pinwheel

Первая вещь, которую отмечает Нами, когда она вновь обретает сознание, — это боль в ее правом колене. Она двигается, совсем чуть-чуть, и жгучее тепло разносится по её ноге, накручиваясь от сустава как крепко сжатая пружина. Резкий крик слетает с её губ, тело становится неподвижным, чтобы предотвратить боль, когда она утыкается лицом в плечо Луффи, крепче обвивает руки вокруг его шеи и обнимает его спину — она знает, что это он, потому что от него пахнет влажной соломой в тёплый день, и слегка потом и медью. Он прекращает идти, когда её ноги сжимают его бедра, и Нами неожиданно чувствует отсутствие постоянного движения, хоть она и не особо замечала его прежде. Луффи переносит вес с одной ноги на другую. Его руки тёплые на её ногах, левая держит её крепко, а правая расслабленно, дабы он случайно не навредить ей. Он скорее всего думает, что уже это сделал. — Нами, ты в порядке? — шёпотом спрашивает он. — Д… да, — говорит она, её голос напряжён и приглушен его рубашкой. — Просто… моя нога. — Да, выглядит очень плохо, — это не совсем то, что она хочет услышать, особенно с коротким смешком; Нами тяжело вздыхает, и Луффи быстро компенсирует своё заявление. — Я имею ввиду, она вся распухшая и в синяках, но это наверняка лишь вывих или что-то ещё. Чоппер вылечит её, когда мы вернёмся на корабль, так что просто держись крепче какое-то время. Он снова начинает идти, в таком же установленном ритме, и Нами медленно поднимает голову, чтобы осмотреться. Сейчас сумерки и деревья покрыты тусклым оранжевым и зелёным светом; вокруг не на что смотреть, кроме деревьев и ещё больше деревьев, но это никак не успокаивает её, потому что ничто из этого не выглядит знакомым. Иногда, сквозь плотную кучу ветвей и пышные листья, она может видеть берег вдалеке, хоть они и всё ещё слишком далеко, чтобы она слышала стремительные волны; она точно может сказать, они ходят вдоль него — не к нему. — Луффи… куда мы идём? — Обратно на корабль. — В каком направлении? — спрашивает она, подозрение подкрадывается. Он звучит менее уверенным, когда отвечает: —…Не знаю. — Ты не знаешь? — громко говорит она, и Луффи съёживается. — Как долго ты шёл?! — Достаточно долго, — признаётся он, разворачиваясь чтобы улыбнуться ей через плечо. — Но я подумал, что если уйду от той большой горы обратно сюда, то доберусь до пляжа, а затем я собирался идти по пляжу до корабля- — Луффи, на это могут уйти часы! — говорит Нами, теперь всерьёз осматриваясь. Вокруг видно только ещё больше деревьев и мимолётные проблески темнеющего неба — она даже не знает с какой горой он предположительно координирует себя. Её колено пульсирует, когда она поворачивается, чтобы посмотреть позади них, и она снова напрягается, её дыхание прерывается. Её пальцы зарываются в плечи Луффи, а его пальцы зарываются в её ноги. Он бубнит: — Прости, — и его пальцы расслабляются, так же быстро; Нами игнорирует болевой спазм и указывает вправо над его плечом. — Туда, — говорит она. — Океан там. Видишь? Луффи останавливается, чтобы взглянуть, и она слышит, как он ругается себе под нос, прежде чем снова начинает идти, отклоняясь от собственного пути. Она с тяжёлым вздохом зарывается лицом в ворот его рубашки, вешает руки ему на плечи и скрещивает их вокруг его шеи. Она не знает, хочется ли ей смеяться или плакать, но им обоим повезло, что её колено болит достаточно сильно, чтобы разбудить её — они могли несколько дней бесцельно блуждать из-за его плохой логики. — Моя идея сработала бы, — упёрто произносит Луффи. — Тебе сперва пришлось бы обойти весь остров, идиот. Но соглашусь, — говорит она снисходительно, когда смех одерживает над ней верх, и она улыбается напротив его шеи. Он говорит это с таким убеждением. — Она сработала бы. Рано или поздно. Луффи громко усмехается через нос, но при этом не утруждается ответить. Спустя время, Нами слегка наклоняется назад, чтобы посмотреть на колено. Она корчится, когда ей удаётся это сделать, потому что оно выглядит ещё хуже, чем ощущается. Всё колено и поверхность вокруг него опухшие и в синяках, уродливый тёмный фиолетовый переходит в синий по краям — она никаким образом не сможет стоять на этой ноге, тем более ходить, и Нами вздыхает, наклоняясь вперёд и кладя свой подбородок на плечо Луффи. Она опускает руки, положив свои ладони на руки Луффи; но что-то мокрое чувствуется под её левой рукой, и она хмурится, наклоняя голову, чтобы взглянуть. Её рука отодвигается от задней стороны его собственной, истекая тёмным красным, и Нами вскакивает в тревоге, посылая новый толчок боли через свою ногу. Корчась, она игнорирует его. — Ты истекаешь кровью? — спрашивает она, отодвигаясь так далеко назад, как только может. Его левый бок пропитан кровью. Это тяжело увидеть, ведь его жилетка красная, но ткань темнее как раз над тем местом, где он держит её ногу. Когда она вытягивает шею, чтобы посмотреть вокруг своей ноги, она видит, что его джинсы окрашены снаружи широкой полосой и кровь стекает по его открытой ноге, наполняя сланец. Каждый последующий шаг — пятно крови на земле, и Луффи поднимает свои плечи, пожимая ими, не останавливаясь и не смотря на неё. — Немного. — Немного! Луффи, ты оставляешь за собой полосу! Тогда он смотрит, глядя вниз и назад, будто он удивлён. — Оу, похоже на то, — он говорит, но продолжает идти. — Я думал, оно уже остановилось. Нами не может поверить тому, что слышит. — Идиот! Отпусти меня. Луффи хмурится через своё плечо: — Зачем? Ты не можешь идти. — Ну, ты не можешь нести меня, отпусти. — Глупость, я нёс тебя всё это время, — указывает он, крепко зажимая её ноги между своими руками и бедрами, на случай если она попробует спуститься. Прибавленное давление наносит вред её ноге, но он забыл об этом и не отпускает, даже когда она морщится и ёрзает. — Тем более, мы скоро прийдём обратно, верно? — Неизвестно, как далеко ты ушёл в не том направлении, — говорит она, указывая на землю. — Хотя бы посади меня, чтобы я могла посмотреть, ты истекаешь кровью поверх меня! Неохотно, он делает это, опуская её сначала на левую ногу, так чтобы ей не пришлось направлять вес на повреждённое колено. Она крепко держится за его руку, носочек её правой ноги практически не стоит на земле, и перемещает свою хватку на перед его жилетки, когда он поворачивается, чтобы хмурясь посмотреть на неё, когда она расстёгивает пуговицы. — Какого чёрта ты сделал? — спрашивает она, раскрывая жилетку. Она прилипла к его боку, и Нами медленно отрывает её, сочувственно съёживаясь, пока Луффи смотрит вниз на свою грудь. Он поднимает свои руки, чтобы не мешать ей, хотя исчезающий свет и делает практически невозможным разглядеть настоящий размер повреждения; длинный порез от его спины и до переда, будто он задел что-то острое, и его бок скользкий от свежей крови. — Не знаю, — говорит Луффи с широкой гримасой. — Кажется, я не удивлена, — Нами бубнит себе по нос, затем снимает жилетку с его плеч. — Вытащи руки. В тот момент когда он свободен от жилетки, Нами складывает её и прижимает к его боку, чтобы остановить кровотечение. Луффи сильнее хмурится, тело напрягается, но он не возражает, снова перенося вес на другую ногу. Нами удерживает его рубашку на ране как можно дольше, надавливая на неё и переодически переворачивая так, чтобы она могла лучше вытирать кровь. В конце концов, ей приходится отступить. Солнце село, и в сумерках тяжело сказать, остановилось ли кровотечение. Затем Нами складывает его жилетку длинными сторонами и крепко обвязывает её вокруг его середины в, можно признать, действительно жалкой попытке оставить давление на ране. Луффи тихо ворчит, когда она в последний раз тянет за узел. — Вот, — произносит она, — Пока что сработает. Боже, ты порой такой идиот… Она переводит взгляд вниз на своё колено, её брови сведены вместе, и неуверенно переносит на него вес. Острая боль проносится по её ноге в тот момент, когда каблук опускается, и она почти что сгибается, сдерживая крик боли. Луффи удерживает её за локти, и Нами ругается про себя, гадая как они справятся с этим. Она не сможет доковылять до корабля… Луффи проскальзывает своей правой рукой ей за спину и левой рукой под ноги, за колени, и поднимает её с земли. Удивлённая неожиданным подъёмом, Нами закидывает свои руки вокруг его шеи; её раненое колено пульсирует в знак протеста, но Луффи сменяет хватку и боль быстро утихает. Она хмурится на него, также упёрто. — Луффи- — Ты не можешь ходить, — говорит он, ухмыляясь. — Это ерунда.