первообразная

Просыпается Джисон от громких криков матери с кухни. Он, еще сонный, переворачивается на бок, чтобы посмотреть, сколько сейчас времени. Еще час до подъема. Мама всегда уходит раньше, но Хан сам редко просыпается из-за этого. Он вслушивается в шум и понимает, что она говорит по телефону. Наверное, с отцом. По телу Джисона пробегается дрожь. Он поглубже укутывается в одеяло и морозит стену взглядом, почти не моргая. Если мама сегодня вечером скажет, что отец приезжает раньше, то он этого не выдержит. Хан не сможет провести неделю каникул с ним дома. Проще будет соврать, что их перенесли или вообще отменили, и шляться где-то в городе. Или остаться у Хенджина. Только вот Джисону кажется, что в последнее время он слишком сильно напрягает друга. У того сейчас не самый простой период в жизни. Хану кажется, что было бы намного проще, если бы он сразу сказал Хвану, кто есть на самом деле парень в маске. Все настолько просто, но сложно одновременно, что Джисон уже начинает задумываться о том, что не прав. Он не может найти объяснение самому логичному ответу на вопрос, который мучает их обоих больше месяца. Хенджин вчера так и не позвонил. Хана это настораживает. Рассказать правду, возможно, придется прямо сегодня. Как все это воспримет друг, Джисон даже не представляет. Он бы не поверил. Скорее всего, сам Хенджин тоже скажет, что все это чушь. Тогда уже действовать придется самому Хану. Для начала стоило бы поговорить с Минхо. Они так и не списывались после его дня рождения. Джисон только поблагодарил его за такси, на что тот ответил, что все нормально. Хан считает, что все совсем не нормально, а намного хуже. Только вот взять, написать и начать разговор, когда он сам не знает, что сказать — бесполезно. До курсов по математике еще есть время. Он что-то придумает. Громкий звук сообщения на телефоне и хлопок двери. Джисон лениво тянется за мобильным, читая сообщение от мамы. Пишет, что задержится. Хан выдыхает. Он надеется, что это единственное, что она хочет ему сегодня сказать. Джисон еще несколько минут ворочается в попытках уснуть и бросает это дело, переводя взгляд на потолок. Совсем немного осталось до конца четверти, что его радует. Хочется посвятить каникулы учебе и подготовке к экзаменам, но больше хочется просто расслабиться. Сделать глубокий вдох перед возвращением в этот сумасшедший ураган, но он не может себе этого позволить. Знания прибавляются, но чертовски медленно. Уверенность в выборе профессии покидает Джисона быстрее. Самое главное для него после конца школы — уехать. Подальше, где бы его никто не нашел. Куда поступать, уже все равно. Сегодня Хан выходит из дома немного раньше. Это позволяет ему спокойно пройтись до школы, хлюпая кроссовками по лужам, напоминая себе в следующий раз брать сменку. Послезавтра сдавать проект, к которому они подготовились основательнее. Хенджин взял большую часть на себя, за что Джисон его благодарит. Он и тему толком не помнит, но свой небольшой отрывок выучил почти наизусть. Облегчение, которое испытываешь только в последние школьные дни, накрывает Хана с головой. Жизнь даже и не кажется такой ужасной, несмотря на многочисленные проблемы и плохую погоду. Забыться — просто, достаточно погрузиться в окружающую тебя обстановку еще сонного города. Джисон позволяет себе это совсем недолго, но чувствует он себя лучше. В школе Хенджин выглядит спокойным. Они не успевают переговорить перед первым уроком, поэтому Хан ловит его сразу же после конца занятия, чтобы все обсудить. То, что Хван не расстроен и не грустный дает надежду, что парень в маске пришел. Но, вероятно, он ничего не рассказал. Тогда бы Хенджин не вел себя так, будто ничего не произошло. Или же Хан сам просто ошибся. Это он не исключает. Хочется до конца надеяться, что его самое глупое предположение выдуманное. Парни пересекают коридор, доходя до его конца, чтобы их не услышали. Хван тупит взгляд в пол. — Ты расскажешь, что вчера произошло? Почему не позвонил? — спрашивает Джисон, потому что он нервничает. И скрывать это не намерен. Хенджин тяжко вздыхает. — Что по итогу получилось? — Он приходил вчера, и мы решили что он раскроется только после каникул. Не спрашивай. Это был долгий разговор, но я рад, что все закончилось хотя бы этим, — проговаривает Хван, теребя конец свитера от тревоги. Джисон хмурится в непонимании. — Еще мы договорились встретиться на бале, который в четверг. Там же все будут в масках. — Символично, — морщится Хан, потому что ему это совсем не нравится. Бред какой-то. — Нет ощущения, что тебя водят за нос? — Есть, — на удивление отвечает Хенджин. Он произносит это спокойным и холодным тоном, разглядывая друга с какой-то немой просьбой о помощи в глазах. — Он сказал, что я не захочу с ним общаться после того, как он признается. Ты тоже думаешь, что это произойдет? — Я не знаю, Хенджин, — Джисон немного удивляется такому вопросу, но все логично. Теперь он практически уверен в личности парня в маске. Тут нельзя сомневаться. — Возможно, он прав. Это зависит только от тебя. — Теперь я и сам начинаю думать, что так все и случится, — горько усмехается Хван. Джисон поджимает губы, потому что не знает, чем помочь. Это же так просто, прямо сейчас взять и сказать, кто скрывается под маской. Хану не хватает сил сделать так, как велит ему совесть. — Хочешь, я пойду с тобой на бал? — спрашивает Джисон, стараясь хоть как-то дать знать другу, что тот не один. Что он Хвана понимает и поддержит при любом исходе событий. — Нет, не нужно, — отрицательно мотает головой Хенджин. — Может, это последний раз, когда я захочу его видеть. Я справлюсь. Хан знает, что парень врет. Что для Хенджина это будет не просто разочарованием, а чем-то большим. Джисон чувствует себя так неправильно, пока позволяет Хвану пройти через все это одному. Напороться даже не на свою ошибку, сделать себе больно своей неосторожностью. Это может стать для Хенджина и уроком, и чем-то, что скажется на нем на долгое время. Хан даже не представляет, как они потом будут ходить по школьным коридорам. Только вот Хван уверяет его, что он точно готов узнать все сам и лично. Джисон лишь смотрит на него, сам не зная, что хочет сказать, и соглашается кротким кивком. Лезть в чужие решения — не по его правилам. Обратиться за помощью к Хану Хенджин может всегда, попросить совет — тоже, но осознать, почему и как — только самостоятельно. Джисону все равно не понять, почему парнем в маске оказался именно этот человек, что побудило его начать все это недоразумение и какого завершения истории незнакомец хотел. Хан не видит никакой логики в том, что завязалось между парнем в маске и Хенджином. Джисон снова ищет не там, где нужно. Решение всегда на поверхности. Кажется, в этот раз все совсем иначе. Четверг выходит суматошным. Последний учебный день, все сдают долги, пытаются успеть то, о чем забыли в течении прошлых двух месяцев. Некоторые уроки проходят лениво, а на других приходится писать контрольные. Хан тупым взглядом рассматривает листок в клетку, который выдала ему учительница, и доску с вопросами. Единственное, чем он занимался последнее время — математика и физика. На другие предметы то ли не хватало времени, то ли у Джисона не было на них сил. Оценки из-за этого его не радуют от слова совсем. Хенджин стал учиться намного лучше. И Хан даже не завидует, ему просто как-то стыдно за себя самого же, но тратить время на предметы, которые не нужны для поступления, он не собирается. Все перемены и свободные уроки Хван повторяет свою часть проекта. Джисон уже наконец-то хочет, чтобы они отстрелялись и забыли об этом до конца ноября. Вся эта нервотрепка с переделыванием презентаций, переписыванием отдельных моментов и волнением добралась и до Хана. Он нервно перелистывает странички с текстом, совершенно ничего не запоминая. Сегодня еще и бал. Осознание того, что именно маскарад, а не какой-либо еще заставляет Джисона горько усмехнуться. Хану вообще не нравится идея, что Хенджин идет один, но непонятно, как его помощь может здесь пригодится. Хван же все решил с незнакомцем. Только вот странное предчувствие, что все закончится плохо, Джисона не отпускает. Он хочет поговорить об этом с Хенджином, но тот и так сегодня особенно напряженный и нервный. Они уже сто раз все обсудили. Поднимать панику лишний раз точно будет лишним. Однако Хан продолжает наматывать круги перед кабинетом, где они на ближайших уроках будут сдавать проект, стараясь успокоиться. Другие девочки, которые с ними в группе, не обращают внимания, уткнувшись в распечатки. Хван вопросительно смотрит на Джисона, спрашивая одним взглядом, что не так. Тревожно. Хан тяжело вздыхает. — Сейчас приду, — сглатывает Джисон и решает сходить умыться в туалет. Хенджин кивает, слабо улыбаясь. Хан пробивается через толпу учеников, кивая знакомым и обмениваясь с ними быстрыми фразами, и заходит в туалет. Никого нет. Он делает глубокий вдох и подходит к раковине, включая воду. Руки непривычно дрожат, Джисон чувствует надвигающуюся панику и умывается холодной водой, стараясь оттереть ее от кожи. Ему трудно отрицать, что ничего не изменилось с последнего приезда отца. Будто бы в Хане поселилось что-то, что в любой момент готово выпрыгнуть наружу и съесть его самого целиком. Это нельзя контролировать, нельзя вырвать и уничтожить. Джисон хоть как-то может справиться с приступами тревоги на людях, но, когда он один, все его опоры рушатся. Остается только самому пытаться успокоиться и прийти в себя. Хан облокачивается руками на раковину и смотрит в зеркало. Шрам над бровью почти незаметный. От остальных ушибов не осталось и следов. Спину Джисон особо не рассматривает, ему сразу становится тошно, но мази Минхо помогают. Страшно осознавать, что Ли в них разбирается и пользуется сам. Хан одергивает себя, разворачиваясь и встречаясь взглядом с Феликсом, стоящим в углу, который зеркало не захватывает. Он стоит, скрестив руки на груди, и наблюдает. Тусклый свет затемняет его холодное выражение лица. Джисон даже не пугается, он настолько в ступоре, что и пошевелиться не может. Блондин подходит ближе и облокачивается на стенку напротив. — Ты так редко бываешь один. Я с понедельника пытаюсь тебя выловить, — произносит Феликс и зевает. Джисон старается держаться. Если покажет, что ему не по себе от Ли, то от него не оставят и косточки. Только вот зачем он нужен Феликсу. Точнее, Чану. Все же нормально. Ничего же не происходило. — Что тебе нужно? — Хан оглядывает Ли с ног до головы. Тот выглядит слишком спокойным, слишком уверенным, слишком наглым. Конечно, его же есть кому защитить. Да и защищать его особо не от кого. В этом и вся проблема, что спасаться нужно от самого Феликса. — Не бойся, ничего плохого не случилось. Я просто решил тебя проведать, — пожимает плечами Ли. Ложь. Она сверкает у Феликса в глазах, когда тот наклоняет голову и прищуривается. — Ты идешь сегодня на бал? — Нет, — четко отвечает Джисон. Такой вопрос его совсем не радует. — А Хенджин? — спрашивает Ли. Хан осторожно, но утвердительно кивает. — А Минхо? — Откуда я должен об этом знать? — Джисон отвечает намного настороженнее, чем ему бы хотелось. От Феликса это не ускользает. Сердце громко стучит в ушах. — Вы с Минхо довольно близки. Об этом многие говорят, но только не с тобой, — Ли отталкивается от стены и подходит к раковине, рассматривая себя в зеркале и поправляя волосы. Он косится на Хана через отражение. — Чан тоже в курсе. — Я не знаю, идет ли Минхо на бал. Это все? — Джисон игнорирует слова про Бана, которые только сейчас и отдаются эхом в голове. Другие могут обсуждать, что хотят. Они — не Чан. Феликс резко разворачивается и подходит к Хану ближе, почти вплотную. — Я не советую тебе общаться с Минхо. Чан за вами наблюдает, и если ему что-то не понравится, то первым пострадаешь ты. А затем уже и сам Ли, — почти шепотом произносит блондин, потому что слышит за дверью шуршание. Джисон замирает. Он не понимает. — Что между ними не так? — решает задать вопрос Хан, потому что достоверной информации мало. Никто не любит говорить о Чане. Дверь открывается, и в туалет заходят несколько парней помладше. При виде Ли они шугаются. Феликс косится на них и тут же переводит взгляд на Джисона. — Об этом тебе нужно спрашивать не у меня, — парень хмыкает, открывая дверь в коридор. — Пошли. Скоро уже звонок. Хан слегка отстает от Феликса, потому что не готов идти с ним рядом. Слова Ли поставили его в ступор. Что не так с Чаном и Минхо? Что имел в виду сам Минхо тогда на своем дне рождения? Почему Бану может что-то не понравиться в их общении? Джисон не знает прямых ответов, даже косвенные кажутся не особо правдивыми. Он чувствует сумасшедшую опасность, под которую он подставляет не только себя, но и Минхо. Только вот тот, наверное, лучше знает, как может отреагировать Чан. Почему же Ли тогда продолжает общаться с ним, помогает с математикой, приглашает на день рождения? Джисон в жизни не поверит, что все это специально, чтобы разозлить Бана. Он до сих пор вспоминает тот случай в раздевалке, который пробирает до дрожи. Хан готов последовать совету Феликса, он не будет скрывать это от Минхо, но тот должен дать ему хоть какие-то объяснения происходящего. Джисон не может просто слепо действовать, игнорируя количество вопросов, мучающих его неделями. — Ты куда идешь? — Хана аккуратно хватают за плечо, он поднимает голову. Хенджин выглядит обеспокоенным. Джисон оглядывается. Он прошел кабинет пару пролетов назад. — Я еле успел тебя догнать. — Задумался, — отвечает парень. Хан взвешивает все за и против. Оставлять в полном неведении друга нельзя. Другое нет смысла рассказывать. Сначала надо обсудить все с Минхо. — Я встретил Феликса. Он спросил, идем ли мы на бал. — Блять. Я надеюсь, они там ничего не задумали, — уже обессилено говорит Хван. Джисон понимает его состояние и одними губами произносит: я тоже. Настолько нет никаких моральных сил переживать. Или же они оба в таком состоянии круглосуточно. — Пошли. Не хочу опаздывать на сдачу проекта. Проект они сдают на отлично. Джисон почти засыпает где-то на середине первого урока, но тут их внезапно вызывают. Рассказывают они блестяще. Мистер Ким слушает с удивлением, но с удовольствием ставит пятерку. Хан видит радость на лице Хенджина, который сутками готовился, поэтому решает, что он и сам счастлив, что они сдали на такую оценку. Он практически ничего не делал, поэтому восхищаться и хвалить себя не намерен. Пока другие продолжают рассказывать, Джисон ищет глазами Чана. Находит его, как и предполагалось, рядом с блондинистой макушкой Феликса. По коже пробегает холодок, даже когда они взглядами не пересекаются. Хану никогда не понять намерений этого парня. Еще Хан замечает Минхо с Чанбином, сидящих почти в самом начале класса. Джисон только и считает минуты до конца урока, чтобы поговорить с Ли, но потом вспоминает, что еще один урок впереди. Поспать оказывается лучшим решением. Все равно ничего полезного не пропустит. Когда все начинают расходиться, Джисон начинает медленно приходить в себя и тут же вспоминает про дополнительные по математике. Пока остальные ученики идут домой, уже предвкушая наступившие каникулы, ему придется сидеть над примерами. Хенджин пихает Хана пару раз, чтобы тот встал с парты, но не выглядит особо радостным. Скорее, напряженным. Сегодня же бал. Неудивительно, что Хван волнуется. Джисона передергивает от мыслей обо всей этой ситуации, а еще и разговор с Феликсом оставил на нем свой след. На каникулы он отправится с чувством неконтролируемой тревоги. Хан лениво провожает Хенджина до раздевалки, они договариваются созвониться вечером, когда друг вернется с бала, чтобы удостовериться, что все хорошо. Джисон от нервов грызет ноготь на большом пальце и несколько раз подряд просит быть осторожнее. Не стал бы Феликс интересоваться, идут ли они на бал, если бы этому не была причина. От этого не по себе. Хенджин клянется быть аккуратнее, а Хан провожает его взглядом за дверь школы. До кабинета математики Джисон специально поднимается медленно. Он понимает, что ему нужно поговорить с Минхо стопроцентно, но захочет ли тот рассказывать обо всем этом. Хан сомневается. Тот порыв на дне рождения мог и правда быть вызван только одним алкоголем. Почему-то вспоминаются и руки Ли на его плечах, жгучий холод и момент, который уже упущен навсегда. Но про Феликса Джисон точно скажет. Хан до сих пор даже представить не может, как над Минхо издевается Чан. Однако то, о чем Джисон в курсе, уже пугает. Он вздыхает, когда поднимается на нужный этаж. Школа пустая, ученики уже разошлись по домам, а Хан понимает, что даже тетрадку для дополнительных забыл. Когда Джисон почти доходит до нужного кабинета, оттуда выходит Минхо с листками в руках. Ли сразу же его замечает и подходит ближе, приветливо улыбаясь. — Могу обрадовать тебя. Нам отменили занятия сегодня, — кивая, произносит Ли и оглядывает Джисона, у которого мысли тормозят от происходящего на минуту точно. Минхо поправляет рыжие, слегка отросшие волосы, и протягивает ему листок. — На этом хорошие новости закончились. У тебя тройка за контрольную. — Хотя бы не два. Спасибо, что забрал, — хмыкает Хан, но тут же становится серьезным. От Ли это не ускользает. Он словно пинцетом каждую эмоцию на лице Джисона вылавливает. Парень вздыхает. — Нам нужно поговорить. — Если ты о том, что было на дне рождения-, — говорит Минхо, но Хан его перебивает. Будто бы не хочет слышать оправдание или отказ. — Не совсем. Сегодня Феликс, — Джисон замирает, когда видит, как меняется выражение лица Ли. Он напрягается и ждет продолжение. — Он спрашивал, идем ли мы с Хенджином на бал. И он спрашивал, идешь ли ты. — Это плохо, — сухо произносит Минхо, хмурясь. Хан не знает, куда себя деть. — Больше ничего не сказал? — Сказал. Про Чана и наше с тобой общение и что ему это может не понравиться, — отвечает Джисон и надеется, что Ли его поймет. Тот и правда осознает, что тот имеет в виду. Минхо искренне удивляется, но кивает. Он отводит почти стеклянный взгляд куда-то в сторону и поджимает губы. — Я не знаю, что между вами произошло, но я сделаю, что нужно, чтобы ты из-за этого не пострадал. — Тут только один вариант, — Ли смотрит на него грустно. Так же, как и тогда в коридоре, выворачивая Джисона наизнанку, отмахиваясь от его руки помощи, потому что все зря. Это ничего не изменит. — Будет лучше, если мы обсудим это не в школе. Можешь прийти сегодня ко мне? Часов в шесть-семь? — Хорошо, — шокировано соглашается Хан, пока Минхо несколько раз кивает сам себе. — Возьми контрольную. Рассмотрим заодно твои ошибки, пока есть время, — говорит Ли, доставая из кармана телефон и что-то в нем набирая. Джисон немного не понимает, при чем здесь контрольная, но утвердительно кивает. — Я скину тебе адрес, если ты вдруг забыл. Минхо с ним быстро прощается и исчезает в бесконечном школьном коридоре, будто бы его здесь и не было. То, как Ли поменялся в лице, когда Джисон упомянул Чана — слишком. Хан неосознанно злится из-за того, что все, что происходит — не нормально. Так не должно быть. Они дети, еще совсем подростки. Почему же именно им приходится переживать такое? Особенно Минхо. Это не такой же единичный случай, какой произошел с Джисоном. Это и правда что-то личное, что заставляет Ли звать парня к себе, чтобы никто вокруг не услышал ничего. По дороге домой Джисон выкуривает две сигареты. Волнение, даже страх циркулируют по его венам, заставляют сердце биться как сумасшедшее. Сколько бы Джисон об этом думал, сколько бы не строил догадки, ему не приходит ни одна идея, как помочь. Он, вероятно, сделает, как ему скажет Минхо. Меньше всего ему хочется, чтобы у Ли были проблемы. До сих пор неясно, почему Феликс решил предупредить Джисона об этом. Хан крутит сережку в ухе и смотрит на сухое голубое небо. Как бы Джисон не старался быть в курсе всего, что происходит, есть двери, которые ему никогда не открыть самостоятельно и без последствий. Он мнет бычок пальцами и бросает его на грязный асфальт. Нужно поторапливаться. Дорогу к дому Минхо Джисон находит по памяти. Город маленький, тут негде теряться. Тем более, в центре. Смску маме отправил, Хенджину ответил, сигареты по пути купил. Хан, скорчившись от промозглого серого и влажного холода, топчется у подъезда Ли, ожидая, когда ему кто-то откроет дверь. Он заскакивает туда через десять минут ожидания, решая подняться пешком, чтобы собраться с мыслями. Минхо и правда может сейчас сказать ему, что угодно. Чан способен на многое. У Джисона предчувствие, что он в курсе только о самом малом. Бан и правда ведет дела за пределами школы, его буквально знает весь город. Страшно, что власть в руках именно у такого человека, не знающего ни меры, ни сочувствия. Хан никогда не сможет понять, почему Чан стал таким. Это буквально происходило на глазах всей школы. Влияние и авторитет Бана росли с каждым месяцем, а в один момент он стал тем, кого боится каждый, кто не с ним. Даже разговоры о Чане не поощряются. Из-за этого узнать о нем хоть что-то, кроме общеизвестных фактов, невозможно. Джисон все равно не может успокоиться. После минутного ступора Хан звонит в дверь Минхо. Тот открывает сразу же, будто бы стоял под дверью. Джисон сталкивается с Ли взглядами в проеме и очень сильно заставляет себя не тупить, поздороваться и войти. Снова тот запах квартиры Минхо, но сегодня как-то холоднее. Совсем другая атмосфера. Словно передает состояние владельца. Ли безумно уставший, трет глаза кулаками, в домашней одежде, молча наблюдает за тем, как Хан снимает куртку с обувью. Джисон каждой клеточкой тела хочет нарушить тишину и уже нормально поговорить. Однако Минхо спокойным шагом ведет его в свою комнату, которую Джисон до этого не видел. Тут просторно, стоит несколько шкафов, большая кровать, рабочий стол с дорогим компьютером и телевизор. Шторы задвинуты, комнату освещает лишь одна настольная лампа. Хан оглядывается, снимая с себя рюкзак, и смотрит на Ли, который плюхается на стул около стола. — Ты не голодный? — голос у Минхо еле живой, хриплый даже. Парень откидывается на спинку, жмурясь, и смотрит уже намного яснее. Джисон отрицательно мотает головой. — Контрольную не забыл? Давай сюда. Хан отдает ему листок, садится на другой стул рядом, который Минхо, видимо, приготовил для него. Джисон кладет ладони на колени, наблюдая за Ли. Тот достает очки в тонкой оправе из чехла и берет ручку в руки, изучая писанину Хана. Если честно, то заниматься математикой сейчас вообще не хочется, но раз Минхо предложил, то отказываться как-то невежливо. Тем более, Джисон сомневается, что разберет ее сам. Через минут пять Ли достает несколько чистых листков из папки на столе и дает их Хану, начиная объяснять ошибки. Он даже оживляется, иногда шутит, приводит какие-то забавные ассоциации, чтобы Джисон понял что-то. И он правда понимает. Когда Минхо дает ему несколько примеров, то тот решает их безошибочно. Либо Ли объясняет лучше, чем учительница, либо только его одного парень внимательно и слушал. Через полчаса они разбирают всю контрольную. Минхо даже выписывает Хану несколько похожих задачек и примеров, чтобы тот порешал их дома. Джисон чувствует себя очень обязанным, поэтому тихо благодарит. Не каждый будет возиться так с другим человеком, чтобы что-то ему объяснить. — Ты же знаешь, что это все необязательно? Ты можешь не помогать мне с математикой, — спрашивает Хан, косясь на Минхо, который до этого что-то писал, но сейчас останавливается. Он смотрит на Джисона открыто. — Ты же знаешь, что мог просто послушать, что тебе сказал Феликс? Ты мог просто отказаться от разговора со мной и не приходить, — от Ли это звучит даже немного с напором. Это правда. Хану стоило уже давно вслушаться в слова Феликса и держаться подальше от Минхо, но он этого не делает. — Почему ты пришел, Джисон? — А почему ты позвал? — Хана это и правда волнует. Ему хочется понять. Ли хмыкает, слепо чертя что-то на свободном месте на листке. — Есть слишком много вещей, которые я не смогу тебе объяснить, Джисон, но я скажу тебе одно. Если Чану кто-то или что-то не нравится, он это устраняет. Ему все равно на обстоятельства и подробности. Он идет напролом, — Минхо говорит это так спокойно, так просто, будто бы эти слова истина и ее не изменить, не переписать, не переспорить. Он поджимает губы, снимая очки и откладывая их в сторону. Хан задерживает дыхание. — Тем более, тебя предупредил Феликс. Я не думал, что это произойдет так скоро. Прости, но ради твоей безопасности нам лучше не общаться после каникул. — То есть, ты знал, что все этим закончится? — непонимающе спрашивает Джисон, будто бы его обманывали все это время. Так и есть. — Зачем тогда было меня звать? Почему ты не сказал об этом в школе? — Прости меня. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Ты не заслуживаешь ничего плохого, — Минхо медленно тянется к лицу Хана и кладет ему ладонь на щеку, обдавая теплом. По всему телу пробегает дрожь. Так не должно быть. — Ты тоже заслуживаешь быть счастливым, Минхо. Ты же знаешь это? — Джисон убирает руку Ли со своего лица, потому что не может. Только вот Минхо цепляется за его ладонь еще сильнее и смотрит прямо в глаза. Хан должен встать и уйти прямо сейчас. Он заранее понимает, что ничего хорошего из этого не выйдет. Все изначально было зря. И от этого больно до глубины души, хочется стиснуть зубы, сохранить последнюю каплю гордости и доказать самому себе, что это неважно. Не так уж они и близки, не так уж они и нужны друг другу. После каникул они снова станут незнакомцами, иногда будут здороваться на дополнительных занятиях. Все будет как раньше. Джисон отчаянно пытается убедить себя, что все это ошибка. И ему почти удается подняться со стула, собраться духом, придумать какую-то фразу на прощание, но парня тянут за руку вперед. Минхо сокращает расстояние между ними за какие-то пару секунд и целует. Почти на пробу, едва ощутимо, но этого хватает, чтобы Хан окончательно понял, что ему не убежать. Как только Ли отстраняется и уже хочет что-то сказать, Джисон тянет его обратно, увлекая в очередной поцелуй, обжигаясь о чужие губы, теряя последние остатки разума, потому что это Минхо. Он зарывается Хану в волосы пальцами, мягко перебирая, и отвечает, жмется, игнорируя, как неудобно сидеть на этих стульях. От прикосновений Ли мурашки по телу, Джисон притягивает его за плечи, давя в себе желание безмолвно закричать. Они не должны, но делают. Они не думают, но после будет больно. Хан целует Минхо настойчивее, потому что так хочется, отрываясь после на пару секунд, чтобы заглянуть ему в глаза. Что Джисон жаждет там увидеть, он и сам не знает. Но Ли смотрит на него и тяжело дышит, облизывая раскрасневшиеся губы и заставляя парня вновь к ним прильнуть. Разрушить этот миг — страшно. Он хрупкий, едва настоящий, дающий утешение лишь на короткий срок. Хан только сейчас осознает, как сильно хотел сделать это раньше. Минхо тихо мычит прямо в поцелуй, несильно сжимая пальцами волосы Джисона. У Хана голова кружится, дыхание сбивается из-за парня, ему хочется всего и сразу. Это не должно было случиться, но оно происходит прямо сейчас. У Ли губы с привкусом сладкой гигиенички, он спускает руки ниже, придерживая Джисона за лицо, дает ему почувствовать то, чего тот никогда не ощущал. И вряд ли испытает еще с кем-то. Когда Минхо аккуратно поднимается со стула, утягивая с собой Хана, парень действует на автомате. Руки у Ли на талии, они даже останавливаются на несколько секунд, чтобы отдышаться, соприкасаясь лбами. Минхо смотрит на Джисона слишком невинно даже тогда, когда отходит назад и ложится на кровать. Хану сносит крышу. Он тут же нависает над Ли, который наблюдает за ним снизу, едва приоткрыв губы и ждет. Джисон уж было хотел его поцеловать, Минхо сам к нему тянется, приподнимаясь, но парень внезапно переходит на шею, оставляя на ней влажные поцелуи. Ли вздрагивает и тяжело дышит, откидывая голову назад, подставляя шею Хану. Тот сначала аккуратно проводит по ней губами, наблюдая за мурашками, появившимся на бледной коже, а затем несильно прикусывает, что заставляет Минхо положить руки Джисону на талию и сжать их, цепляться за толстовку и тихо мычать. Хан облизывает яркие засосы, возвращаясь к губам Ли, которые тот уже успел искусать от нетерпения. Для Джисона переспать с кем-то всегда было нормальным. Он для этого и постоянно ходит на скучные тусовки, лишь бы найти кого-то. Но это Минхо. Это совсем другой случай, исключение из правил. С ним все иначе. Хан чувствует это через поцелуи, когда парень слегка закусывает ему нижнюю губу и давит сильнее, когда забирается пальцами под толстовку, очерчивая почти до конца зажившие шрамы на спине. Джисону хочется спастись, но он тонет. Глубже, дальше, туда, откуда всплыть больше никогда не сможет. Это омут в глазах Минхо, это его несдержанный и громкий стон, когда Хан ставит коленку ему между ног и прижимает ее к чужому члену, это запах, который наверняка останется на толстовке. Вело ли все изначально именно к этому? Может, только этого Ли от него и хотел? Джисона обдает легкой дрожью, когда он останавливается и немного отдаляется, оглядывая Минхо. Он весь раскрасневшийся, с влажным блеском на искусанных губах, с желанием в глазах, которое Хан с ним разделяет. Только вот в груди что-то екает. Предупреждает, что Джисона сегодняшний день сломает. — Если хочешь, то можем остановиться, — в миг Минхо серьезный и обеспокоенный. Будто бы его самого съедает чувство вины за происходящее. Значит ли хоть что-то для него Хан? Спрашивать это сейчас — не лучшая идея. Джисон не хочет терять последний шанс побыть с Ли так, как ему хочется прямо сейчас. — Нет, не хочу, — хрипло отвечает Хан, почти не моргая. Желание запомнить Минхо таким — странное, но Джисон дышит через раз. — А ты? — Тоже, — Ли слабо улыбается, дергая за веревки от толстовки парня. Джисон громко сглатывает. — Я подготовился, если что. Презервативы и смазка в последнем ящике тумбочки. Должно быть приятно, что Ли хотел всего этого еще до встречи. Есть вероятность, что Минхо думал о нем, может быть даже так же часто, как и сам Джисон, но почему-то это не приносит никакой радости. В груди что-то трескается, потому что это не повторится. Конец маршрута, после каникул не останется и не намека о том, как Ли мягко оглаживает плечи Хана, как приподнимается и тянется к нему, чтобы украсть не только очередной поцелуй, но и что-то еще. Джисон отвечает, потому что благоразумие теряется в тумане, который в голове появляется из-за парня. Обиду Хан глушит, когда стягивает с Минхо футболку, оглаживает холодными пальцами чужие ребра и сильно сжимает талию. Хочется, чтобы Ли тоже почувствовал, чтобы не один Джисон с каждой секундой терял рассудок все больше и больше. Минхо красивый. Слишком тягучий, слишком пленительный, а поэтому выцеловывать его бледную кожу и вслушиваться в сбитое дыхание невероятно. Невозможно, что Хан смотрел на него в коридорах раньше и не понимал, почему он так всем нравится. Хочется залезть Ли под кожу, пока он такой уязвимый и открытый, узнать не только его тайны, но и отдать частичку своих. Признать, что их и правда ничего не связывает, не получается. Джисон одним ловким движением давит Минхо на коленку, чтобы тот раздвинул ноги, и кладет ладонь ему на член, накрывая его через ткань спортивных штанов. Тот откидывает голову назад и давит в себе стон, закусывая губу. Волшебный, ненастоящий, убивающий Хана с первого раза. Джисон сам быстро возбуждается, смотря на Ли, но держится, потому что торопиться не хочется. Он запускает руку Минхо в боксеры, обхватывая чужой член, добиваясь от Ли желаемого. Парень стонет, не сводя взгляда с Джисона, который двигает ладонью совсем медленно, издеваясь, и отстраняется, когда Минхо тянется к нему за поцелуем. Хан только давит на головку большим пальцем, размазывая естественную смазку по стволу, пока тот сжимает простыню под собой и хнычет. Конечно, ему хочется большего. Джисону и самому хочется, но в ушах так и стоит тот разговор на курилке. Про Чана и Минхо. Про то, что Хану уже давно пора забыть, но он не может. Что вообще Бан мог делать с Ли? Когда в глазах Минхо мелькает обеспокоенность из-за напряженного взгляда Джисона, Хан тянет к парню ладонь и аккуратно берет за подбородок, заставляя посмотреть прямо на себя. У Ли сильно краснеют уши, пока Джисон проводит пальцем по его нижней губе и давит на нее, заставляя открыть рот. Минхо тут же берет его, облизывая и не разрывая зрительного контакта. Послушный. Хан громко вздыхает и не сдерживается, убирает руку и снова целует, громка причмокивая и ускоряя движения другой рукой. Ли стонет ему прямо в губы, посылая мурашки по всему телу, которое мягкое будто пластилин из-за прикосновений Минхо. Все словно во сне. Просыпаться не хочется. Они отстраняются друг от друга, парень быстро стаскивает с Джисона толстовку и рассматривает. Впервые в такой момент Хану хочется спрятаться. Шрамов много, Ли нежно обводит несколько из них, заставляя Джисона шумно вдохнуть воздух. Показывать спину было бы страшнее, даже учитывая, что Минхо сам ему менял повязки. И не один раз. Хан игнорирует жжение в области груди, стаскивает с Ли штаны вместе с боксерами. Терпеть больше нет сил. Минхо видимо тоже. Джисон позволяет ему расстегнуть ремень и ширинку на своих джинсах, наблюдая за его ловкими движениями пальцев, и сам снимает с себя штаны. Ли хочет подняться, чтобы прикоснуться к Хану, но тот лишь прижимает парня к матрасу за плечи, почти соприкасаясь с его лбом своим. Минхо тяжело дышит ему в губы, непроизвольно двигая бедрами, чтобы потереться членом о чужое бедро, но, когда Джисон хмурится, тот останавливается, не сдерживая ухмылку на губах, которую хочется сцеловать. Но Хан терпит. Джисон, сгорая от желания уже прикоснуться к себе, тянется к нужному ящику в тумбочке, чтобы достать презервативы и смазку. Он пару раз проводит по всей длине своего члена, выдыхая от того, что взгляд Минхо направлен только на него. Хан выдавливает смазку себе на пальцы, раздвигая ноги Ли и вставляя сразу два. Тот и правда готовился. Они входят легко, но Ли все равно, напрягается, пару раз сжимаясь, но потом расслабляется, с приоткрытыми губами и умоляющим взглядом смотря на Джисона. Тот вставляет пальцы до самого конца, разводя их в сторону и вслушиваясь в тихие стоны Минхо, от которых мутнеет в глазах. Хочется быть ближе, но кажется, что куда дальше. Только вот душу свою ему Ли не откроет. Хан хмурится, пытаясь найти чувствительное место. Когда Минхо внезапно выгибается под ним с громким стоном, Джисон тут же вытаскивает пальцы и добавляет еще один, работая ими быстрее. Ли цепляется за его предплечья и жмурится, когда в нем оказывается и четвертый палец. Кроет от того, как Минхо под ним дрожит, как сам насаживается на пальцы, как смотрит на Хана. От зрительного контакта душно и жарко. Он чувствует себя слишком слабым. — Джисон, — с тихим стоном зовет Ли. По телу мурашки. Хан невыносимо видеть Минхо таким. Хотя бы на какие-то жалкие минуты только его. — Пожалуйста. Джисон сдерживает свое желание поиздеваться, помедлить еще, потому что сам на грани. Отказать Ли он все-таки не может. Горько от осознания того, что в его руках Хан ощущает себя игрушкой. Дергать за ниточки и правда просто. Джисон убирает пальцы, тянется за презервативами, открывая один и раскатывая вдоль своего члена, и выдавливает еще смазки. Хан еще об этом пожалеет. Но, возможно, это будет самое сладкое сожаление в его жизни. Джисон тянется к Минхо, чтобы поцеловать его с жадностью, с каким-то желанием дать понять, что больно. Ли ему только отвечает, придерживая за шею. Всегда же понимал, что Хан имеет в виду. Сейчас будто бы игнорирует все те огоньки в глазах Джисона, пытающиеся ему сказать что-то очень важное. Хан остраняется и входит в Минхо, наверное, слишком резко, но дает ему время привыкнуть. Тот лишь громко дышит, крепко хватаясь за плечи Джисона, а после кивает, позволяя ему начать двигаться. В Ли узко и горячо. Джисон едва не рычит, когда Минхо еще и сжимается вокруг него, откидываясь на подушки и выгибаясь в пояснице. Хан входит резко, грубо, крепко сжимая бедра, пытаясь оставить хоть какой-то след после себя. Если не в душе, то хотя бы на теле. Сколько у Ли таких было? Было ли с Чаном? Мысли об этом Джисона ранят, но еще больше это делают стоны Минхо, забирающиеся куда-то под кожу, дающие понять, что для Хана — это не просто секс. Это очередной способ заставить страдать самого себя же, потому что Ли и правда его не заставлял. Однако он сделал все, чтобы Джисон не смог отказаться. Даже сейчас, потому что Хан не может сдержаться, чтобы не прильнуть к чужим губам, тяжело дыша, чтобы не простонать от очередной волны наслаждения. Возможно, они могли бы пойти другим путем. Пойти на свидание, стать парой, быть вместе. Джисон верит, что такое могло произойти. Только вот не в этой реальности. Не сейчас, когда все раны пульсируют, наливаются кровью шрамы, в голове осознание того, что счастливыми они не будут. Вместе уж точно. Вскоре движения Хана становятся размашистей, он понимает, что почти на грани. Минхо и сам уже стонет громче, мнет под собой простынь и блестящими глазами смотрит на Джисона. Хан одной рукой начинает надрачивать парню, тяжело дыша, не сводя с него взгляда. Красивый, ангельский, почти нереальный. Джисону правда порой кажется, что Ли вообще не отсюда. Поэтому и понять его невозможно. Кончает Минхо с именем Хана на своих губах, изливаясь ему на живот и прикрывая глаза. Джисон еще пару раз толкается в Ли, который сжимает его член в себе, и тоже кончает с громким стоном. Силы находятся только на то, чтобы выйти из Минхо, стянуть с себя презерватив, завязать его и скинуть на край тумбочки. Хан плюхается рядом на спину, пытаясь привести дыхание в норму, пока жар сменяется холодом, крадущимся из приоткрытого окна. Джисон косится на Минхо, который лежа одной рукой открывает ящик тумбочки и достает оттуда салфетки. Он берет несколько штук из пачки и дает Хану, чтобы тот вытер с себя сперму. Тот тихо благодарит, морозя взглядом потолок. Какое-то опустошение. — Я тогда первый в душ, — Минхо приподнимается, расправляя спину, даже не смотря в сторону Джисона. Хан бесшумно сглатывает. Это все, что он хочет сказать? Игнорируя волну эмоций, парень угукает. Другого и не следовало ожидать. — Я тебе оставлю полотенце, если что. — Окей, — давит дрожь в голосе Хан. Он ничего Ли не покажет. — У тебя можно где-то покурить? — На балконе на кухне, — Минхо оборачивается на него на пару секунд, смотря через плечо. Джисон только кивает, стараясь выглядеть максимально равнодушным. Он привык скрывать все, что его тревожит. Почему же сейчас это так трудно сделать. Как только дверь в ванную хлопает, Хан встает с кровати и натягивает боксеры и толстовку, чтобы совсем не замерзнуть. Сигареты из рюкзака, дверь на балкон, открытое окно. Джисон впивается глазами в открывающийся вид, наблюдая за моргающими огнями. Глупо было надеяться, что они обсудят произошедшее. Можно ли это списать на порыв страсти? На результат их постоянной напряженности рядом друг с другом? Назвать прощальным и утешительным жестом? Хан обхватывает губами фильтр сигареты, пытаясь себя в этом заверить. Он понимает, что не любит Ли. Ему далеко до этого, но покидать парня навсегда — невыносимо. Не иметь возможности даже подойти и поздороваться в школе из-за Чана чувствуется таким несправедливым. Минхо хоть и не планировал разрушать Джисона, но он это сделал. Делает прямо сейчас, заполоняя все мысли Хана, пока тот поджигает вторую сигарету подряд, трясясь от жуткого холода. Джисон почти ощутил, что и правда есть тот человек, который его понимает. Только вот Хана лишают и этого чувства, толкая с почти с самой вершины скалы, на которую он так долго забирался, снова вниз. Минхо ему ничего не обещал, но, сам того не понимая, дал многое. Единственное, что Джисон может сделать для него в ответ — обеспечить, чтобы у Ли не было проблем с Чаном из-за их общения. Хан верит, что справится. Отпустить будет правильнее, чем бороться. После душа Джисон собирает свои вещи, складывая в рюкзак уже бесполезные листки с контрольной. Минхо говорит, что Хан может скинуть ему решение дополнительных примеров, тот обязательно ответит. Джисон понимает, что этого не сделает. Ему теперь кажется, что даже в самом крайнем случае он к Ли не обратится. У Хана же столько знакомых. Неужели не найдется хоть один человек, который сможет заменить Минхо? Хочется рассмеяться над своими же мыслями. Конечно же такого человека просто нет. Джисон сам это прекрасно понимает. В коридоре, когда Хан тянется за кроссовками, он внезапно чувствует пристальный взгляд рыжего на себе. Джисон вопросительно смотрит в ответ. — Можешь остаться, если хочешь, — предлагает Минхо, будто бы издеваясь еще больше. Хан бы и правда мог подумать, что тот только над ним смеется, если бы не увидел в чужих глазах грустные огоньки. Они душат Джисона, который окидывает Ли взглядом. Еще взъерошенный, с лохматыми волосами, с красными от поцелуев губами и засосами на шее. Хану очень хочется остаться, попытаться найти выход. Только вот его не существует. — Сегодня можно. — Нет, прости, я, наверное, пойду, — мотает головой Джисон, на что Ли кивает, делая пару шагов назад. Не только, чтобы Хан мог спокойно собраться и уйти. Между ними теперь не яма, а пропасть. — Если будет что-то срочное, то пиши, — говорит Минхо, пока Джисон завязывает шнурки дрожащими пальцами. Хан этого не сделает, но утвердительно кивает. — Но в школе нам лучше не общаться вообще. — Я понимаю, — отвечает Джисон, застегивая куртку и закидывая рюкзак на плечо. Они не прощаются словами, но именно это и происходит. Обмениваются немыми взглядами, недоговоренностями. Хан видит, что Минхо и правда готов что-то ему сказать, но Джисону и без этого тяжело. Оборвать этот порыв — лучшее, что он может сделать для них обоих сейчас. — Пока. Надеюсь, у тебя все будет хорошо. — Джисон-, — начинает Ли, но Хан смиряет его взглядом, давая понять, что говорить не намерен. Минхо поджимает губы. — Спасибо. Надеюсь, у тебя тоже. Отдохни на каникулах. Последние слова перед закрытой дверью. Джисон вслушивается в то, как парень поворачивает замок. Хан не может сдвинуться с места больше минуты. Затем он словно в трансе вызывает лифт, выходит на улицу и движется в сторону своего дома. Пустота. Одно сплошное ничего, еще не полное осознание того, что произошло. Джисон прекрасно понимал, что будет жалеть. Только вот он начинает проклинать себя еще за тот день, когда услышал голос Чана в раздевалке и решил подсмотреть. Если бы он был умнее, то его бы не избили, Минхо бы не пришел к нему извиняться. Джисон бы не привязался, Джисон бы не чувствовал себя так плохо, понимая, что они больше не будут общаться. Не произошло бы ничего из того, что происходит сейчас. Хан понимает, что это единственный вариант, при котором Ли будет в порядке, но отпускать — трудно. Может, и правда стоило остаться хотя бы сегодня, позволить себе еще одну слабину, раскрошить избитую душу только сильнее. В горле стоит ком, что-то словно давит на грудную клетку. Он справится. Любые трудности, с которыми Джисон сталкивался, либо уходили, либо со временем не так сильно делали ему больно. С Минхо будет так же. Хан обещает это самому себе.