pinwheel

В эту ночь Нами решает подняться с нижней палубы, чтобы заново наполнить свой стакан; воздух густой, тёплый и пахнет мандаринами. Ветер дует, но он небольшой — достаточно сильный, чтобы шевелить главный парус, будь тот раскрыт, но недостаточно сильный, чтобы начать двигать их вперёд на какой-то достойной скорости. Нами хотя бы спокойна, потому что знает, что ветер без сомнений поднимется перед тем, как наступит утро, и взбирается по ступенькам наверх в камбуз. Ночь ясна и практически безоблачна, полная луна висит над головой, отражая свой свет на ритмичных волнах, и Нами далеко-далеко со всех сторон не видит ничего, кроме безграничного полотна глубокого, чёрного моря и залитого лунным светом неба. Данный вид заставляет её улыбнуться, она стоит на палубе несколько минут, в одной руке пустой стакан, а другая подпирает талию. Наконец-то, она заходит внутрь, чтобы наполнить свой стакан, не утруждаясь включить свет. Только капитан (ладно, возможно ещё и первый помощник) достаточно глуп, чтобы попасться в ловушку, так что Нами выламывает лёд из лотка и наливает себе сладкий чай без каких-либо происшествий. Только тогда, спускаясь вниз по лестнице и попивая свой чай, она замечает его. Луффи растянулся на носовой палубе, пялясь в небо, и Нами останавливается дабы посмотреть на него. Он слишком неподвижен для спящего, и она думает о том, как долго он лежал здесь таким образом, потому что она не помнит, чтобы видела его, когда поднялась в первый раз — но опять же, она не осматривала корабль. Полная любопытства Нами подходит дабы присоединиться к нему, дерево палубы гладкое и твёрдое под её голыми ступнями. Она ставит свой стакан неподалёку и садится, а потом ложится возле Луффи, и её ноги приподняты, колени сведены вместе, а руки скрещены, в то время как Луффи разложился плашмя, как высыхающее на солнце полотенце. Он поворачивает свою голову, чтобы посмотреть на неё, слегка вынимая из своей шляпы, которая качается на палубе. Нами показывает ему любознательную улыбку. — Что ты здесь делаешь? Затылок Луффи легонько бухается обратно в свою шляпу, и он пожимает плечами, смотря на редкие облака. — Тут хорошо. —То есть ты решил прийти сюда и насладиться лунным светом совсем один? — Получается так. — Ты ужасно тихий, — она не может не заметить. — Что-то не так? — Нет. Просто… здесь хорошо, — спустя какое-то время, проведённое в тишине, он оглядывается на неё. — Что насчёт тебя? Ты тоже вышла наружу ради этого? Нами смеётся, её брови сведены вместе, пока она смотрит на него: — Нет. Какой нормальный человек так делает? — Некоторые цветы так делают. — Ага, но я не цветок, — отвечает она, довольная и удивлённая каплей знаний (тем фактом, что это сказал её пустоголовый капитан, а не фактом как таковым). — В любом случае, меня мучила жажда, так что я пришла взять что-нибудь попить. Теперь он выглядит внимательным. — И что же это? — Чай. — Из того большого синего кувшина? — Да. Хочешь? — Я не могу попасть к холодильнику… — Ну, у меня есть стакан прямо здесь, идиот. Я не против поделиться. Она тянется за стаканом (некоторый лёд растаял на тёплом воздухе, и маленькие капли воды покрывают толстый, прохладный стакан возле дна, где чай темнее всего) и передает его Луффи. Он садится и берёт его обеими руками оставляя свою шляпу на палубе. Конденсат стекает по его рукам, когда он берёт напиток, выпивая половину чая, и Луффи кладёт свои ладони на ноги, его большой палец рассеяно вытирает остатки воды на стакане, пока он смотрит на море. Ветер поднимается, развивая его чёрные волосы, и тогда Луффи наклоняется вперёд, без какого-либо предупреждения или причины, и кладёт свою голову на колени Нами. Нами садится в удивлении, опираясь на свои локти, чтобы посмотреть на него. Луффи ничего не говорит, а она не отводит свои ноги в сторону или же отталкивает его. Лёд мягко звенит, утопая и растворяясь в чае, и Луффи глубоко, умиротворённо вздыхает.