Squaring the circle, или Майлз Прауэр против жестокого обращения с чао

Доктор Эггман, величайший ученый мира, был в аду. Куда бы он ни бросил взгляд, до горизонта простиралась ужасная пустыня, без конца и края. И хорошо бы, если бы эта пустыня была настоящей пустыней, с раскаленным песком, ядовитыми змеями и дикими тиграми. Доктор Эггман считал бы себя везунчиком, если бы его съел тигр. Но тут не было ничего. Ни песка, ни земли. Поверхность, на которой стоял Эггман, не поддавалась объяснению - доктор прыгал по ней, проверяя на прочность, царапал руками и даже пробовал погрызть, но ничего не вышло. В результате он пришел к выводу, что эта поверхность состоит из материала вида “тварь”, категории “проклятая”. Визуально она больше всего была похожа на шахматную доску с фиолетово-черной расцветкой. От этого сочетания рябило в глазах, и доктор Эггман смирился с тем, что если когда-нибудь отсюда выберется, то до скончания своего века во сне он будет играть в шахматы. Но здесь сна не было. Сперва Эггман пробовал спать - он ложился на спину, скрестив руки, и ждал, пока не провалится в беспамятство. Минуты шли, он чувствовал себя дураком, и бросал эту нелепую затею. Вместо этого он занимался тем, что шел, шел и шел. Иногда он встречал что-то новенькое - покрытые привычным шахматным узорчиком горки, холмики, дорожки, лестницы, уходящие в никуда. Какое-то время Эггман развлекался, забираясь на самую высокую горку, прыгая с нее, приземляясь лицом вниз, а потом снова шел, не зная куда. Падение не оставляло никаких царапин или шишек. Ничто тут не приносило ему вреда. Тут не было даже неба. Вместо него зияла черная пропасть - ни звезд, ничего. Через какое-то время своего путешествия Доктор Эггман остановился, сел, скрестив ноги и принялся дергать себя за усы, бормоча что-то и качаясь взад-вперед. Это происходило с ним как будто чаще и чаще. Он называл это “впадением в неистовство”. Насколько он помнил, в этот ад он попал за грех попытки контролировать время и пространство. Он построил машину, которая должна была покорить планету, наполнил ее энергией хаоса, и потом раздался взрыв. И теперь он тут, впал в неистовство, качается взад-вперед и дергает себя за усы. - Все уже, помню-помню,отчего я здесь, - пробормотал Эггман вслух и вздрогнул, испугавшись собственного голоса. Посидев еще немного, он тяжело вздохнул и встал. Пора снова идти туда, не зная куда. Но тут произошло чудо. Краем глаза он заметил некое движение. Он резко крутанулся, не веря своим глазам. Туман. Туман? Белый туман, злобно шипя, полз по воздуху. Эггману показалось, что он слышит чей-то угрожающий смех и голоса. Туман становился плотнее и плотнее. Призрачные щупальца вытягивались и жадно ощупывали все вокруг, словно искали кого-то. Все существо Эггмана, весь его опыт жизни на планете Земля, уговаривали его повернуться и бежать. - Иди… иди сюда, - срывающимся голосом сказал Эггман, подкрадываясь к туману. Он протянул руки к полупрозрачной колышущейся массе, и туман с жадным хлюпаньем облек все его тело, а затем…

***

Эггман больно ударился лбом о камень. Он лежал, чувствуя, как боль расползается по всей и пульсирует в глазах. Он не чувствовал боли уже, как ему казалось, тысячу лет. Эггман медленно перевернулся и уставился в темно-синее небо. В темном-синем небе дрожали светлые звезды. Послышались чьи-то шаги, и небо загородила чья-то морда. - Д-доктор… Эггман? Это вы? - запинаясь, произнесла морда. Эггман тяжело задумался над этим вопросом. Он открыл рот, поднял руку, ткнув пальцем в морду, и отрубился. - В каком смысле ты его нашел? Я что-то никак не пойму. - Наклз, я не знаю, что еще сказать. Он… просто лежал на земле. Однако это действительно странно. Я точно уверен, что его там не было. Я делал замеры почвы в том месте, и заметил бы, если бы он, к примеру, выполз из-под кустов. Которых там все равно не было. - Доктор, как всегда, полон загадок. Не уверена, что он сам знает, как там очутился. Не знаете ведь, доктор? - Не надо, Руж, не буди его. У него был такой вид, что мне страшно стало. - За себя? - За него. - Добряк ты, Тейлз. А будь ты на его месте, он бы… хм. Не хочу подавать ему идей. - Он все равно спит. Вон как храпит. - И ты этому храпу веришь?! От неожиданности Эггман чуть было не перестал храпеть, но вовремя спохватился. “Значит, меня нашел Тейлз”, - думал он, - “И показывает меня Руж, Наклзу, и… я не слышу синюю бестолочь. Где он?” - А где Соник? Неужели ему не интересно посмотреть на твою находку? - Я… его спрашивал. Он сейчас в Вестополисе. Сказал, “интересно”. И все. - И все? Не сказал, что придет посмотреть? - Да он, наверное, забыл уже доктора. От возмущения Эггман перестал храпеть. Что значит, забыл доктора?! Так он сейчас напомнит! Раздался звонкий смех Руж. - Это на него так… похоже! - Да, что с него взять. Двенадцать лет прошло. Может быть, он не поверил тебе. Эггману показалось, что его ударили под дых. Прошло двенадцать лет? в каком смысле прошло двенадцать лет? Это в ежиных годах, что ли? - Ладно, Тейлз. Очень интересная у тебя прогулка вышла. Спасибо, что показал свое ископаемое. - Да… я сам поверить не могу. - Мы пошли. Осторожней там с ним. - Ты меня знаешь, Наклз. Я всегда осторожный. Руж, у меня к тебе большая просьба… - Я… могу представить, насколько большая. - Не говори о нем… президенту или Г.А.Н. И вообще никому. - Я знаю цену правде. У президента и Г.А.Н. и своих дел полно. Но, извини меня, но Шедоу должен знать. Ему я расскажу. - Ну… хорошо. Пока. Эггман лежал и слушал, как гости прощаются с хозяином, как открывается и закрывается дверь и как Тейлз зашел обратно в комнату. Заскрипели половицы рядом с кроватью Эггмана - Тейлз остановился посмотреть на доктора. “Уходи. Я неинтересный”, - думал доктор, - “Тут смотреть не на что. Видишь, сплю.” Он почувствовал, как чужая рука коснулась его оборванных всклокоченных усов и еле сдержался, чтобы не наорать на наглеца. - Ни на день не постарел… ,- прошептал Тейлз, - что же там с тобой случилось? “Вот дурак, сам с собой разговаривает”, - злобно подумал Эггман, - “ответить ему, что ли? Вот он испугается”. Наконец Тейлз перестал лапать его усы и вышел из комнаты, выключив свет и щелкнув дверью. Воцарилась темнота и тишина. Эггман выждал еще долгую минуту, открыл глаза, отбросил покрывало и соскочил с постели, старательно избегая скрипучих половиц. Он обежал взглядом комнату. Темно. Ничего не видно, кроме света из-под двери соседней комнаты и тусклой луны из окна. Доктор тихо подкрался к двери, которая вела в прихожую. Он подергал ручку. Заперто. “Могу и взломать, если что. Но я тут не вижу шпилек. Или какого-нибудь топора. Ничего я здесь не вижу, впрочем”, - подумал доктор. Он подергал ручку еще раз, на ощупь попробовал найти замочную скважину и занозил палец. И без того не ангельское терпение Эггмана начало стремительно кончаться. - Черт возьми, тут темно, как… - вполголоса распыхтелся Эггман. - Доктор, вы же в темных очках. Эггман вздрогнул всем телом и обернулся на голос так резко, что у него хрустнуло в шее. Тейлз как будто усмехнулся. Эггман, разозлившись, снял очки и уставился на слабо освещенную луной фигуру лиса. - Что это вы в темноте ходите? - спросил тот и включил свет. Глаза взорвались болью. Эггман с коротким криком закрыл их руками. Ощущение было, будто он выполз из шахты на полуденное солнце. - И-извините! Вам больно? Эггман, наконец, отнял руку от лица и быстро надел очки обратно, смаргивая слезы. Он хотел было сказать что-то язвительное Тейлзу, но забыл, что, когда разглядел лиса повнимательней. “Прошло двенадцать лет”, - вспомнилось ему. - Тейлз? Это и правда ты, что ли? - недоверчиво спросил доктор. Тейлз изменился. Во-первых, его стало больше. Эггману не надо было наклоняться почти к самому полу, чтобы разглядеть лиса. Теперь тот вытянулся почти по грудь доктору. Морда длиннее, руки длиннее, длиннее стали уши, только глаза остались такими же голубыми-голубыми, доверчивыми-доверчивыми. Это успокоило Эггмана. “Я могу с этим работать”, - подумал он. - Я, - слегка улыбнувшись, сказал Тейлз. - Ну так беги отсюда, пока я из тебя фарш не сделал, - вкрадчиво сказал Эггман. Тейлз захохотал. В этом смехе было что-то металлическое, отчего Эггману стало не по себе. - Вы все такой же, - отсмеявшись, сказал Тейлз. - Это какой? - с презрением спросил Эггман. - Все такой же… козел и грубиян, - ответил Тейлз и захохотал, увидев выражение лица злого гения, которому словно пыльным мешком по голове ударили. “Вот те на”, - шокировано подумал он, - “это что такое случилось за двенадцать лет?”. - Вы меня больше никогда не сможете напугать, я думаю, - ухмыльнулся Тейлз, - вы не помните, нет? - Чего я не помню? - спросил Эггман, украдкой разглядывая комнату и отыскивая пути выхода. - Как я победил вас на космической колонии “Ковчег”. - Не помню, - покачал головой Эггман, оценивая окно за спиной Тейлза. - Не помните? Не помните, как я вас победил, или космическую колонию? “Ага!”, - подумал Эггман и немедленно соврал: - Я не помню никакой космической колонии. Отстань от меня. Окно было простое - стекло и дерево… и вело прямо на улицу. - Не помните даже, как ползали передо мной на коленях, моля о пощаде? - Не п- что?! Не было такого! - забыв об окне, разозлился Эггман. - Ах, значит, все вы помните! Эггман посмотрел на лиса повнимательней. Нет, он был неправ. В голубых-голубых, доверчивых-доверчивых глазах блестела сталь, которой там никогда раньше не было. - А ты изменился, - тихо сказал он. - А вы - совсем нет, - покачал головой Тейлз, - вы понимаете, наконец? Вам придется со мной считаться. Хотите вы этого или нет. Эггман принял решение. “Много ты обо мне знаешь”, - подумал он. - Ты знаешь, Тейлз, я, по-моему… не хочу с тобой считаться. И потому не буду. Сайонара! С этими словами он в два шага достиг окна и выпрыгнул из него. Все смешалось - небо и земля, оглушительный звон стекла, треск рамы, вопль Тейлза и шум крови в ушах. Он открыл глаза и успел увидеть стремительно приближающееся море. “Ой-ой”, - ошалело подумал он, - “а про воду я в своей шахматной пустыне совсем забыл. И про то, что делает с костями гравитация, тоже. Мама!!” Ледяная вода оглушила и ошпарила его, немедленно хлынула в глотку, но он смог вспомнить, где низ, а где верх. Больше всего Эггман боялся напороться на острый подводный камень, о существовании которых он тоже вспомнил только сейчас. Сейчас он вообще начал вспоминать много важных вещей - например, что такое “гипотермия”. “Концентрируемся”, - жестко сказал себе Эггман и поплыл к берегу, - “Тейлз наверняка сейчас пойдет меня вылавливать. Проклятый Тейлз. Вздумалось ему строить дом на обрыве!” Когда он доплыл наконец до берега и вылез на травку, у него закоченело все тело. Он лежал и старался отдышаться. Ему казалось, что он, может быть, зря прыгнул. С другой стороны, это Тейлз виноват. Это он его спровоцировал. Занятый вытряхиванием воды из уха, Эггман не сразу заметил маленького робота в виде смешной собачки с пропеллером на спине. Робот стоял перед ним и глядел своими пустыми глазами. - Пшел, - просипел Эггман, махнув рукой. Робот выключил и включил лампочки в глазках, словно моргнул, и доктор услышал, как его окружает жужжание маленьких пропеллеров. Роботы-собачки уселись кружком вокруг Эггмана и начали смотреть на него своими светящимися глазками. Это зрелище одновременно рассмешило и взбесило доктора. - Этот жалкий дурак, ваш создатель, думает, что вы сможете меня остановить? - злобно крикнул Эггман и пнул ближайшую собачку. Нога тут же взорвалась болью, и несчастный доктор заорал ругательства. - Ногу не сломайте! - раздался язвительный голос Тейлза. Эггман на него злобно уставился. - Прискакал? Скачи обратно, лис, - прошипел он. Лис фыркнул и, вместо того, чтоб ускакать, достал из кармана пульт управления. - Скакать тут, скорее всего, будете вы, - сказал он, тыкая в кнопочки на пульте. - Ты мне смеешь угрожать? - прорычал Эггман, и роботы-собачки подобрались к нему поближе. - Это не угроза. Это констатация факта, - будничным голосом сказал Тейлз, - Ти-Пап, пли! Роботы-собачки открыли рты и Эггман, собрав в кулак все свои силы, одним мощным прыжком перепрыгнул через их головы. Где-то впереди он увидел тележку на рельсах, ведущую в шахты. Он определенно помнил, что через эти шахты он доберется до Мистических руин, а там и до его старой базы рукой подать! Все будет отлично. Он почувствовал, как в спину и в ногу впились какие-то иголки, но роскошью остановиться и посмотреть, что это такое, доктор не обладал. Он вскочил в вагонетку и, отталкиваясь здоровой ногой, унесся в темные шахты. Он очень надеялся, что туннели не завалило - конечно, он смог бы выбраться обратно, но, во-первых, это было бы ужасно неприятно, во-вторых, там за ним гонится проклятый Тейлз, и в-третьих, по его ноге тысячей мелких иголочек расползалось странное онемение. “Затекла, что ли?” - рассеянно подумал Эггман. Наконец вагонетка вынесла его на свежий, липкий и пахнущий зеленью воздух джунглей. “Фу, мерзость”, - сморщил нос доктор, - “Вот по чему я не скучал, так это по проклятым джунглям. Надо будет с ними что-то сделать… потом. Сейчас нужно скорее добраться до базы”. Эггман не хотел думать о том, что бы ему пришлось делать в случае, если базы там вдруг не окажется. Поэтому он просто побежал поскорее, с такой прытью слезая по лестнице, что едва не упал, нелепо зацепившись стремительно немеющей ногой за ступеньку. - Проклятье! - прорычал Эггман и вздрогнул, когда его голос спугнул какое-то большое, с шумом улетевшее прочь животное. Он вытер пот со лба. Доктор Роботник, гроза экосистемы, все больше и больше укоренялся в своей нелюбви к природе. К его огромному сожалению, его долгий путь к базе только начался. Джунгли были липкими и душными. Узловатые деревья, невидимые в темноте, били доктора по носу ветками, а его ноги спотыкались об торчащие повсюду корни. Единственный свет был от луны и звезд, и Эггман еле их мог разглядеть за густой листвой. Идти было очень тяжело - одна нога потеряла чувствительность и гибкость и потому доктору приходилось передвигаться нелепыми скачками или глупой утиной походкой, сверчки и прочие твари жужжали, скрипели, угукали и орали, да так, что доктор еле мог слышать свои мысли, и как будто этого было мало, лес пересекала маленькая речка, в которую он сумел вступить обеими ногами. Очень скоро доктор Эггман был полон такой лютой злобы ко всему живому, и бормотал такие проклятья и ругательства, что самому страшно становилось. Но лес и животные оставались в равнодушном невежестве. Эта непокорность природы частенько бесила доктора. “К черту хаос драйвы! Выберусь отсюда - всех вас, сволочи, засуну в батарейки”, - с ненавистью думал он, - “Засуну а потом спрячу на складах! НАВСЕГДА! ГДЕ ВАС НИКТО НЕ НАЙДЕТ! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!” На последнем мысленном “ха” доктор налетел на изгородь, споткнулся об нее и с воплем полетел вниз. Он успел вспомнить, что в джунглях есть огромный обрыв, падение с которого непременно его убьет, и, похоже, это он и есть. Раздался оглушительный треск, и Эггман повис над невидимой пропастью. “Тыг-дыг, тыг-дыг”, - стучало сердце в его глотке. Сглотнув, он скосился вверх и в свете луны сумел разглядеть, что его куртка зацепилась за обломок ограды. Любое неверное движение - и он полетит вниз. Эггман осторожно потянулся рукой к ограде. - Я… Рука, напряженно дрожа, дотянулась до ограды… - …клянусь, если я останусь жив… Есть - правая рука вцепилась накрепко - если только он сможет- но нет, вот уже трещит куртка, вот уже он сползает вниз… - …ТО ПРИНЕСУ СПИЧКИ И СПАЛЮ К ЧЕРТЯМ ЭТОТ ЛЕС!! Ограда хрустнула, треснула под его рукой, и доктор с коротким воплем полетел вниз - но как будто медленнее, чем ожидал. Вместо ужасающего падения, Эггман плавно опускался. Да… да, определенно плавно, определенно опускался. - Э-э-э, - сказал он, сбитый с толку, словно ожидая объяснения. Над ухом кто-то ругнулся. - Вы… такой… тяжелый, я не могу… ух! Эггман распахнул глаза. - Тейлз?! - вскричал он в шоке. - А… кто… еще, - пропыхтел Тейлз. Эггману очень хотелось наорать на проклятого лиса или вырваться из его хватки, упасть и умереть назло врагу, но он промолчал. Тейлз, скрежеща зубами от натуги, начал подниматься. “Наверное, надо отдать ему должное”, - подумал Эггман, - “он здорово надрывается, спасая меня. Надеюсь, и правда надорвется. Только пусть сперва до конца спасет”. Наконец ноги Эггмана коснулись твердой земли. Тейлз же свалился, громко пыхтя. Эггман огляделся. И увидел совсем неподалеку дверь, ведущую в старую базу. “Ага!” , - радостно подумал он и бросился было бежать, но тут подкосилась вконец онемевшая нога и доктор упал со всего маху. - Ха, ха, - отдышавшись, начал злорадствовать Тейлз, - когда вы бежали из мастерской, я выстрелил в вас транквилизатором. Значит, попал. Эггман приподнялся и уставился на ногу. Он выдернул из голени маленький дротик, бросил его куда-то в сторону Тейлза и на одной ноге поскакал к двери. - Ну зачем вам это все? - простонал Тейлз. - А вот сейчас и увидишь, - мстительно прошипел Эггман, трясущимися руками снимая перчатку и прикладывая ладонь к сенсору у двери. Роботы! Ему нужны его роботы. И оружие. Или хотя бы большая, твердая палка. Он не привередливый. “Давай, давай”, - молил Эггман дверь. К его непередаваемой радости, дверь открылась, словно не проходило двенадцати - а то и больше - лет отсутствия хозяина. Эггман радостно вскочил в коридор, в котором вспыхнул свет, освещая ему путь, и немедленно закрыл дверь. Но перед этим, он хотел показать язык глупому лису, который смотрел ему вслед с непроницаемым выражением лица и как будто не сильно торопился ловить доктора. Ну и пусть. Доктор на своей базе, глупый лис остался хлопать глазами, все в порядке с этим миром! “Как удивятся все, когда я вернусь после двенадцати лет отсутствия” , - радостно думал он, - “Небось не ожидают! Да, та машина времени все-таки сработала как надо, хе-хе”. На секунду он вспомнил ту ужасную пустыню и его ухмылка померкла - но что вспоминать былое? И он преспокойно махнул на это рукой. Когда Эггман дошел до двери, ведущей в холл, то остановился и прислушался. Нет, не слышно ни погони, ни… ничего, кроме собственного дыхания. “Но тут же звукоизоляция”, - подумал он, - “откуда я могу знать, что…” Вместо того, чтоб додумывать мысль, Эггман хлопнул себя по голове. Все будет нормально. Все будет хорошо. Чего, вообще, он боится?! Он никогда не боялся ничего. И, наполнив решимости, доктор Эггман открыл дверь и уставился на множество механических собачек, сидевших на полу, на капсулах Метал Соника, висели в воздухе, жужжа пропеллерами. Они тоже уставились на него. Медленно, медленно Эггман сжал руки в кулак. - Ах ты… - пробормотал он, - ах ты… сволочь рыжая! - А вы козел и грубиян, - раздался спокойный голос Тейлза позади него. Эггман вздрогнул от неожиданности и осторожно обернулся на лиса. Да, тот тоже привел с собой своих механических собачек. - Вы не устали бегать? - спросил Тейлз. - А ты не устал меня ловить? - в тон ему ответил Эггман, а сам расценивал шансы побега. Спереди собачки, и сзади собачки, непонятно с каким арсеналом оружия. Не то, чтобы Эггман боялся изобретений Тейлза. Тейлз, конечно, изменился за эти годы, но ведь не настолько, чтобы начать убивать людей… не настолько же, да? “Не думай слишком сильно”, - сказал он самому себе, - “Просто наберись наглости, действуй первым, как можно быстрее. Ты же помнишь, как.” Тейлз рассмеялся. - Устал ли я вас ловить? - переспросил он сквозь смех, - Устал ли я вас ловить… - Не улавливаю шутки, - недовольно сказал Эггман. Он обернулся к лису, и, к еще большему своему неудовольствию, увидел, что тот от смеха даже прослезился. Либо не от смеха, просто так заплакал. Это Эггман понимал еще меньше. Зато он понимал кое-что куда более полезное, чем эмоции Тейлза. “Это мой шанс!” - подумал он и прыгнул к выходу. Он намеревался врезать лису - не сильно, так, оглушить - схватить его за шкирку и прикрываться его телом от механических собачек. Не может быть такого, что Тейлз не запрограммировал в них защиту от “дружеского огня”. Не могут же они стрелять в своего повелителя, верно? Вместо этого Эггман сделал шаг и упал, как подкошенное дерево. Он приподнялся и уставился на ноги. - Не говорите мне, что забыли про транквилизатор, - неверяще покачал головой Тейлз, - честное слово, вы что-то с чем-то. Эггман хотел сказать Тейлзу насчет “чего-то с чем-то”, но лис достал маленький пистолет и выстрелил дротиком с транквилизатором ему в лоб. Эггман открыл глаза и уставился в черное ничто. Он медленно встал и огляделся. Повсюду, куда бы он ни бросил взгляд, простиралась пустыня, покрытая шахматным узорчиком из черных и фиолетовых квадратов. - О нет, - сказал он и схватился за усы, - о нет, нет, нет. Он же выбрался отсюда! Нет? Повсюду собирался белый туман… - Эй, вы меня слышите? - раздался из тумана голос Тейлза. - А ты-то как сюда попал? - изумился Эггман, и немедленно проснулся. - Я здесь живу, - сказал Тейлз, с легкой тревогой глядя на доктора. И правда. Эггман снова лежал в постели, в доме лиса. Сломанное им окно было починено, и что повеселило Эггмана, там была вставлена решетка. Тейлз проследил взгляд Эггмана и вздохнул. - Я бы никогда не подумал, что вы так отреагируете. - В этом и смысл, - сверкнул очками Эггман, - поступать так, чтобы никто не мог тебя предсказать. - Зато у меня отпали все сомнения, - сказал Тейлз, внимательно разглядывая доктора, - вы - это действительно вы. Не расскажете, что с вами произошло? - Не расскажу, - весело сказал Эггман. - Я так и думал, - сказал Тейлз, - Однако, у вас нет шанса. - Да ну? - с мерзкой усмешкой сказал Эггман. - Ну да, - пожал плечами Тейлз и вышел из комнаты. Эггман немедленно попробовал выпрыгнуть из постели, но тут он услышал звон металлической цепи и уставился на руку, прикованную наручниками к кровати. Он подергал наручником. Не судьба. Или?... Эггман сполз с постели и уставился на ножки кровати. Ножки как ножки, к полу вроде не прибиты. Он пошатал кровать, чтобы точно в этом увериться. - Что же вы такой неугомонный, - с изумлением сказал Тейлз. Эггман вздрогнул и обернулся. Тейлз держал поднос с… едой. Эггман вдруг вспомнил, что в своей пустыне прожил двенадцать лет без еды и воды и немедленно потерял волю к побегу. Все его внимание сосредоточилось на подносе, узнавая давно забытые запахи риса, курицы, зеленого чая и салата. Тейлз улыбнулся. - Хотите есть? - ласково спросил он, поставив поднос на тумбочку. Впавший в транс Эггман кивнул. Тейлз усмехнулся. - Давайте сделаем из этого игру. Я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. Если ответы мне понравятся, я вам отдам еду. Если не понравятся - ничего страшного, я переспрошу еще раз. У меня на сегодня планов нет. И на завтра тоже. Времени полно. Я весь ваш. Эггман кивал. Ему было все равно. Тейлз поднял куриную ножку и повертел ею в воздухе. - Первый вопрос, - сказал он, - вы знаете, кто вы такой? Эггман очнулся. - Что это за вопрос такой? - недовольно спросил он, - Я доктор Эггман, величайший ученый мира. - А кто я такой, знаете? - спросил Тейлз. - Ты мелкий прихвостень Соника и ноль без палочки, - хмыкнул Эггман. Он, конечно, хотел есть, но не настолько, чтобы подлизываться к Тейлзу. Но тому, судя по его улыбке, ответ понравился. - Ладно… второй вопрос. Что вы помните до своего исчезновения? И так далее, и тому подобное. Эггман помнил все очень хорошо, и о Маленькой Планете, и о Хаосе, и о космической колонии “Ковчег”, и о Темной Гее. Он с большим удовольствием рассказывал о своих гениальных планах и подвигах, и даже забыл о еде. Он рассказал о своей машине времени и пространства, и о взрыве. - А потом? - спросил Тейлз. А потом была пустыня и долгое, долгое по ней путешествие без конца и края. Рассказывать о пустыне было сложно. Во-первых, особенно там ничего не происходило. Во-вторых… ему там было… страшно. Он закончил рассказ на том, что его поглотил туман и вот он теперь тут. Тейлз слушал, не шевелясь. - Очень странно, - медленно сказал он, - очень, очень странно. То, что это было какое-то другое измерение - это понятно. - Я рассказал все, что знаю, - развел руками Эггман. - Я понимаю. Тейлз отдал доктору поднос с уже остывшей едой и вышел из комнаты. Когда он вошел обратно, доктора в комнате уже не было.