-Сань, почему ты больше не садишься рядом со мной?

Вот черт, он мнётся. Он огромный бородатый мужик, у него квартира в ипотеку, тачка в кредит, карьера в гору, и он мнётся. Держит между большим и указательным часть рукава, что на локте, еле прикусывает губу и время от времени бьет щиколоткой о щиколотку. Он выглядит как неловкая школьница в драпированной юбке, которую только что вызвали к доске, а у неё внезапно стояк под партой. Да, школьница со стояком, именно так себя и чувствует ведущий передачи. Квашонкин стоит напротив стендап-клуба, медленно потягивая сигарету, и рассуждает о том, насколько уместны в его возрасте подвороты на джинсах, обнажающие щиколотки. Саша ошивается рядом с ведущим, время от времени легонько покашливая. Либо это начальная стадия туберкулеза, либо он не знает как привлечь к себе взгляд цвета океана. Не то чтобы шатену сильно хотелось обсудить забавные пижамные штаны Идрака, но, вообще-то, и курить он тоже идти не хотел, согласился лишь потому, что коллега сказал, что нужно обсудить какой-то вопрос. Тот самый коллега, который стоит и откровенно игнорирует эти неловкие покашливания. Саша тоже эту тишину нарушать не намерен, ну где это принято – сказать что будет разговор и стоять тупить уже пять затяжек. Но ведущий всё же решается начать диалог, хоть и выглядит крайне неуверенно: –Слушай, Сань, почему ты больше не садишься рядом со мной? – произносит он обыденно, будто он не в юбке со стояком. Долгополов едва сдерживает нервный смешок. Он был готов к любому вбросу, даже к тому, что Лёша попросит его не участвовать больше в порараз, но точно не к этому вопросу. –Хах, Лёх, мы же не соседи по парте, с чего бы нам вместе постоянно сидеть? Градус неловкости больше чем температура на улице. Ещё не ясно что заставит этих двоих вспотеть сильнее: тема диалога или палящее московское солнце. –Да не, ты ниче такого не подумай, – ведущий едва улыбается – просто ты раньше всегда на соседнее кресло пытался усесться, а последние выпуски дай бог через одно от меня садишься. –Ну, чувак, – начинает мяться уже Саня – я просто когда рядом сижу, ты так ведёшь себя... – он делает паузу, чтобы подобрать нужную фразу – Так, будто хочешь следующий выпуск посвятить чтению фанфиков про нас. Он бы хотел сделать удивленное лицо и пойти в отказ, но, признаться честно, Квашонкин был на сто процентов готов к такому ответу. Не про фанфиковый выпуск Порараз Бирацца, но к чему-то о его не совсем стандартном поведении. Ведущий продолжает давить улыбку, но пальцы предательски нервно крутят рассыпающийся на плитку бычок: –Да брось, все же понимают, что это часть шоу. Просто, знаешь, – он почесывает затылок едва наклоняя голову – как-то, что ли, более комфортно себя чувствую, когда ты не на другом конце сцены. –Конечно, ты же так можешь мои мерзотные перформансы контролировать. –Никогда не пытался. Но, после того, как ты начал пить отошедшие воды, может и стоило бы. Двое мужчин неловко смеются в тишине пустого переулка. Окурки их сигарет давно уже мокнут в сырой урне и, кажется, это означает, что пора прекращать этот перекурочный разговор. Лёшу нервирует эта недосказанность, но он находит в себе силы произнести: –В общем, как хочешь. Я в бар зайду, выпью чего-нибудь перед съемкой. Если надумаешь – я себе на сегодня то кожаное кресло присмотрел. –Да кто бы сомневался, Лёш, ты же его из своей тачки вытащил. – Саша наконец-то улыбается не натянуто. Солнце мягко освещает его гладкие щёки, поблескивает на темных волосах. И ведущий передачи на пару мгновений расслабляется, в голове проскальзывает мысль, что этот диалог вовсе не так важен, как казалось несколько минут назад, что они всё те же близкие друзья и вовсе не отдаляются друг от друга. Но чувство легкости улетучивается как только за мужчиной захлопывается тяжеленная дверь парадного входа. Стеклянная кружка наполняется хмельным напитком с чуть меньшей скоростью чем голова комика полнится дурными мыслями. Он не сказал бы, что они с Сашей были лучшими друзьями, но будь Квашонкин растерзан дворовыми псами, Саня был бы первым, кому тот позвонит. Юноша бы, конечно, не удержался от пары шуток про дырявую кожанку, но на помощь примчался бы хоть прямо из душа, позабыв смыть пену с волос и с одной бритой подмышкой. Такой он был друг, невероятно особенный и абсолютно невосполнимый. Ведущий допивал вторую кружку темного, когда Базз Лайтер на часах оповестил, что тот вот-вот опоздает на начало своей же передачи. Поднимаясь по лестнице, Леша всё пытался отбросить эти поспешные удручающие предположения, основанные лишь на том, что его приятель, видите ли, не садится на соседнее кресло. Но все мысли внезапно растаяли под розовыми лучами заходящего солнца, как только он вошёл в полное людей помещение. Саня, как ни в чем не бывало, сидел в бархатном зелёном кресле, перешептываясь о чем-то с Гариком и Идраком, пока Эл решал проблему со стульями для только что пришедших зрителей. Квашонкин тоже зашёл только что, но с его местом в зале проблемы точно сегодня не возникнет, ведь его место – это коричневое кожаное кресло, спинку которого сейчас сжимает жилистая рука дистрофичного мальчишки. В последний раз комик себя так неоднозначно чувствовал, когда в детстве труп в лесу нашёл: вроде и круто, что так случилось, а вроде даже и не знаешь, что делать теперь с этим стечением обстоятельств. Хорошо, что есть Эл, который непонимающим взглядом уставился на блондина и явно намекает, что съемки вот-вот начнутся. Долгополов подаёт ведущему руку в знак приветствия, как только тот садится. И шоу начинается под громкие аплодисменты. –Привет, друзья! – скандирует Квашонкин и ненадолго замолкает, силясь сконцентрировать внимание на передаче, а не на том, что Саша всё же его понял и сидит теперь на соседнем кресле – В общем, я понял, что начинать выпуски у меня не выходит, поэтому сразу к сути. Идрак, как прошла твоя неделя? Талыш улыбается в камеру, рассказывает какие-то незначительные забавные события, случившиеся с ним за эти несколько дней, зрительный зал, как обычно, в восторге от его равнодушной подачи, Гарик посмеивается, едва почесывая переносицу, и только Саша просто сидит с растянутой улыбкой и не выдаёт своё присутствие ни единым действием. –Окей, с Идраком всё понятно, – продолжает ведущий – Гарик, у тебя есть что нам рассказать? –Да, Лёш, – оживляется армянин – мы на этой неделе с Сашей решили посмотреть самую плохую комедию, которую сможем найти в интернете, но твой стенд-ап не загружался и пришлось скачать первый попавшийся фильм. Зал еле посмеивается над вбросом Оганисяна, а Квашонкину совсем не смешно. Нет, шутка про стенд-ап его вообще не задела, мужчина знает, что он смешной, Саша на его выступлениях смеётся во весь голос. Что действительно не даёт покоя ведущему, так это вопрос почему его на эту встречу никто не пригласил. Обычно Долгополов всегда звал друга на такие посиделки, даже если наличие второго вовсе не подразумевалось при обговаривание вечера. А тут... –...да, и Гарик приехал, свечи расставил, зажег их... – врывается вдруг во внутренний монолог ведущего голос Саши – Гарик, мне нравится идея ужина при свечах, но не при ректальных. –Так у тебя других нет. – едва улыбается Оганисян. Зал смеётся, а Лёша всё силится понять, почему в уравнении с просмотром фильма и двумя комиками он вдруг оказался лишним. –Ну понятно всё с вами, ребята, – Квашонкин улыбается через силу – Саш, тебе есть что рассказать про неделю? –Да, мы на этой неделе с Гариком решили посмотреть самую плохую комедию, которую сможем найти в интернете, но твой стендап не загружался и пришлось скачать первый попавшийся фильм... Зрители аплодируют очередной неловкой выходке Долгополова, а Лёша размышляет насколько неприлично будет выйти из кадра, чтобы прямо сейчас сходить за пивом. Потому что, видит бог, на трезвую голову он учавствовать в этом не намерен. Но это бы выглядело как неуважение к аудитории, поэтому ведущий остаётся на своём месте до конца выпуска. И шоу вроде как получается обычным, как всегда, но на душе какая-то необоснованная тоска, которую можно заметить только если очень хорошо знать как выглядит Лёша Квашонкин, когда он грузится. Выпуск завершается громкими овациями, Эл говорит, что у посетителей есть пол часа и в 19:30 начнутся следующие съемки. Людской поток вываливается за кулисы, а ведущий так и остаётся сидеть в раздумьях на своём кожаном кресле, пока оттуда его не выдергивает темноволосый мальчишка. «Выдёргивает» в прямом смысле – Саша настойчиво теребит его за рукав свитера: –У, Лёх, перебрал перед съемкой, да? – он неумело пытается замаскировать своё беспокойство под доёб. –Нет, – ведущий поднимает голову, чтобы смотреть в лицо стоящему около него комику – я бы, если честно, ещё бокал выпил. –Пошли тогда покурим и возьмём по одному, а? Квашонкин кивает и в следующие несколько минут парни оказываются за жутко скрипящей дверью чёрного входа, где солнце уже почти скрылось за окрестными зданиями. От этого места веет спокойствием и ведущий, сделав затяжку, выдыхает дым в небо, которое вот-вот сольётся с цветом его глаз. –Слушай, – начинает неловко сероглазый эксперт – я это всё не серьёзно говорил. Ты веди себя как тебе удобно, все правда понимают, что это часть отыгрыша, я не против. Эта реплика несколько дестабилизируют ведущего, он не говорит ни слова, лишь озадаченно смотрит на своего коллегу. –Ты просто какой-то загруженный всю передачу. – продолжает Долгополов – Я не хотел тебя обидеть, когда всё это говорил перед съемками. Всего парой фраз шатен заставляет собеседника вновь чувствовать себя комфортно. Стена, к которой мужчина приложился лопатками, становится вдруг необыкновенно тёплой, последние солнечные лучи игриво застревают в золотистых волосах, силясь остаться там навсегда, алкоголь приятно расслабляет мышцы. Лёша хочет предложить приятелю тоже посмотреть какую-нибудь несмешную комедию, но тормозит себя и говорит лишь: –Хорошо. Может тогда уже за пивом пойдём? Одно, два – какая разница? Они на ходу опустошают один бокал и ещё по одному ставят на свои столы. Саша совсем немного расслабляется, его движения теперь более плавные, он не пытается никого перекричать. Лёшу же в свою очередь начинает накрывать, он смотрит на Долгополова и задний фон превращается в заблюреное месиво: Эл сверяет списки, Гарик пытается узнать может ли он тоже сходить за пивом – всё это больше не имеет значения. Имеет значение только костлявая рука, сжимающая зелёный бархат и обжигающе-горячее дыхание Саши, который приблизился к ведущему, чтобы что-то сказать и быть услышанным в этом шумном помещении: –Всё в порядке, чувак? – он издаёт пьяный смешок – Ты че, поплыл? Комик так близко, что каштановые волосы касаются серого свитера ведущего в районе плеча. Лёша сгибает руку в локте, пальцами зарываясь в темные локоны, размеренно заверяет собеседника в своей адекватности и тут же начинает в ней сомневаться, обнаруживая что с едва ощутимым напором пытается притянуть лицо Долгополова как можно ближе. –Воу, снимите номер! – раздаётся сквозь белый шум смешок Идрака. Квашонкин неловко выпутывается из каштановых локонов и только после этого Саша наконец-то предпринимает попытку отстраниться, будто без инициативы со стороны оппонента, он бы так и сидел, не двигаясь, позволяя кому-то рыться в своих волосах. И Лёше вдруг становится интересно насколько далеко находится точка кипения сероглазого эксперта. Шоу вновь объявляется начавшимся, ведущий приветствует всех повторно, рассказывает пару шуток, всё как обычно, за исключением того, что теперь он тщательно следит за поведением эксперта слева, выжидая подходящий момент. И этот момент настаёт, когда Долгополов вдруг решает выйти на середину сцены для демонстрации одной из своих мерзотных миниатюр, она по обыкновению затягивается. –Фу, ну хорош... – раздаётся негромкий голосок из зала и поддерживается аплодисментами. Саша уже собирается что-то ответить невежде, но вдруг ощущает уверенную ладонь на своём плече. –Они не понимают меня, Лёх! – мерзотная миниатюра переходит в мерзотную истерику и угловатые пальцы цепляются за серый свитер ведущего. –Ничего-ничего, Санечка, – Квашонкин легким усилием вжимает лицо эксперта в свою грудь, одной рукой обвивая хрупкие плечи, пока вторая же зарывается в копну темных волос – мы этого мудака сейчас из зала выгоним, хочешь? –Хочу! – наигранно всхлипывает Долгополов. –Идрак, выгони этого мудака из зала. – посмеиваясь командует ведущий. –Я уж боялся, что ты не предложишь. – Мирзализаде расплывается в улыбке – Так их, этих зрителей! Проваливайте! Помещение наполняется смехом, и Лёша под шумок уводит шатена обратно к их местам, не выпуская из объятий, но не позволяет тому сесть на своё кресло. Он садится за свой стол и, придерживая эксперта за талию, усаживает его на колени. Саша даже не пытается сопротивляться, он послушно опускается на костлявую опору, не поворачивая лица в сторону ведущего. Квашонкин задушит Идрака проводом от микрофона-петлички, если тот сделает стоп-кадр на этом моменте и поставит на превью выпуска. Но сейчас даже подобные вещи не имеют значения, Саша неуклюже сжимает джинсы на колене ведущего и пытается усесться поудобнее, безбожно обаятельно ёрзая и болтая ногами в разноцветных венсах. –Так вот... – мнётся Долгополов, не в силах придумать шутку, которая смогла бы оправдать его поведение – На Новый год я хочу... –Саша, только что-то выполнимое загадай дедушке морозу, а не как в прошлый год. – Гарик пародирует голос заботливой мамы. –Так я тогда член большой загадал. – оживляется сероглазый эксперт, когда понимает, что никого не смущает эта гейская выходка Лёши. –Ну и не получил ведь. –Да не, получил, – вклинивается ведущий – мой. Вкупе со всем происходящим эта шутка кажется особенно заходящей, так что зал разрывает от смеха. –Что-то мне не нравится этот Дед Мороз, мам! – добивает шутку Саша и начинает вставать с места, которое уже стало таким удобным. Квашонкин не пытается удержать парня, лишь проводит рукой от лопатки до ремня джинсов эксперта, когда тот поднимается. Они продолжают выпуск в обычной манере, будто ничего необычного не произошло и Саша окончательно расслабляется. Он отвечает на все неслучайные-случайные прикосновения ведущего, постоянно сжимает кожаный подлокотник кресла справа, отпускает насмешливые комплименты в сторону приятеля. Под конец выпуска Квашонкин вовсе теряет голову и тянет свою руку к костлявым пальцам эксперта слева. Это абсолютно не привязано к шутке и происходит прямо посередине монолога Саши, но тот лишь слегка смущается и сжимает бархатную огромную ладонь. Без всяких объяснений они сидят так минут пять, а потом Эл объявляет о конце съёмок и шутит о том, что зрителям бы стоило заказать такси в столь поздний час. –Лёш, мне немного неловко. – Саня шепчет прямо на ухо ведущему, перегнувшись через своё кресло, едва не теряя равновесие. Он расцепляет свои пальцы, но всё ещё остаётся на какое-то время в неудобной полусогнутой позиции, пронзая ведущего наивным детским взглядом широко распахнутых глаз. И это наглухо выбивает Квашонкина из объективной вселенной, из этого зала, да из собственного сознания. Мужчина лишь чуть склоняет голову, прикрывая глаза, и подаётся вперёд. Не так он представлял себе первый поцелуй с мужчиной: не около толпы людей, пытающихся не затоптать друг друга у узкого выхода. Но его губы по-прежнему в свободном пространстве, не встречают никаких преград, а сам ведущий выглядит абсолютно по-идиотски, протягивая голову в пустоту, которая раньше была Долгополовым. Лёша с трудом полностью открывает глаза и видит виновато озирающегося на него Сашу, семенящего в служебное помещение. Хорошо, что зрители слишком заняты попытками создания аварийной ситуации на выходе и никто не заметил этого позорного провала. Гарик с Идраком уже собрались уезжать домой, а ведущий никак не может покинуть заведение, не извинившись перед сероглазым экспертом за свою нелепую выходку. Однако Долгополов будто растворился в своём портрете на лестнице и теперь обитает в местах, в которые не ведёт ни одна дверь. Хотя, дверь запасного выхода, видимо, ведёт, потому что Лёша находит эксперта курящим сигарету в маленьком закутке посреди вечернего Арбата. –Слушай, – начинает он, подсаживаясь к другу бетонный бордюр – прости, я сегодня что-то перебрал, наверное... –Ага, – выплёвывает Саша – я понял. –Да чего ты злишься так? Сам же сказал, что не против. –Не против, когда это часть шутки, Лёш! – у Долгополова внезапно срывается голос прямо посреди предложения – А лапать меня всё шоу – это нихуя не смешно. Ведущий чувствует себя абсолютно опустошенно. Если до этого у него ещё и были какие-то сомнения по поводу их загибающейся дружбы, то после этого вечера, Лёшу уже точно ни на какую самую несмешную комедию не позовут, и эксперт в потрепанном свитшоте не будет заливисто смеяться на соседнем кресле. Но значит и терять мужчине уже нечего, так что он встаёт с бордюра, одергивает кожанку и абсолютно спокойным голосом произносит: –А это и не было шуткой. –Что? – Саша поднимает на него полные удивления глаза. –Что может быть смешного в том, что я хочу тебя поцеловать? –Я даже не знаю, что тебе на это сказать... – сероглазый эксперт краснеет и начинает нервно перебирать свои волосы, они путаются во влажных от волнения руках, ситуация кажется совершенно абсурдной. –Как по поводу не говорить ничего? – Квашонкин молниеносно перестаёт чувствовать себя школьницей, последний луч солнца исчезает за горизонтом и радужка вокруг его зрачков превращается в темное вязкое месиво, в котором Саша тонет вот уж как минуту, абсолютно вывалившись из реальности. Лёша вытаскивает костлявые руки из карманов кожанки и с помощью пары движений оказывается сидящим на корточках вплотную к потрясённому шатену, что раскраснелся как маленький недовольный пупс. Длинные пальцы ведущего тут же оказываются затянуты во вьющиеся локоны цвета молочного шоколада, он проводит указательным по слегка пухлым губам юноши и, наконец, едва замешкавшись, увлекает сероглазого эксперта в неловкий поцелуй. Они жадно сминают губы друг друга буквально несколько секунд, но мужчина почти ловит инфаркт от таких приключений. Он отстраняется, и пытается сказать хоть что-то, но дыхание так сперло, что слова остаются где-то в горле. –Я, кажется, был неправ по поводу твоей шутки. – Саша говорит неторопливо, почти спокойно, но его глаза всё ещё удивленно распахнуты – Действительно смешная шутка. Ведущий почти падает в отчаяние от подобной реакции на поцелуй, который, казалось бы, должен всё прояснить, но Саша продолжает: –Всё это время притворяться таким мужественным гетеросексуалом, заставить меня поверить в это, избегать тебя из боязни по неосторожности раскрыть свою симпатию, и в итоге засосать меня в каком-то обосанном закутке, сидя на кортах. – он издаёт чуть нервный смешок и лучезарно улыбается – Вот это панчлайн. Они смотрят друг на друга несколько мгновений, а потом обосанный закуток наполняется звонким смехом, Лёша с трудом смыкает губы, силясь сдержать широченную улыбку, чтобы поцеловать эксперта ещё раз, уже более уверенно, зная теперь наверняка, что это будет правильно принято. Долгополов заканчивает смеяться за долю секунды до того, как снова оказывается увлечённым в поцелуй. –Тебе правда понравилось? – Лёша едва отстраняется, заправляя растрепавшиеся волосы за алые уши сероглазого эксперта. –Да, конечно. –Тогда поднимайся, у меня таких шуток ещё на целую стендап-программу наберется. Они заливаются неловким смехом вновь и ведущий помогает парню встать с холодного бордюра, подавая ему свою огромную жилистую руку. Оба уже стоят твёрдо на ногах, но мужчина совсем не собирается расцеплять пальцы, оставляет чужую ладошку в своей и увлекает юношу за собой, через железную дверь, сквозь задымлённый кальянами зал, прямиком на улицу, к своей покрывшейся летней пылью машине. «А, это Квашонкин с Долгополовым, – раздаётся откуда-то из белесого тумана – опять их пидорские шутки эти»