***
Они мчались по Москве под сгущающийся вечер, когда город уже загорался яркими огнями. На дорогах было много машин, поэтому порой приходилось продвигаться медленнее обычного. Но так было даже лучше. За это время Лена и Витя познакомились ещё ближе, их беседы были самыми банальными и простыми: об увлечениях, о детских мечтах, о любимой музыке и всякой подобной всячине. Давно забытая мечта Пчёлкина стать аквалангистом изрядно повеселила Лену, она не смогла сдержать смеха, когда представила его в гидрокостюме, ластах и маске. Да, было бы забавно и куда безобиднее, чем его нынешняя «профессия». Разговор начинался с одного, а заканчивался другим. Вдвоем они хохмили и придумывали какие-то нелепые шутки, которые обоих смешили до слез, вместе обменивались смешными историями, шутливо спорили о чем-то, вспоминали о школьной поре, когда один дергал девчонок за косички, а другая усердно занималась на первой парте. Поначалу несколько скованная и взволнованная Лена теперь чувствовала себя намного легче и свободнее, ей казалось, будто она знает Витю всю свою жизнь, будто они просто давно не виделись с ним и теперь нагоняют упущенное время, проведенное в долгой разлуке. До ресторана они добрались примерно за час. Но такая долгая поездка ничуть не сбавила их настроя, а наоборот – подзадорила. И хотелось продолжить этот вечер, растянуть его... может, даже на целую жизнь. В зале играла тихая музыка, горел приятный теплый свет. После вечерней прохлады в ресторане Лене показалось даже жарко. На входе Пчёлкин предусмотрительно помог девушке избавиться от плаща, и верхняя одежда была передана персоналу. Лена заметила, что в зале сидело достаточно народу, по привычке взглянула и на сцену – там стояли музыканты. Многие таланты сейчас подрабатывают таким образом, и ничего в этом зазорного нет. – Здорово. Виктор Пчёлкин. Я заказывал столик на двоих в VIP, – обратился Витя к подоспевшему администратору. – Здравствуйте. Ваш VIP зал уже готов, проходите, пожалуйста, – вежливый мужчинка в коричневом костюме указал куда-то в конец общего зала. Лена и Витя через минуту оказались совершенно одни в уютном помещении, скрытые от посторонних глаз шелковыми золотистыми занавесками. Здесь стоял столик с горящими свечами, а вместо стульев с мягкой обивкой здесь был диванчик с аккуратно разложенными подушками. Слегка приглушенный свет добавлял особой романтики и интима. Это место было создано только для них двоих. Лена не могла даже представить, сколько пришлось заплатить за такое удовольствие. Наверное, она даже суммы такой ни разу не слышала, а если бы узнала сейчас, то просто сбежала бы отсюда несмотря на то, что пригласивший и обустроивший все это Витя даже не почувствовал особой затраты. – Здравствуйте, прошу вас, – официант жестом предложил устроиться за столиком и подал меню. – Позволите поставить цветы в вазу? – Да, пожалуйста, – Лена отдала букет, который все это время прижимала к себе, официанту, а пока он занимался розами, пораженная таким шиком Ковалева шепнула Вите: – Слушай, здесь, конечно, обалденно, но не обязательно было... – Молчать! Даже не думай говорить о деньгах, – тут же прервал её Пчёла. Девушка покорно умолкла. Да она и не думала возмущаться, просто ей немного было не по себе в этой роскошной обстановке – ей, которой, чтобы обеспечить хотя бы мало-мальски приличный обед дома, приходилось петь в кабаках. Официант вернулся с вазой, в которой теперь красовались Ленкины розы. – Уже выбрали что-нибудь? – поинтересовался он. – Так, ну ты чего будешь? – спросил Витя, поглядывая то в меню, то на девушку. А та же и вовсе ещё не смотрела на список блюд и тут же спешно начала высматривать что-нибудь легкое и недорогое. Но цены, как ни крути, все равно бросились в глаза и заставили их непроизвольно расшириться. – Ничего себе!.. – пробормотала Ковалева себе под нос. – Ты на блюда смотри, – посоветовал ей Пчёла, мягко улыбнувшись. – Я стараюсь, – усмехнулась Лена, нервно сжимая твердую обложку меню. Она все же попыталась сосредоточиться исключительно на еде. – Так, хорошо. Мне греческий салат и запеченный картофель под соусом. – Давай мясо по-французски. Ну, там фруктов каких-нибудь набросай и... – Пчёлкин вопросительно взглянул на Лену. – Ты пить что будешь? – Ой, я даже как-то и не знаю, – замялась та в ответ, – шампанское, может быть... – Какое предпочитаете? – Девушке шампанского самого лучшего, а мне пятьдесят грамм виски, – пришел на помощь Пчёлкин, намереваясь скорее отделаться от официанта. – Ну все, иди. Тот быстро отправился с заказом на кухню. Пчёлкин же перевел взгляд на девушку, внимательно изучая её прекрасное лицо, покрывавшееся легким румянцем. На заалевших щечках танцевало отражение свечей, в уголках губ снова пряталась эта соблазнительная улыбка. – Когда ты перестанешь меня стесняться? – Витю, определенно, забавляла её реакция. – А когда ты перестанешь так откровенно на меня смотреть? Мне начинает казаться, что со мной что-то не так, – усмехается она, осматривая свое платье и стряхивая с декольте невидимую соринку. – С тобой все отлично, поэтому и смотрю, – отвечает он. Она не стала возражать, а лишь приняла его очередной комплимент, к которым ещё не привыкла. – А ты здесь раньше бывал? – Ну да, бывал пару раз. На деловой встрече. Хорошее здесь местечко. Правда, мы в другом зале сидели. – Да, здесь на самом деле очень здорово. Я была во многих кафешках и ресторанах, а здесь впервые. – И с кем это ты была, можно узнать? – С группой, с кем же ещё? – Ах да, я и забыл... – соврал Витя. Конечно же, он ничего не забыл, а если бы заимел хотя бы малейшее право, то немедленно прекратил бы её эти походы на сцену в сомнительных заведениях. – Может, расскажешь что-нибудь о себе. Я от Оли слышал, вы в школе вместе учились. Лена улыбнулась, вспоминая те веселые школьные годы, когда они с Олькой Суриковой были совсем девчонками. – Да, только школа музыкальная была. С первого класса вместе, можно сказать. – Надо же, мне это кое-что напоминает, – Витя в своих воспоминаниях на мгновение тоже вернулся на десять лет назад. Перед глазами так и встали мелкие пионеры: Белый, Космос и Фил. Четыре друга тоже с первого класса вместе. – Твоих друзей. Мне про вас тоже кое-что известно, – похвасталась Лена. – Ты часом не из КГБ? Они рассмеялись. – Нет, расслабься, – успокоила Ковалева, – хотя было бы забавно. Представляешь, такая агентесса с футляром, а в нем вместо скрипки автомат, и диктофоны под платьем развешены, и камера в сумочке. – Да, с такими прибамбасами только в американское кино про Джеймса Бонда, – подхватил Витя идею. – Туда тоже можно, – согласилась Ковалева. – На самом деле, о себе мне почти нечего рассказать. Жизнь у меня самая простая, не насыщенная красками, как и у любого рабочего человека в этой стране. – Я с удовольствием послушаю, – Пчёла откинулся на спинку дивана и внимательно посмотрел на девушку, которая, вздохнув, начала обрисовывать свою краткую биографию. – Ну, родилась пятнадцатого мая тысяча девятьсот семидесятого года, в Москве. Закончила школу с отличием – простую и музыкальную – поступила в консерваторию. Я вообще с детства музыкой увлекалась. Отец с нами не жил, и мама тянула меня одна. Я, разумеется, помогала ей в этом: с четырнадцати лет работала сначала уборщицей, потом продавцом в ларьке. Конечно, доходов это почти не приносило, но лучше уж так, чем совсем ничего. Вот... У нас дома, помню, было старенькое фортепиано, ещё от бабушки осталось. Вот я и бренчала на нем с пяти лет. Ну а потом я точно решила посвятить этому свою жизнь, поэтому и пошла в консерваторию. Потом уже научилась на скрипке играть, сама, но любовь к фортепиано сохранилась. После окончания мы с Ольгой вместе пошли работать в музыкальную школу, но она там всего неделю продержалась, а мне понравилось. Потом Оля встретила Сашу, решила выйти за него замуж, меня позвала свидетельницей, ну а дальше ты знаешь. – Лена довольно уставилась на Пчёлкина, будто передавая ему эстафету. – А как же... ухажеры? Ты как-то хитро обошла эту тему. – Да было бы что обходить, – засмеялась Ковалева. – С ухажерами у меня все достаточно просто. Нет ухажеров – нет проблем. – И что, никогда не было? Он внимательно смотрел ей в глаза и очень боялся увидеть в них ложь. – Не было, – серьезно ответила девушка. – А что, это плохо? – Да нет, наоборот. Заставил её немного смутиться, но не более того. Ему было важно задать этот вопрос, услышать её ответ, причем не в качестве простого флирта и заигрывания, а на полном серьезе. Кроме прочего, Пчёлкин понимал, что пришел и его черед поведать о себе. Но о чем он мог рассказать ей? О том, как с семнадцати лет они с Космосом занимались рэкетом, крышевали торговые точки, заколачивая при этом неплохие деньги; как укрывали Белого, когда того подставили и обвиняли в убийстве, которого он не совершал; как проторчали полтора года на Урале, ожидая, пока в Москве все поутихнет и дело об убийстве спустят на тормозах; как потом они вчетвером сколотили бригаду; о том, какие дела они проворачивали и проворачивают сейчас; как совсем недавно в буквальном смысле отжали у одного раскрутившегося предпринимателя фирму; как кинули его с вагонами алюминия; как убили и закопали в лесу труп обидчика Саши Белова, подложившего гранату в подъезд? Да уж, это было бы интересно скорее дяденькам с Лубянки. А Лена, услышав о таком, скорее всего в ту же секунду сбежала бы прочь и уже никогда бы не вернулась к нему. Получалось так, что не удастся рассказать ей о настоящем Вите Пчёлкине не солгав. А ему лгать совсем не хотелось. Единственное, что было у него за плечами без темного, так это школьная пора, и то даже тогда он умудрялся засветиться и зарекомендовать себя как неисправимый бабник, по которому сохли все девчонки. Хотя учился он не так уж и плохо, в аттестате нет ни одной тройки. А вот дальше все уже менее радужно: пытался откосить от армии, в которую его и так бы не взяли, путем умышленного причинения вреда здоровью – попросил Валеру Филатова, уже тогда отличного боксера, хорошенько ему врезать. А в список новобранцев не попал по причине плоскостопия, а тут ещё и нос на бок! С отличными результатами закончил ПТУ, и на этом в учебе была поставлена точка. В дальнейшем обучении он просто не видел смысла. Тем более, когда они с Космосом вписались в тему рэкета и начали при помощи наезда «делать» деньги, институты и прочие заведения казались лишь пустой тратой времени. – Что, значит, теперь я вскрываю карты? После недолгого молчания Лена неожиданно даже для самой себя вдруг сказала: – Вить, может, не стоит? – В смысле? – Ну, в том смысле, что тебе бы не хотелось посвящать меня в свои дела и в свое прошлое. И я отчасти понимаю причину. – И какая же причина? – Будто ты сам не знаешь, – усмехнулась Ковалева. – Не держи меня, пожалуйста, за дуру. Мне известно, кто ты и чем ты занимаешься... в общих чертах. И я не требую от тебя никаких откровений. Она, видимо, решила окончательно добить его своей идеальностью. А он и не знал, что она окажется действительно проницательной девушкой. Вот что он имел в виду, когда счел её умной. Она все понимала и потому ничего не требовала, потому прямо заявила, что не хочет заставлять его врать и не хочет заставлять себя слушать это вранье. Будь на месте Ленки другая, Пчёлкин скорее всего пришел бы я в ярость о того, что его тут изучают как под микроскопом. Но Ковалева словно обладала каким-то неземным даром очарования, и ей невольно хотелось открыть самые потаенные странички своей души, просто вложить их в её теплые ладони и наблюдать за тем, как она бережно читает их. Но куда больше его поразило то, что она не бежит как можно дальше от него, прекрасно осознавая, кем он является по жизни. Что он может ей предложить, кроме своего природного обаяния и денег? Он ведь даже толком никогда не влюблялся и не любил – все девушки представляли интерес, пока числились в списке ещё не завоеванных, а когда это происходило, они как-то терялись и растворялись среди тех, кто уже был покорен. И не было никаких обязательств, никаких обещаний. А сейчас Витя заметил: что-то изменилось, даже не столько в ситуации, сколько в нем самом. Неужели неугомонный ловелас Пчёлкин влюбился? Или в нем всего лишь в очередной раз проснулся простой интерес хищника, который пройдет после окончательной победы над жертвой? – Я и не думал держать тебя за дуру. Я просто, наверное, не умею рассказывать о себе. Мне не приходилось раньше это делать. Со мной рядом всегда находились люди, которым не нужны были мои исповеди, люди, которые и без того все обо мне знали и любили меня таким, какой я есть. А девушки, которых у меня было много – я не скрою – поголовно все были пустышками на одну ночь, и им в принципе было все равно, кто я и что я делаю. Их куда больше интересовало, как бы забраться в мою постель. И меня всегда это устраивало. – Занимательно... – хмыкнула Ковалева, опустила глаза, а после вновь подняла их на Витю. – А меня ты считаешь такой же пустышкой? Только честно. – Знаешь, Ленка, – Витя чуть ближе придвинулся и нагнулся к ней, взяв её руки в свои, – в этом-то вся и проблема. Ты – другая. И я не знаю, что ты там сотворила со мной, но я, по-моему, пропал. Вот оно – единственное откровение. Он практически признался ей в том, в чем и сам ещё был не до конца уверен. Впрочем, они оба не были уверены ни в чем. Странное, но сильное чувство, пока ещё не имеющее названия, просто настигло их обоих так внезапно, что они даже растерялись. Тяжелее было, конечно же, Лене: она понятия не имела, к чему приведут её эти отношения, она рисковала быть обманутой и брошенной. Она этого так боялась, она заранее знала, что не сможет этого вынести. Поздней ночью, после ресторана, Пчёлкин привез Лену домой. Было уже совсем темно, и в их переулке скудно горели только два тусклых фонаря. – Идем, я тебя провожу, – предложил Витя и, не дожидаясь ответа девушки, вышел из машины. На улице было по-весеннему прохладно. Лена поежилась, покинув теплый салон автомобиля, и запахнула свой легкий плащ. В руках красовались пышные розы, от которых исходил чудесный аромат. – Замерзла? – тихо прошептал Витя и обнял девушку за плечи. – Так, немного, – ответила она, не удержавшись и позволив себе прислониться к его груди, пока они медленно шагали к её подъезду. – Сегодня мне было хорошо, – вновь послышался тихий голос Вити. – Мне тоже. Очень хорошо. Странно, вечер казался таким длинным, но так быстро закончился, – огорченно вздохнула Ковалева, поворачиваясь к нему. – Нет, Ленка, он ещё не закончился. Потому что ни я, ни ты не хотим его заканчивать. – Но как же тогда быть, если ты прав? А ведь ты прав... – улыбнулась она, опустив голову. Вместо ответа Пчёла потянулся к её губам, чья сладость так была хорошо знакома и манила к себе, и подарил девушке очередной настойчивый, страстный поцелуй, от которого у неё подогнулись колени. Лена не заметила, как сумочка соскользнула с её плеча и упала на землю. Закинув правую руку на его шею, она взяла инициативу на себя. Не хотелось ни на миг отрываться от него. Не хотелось больше упустить ни минуты. Кажется, это на всю жизнь.***
Снова этот настойчивый будильник ворвался сквозь сон, но на этот раз он не услышал в ответ недовольного голоса хозяйки, а просто был спокойно и достаточно быстро выключен, словно Лена только и ждала, когда он прозвенит. На самом деле, Ковалева действительно не спала. В шесть утра она пробудилась из-за неожиданно налетевшей жажды, выпила стакан воды, а вернувшись в постель, больше не заснула. Различные мысли, кружащиеся в голове, не уводили в сон, а наоборот – отпугивали его. Но мысли эти в основном были счастливые. С их с Пчёлкиным свидания прошло четыре дня. За это время они виделись всего два раза, и то Витя урывал какие-то моменты из плотного графика, чтобы приехать к ней. А потом снова возвращался к своим делам, о которых Ковалева была ни сном ни духом. Да и ей было некогда думать об этом – она только и делала, что ждала их новой встречи, мечтала о ней и постоянно бегала от окна к окну, высматривая уже такую родную белую «Вольво». И только работа возвращала её в русло привычной прежней жизни. Она заметила, что мама стала более настороженно относиться к Вите и была совсем не в восторге от их отношений, так как изначально верила в то, что все у них ненадолго. Однако, четыре дня – это и вовсе никакой срок, все ещё может измениться, и, несмотря на счастливые глаза дочери, Лидия Васильевна тешила себя этой надеждой. Ну не желала она для своей Леночки жениха-бандита! Её мнение о Пчёлкине смог немного сдвинуть в лучшую сторону только он сам. И это случилось буквально два дня назад, когда к ним в квартиру неожиданно нагрянули двое мужчин в форме строителей, а за ними следом показался и Витя. – Ремонт заказывали? – весело поинтересовался он. – Обалдеть!.. – Лена даже немного растерялась, а уж Лидия Васильевна и вовсе подумала, что сходит с ума. – Так, парни, делать все, что скажут хозяйки, ясно? И чтобы все было тип-топ! Я лично приеду и проверю, – распорядился Пчёлкин, и двое «парней», которые были старше Вити раза в два, закивали в ответ. – Лидия Васильевна, задайте им фронт работы, эти ребята – настоящие мастера, все сделают в лучшем виде. Лен, я остаться не смогу – дела. А вот вечером заеду, – с этими словами он, очевидно, при матери, поцеловал её только в щеку и торопливо покинул квартиру. Естественно, расспросить о сумме оплаты за этот «банкет» и заодно разузнать, с чего бы вдруг такая щедрость, ни Лена, ни её мама не успели. Легкий косметический ремонт был полностью закончен в кухне и в маминой спальне только вчера. И Лидия Васильевна стала более снисходительнее относится к кавалеру дочери, хотя по-прежнему не слишком ему доверяла. Тем временем Ковалева витала в облаках. Ей казалось, что чем чаще они видятся с Витей, тем сильнее она привязывается к нему, а когда они расстаются, ей все сложнее и сложнее становится пережить небольшой срок до их новой встречи. Вот например, вчера вечером он заезжал, они покатались по городу, а сегодня он не обещал, что они вновь проведут время вместе. Лена лежала в кровати и не хотела вставать: так было тепло и уютно под одеялом, так было хорошо и легко путешествовать по своим мечтам. Наверное, если бы не затрезвонивший телефон, она бы так и осталась валяться в мягкой постели. По пути накинув халат, Лена вышла в прихожую и сняла трубку с рычага. – Ленок, привет. Это Виталик. – Привет, Виталь. Ты чего так рано? – Ковалева плюхнулась на маленький стульчик и потерла глаза. – Чтобы застать тебя. У нас сегодня халтурка намечается. Ты как? – Я с вами, конечно. О чем речь? – Отлично! Значит, запоминай: ресторан «Узбекистан», семь вечера. – Хорошо, буду. До вечера, – как всегда, Лена сухо попрощалась со своим «работодателем» и повесила трубку. Так называемая халтурка была сейчас очень кстати. Лене хотелось слегка обновить гардероб. Теперь, когда они с мамой затарились продуктами на накопленные деньги, она могла позволить себе потратить чуть-чуть и на себя. Сегодня на редкость был хороший график: всего два занятия утром, а потом весь день полностью свободен. Несмотря на пасмурную погоду, настроение у Лены было отличным: внутри будто светит по-настоящему жаркое летнее солнце. Отработав эти два занятия буквально на одном дыхании, Лена направилась в кабинет, чтобы одеться. – Елена Павловна, проверьте мою домашнюю. Я её переделал, – к ней подбежал черноволосый мальчик в костюме – ученик из её группы – и протянул свою нотную тетрадь. – Антош, я её проверю завтра, хорошо? – девушка с мягкой улыбкой взяла тетрадь мальчишки. Честно говоря, сегодня ей было совсем не до проверок. Весна, что ли, на неё так влияет? Работать совсем не хочется. Убрав домашнюю работу ученика в свой стол, оставив её до следующего раза, Ковалева принялась одеваться. – Ты сегодня быстро, – в кабинет преподавателей зашла Татьяна Алексеевна. – Всего два занятия, – пожала плечами довольная Лена, повязывая на шею тонкий платок. – Вот наблюдаю за тобой уже два дня и все никак понять не могу: то ли просто весна на улице, то ли ты влюбилась, – подметила прозорливая директриса. – Ну так это почти одно и то же. В том смысле, что любовь и весна это почти синонимы, – загадочно улыбнулась Ковалева, чуть подкрашивая реснички. – Ой, думаю, весна тут все же не при чем. Ты же прям вся сияешь. – Ничего-то от вас не скроешь, Татьяна Алексеевна, – Лена обняла добрую женщину на прощание. Ей пока что не хотелось никому ничего говорить, даже Оля ещё не в курсе её отношений с Пчёлкиным, если они, конечно, действительно существуют. – До свидания. – Беги-беги, – помахала рукой наставница и несколько волнительно посмотрела ей вслед. Погода так и не разгулялась: небо заволокло серыми тучами, легкий ветер заставлял потеплее укутаться в плащ. Холодная какая-то выдалась весна в этом году, вроде бы уже середина апреля, а солнце как будто забыло про город-герой Москву и не балует его своим вниманием. Лена спустилась с маленькой лестницы, закинула сумочку на плечо и не спеша пошла к воротам. Не сразу её вниманием завладела белая иномарка, что припарковалась почти у самого въезда, и только подойдя ближе, она рассмотрела уже знакомый автомобиль, из которого в ту же секунду вышел Витя. Недокуренную сигарету он выбросил и затушил мыском ботинка, а потом стянул с переднего сидения розочку и с улыбкой направился к Лене, что застыла на месте и не поверила своим глазам. Он подлетел к ней и сходу поднял её на руки, заставив вскрикнуть от неожиданности. – Ты что? Дурачок! – послышалось сквозь счастливый смех. Опустив её на землю, Пчёлкин тут же впился в её губы, даже забыв вручить предназначенный ей же цветок. Они, наверное, сейчас больше напоминали влюбленных подростков. Но кто они? Разве не подростки? Им обоим было всего-то по двадцать лет с небольшим. Вся жизнь ещё впереди. И Вите почему-то все сложнее было представить себе будущую жизнь без Лены. – Ты что тут вообще делаешь? Как ты узнал? – А я все о тебе знаю, – уверенно заявил Пчёлкин. – Решил сделать тебе приятное. Или ты не рада? – Ещё как рада, – подтвердив свои слова крепкими объятиями, Лена от наслаждения прикрыла глаза. – Ленка, еле вырвался к тебе на самом деле. У меня сейчас дела срочные нарисовались. Давай я тебя домой отвезу, а сам скатаюсь кое-куда, – говорил он, пока они шли к машине. – Что-нибудь случилось? – Не, все хорошо. Просто захотелось тебя увидеть, – он снова хотел завлечь её поцелуем, но она невольно оттолкнула его, покрывшись румянцем, заметив, что мимо них прошла мама с ребенком из её группы. – Люди же смотрят, – прошептала она. – Ну и что? Пусть все смотрят, – добившись-таки поцелуя, Витя усадил девушку в машину. Лене было невдомек, что Пчёлкин действительно приехал не просто так: встреча с ней была ему очень важна именно сегодня. Он с трудом урвал этот клочок времени, чтобы забрать её из школы и отвезти домой. Сразу после этого ему нужно было пулей лететь с пацанами на стрелку. Странно, вроде бы уже далеко не первая стрелка в его жизни, и он обычно никогда не замечал в себе какой-то сентиментальности и тем более страха, а в этот раз почему-то впервые подумал о том, что с таких «деловых встреч» можно и не вернуться. Сколько братвы уже погибло на этих стрелках. Наверное, где-то в подсознании он решил увидеться с ней, чтобы в какой-то мере попрощаться. Хотя он старался об этом не думать. Предстоящая стрелка была забита с черными, таджиками, которые известны своей горячностью и непредсказуемостью. Опасные ребята. Но они ещё не знают, какой Пчёла может быть взрывной и горячий, особенно если его конкретно задеть. Так что не хотелось даже предполагать, что сегодня ждет их всех. Но сейчас, в данную минуту, когда они с Леной ехали в машине, он забыл обо всем. Вите просто было хорошо, и только ТТ под плащом напоминал о скорой возможной стрельбе.