Игрушка

— Вскрываемся, господа! — радостно произнес один из мужчин, сидящих за покерным столом в окружении таких же богачей. — Сегодня мой день, так что поберегите свои деньги и не рискуйте… — А вот это ты зря, — с насмешкой отозвался Леви, высокомерно наблюдая за тем, как он открывает карты и показывает каре. Выждав эффектный момент, мужчина медленно, выкладывая карты одну за другой, раскрыл более выигрышную комбинацию. — Стрит. Его голос звучал холодно и отрешенно, а темно-серые глаза не выражали ничего, кроме привычного ему безразличия, поэтому определить его эмоции казалось невозможным. И не скажешь, что выиграл круглую сумму — настолько наплевательским был его тон. — Сыграем еще раз? — предложил Аккерман, придвигая к себе все фишки. — Дам тебе шанс вернуть то, что проиграл. — Ты… ты… — в растерянности произнес парень по имени Карл, являющийся завсегдатаем этого заведения. — Из-за тебя у меня ничего не осталось, кретин! — Не мои проблемы, — отрезал он. — За язык тебя никто не тянул. А знаешь, — добавил Леви, нисколько не меняя интонации, — дам тебе пару фишек, если принесешь еще виски. — Да пошел ты, Аккерман! — злобно ответил Карл, глядя, как соперник подает ему пустой стакан. Он сплюнул на пол, схватил куртку и поспешил удалиться из зала. Молча вернув стакан на место, Леви стал перемешивать колоду и раздавать по новой. Покер был его любимым развлечением, в котором он всегда выигрывал — за последние три года он еще ни разу не потерпел поражения. Продажные девицы, что вешались на него каждый раз, когда он выходил из клуба его не интересовали, однако ему нравилась здешняя атмосфера: сигары, роскошь, а главное — статус. Обычно сюда приходили избалованные сынишки богачей, либо же их зажравшиеся отцы и дяди, никогда и ни в чем себе не отказывающие. Леви не был ни тем, ни тем, но все знали его как постоянного гостя и игрока, которого невозможно победить. Надо сказать, мало кто приходил сюда для того, чтобы заработать, поскольку главное — получение удовольствия от процесса. Засидевшись допоздна, Аккерман все же решил покинуть сие заведение. Накинув на плечи серое пальто, он неторопливо вышел из зала и зажег сигарету. Здание представляло собой полуразрушенный лофт, огромный подвал которого был оформлен под казино, а остальные комнаты служили как склад оружия, наркотиков и прочей дряни. Ходят слухи, что здесь торгуют и людьми, но подтверждения этому нет — есть лишь бордель на втором этаже. Поднимаясь по лестнице, Леви услышал громкие голоса: — Тысяч двадцать будет стоить, не меньше. — А че так дорого? — На лицо ее посмотри, идиот! Она полуазиатка, таких в стенах меньше десяти… Поднявшись наверх, он увидел не самую приятную картину: здоровяк, которому принадлежал один из голосов, держал девчонку лет пятнадцати, хотя в этом не было нужды — она была связана по рукам и с кляпом во рту. Несмотря на ее неопрятный внешний вид, про себя Ривай отметил, что еще никогда не видел таких красивых лиц: у нее была бледная чистая кожа безо всяких изъянов, длинные иссиня-черные волосы и большие серые глаза — похожа фарфоровую куклу. Другой мужчина закрывал дверь ключом и, видимо, никак не мог найти подходящий, поскольку в связке их было около двадцати. — Чего уставился? — рыкнул громила, увидев Леви, не двигающегося с места. — Она продается? — апатично спросил он, окидывая девушку равнодушным взглядом, слегка подкрепленным столь привлекательной внешностью пленницы. — А что, интересуетесь? — вмешался второй. Он был очень дорого одет, очевидно — хозяин данного бизнеса, очередной работорговец. — Двадцать пять тысяч, уважаемый. — Две минуты назад было двадцать… — процедил Аккерман. — Сойдемся на двадцати трех, — он достал туго набитый кошелек с только что выигранными деньгами и стал отсчитывать купюры. — Ниче себе! — сказал здоровяк, глядя на все это. — Не думал, что так быстро продадим… — Бери, — Леви сунул ему толстую пачку денег и отдернул девушку. Грубо схватив ее за руку, он вышел из помещения — на улице его уже дожидался экипаж. Он никогда не пользовался женщинами, продающими свое тело где-нибудь в пропахших сыростью и перегаром пабах. Впрочем, он и не ходил туда никогда. Мысль о подобном решительно вызывала у непроницаемого мужчины приступ едва ощутимой тошноты, от которой так просто не избавишься. Но в тоже время он и не задумывался о покупке какой-нибудь девчонки для удовлетворения вполне обыденных потребностей, умело пользуясь своим обаянием и без труда добровольно затаскивая светских дам в постель. Не говоря ни слова, он подтолкнул ее к дверям, мол, садись. Она послушно прошмыгнула внутрь, и только сейчас Леви мельком заметил на ее бледных щеках горячие дорожки из слез, но даже это не заставило его проявить хоть капельку сочувствия. Попалась работорговцам — значит, сама виновата. Вальяжно развалившись на удобном сидении, он стал пристально осматривать покупку. — Правильно, что плачешь, — холодно сказал Ривай, попутно доставая из кармана нож. — Потому что я с тобой сюсюкаться не буду. Для меня ты просто игрушка, — добавил он, слегка наклоняясь к ее лицу. Девушка зажмурила глаза, очевидно, ожидая боли, но Леви лишь срезал с ее лица платок, что служил кляпом, а затем и веревки на руках. Ему ужасно не нравилась подобная практика, все равно ведь не сбежит далеко. — Только дернись, и не посмотрю, что ты женщина. Поняла? — пленница кивнула. — Твое имя? — Микаса… — ее голос был нежным и бархатистым, словно струящийся в ладони шелк, но очень испуганным, что нельзя было не заметить. — Микаса Аккерман, — на всякий случай она решила представиться полным именем. Может, хозяин как-нибудь соблаговолит оформить ей документы, а там и смыться можно — никто ничего не докажет. — Однофамильцы, значит, — задумчиво протянул Ривай, глядя в окно. — Поверь, Микаса, я для тебя — не худший вариант. Будешь реветь — продам. Попробуешь сбежать — верну и продам. Ослушаешься — продам. И не факт, что молодому и порядочному… — П-поняла, — Микаса обхватила плечи руками, поскольку было холодно до мурашек. Ее собеседник сидел в теплом пальто, но не обратил никакого внимания на ее попытки согреться. Ублюдок, мог бы и дать что-нибудь теплое, раз решил взять под крыло. Остаток пути оба молчали. Слез уже не было — пустая трата сил и энергии, все равно ничего уж не попишешь. И потом, мужчина не выглядел тираном, поэтому она восприняла его слова спокойно и решила пока не лезть на рожон. Благо, характер у нее был не особо вспыльчивым: после того, как ее грубо и бесцеремонно похитили, она на любые унижения готова, лишь бы руку на нее больше не поднимали и кляп в рот не вставляли. Через полчаса они подъехали к огромному дому, в каких Микаса никогда не бывала и не видела толком. В нем было три просторных этажа и большой сад, усаженный различными цветами, только-только распускающимися под весенним солнцем. Но оценить великолепие дома ей не удалось, потому как, едва выйдя из экипажа, Леви строго приказал ей идти внутрь. Оказавшись в доме, Микаса невольно поразилась тому, насколько чистым он был. Никаких тебе пятнышек или потертостей на обоях, ни одной лишней статуэтки или чего-то такого — все было крайне минималистично и очень, очень чисто. Такое ощущение, будто здесь и вовсе никто не живет. — Покажи ей спальню, — сказал Леви служанке, снимавшей с него пальто. — Ту, что справа от моей. И дай нормальную одежду, — прибавил он, только сейчас замечая, в какие лохмотья одета девушка. Он брезгливо поморщился, увидев на потрепанном сарафане капли ее же крови — крайне мерзкое зрелище. Микаса покорно последовала за молчаливой блондинкой, не переставая удивляться размерам дома: куда ни посмотри — везде было множество дверей. Непонятно только, для кого они, ведь мужчина, кажется, живет один. По крайней мере, он бы не стал покупать ее, если бы был женат. Поднявшись на второй этаж, служанка указала ей на самую дальнюю комнату и сказала, что скоро принесет одежду, а пока она может принять ванну и привести себя в порядок. Постояв так с минуту, Аккерман все же решила войти. Спальня оказалась очень просторной. Посередине стояла огромная кровать, застланная чистыми выглаженными простынями и со взбитыми подушками; справа от нее небольшой столик с настенным зеркалом и еще две двери. Девушка медленно подошла и заглянула внутрь: оказалось, одна из них ванная, а вторая — гардероб. Помимо этого в комнате было два мягких кресла и балкон, выходящий во двор, но его двери были предусмотрительно заперты на замок. Единственным доступом к свежему воздуху была небольшая форточка, пролезть через которую было невозможно. «Черт, и как мне выбраться отсюда?» — с раздражением подумала Микаса. Ей было все равно на слова этого мужчины, как, впрочем, и на него самого. Он к ней не притронется. Не посмеет… Оглядев себя в зеркало, она пришла к выводу, что ей и впрямь стоит помыться. Вид у нее, так сказать, не очень товарный. Даже удивительно, как Леви обратил на нее внимание. Сняв с себя всю одежду и аккуратно сложив на пол, Микаса включила горячую воду, размышляя, как поступить дальше. «Отдельная комната — это уже хорошо, — подумала она. — По крайней мере, не придется постоянно терпеть его присутствие рядом с собой. Идиот, неужели он думает, что я не найду способа убежать? Да этот дом по размерам как пол дворца, вряд ли за мной постоянно будут следить…» Покончив с водными процедурами и выйдя из ванной, Микаса не без удивления заметила стопку вещей, лежащих на кровати, а поверх них — какую-то бумажку. Отложив ее в сторону, она развернула белоснежное шелковое платье и к нему — кружевное белое белье. «Где только нашел? — усмехнулась она про себя. — Мне показалось, он сделал это спонтанно.» Надев на себя только лишь белье, она все же решила посмотреть, что в записке. Брюнетка села на край кровати и стала читать: «Господин Аккерман велел вам спуститься на завтрак в восемь утра. Вам запрещено покидать комнату без его ведома, поэтому она закрыта снаружи. Доброй ночи» — и больше ничего. Микаса с раздражением скомкала листок и выбросила в мусорное ведро. Она посмотрела на время — почти час ночи. Шумно вздохнув, она забралась в кровать и накрылась одеялом с головой — детская привычка, вот только так проблемы не решаются. Девушка впервые лежала в такой мягкой кровати, а потому заснула, как только ее голова коснулась подушки. Утром Микаса проснулась от громкого и настойчивого стука в дверь. Просыпаться, на самом-то деле, здорово, когда это делают не работорговцы, вытаскивающие тебя прямо из постели и не вредная домработница, по сути, справаживающая тебя на смертную казнь. Азиатка спросонья взглянула на часы — половина восьмого. В замке со скрипом повернулся ключ, и в комнату вошла служанка. — Доброе утро, мисс. Я принесла кое-какие вещи и пришла разбудить, — тихо сказала она, оставила стопку полотенец и ушла, не закрывая двери. — Спасибо… — сонно отозвалась Аккерман, но та уже не слышала. Она сладко потянулась в кровати — желания идти куда-либо не было, но вариантов особо и нет. Наскоро приняв душ, она достала из шкафа легкое платьице и надела. Надо признать, выглядела она в нем роскошно. Это добавляло уверенности, хоть девушка и нервничала перед предстоящей встречей. Микаса понятия не имела, зачем мужчина зовет ее позавтракать с ним: то ли для какого-нибудь важного разговора, то ли от скуки. Еще раз взглянув на часы, она поправила и без того идеально лежащие волосы и вышла из комнаты, около которой ее уже ждала Марта — так зовут одну единственную служанку в этом огромном доме. Да уж, этот мужчина явно не из общительных. — Я покажу, где столовая, мисс, — девушка кивнула и покорно последовала за ней. Они спустились по лестнице и, миновав большую гостиную с камином, вышли в коридор, остановившись у какой-то белой двери. — Мне положено как можно меньше попадаться на глаза хозяину и вам, проходите внутрь… — Он там? — тихо произнесла Микаса, положив дрожащую руку на дверную ручку. — Да, и ждет вас, — Марта опустила взгляд в пол и удалилась. «Может, не заходить? — эта мысль вдруг показалась Аккерман самой разумной из всех. — Скажу, что голова болит или вроде того…» — однако подумав, что это может повлечь за собой определенные последствия, она собралась с силами и открыла дверь, стараясь унять дрожь в коленях. — Наконец-то, — тут же сказал мужчина, опуская на стол чашку. — Еще раз опоздаешь, и будешь ночевать здесь, — недовольно добавил он. В его голосе явственно звучала сталь — Микасе вмиг стало неуютно. — Простите, — едва слышно пробормотала она, не поднимая глаз. — Как мне… к вам обращаться? — только сейчас девушка поняла, что не знает его имени. — Хозяин или господин, — строго отрезал он. — Но зовут меня Леви, либо Ривай, если ты об этом. Сядь, — мужчина взглядом указал на место напротив себя. Микаса осторожно отодвинула стул и присела на самый краешек, словно в любой момент была готова подорваться и убежать. Кажется, первое впечатление о нем было обманчивым — сейчас брюнет выглядел не то чтобы не тираном, а скорее наоборот. На столе была куча всяких аппетитных блюд, в том числе и мясо, которое являлось непозволительной роскошью из-за недостатка земель для выращивания коров и свиней. Леви, видимо, уже поел, поскольку пил один чай и пристально наблюдал за девушкой. От его взгляда по коже шли холодные мурашки, а температура в комнате наверняка упала на несколько градусов. — Ты не голодна? — слегка удивленно спросил он, видя, что Микаса не притрагивается ни к еде, ни к приборам. Он сразу заметил, что она немного побаивается — это ему льстило, но все же он не хотел, чтобы она боялась произнести при нем хоть слово. — Не особо, — ответила она, хоть это и было неправдой — Аккерман не ела со вчерашнего утра. Леви сразу раскрыл ее обман. — Хозяин. — Что? — тихо переспросила Микаса. — Не особо, хозяин, — раздраженно пояснил он. — Мы не равны, так обращайся ко мне соответственно. — Поняла… х-хозяин, — неловко прибавила она. Обращение это ей крайне не нравилось. — Ты, видимо, еще не понимаешь, для чего ты здесь… — равнодушно сказал Ривай, наливая чай в две чашки и одну пододвигая к Микасе — она боязливо взяла ее и осторожно отпила дорогой напиток. — Ты просто очередное развлечение, поскольку мои друзья слишком заняты созданием семьи и ребенком… — он сказал это несколько мягче обычного, но Микасе все равно показалось, что он отчего-то зол. — Однако я не деспот и издеваться не буду, — девушка подняла глаза, и впервые за все время они встретились взглядами. Ее испуганно-трусливый, как у загнанного в угол зверька с его — холодным и абсолютно пустым. — В отличие от зажравшихся жирдяев, с которыми я сталкиваюсь каждый день, я все же имею хоть какое-то уважение к девушкам… даже к таким, как ты. — То есть? — Микаса не совсем поняла, что он имеет ввиду. — Не перебивай, — строго сказал он. — Никогда. Так вот… — Ривай встал из-за стола и подошел практически вплотную к девушке, оперевшись на стол. Он грубовато взял ее за подбородок и чуть ли не силой заставил смотреть ему в глаза. — Несмотря на это, я отношусь к тебе, как к кукле, и не более. — Несмотря на что? — испуганно пробормотала Микаса. — На это, — мужчина наклонился и властно поцеловал ее холодными губами. Он делал это грубо, даже как-то по-хозяйски. Впрочем, это неудивительно. Девушка хотела было отвернуться, но это лишь дало Риваю повод углубить поцелуй, не давая возможности отстраниться. — Мне пора, — сказал он, резко прервавшись, но не убирая руки с ее лица. — Я вернусь поздно вечером, придешь в мою спальню. — З-зачем? — спросила Микаса, уже зная ответ. Леви самодовольно ухмыльнулся, но не сказал ни слова. «Нужно сбежать», — эта мысль преследовала ее со вчерашнего дня, но только сейчас она отнеслась к ней серьезно. Меньше всего на свете ей хотелось лечь под незнакомого, и к тому же самовлюбленного, наглого и высокомерного мужчину — именно таким было ее первое впечатление от человека, что теперь приходился ей хозяином.