***
Праздник плавно перенесся в ресторан после долгих прогулок по Москве, после выматывающих фотосессий, через которые многие бы не прошли без алкоголя. А вот в ресторане началось настоящее веселье. Туда понаехало огромное количество народу, точно не меньше ста человек. Столы ломились от различных вкусностей, просторный зал пестрил праздничными лентами, шариками, разноцветным серпантином. На сцене трудились музыканты. Гости рассаживались под звуки живой музыки. У самого входа в зал Лена вдруг ощутила, как чья-то рука обнимает её за талию. Разумеется, это Пчёлкин. Больше никто здесь не позволил бы себе такую наглость. Но куда важнее, что больше никому из присутствующих сама Ковалева не позволила бы к себе прикоснуться. А к нему она словно уже привыкла. Молодой человек был уже слегка поддатый. Улыбался и говорил с ней глазами, если молчал. И говорил напористо, будто не оставлял выбора, будто ставил перед неопровержимым фактом. Его приставания и флирт были чем-то закономерным на сегодняшнем вечере. И Лене становилось все тяжелее держаться от него подальше. – Леночка, вы не уходите далеко, не теряйтесь, – попросил Витя, – а то я вас обыскался. – Это вы постоянно куда-то пропадаете, – ответила девушка, посмеиваясь, чувствуя, как он крепче обнял её талию. – Я всегда тут, на месте. – Тогда разрешите сопровождать вас весь вечер, – Пчёлкин подал девушке руку. Надо же, все-таки спросил разрешения. Значит, ещё не все потеряно. – Разрешаю, – недолго думая, она ухватилась за предоставленную ладонь и была пропущена вперед. В пышном зале ресторана Витя усадил свою партнершу за стол и был вынужден оставить её и устроиться на предназначенном ему месте, рядом с Беловым. Ковалева в эту секунду попыталась свыкнуться с мыслью, что сидеть им придется не вместе. А может, и к лучшему. Гости разбрелись по залу и потихоньку подыскивали себе уютное местечко. Оля и Саша уже расположились во главе огромного стола в форме буквы П. – Ну что, Белова, все хорошо? – задорно обратилась Ковалева к подруге. – Дай-ка я на тебя посмотрю, – Лена пробежала глазами по личику счастливой невесты. Её прическа и платье – все было в лучшем виде. – Все в порядке? Туш не потекла? – Высший класс, Оль! – Лена выставила вверх большой палец в знак отличного внешнего вида.***
Веселье завернулось неслабое. Все как надо, даже лучше. Сначала каждый толкал тосты и долгие поздравительные речи. Ленка загнула свою, над которой работала почти два дня, и заставила невесту всплакнуть. Подарков было такое количество, что уже потеряло счет. Неугомонное «Горько!» звучало в конце каждого тоста, так что у бедных молодоженов губы, наверное, уже отваливались. Потом затеяли конкурсы, в которых Лене волей-неволей приходилось участвовать. Приходилось засунуть подальше свое стеснение, сделать пару глотков полусладкого для храбрости, которой почему-то не прибавлялось ни капли. Кстати, Ольга благополучно, но скорее всего не специально обманула: не все пошлые конкурсы исключили из программы, или ребята уже напридумали новых и воткнули их туда без ведома невесты. Ленка решила задушить Пчёлкина, как автора, за столом его же пестрым галстуком. – Я убью тебя! – пригрозила она Вите, сгорая от стыда, когда оба возвращались за стол под громкий смех и аплодисменты гостей. – Да брось! Ты отлично справилась, – хихикал Пчёлкин. – Извращенец! – сдержанно прошептала она, скидывая его руку со своей талии и усаживаясь на место. Он же посмотрел ей вслед и не мог не отметить, как она соблазнительно виляет бедрами, наверно даже сама не подозревая об этом. При этом скромница, каких свет не видывал. И откуда эта девчонка только взялась на его голову?И нормально ли то, что её скромность только больше манила охотника до чужих сердец?Ни одна полуголая грудастая модель с обложки журнала не годилась в подметки этой застенчивой красотке с румянцем на молочной коже. Наконец настало время спокойных и не предвещающих ничего похабного танцев. Молодежь высыпала на танцпол, мужу и жене отвели место посередине огромного зала. Пчёлкин, чтобы вновь влиться в общество Елены и в последнюю очередь загладить свою вину за дурацкие конкурсы, незамедлительно пригласил её. Она, вначале обижено отвернувшись, довольно быстро сдалась и взяла его за протянутую руку. Медляк – самый подходящий вид танца, когда необходимо поговорить. Однако Виктор предпочитал только смотреть. Сколько она продержится? Как скоро перестанет прятать глаза и краснеть? – Ну что? – наконец не выдержала она. Несмелая улыбка искрилась на бледно-розовых губах, отдающих слабым блеском. Интересно, какова на вкус её помада? – Ты очень красивая, – тихо произнес Виктор. Ковалева подозревала, что такие слова он говорил многим девушкам. Она точно не была первой и вряд ли станет последней. Но, черт возьми, конечно, ей приятно это слышать от него, и невольно начинаешь поддаваться на эти его изученные и давно проверенные уловки. – Я все ещё злюсь, – решила напомнить она. – В таком случае, злоба тебе к лицу. Если в её понимании злиться это скрывать трепетную улыбку, дрожать и соблазнительно покусывать губы, будто призывая его немедленно коснуться их, то он не против. Пусть всегда так злится. – Подхалим несчастный, – проворчала Лена с наигранной укоризной. – Почему же несчастный? – искренне удивился Пчёлкин, мягко держа её руку в своей ладони. – Думаю, что я сегодня даже счастливее Сани. – Чего ты добиваешься? – Улыбнись, – попросил он. – Ну улыбнись. Ленка в конечном итоге рассмеялась. Сдается она, сдается! – Во-о-от! Давно бы так, – похвалил довольный Пчёлкин. – Так не честно. Ты меня вынудил. – Я ещё и не на такое могу вынудить, – загордился он своим первым достижением и потянулся за поцелуем – это была ещё одна уловка, вернее – проверка. Он каждую минуту продолжал изучать её поведение, пытался понять, с кем он на этот раз имеет дело. Обычно девушки первые подставляют ему свои губы, как бы случайно, а он, такой наглый мерзавец, пользуется этим. Но сейчас все обстояло иначе. – Кто бы сомневался, – отпрянув, произнесла Лена, вновь скрывая улыбку. – Но, как ты сегодня Космосу сказал? Притормози. А то разогнался тут, понимаешь. Мы знакомы всего один день. – Завтра будет второй, вернее, уже... – Витя глянул на наручные дорогие часы, – через пять часов. – Ну, наши завтра будут разными. – С чего ты взяла? – Ой, ты думаешь, я не понимаю, что у тебя таких, как я, вагон и маленькая тележка на каждый день? Ты завтра и имени моего не вспомнишь. – Обижаешь. Ты пока плохо меня знаешь, Ленка, – ухмыльнулся он, ведя её в медленном танце. Не глупышка, однако, попалась на этот раз, не одноразовая, как пластиковый стаканчик. Ему стало ещё интереснее. А она... Ведь и правда, она слишком плохо его знает, впрочем, как и всех здесь присутствующих, за исключением Оли и её бабушки. Однако не стоило большого труда догадаться, что здесь собрались бандит на бандите. Можно тыкнуть пальцем в любого за тем столом, и не промахнешься. Если бывшую Сурикову это уже не пугало, по крайней мере сегодня, то Лене Ковалевой ещё было куда отступать. – Что значит «пока»? – очнулась Лена от своих невеселых мыслей. – Значит, что я настроен на продолжение знакомства. Так что зачем нам терять время? Сегодня начнем, а завтра продолжим, – Пчёлкин прибегнул к попытке номер два и хотел снова поцеловать её, но и на этот раз Ковалева увернулась. – Да не целуюсь я, отстань. – Отказ больше напоминал игру. – Не умеешь? – Умею. – По глазам вижу, что не умеешь. А я ведь и заставить могу. Угроза была ответным игровым ходом. Лена все воспринимала правильно. – Ой, как страшно! – смеясь отозвалась Ковалева. – Здесь куча народу, что ты можешь сделать? – Ну, знаешь, народ – не проблема. Скорее наоборот, – сказал он, окидывая зал взглядом. – Ну-ну... А у меня голос звонкий, я так закричу, что у тебя перепонки лопнут. Ну, это так, для справки, если вдруг задумаешь меня зажать в темном углу. – Не мой метод, – покачал головой Витя. – Да и не будешь ты кричать. По крайней мере, ни здесь и ни сейчас, – тонко намекнул он. Ленка не воспринимала эти подколки всерьез и подыгрывала подвыпившему Вите с большим удовольствием. – Кричать будут другие. – В смысле? – наконец на её лице он увидел искреннее недоумение. Все-таки завел в тупик. И, как назло, музыка кончилась. – Увидишь, – многообещающе он взглянул на неё и нахально ухмыльнулся. – Идем, провожу. – Погоди, что ты имел в виду? Да, так он ей и ответил. Но что творилось в её груди? Сердце отбивало ритмичный такт, будто тоже пустилось в пляс и, судя по всему, под музыку из клубного жанра. Что задумал Пчёлкин? И задумал ли? Стоит ли переживать из-за минутного флирта с ловеласом? Это же чисто банальные приемчики, а она всего лишь рыбешка, пойманная на крючок. Нужно немедленно сорваться, пока не стало поздно. Он привык добиваться от девушек того, что ему нужно, и добивался этого любыми средствами, к каждой имея свой подход. Неопытность Лены ему даже на руку. Сегодня он попробует её сломать окончательно, так как видит, что она от него уже без ума. ... – ну как у вас с Витей? – Оля повернулась к подруге уже за столом и своим вопросом поставила её в ступор. – Ты так спрашиваешь... – растерялась Ковалева и, не закончив фразу, поинтересовалась: – Слушай, а ты о нем что-нибудь знаешь? Ну, кто он? Чем занимается? – Ну, пикантных подробностей не знаю, если ты об этом. А так он бизнесмен, как и Сашка мой. Они все вместе дела ведут – Саша, Витя, Космос и Валерка. Лучшие друзья с детства. Постоянной девушки он вроде как не имеет, ну я тебе говорила... Ты все-таки будь поосторожнее, на его комплименты больно не ведись. – Да я и не ведусь, – спрятав свою грусть, сказала Лена, а после взглянула на Пчёлкина, который «гасил» бутылку коньяка за столом. Бабник, да ещё и выпить не дурак... Что ещё в запасе из его минусов? Потому что плюсы его были до того сильны и велики, что и минусы, даже такие убедительные, просто рушились на их фоне. Галантный, заботливый, обходительный, веселый наглец. А ещё интриган! Праздник тем временем продолжался. А свои тосты ещё не сказали главнейшие гости. Постучав вилкой по хрустальному фужеру, Витя Пчёлкин по команде друзей поднялся со своего места и призвал гостей к тишине. Наверное, сейчас тост сбацает или, того хуже, осуществит свой план... какой-то... Лена приготовилась слушать и внимать, будто сейчас он начнет осыпать её комплиментами и признаваться в любви. – Дорогие друзья, уважаемые гости, – начал он, – минуточку внимания. У нас сегодня большой день, большой праздник, и мы будем гулять до утра и дальше и дальше, пока не посинеем. Но молодые скоро от нас уедут, у них есть дела поважнее, – он неприличным жестом показал, какие именно дела, – сами должны понимать... Ленка подавила смешок, не сводя с Вити горящих глаз. – Вот мы и подумали, а куда же поедут молодые в свою первую брачную ночь? В гостиницу или в чужую квартиру на Беговой? – Витя скривился и покачал головой. – Мы решили вопрос иначе. Космос, Фил, – он махнул друзьям, развалившимся на стульях и поднимающим рюмки в знак поддержки говорящего. – Сегодня и навсегда молодые поедут в свою собственную квартиру, в высотке, на Котельнической набережной. В этот момент в зале раздалась звонкая тишина, а после под торжественный проигрыш музыкантов Витя продемонстрировал ключи от подарка. Однако кое-кто до последнего думали, что все это дикий розыгрыш. Пару секунд Оля находилась в шоке, а после от радости расцеловала Сашу, кинулась в объятия к подруге, а затем к растерянной бабушке, на лице которой заиграла скептическая улыбка. Она, кстати, была не единственной, кто почти ничего не понял и до конца не поверил. – Родная, поздравляю! – Лена крепко прижала подругу к себе и поцеловала в щеку. – Вот это подарок, вот это я понимаю! Но вскоре любой скепсис был изгнан. Лучшие друзья не шутили и переплюнули всех остальных гостей, держали интригу до последнего и забросили молодоженов на седьмое небо счастья. Но на этом сюрпризы от друзей не закончились. Через несколько минут, после того, как эмоции от полученного подарка чуть поутихли, на сцену поднялся Валера Филатов с початой бутылкой шампанского, за ним пьяной походкой переваливались Витя и Космос. – Господа, минуточку внимания, – раздался голос Фила, который, пошатываясь, стоял на сцене и говорил в микрофон. Но шум в зале не прекратился, гости продолжали галдеть и на говорящего никто не обратил особого внимания. – Граждане бандиты, алё! – повысил голос Валера. Все наконец уставились на него и притихли. – Санька! Белый! Братишка! – Фил поднял бутылку шампанского над головой, – сегодня специально для тебя и для твоей красавицы-жены Оленьки мы бы хотели спеть нашу любимую песню из детства. Послушайте её, пожалуйста, это – хорошая песня. Зал поддержал троих друзей бурными аплодисментами. Лена же устроилась поудобнее и не смогла сосредоточиться ни на ком другом, кроме Пчёлкина, который встал у микрофона и сделал глоток коньяка из своей бутылки. Заиграла приятная музыка, которая показалась Ковалевой до боли знакомой, словно кусочек давно забытого прошлого поднялся из глубин памяти. Но все мысли в одно мгновение разбежались, стоило этому мужчине запеть. Скрытый талант. Её слабость. Слабость не только как девушки, но и как человека, имеющего прямое отношение к музыке. «Я начал жизнь в трущобах городских И добрых слов я не слыхал. Когда ласкали вы детей своих, Я есть просил, я замерзал. Вы, увидав меня, не прячьте взгляд, Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват...» Пока длилась песня, Лена окончательно позволила себе сойти с ума. Пусть ненадолго, всего на несколько минут, но она отпустила ситуацию, она дала себе и своим чувствам волю. Плевать на предупреждения – чужие и собственные. И если вечность действительно существует, то она непременно хочет, чтобы в ней всегда звучал его голос. «Вы знали ласки матерей родных, А я не знал, и лишь во сне, В моих мечтаниях детских золотых Мать иногда являлась мне. О, мама, если бы найти тебя, Была б не так горька моя судьба.» Под звуки неумолкаемых оваций Ковалева вдруг вспомнила, где услышала однажды эту песню. После того раза её частенько крутили по радио, но в тот день она играла буквально на всю улицу под окном её дома. Это было в мае тысяча девятьсот восемьдесят девятого, на её день рождения. Мама тогда работала допоздна на дежурстве, и Лена готовилась к этому скромному празднику в одиночку, чтобы вечером мама пришла уже к накрытому столу и они вместе, как обычно, отметили её некруглую дату – девятнадцать лет. Так вот, в тот день Лена, переделав все свои дела, вышла на балкон, чтобы подышать весенней свежестью, её прохладным ветерком и расцветающей травой. Откуда-то снизу заиграла та самая песня, и Лена невольно заслушалась. Тогда в ней затаилась необъяснимая печаль, она погрузилась в раздумья, наблюдая за медленно плывущими облаками. И вдруг голоса каких-то парней прервали всю идиллию. Лена глянула вниз и увидела под окнами старый «Линкольн», крылья которого были раскрашены под пылающий огонь. Двое парней громко смеялись, о чем-то шутили, а после быстро запрыгнули в автомобиль и уехали, унося с собой эту прекрасную песню. Из воспоминаний Лену вывела Ольга. – Ковалева, ты чего загрустила? – легонько подтолкнула она её. – Я? Да нет, просто... – пожала плечами Лена. – Песня печальная. – Да, парни молодцы. Отлично исполнили. Я сама чуть не заплакала. Знаешь,я... – Оленька, я Лену украду, ты не против? – откуда не возьмись появился Витя – и от печали не осталось и следа, как и от мысли, которую хотела было сказать Оля. Лена ощутила, как снова волна его беспредельного обаяния захлестнула её. – Не против, только не смей её обижать, – строго предупредила Белова. – Как же такую прелесть можно обидеть? – со всей своей нежностью, которая только помещалась в нем, Пчёлкин посмотрел на Лену, что уже почти молила про себя прекратить убивать её подобными взглядами, а параллельно молила и подругу не отпускать её с ним. – Пчёла, пойдем дерябнем по одной! – рядом примостился и пьяный Космос. Витя незамедлительно взял Лену за руку и повел за собой, не взирая на её раскрытый от удивления рот. – Куда? – растерянно воскликнула она. – Кос, разливай, – они уселись с Холмогоровым на свободные стулья. Друг с греческим именем был уже в хлам, но при этом так забавно и мило лыбился при виде Лены. – Леночка, присоединяйся, – пригласил Кос, подавая ей полный бокал шампанского. Девушке быстро нашлось местечко на коленях у Пчёлкина. – А вам не хватит, ребят? – усмехнулась она, глазея на парней. – Ты что? Это мы ещё трезвые, – заявил Космос, заплетаясь в трех словах. – А-а-а. Тогда ладно, – кивнула Лена, закатившись смехом. Смотреть на них действительно было смешно, особенно на Космоса. На сцене он не казался таким пьяным, каким сейчас сидел здесь, за столом. Расслабились ребятки. Сегодня можно, не каждый же день друг женится. – Так, я сейчас приду, – внезапно заявил Пчёла после опрокинутой в себя рюмки водки. – Кос, слышь, развлеки Леночку, но губу не раскатывай, – Витя помахал кулаком перед пьяной физиономией друга, но тот лишь махнул рукой – мол, пойди ты со своими угрозами – и с глупой улыбкой уставился на Лену. – Ты хотел мне про свое имя рассказать, – напомнила Ковалева. – Точно! – оживился Холмогоров и, закинув в рот украденную из вазы с фруктами горсть винограда, с лицом ученого начал задвигать о происхождении Космоса. – Во мне сочетается вся Вселенная, – возносил он руки вверх, – понимаешь? Я – одна большая Вселенная! А все вот эти вот пчелки в улье – они такие ничтожно мелкие. Жужжат там чего-то, но иногда и от них Вселенной бывает своя польза. Лена кивала и едва сдерживалась от хохота. Имя у него и правда знатное, вселенское, можно сказать. Кстати, о пчелках: Витя куда-то исчез. А беседа о Вселенной с Косом довольно увлеченно действовала на Лену, она не заметила, как её бокал с шампанским опустел. Хотя Космос и заикался, и путался в словах, он довольно внятно дал понять, что все держит в своих руках, и снова схватился за бутылку. Тут появился пропащий Витя, которого не было видно от силы минут десять. – Ну, чего это инопланетное чудище тебе наговорило? – поинтересовался он у девушки. – О пользе пчелок во Вселенной, – выдала Лена и засмеялась вместе с Космосом. – М-да, от пчел хоть польза, а вот от баранов – ни фига, – буркнул Пчёлкин, легонько постучав по голове друга. – Ты его не слушай, Лен. Пойдем лучше танцевать. Он потащил Ковалеву на танцпол. И снова понеслось веселье, развернувшееся во время танцев, которые сменялись с бурных и подвижных на медленные и романтичные. Отжигали большой компанией, попутно поглощая шампанское, водку, коньяки и прочие напитки. Девушки заливались смехом, парни придумывали новые приколы: то плясали танец маленьких утят толпой, прихватив с собой жениха, то пытались возомнить из себя, что они отлично станцуют брейк данс. Короче, на награду не потянули, но развеселили дико. После очередного медляка все снова расселись за стол. – Разливай, пацаны! – крикнули где-то неугомонные гуляки. Слегка поддатых и тем более трезвых уже почти не осталось. Своей трезвостью могли похвастаться разве что гости в возрасте, например, мама Саши или бабушка Оли с парой их родственников, да и сами муж с женой особо не злоупотребляли, ведь «у них сегодня есть дела поважнее». Лена и Витя вернулись к столу после очередного танца. Его рука не на секунду не выпускала её тонкую изящную ладонь; пальцы порой так крепко сцеплялись и переплетались, что Лене казалось, будто так было всегда, что всю жизнь он держал её за руку и не отпускал. Оторваться от него было сложно, да она уже как будто не собиралась этого делать. Она не замечала ничего вокруг, для неё на этой свадьбе существовал только он, и, наверное, именно поэтому она допустила то, что должно было вот-вот произойти. Зал взорвался дружным «Горько!» по взмаху руки Вити, жест которого Леной был не замечен. Запыхавшаяся после танца Ковалева по своей наивности было тоже начала кричать, но молодожены не спешили целоваться, а вместо этого тоже подхватили радостную традиционную свадебную кричалку и начинали аплодировать. Лена недоуменно осеклась и в поисках объяснений покосилась на рядом стоящего Пчёлкина. Поймав на себе его лукавый и довольный взгляд, она немного испугалась. – Это что?.. – хотела возмутиться, но не дали. Витя неожиданно и даже резковато притянул её к себе за шею, рискуя, конечно, огрести на глазах у всего честного народа. Впившись в её губы, он страстно целовал, в процессе получая подтверждение своим догадкам. Не умеет она целоваться. Точнее, не умела до сегодняшнего момента. Он был настойчив, нежен и... пьян. Лена в первые секунды хотела отпрянуть, оттолкнуть наглого блондина от себя, но неведомая сила поцелуя со вкусом коньяка завладела ею настолько крепко, что она была способна только робко обнять Витю за плечи. Что ты творишь? Ковалева, одумайся! Ты не такая уж и пьяная! Врежь ему пощечину! Прямо сейчас. У всех на глазах. Боже, как же он прекрасно целуется! Но что тут можно сделать, когда тебя так страстно и жадно целуют? Или, быть может, она действительно переборщила с шампанским? – Один! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! – скандировали голоса гостей, которые, казалось, напрочь забыли о настоящих муже и жене. Они-то, кстати, тоже не отставали и бурно аплодировали, считая вместе со всеми. Пчёлкин жестом просил считать громче, не отрываясь при этом от губ Лены. Ну спасибо, Сурикова! Сама же предостерегала, а теперь в ладоши хлопает. Мысли в голове пролетали одна за другой, путались. Разум был трезв и осознавал, что творит его хозяйка, но точно так же он был совершенно бессилен в этот момент. – Давай, Пчёла! Давай, брат! – подначивали друзья. Поцелуй затянул их обоих – настолько он был нежным, настолько пьянящим, лучше любого вина. Пчёлкин владел просто целым искусством поцелуев. Точно, бабник со стажем. Они все умеют. И почему девушек тянет к таким? Почему она сейчас чуть ли не падает на глазах гостей? Ответ прост: если бы не эти гости, если бы не эти крепкие руки, что обняли её, давно бы уже валялась под столом и приходила в себя. Счет дошел до десяти. На пятнадцати они остановились. Все заухали и принялись аплодировать так громко, что закладывало уши. Их взгляды встретились, и никакой неловкости или смущения он, к счастью, не заметил. Не полетели в него тарелки или женские слабые кулаки. Только кожу опаляло теплое дыхание. Его глаза действовали, как гипноз. Люди вокруг как будто перестали существовать. В них сейчас и не было никакой надобности. Ни в ком её не было, кроме него. И Лена задрожала не столько от минувшего поцелуя, сколько от собственной твердой мысли, от этого стопроцентного осознания. Витя Пчёлкин одержал сегодня уже вторую победу, более значительную, и был ей несказанно рад. В пьяной голове даже наступили какие-то прояснения. Она нравилась ему все больше, он даже хотел её – такую скромную, неопытную, маленькую, которая только что в первый раз по-настоящему поцеловалась с мужчиной. Но неужели больше ничего его в ней не привлекло? Нет. Есть что-то ещё. Он пока не понял, что именно, но это не давало ему её отпустить, не давало относиться к ней, как к легкому флирту и ночной забаве. С каждой новой минутой все становилось только серьезнее.