мольбой в глазах, надеясь, что его отпустят, в глубине души понимая, что сам виноват и никто ему не поможет. И оказывается прав. — Чан, у нас тут гость, — говорит парень и ведет Джисона в раздевалку, пока парень пытается хотя бы привести дыхание в норму. Ноги ватные от накатившегося страха, он идет медленно, а амбалу Бана это не нравится. Он толкает его в спину, заставляя встретиться лицом с полом. На несколько секунд Хан ловит взгляд того самого Минхо, так же позорно лежавшего на грязном линолеуме. В глазах у него пусто, а от этого еще страшнее. Джисону кажется, что это конец. — Так-так-так, кто тут у нас, — Чан одним движением поднимает Хана за шкирку и ставит перед собой, разглядывая его почти вплотную. Джисон чувствует чужое дыхание на своей щеке и видит дикий взгляд Бана так близко впервые. У парня подкашиваются ноги, но упасть ему не дают. Чан мерзко улыбается, оглядывая Хана с ног до головы, стягивая ворот рубашки вокруг шеи. — Хан Джисон собственной персоной. Парень, которому везде нужно сунуть свой нос. Я все ждал, когда тебе хватит смелости добраться и до меня. — Я ничего не слышал, просто проходил мимо, — пытается оправдаться Джисон, но тут же валится на пол спиной от сильного толчка Чана рядом с Минхо. Тот никак не реагирует, словно находится совсем не здесь. Хан отползает назад на локтях, но тут же стискивает зубы, когда ботинок Бана опускается ему на грудь, и оказывается прижатым к полу окончательно. Хочется позвать на помощь, но быть очередной жертвой, на которую смотрит вся школа не хочется. Чан разглядывает его без доли сочувствия. Последняя попытка, которая ни к чему не приведет. — Пожалуйста, отпусти меня. — Так ты у нас еще и врун, — скалится Бан, а Джисону кажется, что он допустил очередную ошибку. Хотя его и так ничего не спасет. Зачем пытается, он сам не знает. Чан наклоняется к Хану и грубо берет его за челюсть, заставляя посмотреть прямо в свои глаза. В них Джисон не может разглядеть ничего, кроме жестокости и злости. — Мы покажем тебе, что делаем с теми, кто лжет. После первого удара ноет все тело. Хан начинает громко кашлять и пытаться хоть что-то сделать. Еще несколько сильных ударов с двух сторон дают понять, что сопротивляться бесполезно. Они бьют беспорядочно, Джисон скрючивается от боли и пытается хоть как-то цепляться за окружающую его реальность. Внезапно он натыкается на глаза Минхо. Снова, такие же большие и блестящие от света дешевой лампы в раздевалке. В этот раз Хан замечает в них хоть какие-то эмоции, ему даже кажется, что его жалеют, но это не так. В них он видит что-то другое, противоположное этой самой жалости. Джисон чувствует во рту привкус крови после очередного удара в живот. Зрительный контакт с Ли — единственное, что держит его в сознании, но через несколько минут Минхо закрывает глаза. Джисон не понимает, что это значит, но чувствует, как тяжелеют веки. По губам стекает кровь, которая пачкает светлый пол. Глаза закрываются сами. В темноте легче не становится, а боль только сильнее и ярче. В один момент все обрывается, словно все произошедшее до этого — сон. Хан чувствует облегчение и тут же отключается. Весь урок Хенджин просиживает на нервах. Сосредоточиться на заданиях не получается, поэтому из пяти задач Хван еле решает две. Если честно, то сейчас его больше волнует, где Джисон. С самого начала дня парень вел себя как-то странно, да и курить во время уроков он ходит редко. Что в голове у Хана понять трудно, мог и просто прогулять, но плохое предчувствие все равно одолевает Хенджина. Учитель смотрит на полупустой лист неодобрительно, а Хван нервно отбивает ритм пальцами по столу, отсчитывая минуты до звонка. Где искать Джисона, он плохо представляет. Сходит на курилку, поспрашивает у знакомых. Не мог же Хан так просто уйти домой и даже смску не скинуть. После звонка Хенджин подрывается из-за парты и вылетает из класса. Нужно быстро позвонить Джисону, пройтись по школе до следующего урока, а потом думать, что делать, если он его не найдет. Внезапно Хван понимает, что кто-то держит его за рюкзак. Он поворачивает голову вбок и удивленно вскидывает брови. Чанбин смотрит на него из-под челки с тем же спокойным выражением лица, как и вчера. Как и обычно. — Хван Хенджин? — спрашивает Со, а парень кивает. Он чувствует на себе несколько удивленных взглядов скучавших секунду назад учеников. Конечно, они же стоят прямо в коридоре. Хенджин иногда жалеет, что его все знают из-за Джисона. Чанбин даже не обращает внимания. — Твой друг сейчас в медкабинете. Он попался Чану и- Хван даже не дослушивает, но замечает, что Со услышали все, кто стоял в коридоре. Он быстрым шагом протискивается через толпу, проклиная Джисона. Сам говорил не лезть ему, сам только вчера пообещал, что не станет копаться в делах Чана, а сегодня стал его очередной жертвой. Хенджину не хочется даже думать о том, откуда об этом знает Чанбин, у него просто не хватает места в голове, чтобы уместить столько мыслей в один момент. Сейчас ему хочется просто убедиться, что с Джисоном все в порядке, особенно зная методы Бана. Какой же дурак. Около медкабинета сидит только один человек. Хенджин даже не смотрит на него, подбегая к двери и дергая ее за ручку. Она оказывается заперта, а внутри слышится копошение, скорее всего, медсестер и просьбы подождать. Хван не сдерживается и пинает стену, матерясь. Ему просто необходимо убедиться, что Джисон в порядке. Успокаивает лишь то, что не вызвали скорую. И что он хотя бы живой. Хван садится на лавочку, запуская пальцы в отросшие волосы. В коридоре тихо. Проходит минут десять, пока парень пытается привести мысли в порядок. Тут он вспоминает про ученика, которого не успел разглядеть, когда пришел. Хенджин выпрямляется и переводит на него взгляд. Хван ожидал увидеть кого угодно, но не Ли Минхо, который с таким же спокойным лицом, как и у его дружка Чанбина, смотрит в стену перед ним. Он не реагирует на действия Хвана, продолжая все так же молча сидеть. Хенджин замечает, что рядом с ним лежит пакетик с растаявшим льдом. Значит ему тоже досталось. Парню хочется спросить у Минхо, что произошло, он уверен, что тот на сто процентов во всем этом замешан, но слышит шаги с другого края коридора и звук открывающейся двери, который сбивает его с мысли. — Есть кто-то из знакомых Хан Джисона? — голос у медсестры мелодичный, а Хенджин тут же подрывается с места, кивая. Она обводит его взглядом. — Нужно позвонить его родителям. Не думаю, что он дойдет до дома. Хвана пускают в кабинет, а внезапно проснувшемуся Минхо, вроде бы, говорят подождать. Хенджин почти сразу подбегает к койке, на которой лежит Хан, и плюхается на стул рядом. Джисон, кажется, совсем недавно пришел в себя. Он моргает, пытаясь привыкнуть к свету, и смотрит на Хвана. Синяков на лице у него нет, но Хенджин видит через белую рубашку бинты и несколько синяков на руках. Словно Джисона били так, чтобы не было заметно. Хан откашливается, морщась, скорее всего, от боли, которая пронзает его тело. Хенджин незаметно стискивает кулак, чувствуя накатившуюся злость. Почему никто не может поставить Чана на место, почему никто с этим ничего не делает? Сколько учеников еще попадет под горячую руку? Хван кладет ладонь другу на лоб. Холодный. Хорошо, что хоть так быстро очнулся. — Что произошло? — тихо спрашивает Хенджин, пока медсестра носится и ворчит, что не может найти телефон. Джисон поджимает губы и на него не смотрит. Хван даже не сомневается, что причина, наверное, даже и не серьезная. Чану покатит любая. — Потом, — буркает Хан, облизывая потрескавшиеся губы. Хенджин хмурится, но при медсестре лучше такое точно не обсуждать. А хотя стоило бы. Может, хоть кто-то бы остановил все это. — Позвони маме… Нет, лучше брату, если возьмет трубку. И иди на урок. Хван решает, что сейчас лучше это и правда не обсуждать, но ненависть и злость к Чану от этого сдерживать еще труднее. Он молча встает со стула, звонит брату Джисона, а тот обещает приехать как только, так сразу. Медсестра еще что-то ворчит, говорит, что устала от поступающих к ней каждую неделю избитых парней. Иронично. Хан обещает позвонить, когда вернется домой и окончательно придет в себя, а Хенджин очень на это надеется. Он не понимает, как ему доучиваться этот день. Нет, он не понимает, как доучиваться этот год. Если Джисон и правда разозлил Чана, то одним таким избиением он не отмажется. Хенджин прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Его отправляют на урок, но Хвану совершенно не хочется туда идти. Мысли совсем не об учебе. В коридоре сидят Чанбин и Минхо. Хенджин хмурится, когда видит их. Что они вообще здесь забыли? Хочется уловить хоть одну эмоцию на их бледных лицах, хоть одну складочку на школьной рубашке, и Хван замечает. Со смотрит на него с каким-то сочувствием, а Хенджин понимает, что видеть ему этого не хочется. Толка от чужой жалости никакого. Даже если Ли тоже досталось, то на койке сейчас валяется именно Джисон. И делать с этим точно никто ничего не будет. Чанбин слегка толкает в плечо застывшего Минхо, который тут же переводит взгляд на Хвана и встает с лавочки. — Я хотел попросить прощение за то, что произошло с твоим другом, — размеренно говорит Ли, а Хенджин вскидывает брови. Извинения ему точно от них не нужны. Он уже собирается развернуться и уйти, но Минхо продолжает. — Ему досталось только из-за меня. У нас с Чаном есть свои недопонимания, и Хан Джисон стал их свидетелем. Мне жаль, что так вышло. — И что с того, что тебе жаль? — огрызается Хенджин. Его тошнит от отрепетированной речи Минхо, который может и правда чувствует себя виноватым, но какая от этого польза? Он замечает на лице Ли замешательство, а Чанбин хмурится. Хван никого не заставлял с собой говорить, но раз они начали, то ему есть, что ответить. — Да, возможно, Джисон и сам виноват, но он не заслужил быть избитым. Посмотри на себя, — Хван уже не сдерживается, потому что обида за Хана говорит за него сама. — Разборки были у тебя, Минхо, а не у Джисона. А кто теперь лежит с травмами в медкабинете? Ты? Не думаю. — Он же извинился, хотя даже ничего не сделал, — говорит Чанбин, внезапно заслонивший Ли, который все еще старается сохранять спокойствие на своем лице, но уже кусает нижнюю губу от напряжения. Хенджин понимает, что ему тоже есть, что сказать, но как же. Терять образ отличника и хорошего мальчика нельзя, а о связях с Чаном распространяться, наверное, тоже не хочется. Хван переводит взгляд на Со, на которого даже смотреть не хочется. — Может, твой Минхо ничего и не сделал, потому что просто не может, — начинает Хенджин, усмехаясь и скрещивая руки на груди. Чанбин напрягается. — Но ты-то можешь. Так сложно сказать своей маме о беспределе, который творит Чан в стенах ее школы? Сколько это будет продолжаться? Пока он кого-то не убьет? Возможно, Хенджин бы пожалел о том, что сказал, но не сейчас. Хван не знает, когда у него еще появится шанс высказать все, что думает, этой свите школы, которая состоит из Чанбина и его приспешников. Вокруг него внезапно несколько лет назад собрались все, кто отличаются не только своими умственными способностями, но и умением держать лицо. Заучки-ботаны своими холодностью и равнодушием порой внушали такой же страх, как и сам Чан. Хенджин в их дела никогда не вмешивался, Джисон старается тоже, потому что слухи ходят разные и далеко не самые приятные. Главные отличники школы считаются неприкосновенными, теми, кого лучше не обсуждать лишний раз и теми, в чьи дела лучше не лезть. Даже Хан до них не докапывался до определенного момента. В итоге сам и получил, хоть и от Чана. Может, хоть сейчас примет это за знак свыше и оставит свои попытки тягаться с теми, с кем просто нельзя. Возможно, Хван бы побоялся, что Со может наплести про него что-то администрации школы, но не сейчас. Ему все равно, если Чанбин начнет пугать его, как делает это с другими, которые мешали ему или просто оказывались в ненужном времени и ненужном месте. Хенджин, если придется, наживет себе проблем со всей школой, чтобы защитить Джисона. Он не собирается оставаться равнодушным, даже если все вокруг закроют глаза на происходящее. — Ты ничего не знаешь, Хван Хенджин. И твой друг тоже, — говорит Чанбин, подходя ближе, почти вплотную, но внезапно останавливается, задевая парня плечом. — Порой лучше жить в неведении, чем лезть туда, откуда потом не выберешься, — продолжает Со, даже не смотря на Хенджина, у которого почему-то холодок по телу от такого размеренного голоса Чанбина. Он продолжает держаться. — Из-за этого теперь-, — начинает Хван, но его перебивают. — Чан вас больше не тронет, если вы к нему не полезете, — произносит Чанбин, а Хенджин почему-то в это слабо верит. — И передай Джисону, что любопытство до добра не доводит. Хотя я думаю, что он уже убедился в этом. Со уходит словно его здесь и не было. Хван даже не слышит его шагов, а лучше бы он и правда здесь не появлялся. Стереть бы этот тупой разговор навсегда и осадок после него тоже. Верить, что Чан отстанет от Хана очень хочется, но надеяться на слово Чанбина нельзя, особенно учитывая, что Минхо, как Хенджин понял, он защитить не может. Сам Ли медленно поднимает рюкзак с пола и идет за Со. — Передай Джисону, чтобы поправлялся, — тихо говорит Минхо, останавливаясь буквально на секунду, но потом снова продолжая свой путь. А Хван просто надеется, что тот больше ничего не скажет и действительно уйдет. Так и происходит. Дверь в коридоре хлопает, а Хенджин сразу же хватается за голову и массирует виски. На оставшийся урок он решает не идти. Про драку, наверное, уже знает вся школа, поэтому все побегут с расспросами именно к Хвану, чего очень не хочется. На душе и без этого как-то гадко. Мимо охранников он проносится быстро, держа в голове мысль о том, что ему нужно стрельнуть сигарету у кого-нибудь на остановке. Сегодня он поедет на автобусе. Джисон звонит ближе к восьми вечера. Родители решили оставить его до конца недели дома, а сам он сказал им, что просто подрался, чтобы не было паники. Хенджину он рассказывает все как есть. Ему хочется ругать друга за свою неосторожность и глупость, но Хван просто берет с Джисона слово, что тот больше к Чану с Минхо и Чанбином не полезет. Тот смеется, говорит, что конечно, я же не глупый. Сам Хенджин разговор с Со пересказывает не в подробностях, просто уверяет Хана, что Бан против них ничего не имеет. Пока что. — А Минхо вообще живой? — интересуется Джисон, а Хван фыркает в трубку, укутываясь в плед. За себя бы лучше переживал. — Конечно, даже поправляться тебе пожелал, — без особой радости произносит Хенджин. Может, Ли и правда был искренним, но Хвана не впечатлило. — Понятно, — коротко отвечает Хан, а у Хенджина даже нет сил его подначивать. Хочется немного отвлечься от произошедшего сегодня. Они болтают еще полчаса. За это время Джисон успевает дать Хвану задания, которые состоят в том, чтобы узнать какую-то информацию для него, а Хенджин уже радуется, что она касается каких-то обычных учеников. Хан совсем не в восторге от того, что пропускает школу, но попадаться Чану пока лучше не надо. Мало ли, что выкинет. Также Джисон успевает рассказать Хенджину про то, что услышал на курилке о парне в маске. Про краску Хван даже и не подумал. Сам же пару раз пшикал из баллончика себе на джинсовку и руки, что даже оттереть не мог. Хенджин, конечно, не собирается специально пачкать незнакомца в краске, но впредь будет более внимательным. Может, и получится разузнать, кто это, без особых усилий. Как только Хван заканчивает разговор с Джисоном, он переводит взгляд в окно. Капли дождя нещадно стучат по окну, а значит пойти на рельсы сейчас не получится. Хенджин открывает галерею и разглядывает сделанную фотографию с граффити. Еще Хан упомянул, что ему стоит сходить в класс к художникам, но Хенджин не уверен, что от этого будет хоть какой-то толк. Но в принципе пока Джисона не будет в школе можно и проверить. Хван не думает, что ему есть, что терять, но активизировать масштабные поиски он пока не планирует. Ему бы узнать про этого незнакомца побольше, а потом уже решать. Может, и знать, кто это, совсем не обязательно. Так ведь? Хенджин укутывается в одеяло, понимая, что совсем забыл про домашку. Делать ее не хочется, а мысли о скором занятии с репетитором его тоже не радуют. От мамы несколько непрочитанных сообщений с возмущениями о прогулах и плохой оценки за контрольную, но Хван только блокирует телефон. Сил отвечать у него совершенно нет, да и думать о том, что будет завтра тоже. Такие дни, как сегодняшние, Хенджин не любит. Радуется, что хоть Джисон более-менее в порядке. Без него в школе будет совсем скучно, поэтому Хван надеется, что он скорее поправится. Парень позволяет себе на несколько минут прикрыть глаза и отдохнуть. В итоге Хенджин засыпает через пару минут прямо в одежде, даже не замечая, что дождь закончился. Ему снятся яркий рассвет, запах леса, знакомые вагоны, которые полностью изрисованы краской. И еще голос, зовущий Хвана по имени, какой-то знакомый, путается в волосах и раздается почти над самым ухом. Хенджину отчаянно хочется найти человека, который зовет его, но в момент все, что его окружает, растворяется в солнечных лучах и окрашивается в черный цвет. Где-то под кроватью в пыльном рюкзаке валяются купленные заранее энергетик и несколько шоколадных батончиков, а на стуле около стола висят уже приготовленные куртка и зонт. Сходить на рельсы у Хенджина сегодня точно не получится.