***
Силуэт в плаще уносился вдаль, прочь из королевства Белоснежки и её семьи, держа на руках маленькую девочку, которая даже во сне напоминала ангела. Хоуп мирно посапывала, до сих пор не понимая, что уже давно не находится во дворце, рядом с её многочисленными родственниками. Похититель всё нёсся прочь, поглядывая на девочку и довольно и хищно улыбаясь. Наверное, у вас возникнет вопрос: «Но.. как? Ведь это же человек всё-таки. Ему, как минимум, нужна лошадь. Ну, или магия, чтобы телепортироваться?» Но нет, это не так. Похититель и правда был человеком, но не владел ни магией, привычной нам, ни горел желанием оседлать коня, ведь так вышло бы дольше, да и малютка проснулась бы от шума. А это привлекло бы внимание. И силуэт знал - это чадо хватятся, и, как только её пропажу заметят, к любому плачущему ребёнку будут уделять огромнейшее внимание. Так что он, окружённый летучей пыльцой фей, нёсся над лесами и полями, пока не добрался до гор, что не были ещё изведаны сказочным народом. Горы эти были мрачны, опасны и неподступны. Силуэт довольно ухмыльнулся, нырнув в одно из ущелий. Скоро тьма расступилась, и можно было увидеть маленькую комнатушку, единственным освещением которой являлся костерок в центре. Около одной из стен было навалено сено, куда похититель и положил свою драгоценную ношу. Затем этот «некто» снял плащ, а из-за плотной ткани показалась худая фигура девушки с красивыми кудрявыми волосами цвета шоколада и с такими же выразительными глазами. Она подошла к Хоуп и, накрыв дитя одеяльцем и улыбнувшись, промолвила: — Ты ещё покажешь мне, на что способна, избалованная принцесса-ангел, — последние слова она буквально выплюнула с завистью в голосе, пародируя счастливый народ, который лепетал это в день Леи, готовясь к балу. Малышка лишь дёрнулась во сне, как бы показывая похитительнице, что она ей уже противна и не сделает ровно ничего, что пойдёт на пользу такой злыдне. — Ну, конечно. Кто бы сомневался, что единственная наследница «Величайшего Света»* не будет потакать мне. Но ничего, ты ещё передумаешь, — пообещала девушка. — Твою мать чуть не сломали, но в ней не было и половины той силы, что течёт в тебе. Ты - единственная дочь Спасительницы, рождённая после того, как та приняла свои силы и победила в главной битве. Плод истинной её любви со злодеем! Ты и сама-то, по сути, истинная любовь, ибо родители любят тебя беззаветно, и ты их также. Ты объединила собой всех! Твоя крестная фея - чёртова Злая Королева! Но ты мала: всего лишь ребёнок. Сломить тебя будет легче, чем твою мать, а сила, что течёт в тебе, более чистая, более... светлая. Ты намного сильнее своей матери. Ты - главный куш в этой борьбе. Хотя, я думаю, твоя мать уже скоро из кожи вон полезет, лишь бы спасти тебя. Подумать только! — засмеялась она, — она решила, что, раз выиграла в главной битве, магические силы ей больше не нужны и развивать их перестала, планируя со своим муженьком их «семейную жизнь», — миловидное личико скривилось, — украшая комнаты к твоему появлению и прочей ерундой. Аж противно стало. Ну, в общем, мамаша твоя сейчас - полный ноль, —люлюкая над Хоуп, пропела похитительница. — Посмотрим, что они будут делать, дабы найти тебя. Мы же посмеёмся об этом вместе? — кудрявая в последний раз кинула взгляд на девчушку и уселась на одинокий стул, стоящий подле миниатюрного письменного стола. Достав книгу с какими-то иероглифами, девушка начала увлечённо читать. — Госпожа, всё готово, Вы можете вернуться в королевство. Заклятье уже подготавливается и будет запущено, как только Вы прикажите, — в пещерную комнатку зашёл маленький карлик в красно-белом мундире. — Я поняла тебя. Свободен, — властным голосом приказала похитительница. Затем, подойдя к соломе, на которой спала принцесса, взяла малютку на руки. Скоро всё её тело поглотил едкий красный дым, а ещё через пару мгновений пещера, казалось, стала совершенно обычной: в ней уже не было ни соломы, ни костра, ни стола со стулом. А Хоуп на руках у злодейки вновь неслась в неизвестное никому пристанище.***
А тем временем Робин вернулся из похода, но в замке никого не обнаружил. Лишь только в спальне Эммы и Киллиана на столе лежал листочек с одним-единственным словом: «Сторибрук»