pinwheel

Луффи не поднимается сразу, потому что не знает, что она собирается сделать. Он видит кинжал в её руке, холодный метал блестит на солнце — и он слышит это имя, произнесённое рассержено и разбито, в тот же самый момент как она опускает кинжал. Лезвие проходит в её плечо, сквозь этот мерзкий знак, напрямую до кости; даже оттуда, где он сидит, он может увидеть, сколько требуется сил, дабы вытащить его наружу, и покрывающую его вплоть до рукоятки кровь. Она кричит это имя — снова — и снова — и второй жестокий порез кинжалом настолько же силён и быстр, как и первый В третий раз она вырывает его из своей кожи, крича и плача от ярости, разбрызгивая кровь по земле, и он встаёт. Достаточно. Он понятия не имеет, что происходит. Он не видит слёзы, стекающие по её лицу, или же боль в её глазах, но он слышит всё это и ему этого достаточно. Не важно, как много раз она вот так порежет себя или почему она это делает — четвёртый, пятый, шестой раз — это имя звенит как жгучий колокол в его ушах. Он не забудет его. Седьмой раз не важен. Восьмой раз не важен, да и все они не важны, потому что он точно собирается вернуть каждый из них тому парню. Нами опускает кинжал снова, стиснутый и кровавый в её руке, и в этот раз Луффи останавливает её. Его пальцы сомкнуты на её запястье, сжимая слишком сильно, и безжалостные, резкие движения прекращаются; она даже не пытается освободить свою руку, только медленно поднимает голову. Нами смотрит на него через плечо — чистое, не то кошмарное месиво, которым стало её другое плечо — и всё сразу исчезает из неё. Она называет его имя — его имя — Луффи — её дыхание прерывистое, а голос тихий, не такой как раньше. Злость ушла, но она упёрто хватается за неё — хватается за голос, который кричал на него и говорил проваливать. Кинжал приземляется на землю, выпадая из её вялых пальцев, и Нами опускает свою голову, чтобы ей не пришлось на него смотреть. Её голос дрожит. — Что ты хочешь? Ты ничего не знаешь… — Да. Не знаю. Её плечи трясутся, а пальцы зарываются в землю, когда она вытягивает из себя слова: — Это всё не твоё дело… Я говорила тебе убираться с острова, говорила ведь?! — Да. Ты говорила. — УХОДИ! Она бросает назад в него землю, соскребая всё своей единственной здоровой рукой и снова крича, говоря ему: «УХОДИ! УХОДИ! УХОДИ!» Пыль оседает на его ногах, поднимаясь в воздух, камни и комки земли, которые она собирала своими пальцами, отскакивают от его ног. Луффи ощущает каждый скользящий удар, слышит её четко, когда она произносит: «УХОДИ» — но он не уходит. Он смотрит, как её плечи содрогаются, кровь стекает по её руке длинными ручьями, и слушает пылкие крики о том, чтобы он ушёл, до тех пор, пока она больше не может выжать и слова из себя. Нами плачет и дрожит, и хватает ртом воздух, и плачет — а Луффи слушает и наблюдает, всё внутри него горит. Наконец, она снова произносит его имя, её голос колеблется на середине: — Луффи… Она смотрит на него, глаза переполнены слезами. — Помоги… Луффи снимает свою соломенную шляпу, надевая ей на голову. Это самое большое обещание, что он может дать, и он собирается сдержать его.