первообразная

Джисон тянется за бинтами, которые мама почему-то всегда перекладывает на верхнюю полку шкафа в ванной, и проверяет наличие мази в боковом кармане домашних штанов, хотя точно помнит, как несколько минут назад взял ее из холодильника. Делать перевязки Хану порекомендовала еще медсестра в тот самый злополучный день, когда любопытство сыграло с ним злую штуку. Устремляя взгляд в зеркало, Джисон морщится. Как можно было положиться на удачу, когда тебе никогда не везет. Особенно, когда дело касалось Чана и его разборок. Хан со всей дури хлопает дверью шкафчика, ощущая сильную боль, которая пронзает его руку от резкого движения, и ругается в голос. Родители сказали Джисону, что в понедельник он безоговорочно выходит в школу. В этот момент хотелось напомнить им о деньгах, которые они взяли за избиение собственного сына без даже малейшего отвращения. А вот Хану мерзко, поэтому он даже копейки не возьмет из того, что им передала директриса. Не то, чтобы ему кто-то предлагал эти деньги — родители уверены, что это их плата за заботу о Джисоне, который еще вчера даже с кровати встать не мог. Хан в очередной раз бросает взгляд на свое отражение. Хорошо, что хоть ходить теперь может. Скандалы матери о том, что ей приходится брать отгулы, чтобы сидеть с Джисоном, парень больше не выдержал бы. Отец вообще никак не отреагировал на то, в каком состоянии Хана привез брат. Лишь оглядел его с тем же презрением, что и обычно. Джисон выходит из ванной, благодаря бога, что у отца началась вахта, и он его еще не скоро увидит, а брат с того дня домой не возвращался. Хан заходит в свою комнату с противными желтыми обоями, которые выбирала мама, и решает устроить перекур. Он бросает на кровать бинт с мазью и выходит на балкон, нащупывая по памяти сигареты, спрятанные под подоконником. Редко бывает такое, что Джисон может спокойно покурить днем, особенно когда его родители категорически против сигарет, поэтому он наслаждается последним рабочим днем. Как ему выживать выходные с отсутствием возможности выйти на улицу, Хан пока не представляет. Сегодня совсем не жарко, душа так и просится наружу. Щелчок зажигалки, затяжка. Первая сигарета за день всегда радовала и доставляла необъяснимое удовольствие Джисону. Он вылез из кровати всего пару часов назад, успев только позавтракать тем, что оставила ему мама. День его начался с переписки с Хенджином, который почему-то, когда была возможность зависнуть без родителей, решает прийти завтра. Нет, Хан прекрасно понимает, что у него там пацан в маске на рельсах и все такое, но его лучшего друга вообще-то избили. И он вообще-то хочет пообщаться. Привыкший к постоянной трепне, Джисон чахнет в четырех стенах. Общаться с семьей нет никакого желания, переписки с пожеланиями скорее поправляться уже раздражают, заставляя чувствовать себя немощным. Нет, так и есть, конечно же, но забыть драку с Чаном (ну как драку) хочется очень сильно. Однако Хан не уверен, что парень просто так его отпустит с миром. Джисону все-таки удается убедить себя верить в лучшее и к Бану больше не лезть. Как бы его не терзало любопытство узнать, в чем Чан замешан, кроме покровительства директрисы, Хан решает умыть руки. Одного этого факта и синяков по всему телу хватает, чтобы навсегда забыть о том, кто такой Бан. Джисон ухмыляется сам себе, туша сигарету, тут же слыша звонок в дверь. Никто из семьи Хан никогда не пользуется этим отвратительным звонком, поэтому Джисона это настораживает. Он бросает взгляд на часы. Мама должна прийти еще нескоро, а Хенджин сто процентов бы предупредил. Хан хмурится, когда подходит к двери, и в очередной раз проклинает отца, который никак не может сделать глазок. Звонок повторяется, а последняя надежда Джисона, что нежданный гость уйдет, его покидает. Хан открывает дверь, уже готовый сказать, что ничего ему ни от кого не нужно, а родителей дома вообще нет, но его брови тут же лезут на лоб от удивления. — Джисон, привет. Прости, что без предупреждения, — Минхо выглядит запыхавшимся, его рыжая челка спуталась, а школьный пиджак помялся. Он что шел сюда прямо из школы? Хан оставляет дверь приоткрытой, не распахивая ее до конца, непонимающе смотря на Ли, ожидая объяснения причины, по которой он сюда пришел. Как он узнал его адрес? — Я Ли Минхо, если ты забыл. Учусь в параллельном классе. — Я помню, — кивает Джисон, хмурясь и оглядывая Ли еще раз. Минхо хлопает глазами и тоже выжидающе смотрит на Хана. Они молчат секунд десять, пока Джисон не начинает злиться. — Зачем пришел? — А, да. Прости, — Ли одергивает себя и лезет в рюкзак. Через мгновение у него в руках появляется пакет с непонятным содержимым. Хан смотрит на пакет, потом на Минхо, а затем снова на пакет. — Я хотел извиниться за то, что произошло. Ты совсем не виноват. Мне жаль, что так вышло, — поджимает губы Ли, а Джисон снова хмурится. Этот парень действительно считает нужным приносить свои извинения за поведение Чана? Хан чувствует себя неловко, понимает же, что Минхо здесь совсем не виноват. — Я хотел отдать этот пакет твоему другу, Хенджину, но он отказался его брать, поэтому мне пришлось прийти самому. — В смысле? Чего? Отказался? — Джисон чуть ли не давится воздухом. — Он сказал, что если я хочу извиниться, то должен сделать это сам. Дал мне адрес и код от подъезда, — пожимает плечами Ли, а Хан обещает себе устроить Хвану завтра сюрприз. Как Хенджин вообще до такого додумался? — Еще раз хочу извиниться, если заставил тебя чувствовать себя некомфортно, потому что пришел без предупреждения. Я думал отдать тебе это в школе, но, — Минхо мнется, опуская взгляд. — Возможно, что это будет проблематично. Если ты понимаешь, о чем. Джисон прекрасно понимает, о чем Ли говорит. Точнее, о ком. Хан уверен, что такие стычки у Бана с Минхо не впервые, а парень просто застал одну из них. Чан буквально стал бить Ли за то, что тот забыл тетрадку с домашним заданием. Странно, что Чанбин ничего с этим не делает. А может там все настолько запутанно и сложно, что даже Со помочь другу не может. Джисону внезапно становится очень неловко, а мыслей о том, как Чан может прессовать Ли, который сейчас уже несколько раз извинился за то, что пришел к Хану, слишком много. Он открывает дверь нараспашку, рассматривая пакет и думая о том, что ему сейчас сказать Минхо. Джисон еще раз оглядывает Ли, смотрит на часы на тумбочке в коридоре и делает глубокий вдох, надеясь, что он не пожалеет о содеянном. — Можешь зайти, если хочешь, — Джисон пытается казаться как можно более непринужденным, потому что они с Минхо вообще-то совсем не знакомы, они совсем из разных компаний, да и дома у Хана полный бардак. Предложение действительно странное. — У меня все равно никого нет. — Если ты не против, — у Ли на лице появляется самая любезная улыбка, которую Джисон только видел. Общается ли он с Ханом так только из вежливости или он всегда такой остается загадкой. Из Джисона вообще хороший психолог, но шайка Чанбина славится своим притворством и двуличием, которое порой настолько правдоподобное, что вранье разглядеть трудно. Но Минхо все-таки пришел с извинениями, поэтому Хан будет думать, что большая часть эмоций Ли искренняя. Джисон про Минхо знает не много, но достаточно, чтобы сложить о нем общее впечатление. Сын одного из самых влиятельных людей города, наследник какой-то там крутой компании, ученик с прекрасной успеваемостью, просто идеальный человек по мнению каждого в школе. Выглаженная рубашка, постоянная компания Чанбина и других популярных отличников, которых иногда даже называют будущим города. Казалось, что Минхо знают даже больше людей, чем Со, настолько он привлекает к себе внимание, когда проходит по школьным коридорам. Однако завистников у парня достаточно, Джисон всякого наслышался на курилке про членов «свиты», особенно про Ли. Верить всему, конечно, Хан никогда не собирался. Скандалы, в которые попадал Минхо, никогда не были им спровоцированы, а что самое интересное — он никогда не реагирует на какие-то подколы в его сторону. Все обзывательства и слухи Минхо игнорирует, а когда ему про них говорят прямо в лицо, то он просто отвечает, что не понимает, о чем они, и вежливо улыбается. Учителя Ли за эту приторную, по мнению Джисона, манерность обожают, а почти все ученики восхищаются тем, насколько парень очаровательный. Хан не мог поспорить, что во взгляде Минхо есть что-то, что не дает быть с ним грубым. Скорее даже наоборот. С Ли хочется быть таким же вежливым, какой он с тобой. Может, именно поэтому к нему так тянутся люди. Однако Чан по своей любимой привычке всегда идет против правил. С Минхо он груб при любых обстоятельствах. Джисон помнит многие разы, когда слышал про отношение Бана к парню. И про их отношения тоже слышал многое. Хан смотрит на Ли, который медленно идет по короткому коридору в сторону кухни, который внезапно кажется бесконечным. Никто точно не знает, встречались ли Чан и Минхо на самом деле, потому что официальных доказательств нет. Джисон лишь в курсе, что до десятого класса их часто видели вместе, а потом началось то, что продолжается до сих пор. Хоть Хан и редко слышит что-то про них, но уверен, что случай в раздевалке не единичный. Неужели Чан мстит Минхо за расставание? Яркий свет с кухни слепит глаза, а голова начинает болеть от застрявших в ней напрочь мыслях обо всем этом. Хан заставляет себя поверить, что это не его дело, и тут же усмехается. Слишком лицемерно для человека, знающего почти все про всех в школе и готов продать неподтвержденный слух, который может стоить человеку всей его школьной репутации, за сигарету. Слишком. Джисон ставит чайник, пытаясь подобрать тему, на которую можно поговорить с Ли. С одной стороны, Хан же хотел себе собеседника, чтобы потрещать хоть о чем-то, а с другой, ему уж как-то совсем неловко. Минхо сидит за маленьким кухонным столиком, осматриваясь по сторонам, и складывает пальцы в замок. Так странно Ли смотрится в квартире Хана, что парень не очень уверен в реальности происходящего. К себе домой Джисон действительно зовет редко, тем более тех, с кем он совсем не общается и вряд ли будет в будущем. Мысль говорить об учебе приходит к Хану, когда щелкает чайник, а сам он понимает, что они больше пяти минут провели в тишине. Джисон настолько утонул в своих мыслях, что совершенно не обратил внимание на Ли, который уже губу искусал от неловкости. Хан берет чашки и кидает туда единственные чайные пакетики, которые у них есть, заливая кипятком. Последняя пачка с песочным печеньем и сахар тут же отправляются на стол, а Джисон садится напротив Минхо. — Ты куришь? — внезапно спрашивает Ли, когда кладет себе в чашку сахар, а парень хмурится. Он принюхивается и понимает, что попал. — Я не имею ничего против, просто- — Блять, — Джисон вскакивает со стула, понимая, что забыл закрыть балкон. Последний раз, когда Хана спалили с сигаретами, отец взял в руки ремень. Джисон понимает, что в его возрасте курить плохо, но бросать и повторять историю не собирается. Он закрывает балкон и достает духи, которые купил за гроши на рынке как раз для таких ситуаций. Хан опрыскивает всю комнату, коридор и немного кухню, благодаря Бога, что двери в другие комнаты были закрыты. Минхо с интересом наблюдает за махинациями Джисона, попивая чай. На всякий случай Хан открывает окно на кухне и плюхается на стул, громко вздыхая. Остается молиться, чтобы все выветрилось к приходу матери. Она точно расскажет отцу, если заподозрит неладное. — Как твое здоровье? — снова спрашивает Минхо, в очередной раз вытягивая Джисона из своих мыслей. Обычно Хан отвечает людям, не задумываясь, все, что придет ему в голову, но сейчас какое-то предчувствие заставляет его насторожиться. — Я, если честно, удивился, что ты сам открыл мне дверь. Обычно те, кто пострадали от Чана, очень долго- — Все нормально, — перебивает, сам не зная почему, Минхо Джисон. То ли у Хана уже совсем сдают нервы, то ли у него все-таки сотрясение мозга. Ли кивает и отпивает чай. Джисон чувствует себя еще хуже и заставляет себя успокоиться. — Медсестра выписала мне мазь и сказала делать перевязки. Думаю, мне просто повезло, что мне так быстро стало легче. — Это замечательно, — с улыбкой говорит Минхо, а Хан натянуто улыбается в ответ. — А ты как? — внезапно спрашивает Джисон, замечая удивление на лице Ли. — Я? В полном порядке, — отставляет пустую чашку Минхо и пожимает плечами. — Мне совсем не досталось. Так что, все хорошо. Хан не особо в это верит, потому что помнит, что и как делал Чан тогда с Ли, но раз парень считает, что все в порядке, то он лезть не будет. Сам не понимает, как высидеть в понедельник семь уроков, если даже полчаса за столом дома уже заставляют все тело ныть от адской боли, а говорит, что все нормально. Джисону бы еще недельку поваляться и подлечиться, но ничего не поделаешь. Да и дома сидеть особо не хочется. Внезапно Хан чувствует резкую боль в ребрах и вспоминает, что он не сделал себе перевязки. Отлично, кажется, что ему никогда не станет легче. — Ну, отлично, — говорит Хан спустя какое-то время и встает со стула. Чай допит, печенья почти не осталось, а неловкость зашкаливает и не уменьшается совсем. — Мне нужно перевязки сделать, да и мама скоро придет. — О, я тебе помогу. Я ходил на курсы медицины в школе, — Минхо тоже встает и вновь одаривает Джисона той улыбкой, от которой у Хана уже какой-то холодок по спине проходится. До такого она ему кажется неестественной. Парень все же хмурится, потому что понимает, что сам он нормально ничего не сделает, а раз Ли предлагает, то почему бы и нет. Джисон кивает. — Отлично. — Только-, — начинает Хан, надеясь, что это не причина задержаться, но Минхо тут же его обрывает. — Не переживай, я все быстро сделаю и потом сразу уйду, если ты об этом, — говорит Ли, продолжая улыбаться, а Джисону как-то стыдно становится, что он человека, который извиниться пришел да и еще помочь ему хочет, из дома выгоняет. Просто Хан отлично знает, как мама реагирует, когда кто-то приходит к ним без ее ведома, кроме Хенджина. Нервы, которые он может потратить при очередном скандале, дороже, чем взаимоотношения с человеком, с которым его ничего не связывает. В комнате Джисон до сих пор чувствует запах сигарет и молится, чтобы мама сегодня к нему просто не заходила. Мягкий свет садящегося солнца заполняет помещение. Хан никогда не любил, как его комната выглядит на закате. Он садится на кровать, пока Минхо мельком оглядывает комнату и тянется за необходимым. Джисон вообще в первый раз услышал про какие-то курсы в их школе, но может он просто не интересовался. Парень не удивится, если Ли окончил каждый из них. Еще и на отлично. Джисону всегда было интересно, что в голове у отличников. Он никогда не корит себя за плохие оценки, да и смысла учиться идеально вообще не видит. Хан пытается вспомнить, когда в последний раз делал домашнее задание и в голову приходит только какое-то обязательное сочинение на первой школьной неделе. Может, ему пора уже стать серьезным, посмотреть на этих отличников и хоть чему-то научиться. Все-таки скоро экзамены. — Снимешь футболку? — уточняет Минхо, а Джисон понимает, что опять выпадает из реальности. Хан стискивает с себя майку, рассматривая ребра и живот, почти полностью покрытые синяками, и слышит тяжелый вздох Ли. — Мне правда жаль. — Все в порядке, — отмахивается Хан и протягивает Минхо ладонь. Тот отрывает взгляд от гематом на его теле и передает мазь, продолжая стоять с поникшим лицом. Джисону бы хотелось сказать, что бывало и хуже, но нет, не бывало. С Ханом вообще никогда не происходило такого, поэтому он решает промолчать. Джисон покрывает мазью те места, до которых может дотянуться, а потом отдает ее Минхо. Тот аккуратно садится на кровать, а Хан поворачивается к нему спиной. Он рассматривал через зеркало, что там творится, и удивился, что ему не сломали позвоночник. Ли ничего не говорит, лишь в тишине наносит мазь с такой аккуратностью, что Джисон едва чувствует его касания. У Минхо пальцы холодные, они невесомо проходятся по коже, практически не причиняя боли, а Хан может согласиться, что курсы по медицине не прошли впустую. Джисон бросает взгляд на зеркало на дверце шкафа, рассматривая сосредоточенное лицо Ли, который практически не дышит и не моргает. Кажется, что даже мама с меньшей аккуратностью делала ему перевязки. — Не больно? — спрашивает Минхо, а Джисон тут же мотает головой. Ли встает с кровати и берет бинты. — Поднимись. Минхо делает все просто идеально, а Хан уже не удивляется. Ему, наверное, медсестра и то хуже сделала эти тупые перевязки. Появляется какое-то странное смущение после того, как Джисон понимает, что на самом-то деле подпустил Ли очень близко. А после ему уже хочется провалиться сквозь землю, потому что они же незнакомы, чем Хан вообще думал, когда согласился. Джисон чувствует, что у него краснеют щеки, поэтому как только Минхо заканчивает, то он тут же надевает футболку. Кажется, что Хан все усложняет, потому что Ли вновь улыбается, словно это обычное дело. — Ну все. Я пойду тогда, — встает с кровати Минхо, а Джисон тут же поднимается за ним, кивая. — Да, конечно. Спасибо большое, — пытается улыбнуться Хан, тут же получая улыбку от парня в ответ. Когда Джисон закрывает за Ли дверь, то ему хочется провалиться сквозь землю. Хан совершенно не тот, кого легко смутить общением с малознакомым человеком, он, вообще-то, делает это каждый школьный день. Объяснить, почему Минхо вызывает у него нервозность, он не может. Возможно, потому что Ли какой-то не такой. Или это Джисону просто пора сходить к врачу и провериться. Однако отрицать то, что Минхо действительно странный, нельзя. Взять те же его улыбки. Никто так не делает, никто не улыбается такое количество раз человеку, с которым даже не знаком. Хан от злости на себя и непонимания действий Минхо пинает дверь. Джисон успокаивает себя тем, что общаться с Ли ему все равно не придется и этот день можно вообще выкинуть из головы. Вероятность, что они пересекутся в школе, слишком мала. Особенно, когда там Чан. Когда Джисон вымывает всю посуду, которая осталась еще с утра, он возвращается в свою комнату и замечает пакет. Тот самый пакет, с которым Минхо пришел к нему домой и который не захотел передать Хенджин. Хан смотрит на него с недоверием. Кто знает, что там может быть? Джисон мешкает, но в конце концов убеждает себя, что все равно однажды придется посмотреть, что в пакете, так что тянуть бесполезно. Хан протягивает к нему руки и ощупывает, понимая, что там лежит что-то мягкое. Через несколько секунд Джисон достает оттуда черную толстовку, похожую на одну из тех, которые он так любит таскать в школу вместо формы. Был ли выбор подарка случайным или Минхо все же обращал внимание на Хана и на то, что он носит, раньше, парень не знает. На дне он также находит записку с надписью «Поправляйся и не вздумай возвращать». Хан вздыхает, с недоверием осматривая толстовку, и кладет вещь обратно в пакет, пряча его в шкаф. Джисон чувствует себя обязанным. Перед ним приходит извиняться невинный человек, дарит толстовку и помогает поменять повязки. Либо Минхо делал это бескорыстно, либо специально, чтобы заставить Хана чувствовать себя вот так. Джисон ложится на кровать, чувствуя ожоги на тех местах кожи, которых касался Минхо. Полный бред. Словно все внутри перевернулось от чужого визита за какой-то долбанный час. Хану хочется ударить себя по лбу. Хенджин его однозначно засмеет: и за его замедленную реакцию, и за подачки от компашки, которую они оба не любят. Если бы Хван пришел сам, то ничего бы так не терзало неконтролируемое любопытство парня. Джисон ненавидит неразгаданные тайны, ненавидит, когда есть то, что он не понимает, но так хочет расставить по полочкам. Хочется собрать Минхо, как кубик-рубик, рассмотреть под лупой все, что он так старательно прячет, но Хан понимает, насколько это неправильно, понимает, что Ли улыбку с губ не просто так не стирает, а узнать причину ему не по силам. Минхо, Чанбин, вся их компания — те люди, до которых таким, как Джисон, не добраться без падений. Именно поэтому он обещает себе больше к нему не подходить. Что-то в душе подсказывает, что в противном случае Джисон пострадает еще больше, чем от желания узнать, что скрывает Чан. И ничему из этого уж точно мазь и бинты не помогут. — Ты сейчас серьезно? — у Хенджина лицо полное недоверия, нахмуренные брови и лохматые волосы. В выходные Хван всегда выглядит как-то иначе. Наверное, потому что высыпается. Джисон нервно вздыхает. Ему вот нормально поспать после вчерашнего не удалось. — Нет, я прикалываюсь. Да и вообще, Минхо пришел не потому, что ты дал ему мой адрес и даже, господи, код от подъезда, я его сам поймал на улице, чтобы к себе затащить. Прости, что сразу не сказал, — огрызается Хан, ощущая, что он еле держится, чтобы не высказать Хенджину что-то еще, но по виноватому взгляду друга он понимает, что тот все-таки сожалеет. — Почему ты просто не взял пакет? Ты же все равно собирался прийти ко мне сегодня. Джисон ненавидит ссоры. Он знает, что Хенджин тоже, но порой совсем не может себя остановить. Особенно в последнее время, когда происходит слишком много всего. Хан до сих пор помнит, как они впервые подрались в девятом классе, когда он резко высказался о девушке Хвана, сформулировал свое мнение в слишком грубой форме. Парни тогда не разговаривали две недели, пока Хенджин не расстался с ней. Джисон помнит, как чувствовал себя, когда по привычке хотел подойти к Хвану после уроков, поговорить, но одергивал себя, думая, что они больше никогда не помирятся. Вообще, так бы и было, если бы Хенджин не извинился перед ним первый. Хан всегда корит себя за неумение говорить «прости», слишком сложно ему дается этот шаг. Именно поэтому он старается себя сдерживать, не говорить Хвану все, что он думает, чтобы не довести до скандала. Как ни крути, для Джисона Хенджин остается самым близким человеком на этой планете и потерять его он точно не может. — Я не думал, что Минхо на полном серьезе придет к тебе домой. Решил, что если скажу адрес, то он сдуется и отстанет от тебя. От нас, — последние слова он выделяет и смотрит на Джисона нечитаемым взглядом, от которого тому становится не по себе. Слишком редко в комнате Хана происходят такие серьезные разговоры. — Чанбин сказал, что все уладил с Чаном и что он тебя больше не тронет, но ты знаешь, что если Бану приспичит, то он и живого места от тебя не оставит. — Прекрасно знаю, — говорит Джисон, ложась на кровать и прикрывая глаза. Возвращаться в школу теперь совсем не хочется. Хан уверяет себя, что нужно пережить только первый день. Парень обдумывает слова друга, тут же замечая несостыковки. — А Минхо здесь причем? И как ты с ним связан? — Потому что Минхо, Чанбин, его мамаша-директриса — им плевать на тебя и на меня, — теперь злится уже Хенджин, не сводя глаз с Джисона, который резко напрягается. — Просто подумай обо всем еще раз. Меня вызывают к директрисе, говорят, чтобы я взял всю вину Чана на себя- — Ты взял чего? — Хан давится воздухом. Нет, об этом он не знал. — Они, блять, решили, что это будет логично. Друзья же ссорятся. Вот я в порыве злости и избил тебя до полусмерти, — фыркает Хван, а Джисон пытается осознать сказанное парнем. Чана действительно настолько прикрывают? — А все это ради денег семьи Чана, которая спонсирует школу. Мне придется уверять его предков, что их сыночек не виноват. Какой-то киношный бред, но только это реальная жизнь. — Я не знал об этом, — бормочет Хан, впиваясь взглядом в потолок. В голову не лезет ни одна стоящая мысль. Он всегда знал, что их школа — это ужасное место, но не до такой же степени. — А мне сказали, что знал. И что именно за это твои родители и взяли деньги, — говорит Хенджин. Теперь Джисону интересно, знают ли об этом его мама с папой или их тоже не поставили в известность, в чем он сомневается. — Ну и сама суть. Есть мысли по поводу того, кто рассказал директрисе на кого лучше свалить вину Чана? У тебя знакомых завались, но почему-то выбрали именно меня. — Хочешь сказать, что это Чанбин? — приподнимается на локтях Хан, а Хенджин ему кивает. — Он сразу понял, что я идеальный вариант. Увидел, как я за тебя переживаю и все понял. Я уверен, что если бы отказался брать вину, то меня бы начали шантажировать. И, скорее всего, не только моей учебой в школе и репутацией, — поджимает губы Хван. — Но и чем-то, связанным с тобой. — Я не могу понять, ты либо придумал все это, либо стал слишком умным, — у Джисона начинает болеть голова от такого потока мыслей. Сказанное Хенджин логично, даже слишком. Хан не сомневается, что Чанбин способен на такое. Он же Стукач. — Я просто не хочу, чтобы это повторилось, — говорит Хван, пересаживаясь на крутящийся стул у стола и складывая руки в замок. — Понятно, что с Чаном ничего не сделаешь, но от Чанбина и его компании нужно держаться подальше. — А Минхо, получается, пришел не извиниться за то, что мне попало из-за него, а для того, чтобы я более лояльно относился к нему и Чанбину, думая, что они хорошие? — спрашивает Джисон, не особо веря своим словам. Хотя, может ему просто хочется думать, что Ли пришел чисто из добрых побуждений. — Бинго, — хлопает в ладоши Хенджин, а у Хана что-то екает в груди. Не снова осознавать, что люди бывают такими лживыми. Вот только в голове всплывают кадры, когда Чан бил Минхо, и все почему-то все равно переворачивается. — Все эти люди равнодушны. И верить им не нужно. Джисон, сам же знаешь, на что некоторые готовы пойти ради себя самих. — Знаю, — вздыхает Хан и ложится обратно. Слишком многое придется обдумать сегодняшней ночью. Джисон прощается со своим спокойным сном. — Ладно, просто забей и не обращай на этих ботанов внимание. И от Чана держись подальше, — Хенджин подъезжает к нему на стуле, а у Хана даже не хватает сил высказать ему в очередной раз, что от колесиков остаются следы на полу. Хван внимательно смотрит на друга и тут же меняется в лице. — Кстати, а что было в пакете? Ты взял его? — Да, там толстовка, — говорит Джисон, уже раздумывая, что с ней сделать — отдать бомжу или сжечь. Носить ее он точно не собирается. Хенджин продолжает выжидающе смотреть на него, пока не получает подушкой по лицу. Хан вздыхает. — А нормально спросить нельзя? В шкафу посмотри. Подушка прилетает в Джисона обратно, а Хенджин тут же оказывается в другом конце комнаты. Он достает из шкафа знакомый пакет и вытаскивает оттуда толстовку, начиная ее рассматривать. Хан ее даже не померил, потому что ходить в ней куда-то все равно не получится, ведь маме объяснить появление кофты будет сложно. Он закрывает глаза, пока Хенджин производит какие-то махинации с толстовкой. Джисона совсем не это сейчас волнует. Он осознает, что из-за него Хвану придется брать на себя чужую вину, говорить с родителями Чана. Все снова сводится к любопытству Хана, от которого теперь страдает не только он, но и его друг. Еще одна причина быть осторожней и не лезть во что-то похожее. — Джисон, ты меня слышишь? — почти в самое ухо кричит ему Хенджин. Хан открывает глаза и смотрит на парня. — Ты же знаешь, сколько эта толстовка стоит? — Нет, — безразлично произносит Джисон и снова закрывает глаза. Чуть позже придумает, что с ней сделать. — Спрячь ее куда-нибудь поглубже. Не хочу, чтобы мама нашла. Оставшийся вечер парни проводят за обсуждением парня в маске с рельсов. Хенджин так увлеченно рассказывает о том, что было вчера, что даже не замечает, что Хан его иногда не слушает. Мыслей слишком много, ведь столько всего странного произошло за последнюю неделю, что все, что так удивляло Джисона раньше, кажется ему чем-то обыденным, даже скучным. Все же Хан обещает другу, что поможет ему с поиском с незнакомца более серьезно. Может, это хоть как-то отвлечет Джисона от последних событий. Только вот вариант пойти с Хенджином сразу отбрасывается, потому что Хван не хочет спугнуть его. Хан решает не спорить и клянется подумать, как можно узнать, кто таится под маской, другим путем. Джисон в своих навыках расследования и связях не сомневается. Хенджину остается только подождать. Незнакомца Хан найдет в ближайшее время. Школа встречает Джисона бесконечными рукопожатиями и объятиями, расспросами про самочувствие и резкой болью в ребрах, которую даже обезболивающие не могут снять. Конечно, все знают, что Хан пострадал от Чана, поэтому сочувствуют еще больше. Парень лишь натягивает улыбку, уверяя, что все хорошо, переключая тему на то, что произошло в те дни, пока он отсутствовал. Пустая болтовня, которая, скорее всего, будет ему полезна (всегда была полезной), заливается в уши Джисона. Пока он перемещается по школьным коридорам, ему стреляют полпачки сигарет и говорят, что без него было скучно. Хан таким речам не особо верит, если же они не звучат из уст Хенджина, потому что он единственный достает его глупыми сообщениями, когда кто-то из них не приходит на учебу. Остальные общаются с ним лишь ради выгоды, а он с ними в принципе тоже. Джисон знает, как расположить к себе практически любого доброжелательного и адекватного человека, а сам готов смириться с любым раздражением, которое у него вызывает та или иная личность. Это качество просто необходимо для той жизни, которую он ведет в школе. На секунду Хан даже задумывается, что бы он делал, если бы внезапно все забыли о его существовании и он превратился бы в самого обычного ученика. Становится не по себе, словно все эти знакомства, которым Джисон не придает особого значения, и правда играют важную роль в его жизни. Бред. Это всего лишь развлечение. Все равно школа заканчивается чуть больше, чем через восемь месяцев. Учителя, как и ожидалось, делают вид, что ничего не произошло, лишь напоминая, что скоро экзамены. Джисону даже думать не хочется об университете, надеясь, что он хоть как-то поступит туда, куда хочет, и наконец-то уедет из этого города. Сейчас его больше волнует проект, потому что из-за него Хенджин весь на нервах. Хван постоянно напоминает про их тему, о которой Джисон ничего не знает и знать не хочет. Не зря же он выбрал людей, которые должны ему за информацию, которую он им предоставил. Все же это удобно — знать все практически обо всех. — Я покурить, — говорит Хан, вставая из-за стола в столовой. Свой любимый перекур он пропускать не намерен. Джисон еще не со всеми успел переговорить. — Я с тобой, — резко произносит Хенджин и подрывается с места, а Хан поднимает бровь. Хван в самых редких случаях ходит с ним на курилку. — Вдруг что. На всякий случай. — В туалет тоже будешь со мной ходить? — кривится Джисон, понимая, что друг о нем хоть и заботится, но терпеть долго такое он не собирается. Они ставят подносы на конвейер и идут в сторону выхода из столовой. — Если понадобится, то да, — фыркает Хван, а парень пихает его в локтем, собираясь произнести речь о том, почему он может справиться сам, пока не сталкивается взглядом с тем самым пятничным нежданным гостем, входящим сейчас в столовую. Минхо, на удивление, сейчас без Чанбина, но Джисон узнает рядом и других отличников. В столовую те обычно ходят на другой перемене, поэтому они с Хваном всегда предпочитали обедать на этой. Ли снова в идеально выглаженной рубашке, с красивыми и, наверное, дорогими запонками на рукавах, с укладкой с открытым лбом, с которой Хан никогда не видел его раньше, хотя и без того понятно, что она ему бы пошла. Минхо со своей самой блаженной улыбкой смотрит на Джисона и машет ему рукой, привлекая к себе внимание половины столовой. Хан хмурится, но кивает парню, вспоминая слова Ли о том, что им лучше не контактировать в школе. Издевается или решил, что этого никто не заметит? Может, кто-то и не обратил внимание на произошедшее, но только не Хенджин. Хан моментально чувствует, как друг напрягается, и тут же хватает его за запястье, быстро уводя из столовой, оставляя Минхо где-то позади. — Это что такое было? — шипит Хван, когда они тут же выходят из здания школы. — Может, если бы мы остались, то этот Ли сел бы с нами за один стол? — Хенджин, в руках себя держи, — Джисона поведение друга уже начинает подбешивать. Обменялись приветствиями и обменялись. Для Хана это привычное действие. И неважно, что это был Ли, с которым они даже никогда не общались до пятницы. — Еще одно слово про Минхо, Чанбина и про все, что ты себе уже начинаешь придумывать, и я сяду с Соен до конца дня. — Ладно, но я тебя предупредил, — говорит Хенджин, скрещивая руки на груди. Хан тяжело вздыхает, доставая пачку сигарет. — Дай мне тоже, пожалуйста. — Нервы? — язвит Джисон и протягивает сигарету другу. — С тобой ими не напасешься, — буркает Хенджин, а Хан щипает его за локоть, отбегая чуть вперед. С Хваном иначе нельзя. Если не разбавить обстановку, то будет слишком поздно. — А зажигалку дашь, умник? — Догони сначала, — подмигивает ему Джисон, устремляясь вперед и слыша недовольные крики Хвана о том, что им уже не пять лет. Он весело смеется, словно это поможет залить осадок, оставшийся после неожиданного приветствия Минхо в столовой. Хан просто убеждает себя относится ко всему этому проще. Да, так он и сделает.