Игрушка

— Микаса. Девушка вздрогнула, сквозь сон услышав чей-то грубый голос, настойчиво требующий проснуться. Еще пять минуточек… — Микаса, подъем! — уже более требовательно. — А? — растерянно пробормотала азиатка, кое-как заставляя себя приподняться на локтях. Перед глазами по-прежнему все плыло — выбраться из столь сладкого сна, подкрепленного теплыми объятиями одеяла, оказалось слишком тяжело. — Собирайся, поедем в Митру, — приказным тоном сообщил Ривай, стоя в проходе и недовольно скрестив руки на груди. — Почему так рано? — удивленно похлопала ресницами Аккерман. Мужчина на это раздраженно цокнул языком. — Ты время видела? Полдень почти, — а ведь и правда. Обычно горничная будит ее около восьми, а сегодня, предоставленная сама себе, Микаса проспала около одиннадцати часов. Вот, что значит переутомление. — Марты сегодня нет, поэтому едешь со мной. — К-куда? — девушка по-прежнему не вылезала из кровати, поскольку спала в одном лишь белье, а привлекать внимание Леви ей сейчас совсем не хотелось. — Я же сказал, в Митру, — раздраженно бросил он. — Думаешь, я тебя вот так оставлю здесь? Одну на полдня? — Почему нет? — у Микасы даже настроение приподнялось. А вдруг и правда оставит? — Потому что у меня нет времени напрягать свои связи и искать сбежавшую тебя по всему Каранесу, — ясно, настрой у него сегодня не слишком позитивный. — Полчаса, я жду внизу. Когда Ривай наконец соизволил покинуть ее комнату, брюнетка не спеша выбралась из постели и, не застилая, направилась в душ. Времени у нее, быть может и в обрез, но Леви в этом плане чересчур брезгливый. Слушать его возмущения до конца дня ей как-то совсем не улыбалось. С одеждой теперь все стало в разы проще. На днях мужчина повел Микасу к какому-то знакомому портному и купил ей штук десять чудесных летних нарядов, которые сам же и выбрал. И надо признать, вкус у него отменный. Выудив из глубины шкафа полупрозрачное розовое платьице, Аккерман спустилась в гостиную, где ее уже с нетерпением ожидали. — Пожалуй, прощу тебе лишние пятнадцать минут, — удовлетворенно произнес Ривай, внимательно оглядывая девушку с ног до головы. — Почаще так одевайся, мне нравится. — А завтрак?.. — неуверенно промолвила Микаса, когда он, взяв ее за руку, уверенно повел в сторону выхода. — Вставать раньше надо было. Не переживай, мы ненадолго. До этого ей еще ни разу не приходилось посещать столицу. Все детство она жила вдалеке, в районе Шиганшины, потом — на юге стены Роза, а теперь застряла в Каранесе на неопределенный срок, изредка выбираясь в соседние районы. В центре, как правило, живут очень богатые аристократы, либо те, кому посчастливилось попасть в Королевскую полицию благодаря своим заслугам. Поэтому Микаса не очень-то хотела туда ехать, зная, что в Митре живут одни мажоры, а она — всего лишь подстилка влиятельного капитана, которая никогда не встанет с ним на один уровень. Через час их экипаж уже приближался к стене Сина, прокладывая маршрут через бескрайние поля с рожью и пшеницей, за которыми располагался Орвуд, а еще в получасе езды оттуда — Митра. Между ними в кои-то веки не было привычного напряжения, однако Леви вскоре совершенно надоело ехать молча. — Неплохо, да? — сказал он, когда они выехали к необычайно красивым подсолнуховым полям, пестрящими ярко-желтым цветом и переливающимися на солнце. — Такие места любят те, кто любят одиночество, — проницательно подметила Микаса в ответ на его замечание. — Я не люблю одиночество. Никто не любит. Я просто с ним ужился, — тут же ответил капитан, все еще не отводя взгляда от прекрасных растений. — А вы всегда такой бесконечно мудрый? — поддразнила она, неожиданно для себя перейдя на снисходительно-назидательный тон, каким родители обычно разговаривают с детьми. — Ты ведь тоже неглупа, Микаса. Просто не высказываешь свою точку зрения. — У меня нет на это прав, — с явным укором ответила девушка. — Обычно подобные вещи тебя не останавливают. Темноволосая пожала плечами. Такое ощущение, что он порицает ее за то, что та порицает его — какая ирония, однако. Она покачала головой, но не нашла, что сказать и сделала вид, что не слышала. Микаса часто так делает — старательно изображает безразличие, когда на самом деле еще долго обдумывает случившееся. Они еще какое-то время говорили, но потом беседа стремительно сошла на нет, да и разговаривать с Леви девушке ни капли не хотелось. Вскоре они увидели вдалеке Орвуд, что очень обрадовало Микасу — она ненавидела долгие и молчаливые поездки. Оставаться наедине со своими мыслями всегда угнетает, особенно, когда рядом все время находится твой мучитель. — Ни в коем случае не отходи от меня, ясно? — от прежней разговорчивости мужчины не осталось и следа. Вернулся этот строгий приказной тон, который Аккерман просто ненавидела. Тем не менее, она послушно кивнула и уныло поплелась за ним в один из штабов Военной полиции. Вопреки ожиданиям, Леви оставил ее в коридоре, пригрозив, что если не обнаружит ее на этом же месте через двадцать минут — найдет и запрет в комнате на месяц. Его угрозы всегда хорошо действовали на Микасу — зная Ривая, глупо полагать, что он просто шутит. Стоя в гордом одиночестве, девушка досадно заметила, что на нее устремлено большинство взглядов военных, проходящих мимо, и от этого становилось крайне неуютно. В голову лезли не самые приятные мысли, и азиатке хотелось поскорее уйти отсюда, куда там еще нужно было Леви — во время поездки он обмолвился, что у него есть какое-то важное дело, не связанное с работой. Спустя самые долгие сорок минут в жизни Аккерман, капитан все же появился, на ходу запихивая в карман какой-то конверт. — Идем, — схватив ее за руку, он быстрым шагом направился в противоположную сторону от той, где их дожидался экипаж. — Зайдем кое-куда и можем возвращаться. — Мы столько ехали ради получаса болтовни с главнокомандующим? Серьезно? — недовольно пробубнила Микаса себе под нос, выдергивая ладонь из руки капитана. — Это не твое дело. Нам туда, — поняв, что она уже напрашивается на неприятности, девушка решила не рисковать и не задавать лишних вопросов, а покорно следовать за Леви. Пройдя метров двести от штаба, они вышли на главную площадь города. Здесь располагался некий памятник всем погибшим от лап титанов солдатам, и от этого становилось немного не по себе. Народу здесь было до неприличия много — такое ощущение, что вся столица сбежалась сюда ради дорогих сортов чая, одежды, сшитой лучшими портными в стенах и тому подобного. И тут Микасу осенило: Леви не держит ее за руку, а если бы и держал, среди такого количества людей было бы очень легко вырваться и раствориться толпе, словно по волшебству. Одна секунда — и ее нет. Колебаться не было времени и смысла: темноволосая стремительно развернулась на сто восемьдесят градусов, однако в этот же момент была застигнута врасплох. Мужчина, моментально среагировав на столь резкие перемещения Микасы, тут же обхватил ее за талию и с силой прижал к себе, попутно стиснув обе ее руки. — Девочка моя, мы это уже проходили, помнишь? — язвительно прошептал он, слегка касаясь тонкими губами ее уха. — Попытаешься в третий раз — клянусь, продам безо всяких сожалений. — Ладно, я поняла… Отпустите, — сдавлено произнесла Микаса, у которой от сего действия хозяина перехватило дыхание. — А потом говоришь, что я тиран, раз не пускаю за пределы особняка без сопровождения. В кои-то веки решил дать тебе прогуляться, а ты вон как. В его словах не было ни злости, ни как такового упрека, даже намека на раздражение не было, но Микасе все равно стало паршиво. И не оттого, что она якобы предала его доверие и все в таком духе; теперь у нее оставалась лишь одна попытка, и если она не увенчается успехом, ей точно конец. «Какая же я дура, — корила она сама себя за такой фееричный провал. — Надо было все тщательно обдумать, а не срываться, как собака на кусок мяса…» Они свернули в небольшой переулок, заполненный маленькими, но весьма дорогими магазинчиками. Расстояние между домами было таким узким, что здесь вряд ли проехала бы хоть одна колесница, однако мужчину это совсем не волновало. Он привел Микасу к какому-то зданию и бесцеремонно вошел внутрь, она — за ним. — Может скажете, куда мы?.. — договаривать ей не пришлось, поскольку, войдя внутрь, они оказались в очень уютной чайной лавке. Отовсюду чувствовались всевозможные травяные запахи: бергамота, корицы, каких-то сладких цветов, ванили и много чего еще. Девушка усмехнулась, мол, ну конечно, куда еще ее мог привести Ривай, который каждый день пьет минимум по десять чашек элитного напитка. — Леви! Какой сюрприз, — развел руки пожилой продавец, улыбчиво встречая гостей. — А что за прелестная особа с вами? — Микаса, — ровным тоном ответил капитан, пожимая руку седовласому мужчине. Впрочем, удивляться тут нечему, поскольку даже сама Аккерман толком не знала, кем она приходится Риваю. Точнее, знала, конечно, но представляться словом «подстилка» было как-то не солидно. — Здравствуйте, — улыбчиво отозвалась она. Правда, улыбка ее немного поугасла, когда девушка встретилась взглядом с Леви — тот до сих пор смотрел на нее, как на непослушного ребенка, которого вот-вот придется вновь наказывать за очередную шалость. Оно и понятно. Пока мужчины разговорились о чем-то своем, Микаса прошлась вдоль высоких полок, со всех сторон чувствуя множество ярких ароматов. Теперь стало понятно, почему в спальне Леви всегда пахнет чем-то странным, чаще всего мелиссой или тимьяном — он же вечно пьет свой чай, который заваривает исключительно сам. Так, как-то раз он попросту вылил тот, который сделала ему Марта, сказав, что эти помои пить невозможно. Служанка лишь пожала плечами: не хочет — не надо. Ей же проще. Проходив так какое-то время, она услышала голос Ривая, настойчиво требовавший, чтобы она подошла к нему. Неохотно развернувшись, девушка выглянула из-за полок, увидев там капитана с двумя коробками чая. — Поди, выбери, какой больше нравится, — спокойно произнес он, взглядом указывая на то, что было у него в руках. Микаса приблизилась к мужчине и вопросительно уставилась на всю эту картину. — Зачем? — Надо же тебя приучать к культуре, — малость раздраженно ответил он. То есть из-за побега он злиться не стал, а из-за какого-то чая — всегда пожалуйста?.. — Ромашковый, — тихо отозвалась она. На самом деле ей не хотелось признавать тот факт, что в чаях она совершенно не разбирается. До того, как она поселилась у Леви, Микаса пила его всего раз в жизни, когда какой-то отцовский друг угостил их небольшим пакетиком. Тогда, правда, ей не очень понравилось, но дети вообще редко разделяют забавы взрослых, поэтому тот опыт не в счет. — Хорошо. Его и улун, — продавец утрамбовал несколько коробок в один пакет и подал его Риваю. Тот достал кошелек, и девушка невольно удивилась тому, сколько этот самый чай стоит — мужчина вытащил как минимум пару тысяч. — Неужели вам это так важно? На эти средства можно несколько месяцев прожить, — сказала она, когда они покинули лавку. Леви бережно нес пакет, естественно, не доверяя его Микасе. — У меня и так в жизни мало радостей: ты, Фарлан с Изабель, да вот такие мелочи, — просто и непринужденно ответил он. — Это с каких пор я — радость? — Микасу его слова малость развеселили. — С тех самых, как переступила порог моего дома, — Леви легонько похлопал ее по щеке, даже как-то снисходительно. — Поехали обратно, умираю с голоду.