***
Что бы ни происходило в жизни Ландерса, учебу никто не отменял. На школу он совсем забил и даже не хотел наверстывать пропущенный материал. А вот сольфеджио нужно было подучить, скоро выпускной, а он ничего не знает. Пролистав сайты с объяснением различных тем Пауль понял только самую малую крупицу из всех тех заумных слов. В отличии от него, одногруппники учились хорошо. Ландерс не чувствовал себя комфортно в обстановке отличников. Особенно Рихарда. Тот все еще не разблокировал его, и каждую ночь Пауль размышлял, как он ответит Круспе, когда его удалят из черного списка. «Прости, не нужно было вообще с тобой оставаться», «Мне нужно разобраться», «Хорошо, я понял, больше не буду к тебе подходить» или просто заблокировать его. Но одним черным списком тут не обойдешься, они же теперь в одной группе и на уроках сольфеджио будут видеться. Как тогда смотреть ему в глаза? Так ничего и не поняв из учебника, сайтов по музыке и разъяснительных роликов на ютубе, Пауль вспомнил, что он может связаться с другими участниками группы, и нафиг ему сдался этот Рихард, не с одним же человеком общаться. Немного подумав Ландерс написал Тиллю. Он ничего не выкладывал у себя в профиле, но Пауля то как-то особо не волновало. Вы: Привет, Тилль. Это Пауль из группы. И только не говори, что «итак понял по нику» Вспомнив Круспе, Ландерс расстроился. Ему не хватает этих колких шуточек и королевской натуры. Но Рихард сам совершил выбор и добавил его в черный список. Ему теперь нужно было справляться с этой неловкостью, обтягивающей их, словно паутиной. Они поговорят. Когда-нибудь, но точно не в ближайшее время. Пауль уверен, что на сольфеджио они даже не будут смотреть в сторону друг друга. Друзья, конечно, это заметят, попытаются что-нибудь сделать и, скорее всего, только ухудшат их отношения. На экране высветилось новое сообщение от Тилля. Till__Lindemann: Ахахаха. Привет, Пауль. Собираешься идти завтра на сольфеджио или пошлешь все к чертям? Вы: Нужно идти, выпускной класс все-таки Till__Lindemann: Да забей, у нас вот бабы вообще не ходят и им норм Вы: Ты пытаешься отговорить меня от музыкалки? Till__Lindemann: Не хочу, чтобы ты шел на сольфеджио. И не спрашивай почему, я думаю, ты умный мальчик и сам догадаешься, с кем тебе лучше не встречаться в последнее время. Неужели Рихард настолько зол, что ему нельзя даже на сольфеджио придти?! Пауль не знал, что Круспе такой ранимый. Он вообще много чего не знал. Демон в голове нашептывал Паулю прогулять этот урок: все равно он ничего не поймет, а видеть кислую мину друга, или кто он там теперь, не очень хочется. А светлая его сторона понимала, что стоит прогулять один раз, и в группу он больше не вернется. Тилль больше ничего не ответил, а Пауль, сидя на подоконнике, смотрел в окно и считал проезжающие мимо машины.***
Весь следующий день Ландерс ходил угрюмый, как туча. Сегодня должен быть урок сольфеджио прямо после школы. Как назло, занятия прошли быстро. Даже в единственный день, когда Паулю хотелось задержаться в школе, та его подвела. Он решил, что не будет пропускать уроки из-за какого-то Рихарда: уж слишком много чести этой «королевской особе». Ландерс ощущал давление и стресс из-за всей этой ситуации. Мышцы напрягались и не хотели расслабляться, Пауль пытался себя успокоить, мол все это ничего не значит, и его жизнь никак не изменится. Но самовнушение не помогало, все больше передергивало от этих слов. Дрожащими руками Ландерс включил музыку и спрятал телефон в карман, попав не с первого раза. По дороге до музыкальной школы он закурил, ибо нигде не мог найти утешения, а сигареты помогут хотя бы некоторое время не испытывать это злосчастное напряжение. Он взбежал по лестнице и чуть не упал на последней ступеньке — сегодня явно не его день. Тяжелая дверь, как обычно, чуть не прибила его и вполне могла бы это сделать, если бы кто-то ее не придержал. Пауль хотел уж было бросить «спасибо» и побежать к кабинету, дабы ни с кем не встречаться до урока, но поднял глаза на человека, который держал створку, и ему сразу стало хуже в сто раз. Рихард, довольно ухмыляясь вглядывался в Ландерса. Его глаза были густо обрамлены черной подводкой, а взгляд бегал по лицу Пауля, который пытался сделать вид, что они не знакомы. — Ну эм… Привет? — попытался что-то пробормотать Ландерс. — Привет. А я думал, что один опаздываю, — Круспе показал на часы; урок начался уже пятнадцать минут назад, — Может и нет смысла уже идти? — Как это нет?! Мы же уже здесь, до кабинета десять шагов! — Боже, Ландерс, ничего не случится, если мы пропустим один урок. Если что, я подтяну твои пропущенные темы, — весело подмигнул Рихард. — И вообще зачем ты переманиваешь меня на «темную сторону»? Ты же сам поставил точку в разговоре и было ясно, что это все, — не хотел ломаться Пауль, хотя соблазн был велик. — Может не сейчас, а? Да, я знаю, что я заблокировал тебя в инстаграме и прекрасно помню, что делал это в наркотическом угаре. Сейчас же я в трезвом состоянии и могу оценивать свои действия. Я прогуляю этот урок с тобой или без, мне реально не хочется идти, — Рихард вывалил все, что было сейчас у него на душе. Он был из тех людей, которые на вопрос «как дела?» рассказывают обо всем, что у них происходит в жизни. — Эм… Ты не хочешь прогуливать один? — неловко спросил Пауль, потому что ему было нечего сказать. — Именно. Не хочу потом в одиночку отдуваться перед учительницей, которая хорошего мнения обо мне. Круспе молча развернулся и пошел к выходу. Он всем видом показывал, что он уже знает какое решение выбрал Ландерс, и тому остается лишь догнать его и пойти с ним вместе. Рихард нарочно медленно шел и долго открывал тяжелую дверь. — Эй, стой! Подожди! — кричал Пауль, спеша к выходу. — Я так и знал, что ты выберешь правильный вариант, — Круспе ехидно улыбнулся – он был доволен собой.***
— А куда мы пойдем? — поинтересовался Ландерс, пиная камень. — Сначала прекрати портить свои ботинки, — Круспе презрительно смотрел на то, чем занимался Пауль, пока тот не перестал. — Так-то лучше. Мы идем в Груневальд. Вообще-то Паулю стоило удивиться, или хотя бы спросить, зачем они туда идут вместо уроков, на которые он, со своей успеваемостью, не должен забивать. Стоило бы, но он не стал, уточнил только, знает ли Круспе дорогу. — Конечно знаю, а ты думал, что я пойду в неизведанные места и еще потащу тебя? Воцарилось неуютное молчание, но парни, старались не замечать его и просто шли в сторону леса. Ландерс уже тысячу раз пожалел, что они не поехали на метро. Станция же совсем рядом с лесом, а так им идти несколько кварталов. В Груневальд Пауль ходил всего пару раз и то в детстве с родителями. Если Рихард бросит его там одного, он вряд ли сможет выбраться из этого зеленого места. «Не такое уж оно и зеленое. Осень на дворе, половина листьев уже облетела», — подумал он. В Берлине Ландерс практически не гулял, жил он в восточной части города, ехать до школы было очень долго. А лес находился в противоположной стороне от его дома. Как добираться вечером до дома он, конечно же, не подумал. Общественный транспорт уже не ходит – приличные люди ложатся рано. А стоять и мерзнуть, вызывая такси такая себе перспектива. Нужно было отказаться от этого «выгодного» предложения Рихарда. Съежившись в своей толстовке, Пауль еще одну тысячу раз пожалел, что составил компанию Круспе. У них и так отношения непонятные, а теперь вообще ничего не ясно. Рихард шел недалеко от Ландерса и курил. Его глаза были устремлены вдаль, а мысли явно роились не здесь. Пауль только сейчас обратил внимание на нелепую шапку Круспе. Казалось бы, Рихард — богатый человек, строит из себя «плохого мальчика», соблазнитель женской аудитории, а на самом деле носит старые шапки, купленные в секонд-хенде. Почувствовав на себе взгляд, тот обернулся. — Понравилась моя шапка? — улыбнулся своей очаровательной улыбкой Круспе. — Главное не красота, а удобство. «Ага, конечно. Любитель эстетики, наряжающийся в Инстаграмм так, будто он сам граф Дракула, ценит не красоту, а удобство» — подумал Пауль и ухмыльнулся своим мыслям. — Практически пришли. Я уверен на все девяносто девять процентов, что ты жалел о том, что не уговорил меня поехать на метро. Если вообще не думал, что зря пошел со мной. Но то, что я покажу тебе в лесу ни с чем не сравнится. Рихард схватил Ландерса за руку и потянул за собой. Темный и опустевший без листьев лес выглядел довольно устрашающе на фоне бурного мегаполиса. Он казался покинутым – в самый разгар рабочего дня, да еще и в холодный день никто не хотел сюда идти. Пауль опасался, что они могут потеряться в этом огромном месте. Если Рихард повернет не туда и потеряет ориентир, они могут и умереть, так и не найдя ни одну живую душу. Ландерс лишь знал, что где-то в этом лесу проложена железная дорога, и там есть станция, где можно сесть на поезд и уехать из этого треклятого леса. Он почему-то уже недолюбливал этот лес. Ему было некомфортно находиться в этом месте, он старался держаться близ Круспе, пытаясь спрятаться за его широкой спиной, но лес все равно окружал его со всех сторон и казалось, будто на него кто-то смотрит. Пауль не сразу заметил, что с силой сжимает руку Рихарда, тот же никак на это не реагировал. Пауль не хотел отпускать руку: он чувствовал себя более-менее в безопасности, пока кто-то рядом с ним в этом пугающем месте. Рихард вел их одному ему понятной дорогой, Ландерс совершил большую ошибку, не проследив, куда они идут. Он только сейчас заметил, что находятся у какого-то озера и Круспе, чуть-ли не бегом, тянет его вдоль берега. От воды шла неприятная прохлада, Пауль будучи не очень тепло одет успел тысячу раз проклясть себя за то, что не надел куртку. Как некстати он вспомнил, что в этом озере несколько месяцев назад нашли мертвое тело. Его передернуло от этой мысли, и он захотел побыстрее убраться отсюда. Казалось, что они уже никогда не закончат свой путь и будут вечность бродить по этому лесу. Будто прочитав его мысли, Рихард сказал: — Практически пришли, совсем недолго осталось. «Хоть что-то хорошее», — подумал Ландерс, покорно плетясь за Круспе. От озера они прошли в глубь Груневальда, хоть Пауль и не ощущал больше холода прозрачной воды, ему не хотелось уходить еще дальше лес. Неспроста в чаще леса творится пиздец в сказках. Может Рихард и есть тот самый Леший, которым пугают детей, и прямо сейчас ведет Пауля в свое логово, чтобы потом съесть. Ландерс тряхнул головой, будто пытался отмахнуться от назойливых мошек. Бред какой-то. Никакой Рихард не Леший, и вообще они недавно целовались, с чего ему готовить Пауля себе на ужин? Или это потому, что Ландерс отстранился от него и тот обиделся? Боже, опять Ландерс сходит с ума и становится параноиком. Попробуй не стать им в жутком лесу, когда единственная душа на несколько миль это парень, который, казалось, тебя ненавидит. Что происходит между ними, Пауль так и не понял. Он пытался разобраться в себе. Ландерс не отрицал, что симпатизирует Круспе, но не мог назвать это «любовью» или даже «влюбленностью» – они виделись от силы пять раз. Если подумать, то это могла быть любовь с первого взгляда, но, к сожалению, или даже к счастью Пауль в нее не верил. Он просто ответил себе честно, что отмечает Рихарда красивым и, если бы тот поцеловал его снова, он бы не отодвинулся. Это как порноактрисы, ты считаешь их красивыми и хочешь заняться с ними сексом, но все еще любишь свою жену. Боже он что, назвал Рихарда порноактрисой?! У него всегда было плохо с аллегориями. Из мыслей, роящихся, как мошки в голове, его вырвал Рихард, резко остановившись. Пауль врезался в его спину и недовольно прошипел. Но потом он осмотрел место, в которое его привел Круспе. Земля была укрыта яркими листьями, которые, впрочем, испачкались и пожухли и выглядели не так красиво. Деревья в этой части Груневальда были полностью голые, их ветки, словно заточенные ножи, впивались в небо и были готовы проткнуть любого прохожего. Но это место было особенным не из-за этого: на огромном раскидистом дереве был построен маленький домик, который выглядел довольно уютно, несмотря на обстановку вокруг него. — Ну что, хочешь войти внутрь или так и будешь стоять здесь? — спросил Рихард с дьявольской улыбкой и полез по лестнице внутрь ветхого на вид строения. — А он точно выдержит? — Такого как ты уж точно, — рассмеялся этот засранец. Ландерс быстро полез за ним, но пытался действовать осторожно — он боялся, что лестница может упасть. Распахнув дверь, он отметил, что внутри было довольно тепло. Тут была старенькая акустическая гитара, ковер – на удивление не сильно грязный – какие-то книжки и керосиновая лампа. — Как тебе? — спросил Круспе, рассевшись на стуле, который скрипел при любом взаимодействии с ним. — Сойдет, — улыбнулся Пауль, в его глазах заплясали чертята, он любил подструнивать Рихарда. — Этот замок только для королей, ты не понимаешь искусства. Пауль на это лишь рассмеялся. Круспе взял в руки гитару и стал наигрывать какую-то мелодию; казалось, он отстранился этого от мира. Ландерс подумал, что лучше к нему не лезть, поэтому достал из кармана блокнот и карандаш. Посмотрев по сторонам, его взгляд остановился на задумчивом Рихарде. «У этого нет никаких предпосылок», — думал Пауль. — «Просто он выглядит идеально для рисунка сейчас.» Рихард уставился невидящим взглядом куда-то в стену, сигарета тлела у него во рту, а пальцами он перебирал струны расстроенной гитары. Пауль сильно вдохновился этим образом, поэтому принялся быстро переносить его на бумагу. Благо Круспе не особо двигался и оставался практически в одном положении. Его старания прервал по необычному тихий и хриплый голос Рихарда: — Покажи, что получается. «Боже, конечно же, он все видел. А еще специально сидел и позировал!» — промелькнуло в голове Пауля. Работа уже не казалась такой красивой и чудесной, Ландерс даже думал, что Круспе посмеется и скажет, что это убожество. Может, «Его Величеству» не угодит рисунок, и он скривится с отвращением, выкинув листок в окно. Пауль сам не знал, почему так критично относится к своему творчеству. Ему не нравится, когда кто-то рассматривает то, что он начиркал за несколько минут на рваном листочке. Но Рихард все так же настойчиво смотрел на Ландерса, и тот под напором упрямых серых глаз сдался. Он передал блокнот Круспе. Рихард некоторое время просто разглядывал рисунок, и Паулю стало не по себе. Казалось, будто Круспе искал скрытый смысл в наброске, ему не хватало только вертеть его в руках, как заблудившийся путешественник просматривает карту. — Вышло очень даже похоже, — искренне улыбнулся Рихард. У Пауля сразу камень с души упал. — Спасибо, — Ландерс посмотрел в окно, чтобы Круспе не увидел румянца на его щеках. — Кстати, долго ты ходишь в это место? — Уже несколько лет. Я нашел его, когда сбежал из дома на несколько дней. Отчим снова высказывался на тему того, что я грязное пятно на семье и он держит меня у него дома лишь из-за того, что я отпрыск своей матери. — Не повезло тебе с родителями, — грустно вздохнул Пауль. — Шнайдеру не повезло больше. — А что у него? — Он не очень любит, когда за его спиной треплются о нем. Но, думаю, он будет не против, если ты узнаешь об этом от меня, а не тогда, когда его батя придет к нам на репетицию и проткнет барабан. Его отец любит подвыпить и не утруждает себя в теме рукоприкладства. У Шнайдера есть сестра, он пытается ее защитить от буйного отца и поэтому ему достается больше. — Пиздец… А почему он не обратится в полицию? А соседи? Из этого же должен быть выход! — Его батя – влиятельный человек, он много раз затыкал всех взятками, а соседи ничего не слышат в своих особняках неподалеку. — Но даже на богатых должна быть управа! — не унимался Ландерс. — Пауль, когда же ты поймешь, что в некоторых случаях не может быть несколько выходов. Иногда приходится терпеть это, но могло быть и хуже. — Только не говори, что тебе нравится такой исход событий! — Иногда приходится сдаваться, Ландерс, — холодным тоном ответил ему Рихард и потушил сигарету.***
Уже наступил вечер. За окном домика на дереве уже было практически ничего не разобрать. Ребята решили закончить свои посиделки и отправляться по домам. Ночью лес был более жуткий, чем днем. Пауль не понимал, как Рихард может разобрать дорогу. Все деревья выглядели одинаковыми, казалось, будто рядом кто-то пробегает, но оборачиваясь Ландерс ничего не видел. Как некстати он вспомнил, что одной из «достопримечательностей» Груневальда была станция, из которой евреев отправляли в концлагеря. — Ри-ихард, — протянул Пауль сильнее сжимая руку Круспе. — А ведь здесь могут быть призраки евреев со времен войны. — Не выдумывай ерунды. Мы практически пришли. Видишь, вон там уже огни горят. Ландерс присмотрелся и увидел за просветами деревьев свет городской жизни. Пауль был несказанно рад, что этот ад из деревьев закончился, и сейчас он поедет домой, а дома можно снова заняться ничегонеделанием. Вся эта жуткая атмосфера леса потихоньку покидает его, сменяясь будничной атмосферой города. Немцы ложатся спать рано, по улице ходят только туристы и подростки, сбежавшие из дома. Все магазины закрыты, лишь некоторые кафе работают чуть дольше. Им повезло, что общественный транспорт еще не перестал ходить, и они могут уехать домой, не тратясь на такси. Попрощавшись с Рихардом, Пауль ехал в трамвае. Он прислонился лбом к стеклу и включил музыку. Транспорт был практически пустой, но так было даже лучше. По пути домой Ландерс закурил сигарету и любовался ночным городом. Родители уже привыкли, что он приходит домой поздно, поэтому им было все равно на это. Лишь бы он хорошо учился в музыкальной школе. Они хотели сделать из него известного музыканта, какими сами мечтали стать в детстве. Ландерсу же было на это наплевать – пускай делают, что хотят. Ему ничего не мешало прогуливать сольфеджио прошлые годы, он уже научился умело врать в лицо родителям. Когда-нибудь этот большой пузырь лжи разорвется, и Паулю будет очень нехорошо, когда родители разочаруются в единственном сыне. Он буднично открыл дверь квартиры и скинул рюкзак. Как оказалось, его ждали. И по лицам родителей было видно, что его ждет что-то ужасное. — Пауль, ты можешь объяснить, почему прогуливал сольфеджио три года?