Обычная история с плохим концом

      С концерта девушки вернулись под вечер. Настроение у обеих заметно улучшилось; находясь под впечатлением, они и забыли о том, что сейчас вновь вернутся каждая к своим заботам, которые терпеливо ждали дома и не смели расходиться.             Однако Лена Ковалева была очень рада, что на протяжении оставшегося дня даже ни разу не вспомнила о Вите Пчёлкине. Хороший знак. Получается, она начинает забывать этого избалованного женским вниманием любителя плотских утех. Пройдет ещё немного времени – и его образ совсем выветрится из головы. Главное избегать с ним встречи в дальнейшем. И этот план не выглядел таким уж сложным, если только новоявленное семейство Беловых снова не соберет всех в одном помещении. Тогда придется притворяться глухой и немой.             Подойдя к своему подъезду, Лена вдруг увидела во дворе белую иномарку. Она совсем не разбиралась в машинах, но любой советский человек скажет, что здесь и не пахнет ничем отечественным. Интересно, что тут делает такая дорогая тачка и к кому приехал её хозяин? В их доме сроду не было богачей даже у кого-то в гостях.             Открыв дверь своей квартиры, она с порога крикнула:             – Мамуль, я дома! Мы с Олей на концерте были, представляешь?             Снимая сапоги и отряхивая свой берет от капель моросящего дождя, Ковалева мурлыкала себе под нос неизменную классику.             – Леночка, проходи сюда! – до её слуха долетел мамин голос. Девушка заглянула в кухню и заметила какого-то мужчину за столом, который негромко беседовал о чем-то с мамой. Со спины она не разобрала, кто там сидел. Тогда глянула на вешалку и заприметила знакомый темно-зеленый плащ. Нет, да этого просто не может быть!             – Мамуль, у нас гости? – Лена застыла на пороге кухни, когда гость повернулся к ней и одарил своей незабываемой дерзкой улыбкой с примесью нахальства и торжественности.             – Ты?             Виктор Пчёлкин невозмутимо расположился на их кухне, спокойно распивал чай, словно старый друг семьи. Да и у мамы лицо светилось. Ну конечно! Его природное обаяние не могло на неё не подействовать! Ещё и конфеты дорогие привез. Это же мамина слабость. За конфеты она кого угодно в дом впустит.             – Этот милый молодой человек пришел к тебе, – сказала Лидия Васильевна негромко.             – А этот милый молодой человек в курсе, что я не хочу его видеть? – тут же выпустила колючки Лена, чтобы он не забывался и чтобы не забылась сама. Пораженная его наглостью, она едва справлялась со своим желанием немедленно предъявить свои претензии в самой грубой форме. Он переступил порог её дома без приглашения! Откуда только адрес откопал?             – Так, Лена, это не вежливо. Витя – наш гость. Веди себя прилично, – одернула мама словно маленькую нашкодившую школьницу. Лена закатила глаза. – Ладно, я пойду свой сериал смотреть, а вы тут общайтесь.             – Мам, погоди.             – Меня уже нет.             Женщина благополучно скрылась. За небольшое время пребывания в гостях у Ковалевых Вите действительно удалось подружиться с Лидией Васильевной, что сделать порой оказывается совсем непросто. Однако он произвел на неё должное впечатление. Он вкратце объяснил ей, кто он и зачем пришел, талантливо опуская тревожные подробности вчерашних событий. Что он там наплел, Лена могла только догадываться, но то, что мама попала под действие его очарования, было заметно невооруженным глазом.             – Ну, и что ты тут делаешь? – спросила Ковалева без тени радости, когда они остались одни. – Как ты вообще меня нашел? Оля сказала?             – У меня не было возможности у неё об этом спросить, так что пришлось потрудиться самому. К тому же я тебе обещал, что мы ещё увидимся, а ты мне не поверила.             – Ну увиделись, и дальше что? – Лена оставалась неприступной несмотря на все его старания обворожить её ещё один раз. Если бы он только знал, каких трудов ей это стоило. – Думаешь, я кинусь тебе на шею от радости?             – Я не ради этого пришел.             – А ради чего тогда?             Она вся горела изнутри, но продуктивным вентилятором ей служила мысль о том, кто сейчас сидит перед ней. Нет, он уже далеко не свидетель со свадьбы, он – один из друзей Белова, один из его бандитской группировки, человек, о возможностях которого она ничего не знает. Только это и помогает ей смотреть на него с таким холодом. А вовсе не обида за вчерашнюю выходку, которая давно прошла.             – На самом деле, – он встал и сделал один шаг к ней, – я хотел извиниться за вчерашнее, Ленка. Я грубо себя повел. Прости. – С этими словами он вдруг потянулся в карман своего бордового пиджака и достал оттуда белый платок – тот самый, которым вчера она хотела стереть кровь с его разбитой губы. Кстати говоря, губа еще не совсем зажила, и Лена смогла разглядеть мелкую, незначительную трещинку.             – Хотел себе на память оставить, – улыбнулся он, – но решил все-таки вернуть.             А она была бы не против, если б платок остался у него в кармане. Она уже успела забыть об этом. Что же он делает? Сердце молит её о пощаде. Для него было бы блаженством, если бы она сейчас упала в его крепкие объятия и сладко вздохнула от удовольствия. Но Ковалева продолжала вести неравную борьбу с этим желанием. Она потянулась, чтобы взять легкий платок с его ладони, и угодила в капкан. Он удержал её руку и пристально заглянул ей в глаза. В них вдруг вспыхнул неподдельный испуг. Тогда Витя разжал пальцы.             – Ты так и не ответила. Мир?             – Во всем мире, – сдержанно произнесла Лена. – Вить, если быть честной, то я тебя давно простила.             Вот и сдалась. Почти без боя. Слово «бандит» в тот же миг исчезло из её словарного запаса. Все сегодняшние убеждения и все неправдивые радости оттого, что она избавилась от него, получили несовместимый с жизнью ожог от его голубых глаз. Нет, она весь день лишь утешала себя, успокаивала, а сама тайком мечтала хоть одним глазком ещё раз его увидеть. Она думала о нем не осознанно. И вот теперь все её старания оказались вдвойне напрасными.             – Вот и славно, – нежно улыбнулся Виктор, – этот как раз то, что я хотел услышать.             Её лицо вновь залилось краской, когда она захотела обойти его, но тесная кухня не дала им шанса отдалиться друг от друга. В сантиметре от его лица, от его губ. Она протиснулась к стене, прижимая к груди платок.             – Сильно вчера испугалась? – заботливо спросил Пчёлкин, стараясь не заострять внимание на сближении их тел секунду назад.             – А сам как думаешь? Хотя я больше испугалась за Олю с Сашей, – призналась Лена, чувствуя, как кровь холодеет от этих воспоминаний. – Я навещала их сегодня, Оля мне рассказала, что это было покушение, а не несчастный случай.             – Да, какой-то урод подложил в подъезд гранату. Ничего, Ленка, мы с этим разберемся, – соврал Витя, не поведя бровью. Они уже разобрались. Они вычислили ту тварь, которая подстроила покушение на Белого, и теперь в мире на одну тварь стало меньше. Но об этом Лене знать уже не следует...              Тело предателя вряд ли найдут в ближайшее время в лесу, а даже если и обнаружат, то всем будет плевать, с чьей помощью он туда попал. В нынешнее время такие «подарки» ментам присылают пачками по всей России. В большинстве случаев на них всем плевать.             И Пчёлкину тоже плевать. Возвращаясь сегодня вместе с друзьями по лесной дороге, он сжимал в кармане платок Лены. И на душе становилось не так паршиво. А паршиво было от мысли, что Белов подумал на него, врезал ему в подъезде, посчитав, что граната – его рук дело. Но разобрались. Помирились. Нашли виноватую сволочь. Пчёлкин оторвался на нем за свое поганое настроение и едва не сломанную челюсть. Однако потом жутко захотелось надраться, наверное, если бы не этот платок, благоухающий её ароматными духами, напоминающий о милой девушке со свадьбы, он непременно бы поехал в «Метлу» и забылся до утра. Но Лена Ковалева, скромная свидетельница, с которой они вчера так плохо расстались, не давала ему покоя.             На это его обещание разобраться с предателем Лена ничего не ответила, так как боялась даже предположить, что будет с тем, кто встал на их пути. Она была уверена, что ни Белов, ни его друзья не проявят милосердия к этому человеку и скорее всего... М-да, «чудных» знакомых подарила ей судьба. Хотя, что удивляться? Бандиты сейчас на каждом шагу, сплошь и рядом. А эти ребята идут за своего брата, за своего друга, который едва не погиб вместе с женой в день свадьбы! Лена сама не замечала, как отыскивала оправдания для беловской бригады и, черт возьми, находила их!             – Что ж, Вить, я была рада тебя снова увидеть, но, думаю, тебе уже пора. – Эти посиделки стоило остановить либо сейчас, либо уже никогда. Лена вдруг подумала, что через минуту уже может стать поздно.             – Да, поеду, – Витя снова встал, но двигаться к выходу не спешил. – И все-таки ты боишься, Ленка.             – Чего? – сдвинула брови девушка.             – Скорее кого. Меня, конечно.             – А разве есть, чего бояться?             – Так давай проверим, – он снова сел. – На свидание со мной рискнешь пойти?             – Рискну ли я? – рассмеялась Лена. – Я бы, может быть, и рискнула, но не уверена, что оно того стоит.             – Опять начнешь заливать, что у меня таких, как ты, полный вагон?             – А что, я не права?             – Не права. Как раз таких, как ты, у меня ни одной.             – Ну и для чего я тебе? Для коллекции, что ли?             Пчёлкин вздохнул. А с ней не сладишь. Она портит все прирученные к работе схемы. Она путает его ходы, а сама увиливает, хотя безумно хочет быть схваченной.             – Тебе понравилось мое предложение, я же вижу. Тебе интересно провести со мной время. Скажи, что я вру.             Она отвела взгляд в сторону и рассмеялась. Невозможно больше прятать очевидное. Тем более, что от него все равно не получается. Но должна же она была заняться этой показухой, чтобы не выдать себя с головой, а ещё хотелось понять его истинные мотивы. С другой же стороны – это просто свидание. Оно ничего не значит и ни к чему не обязывает. Ни его, ни её.             – Хорошо, уговорил.             – Отлично! – Витя приблизился к её лицу, уже навострился на поцелуй, но она остановила его, прижав кончики пальцев к его губам. Они оба улыбнулись друг другу. – Тогда завтра в шесть будь готова, я заеду.             Улыбка медленно сползла с лица Лены. Такое желанное свидание необходимо было перенести. Но не это было самым страшным. Необходимо было придумать правдоподобную отговорку и начать так называемое углубленное общение хоть и с маленькой, но лжи, потому что рассказывать о своей второй работе Лена не собиралась.             – Завтра не получится, Вить. У меня уже намечены планы, которые нельзя отменить, к сожалению.             – Не поделишься?             – Как-нибудь в другой раз, – попыталась отделаться она.             – Ну ладно. – Пчёлкин был вынужден признать, что её скрытность ему не понравилась. Маленькая ревность уже засела в Пчёлкине и пустила корни. Однако показывать её никак нельзя. Ему совсем не хотелось спугнуть Лену и упустить. – Тогда послезавтра. Надеюсь, послезавтра ты свободна?             – Послезавтра – свободна, – с облегчением ответила Лена, обрадованная тем, что в неё не полетели расспросы или, того хуже, подозрения. Да и с какой стати?             – Буду с нетерпением ждать. И, кстати, вчерашний поцелуй был просто чудесным, малыш, – Пчёлкин все-таки чуть нагнулся к ней и нежно коснулся губ. Завладев ими всего на мгновение, он заставил Лену ощутить приятную дрожь во всем теле, которая проскользнула, словно змейка. По сравнению с тем незабываемо долгим поцелуем на свадьбе это было что-то по-детски застенчивое и нежное.             – До свидания, Лидия Васильевна, спасибо за гостеприимство! – крикнул Пчёлкин, когда уже открывал входную дверь. Женщина выглянула из комнаты и вежливо распрощалась с молодым человеком, а потом тут же снова исчезла. – До послезавтра, Ленка, – уже тише обратился он к Ковалевой, довольствуясь её трепетной улыбкой и сияющими глазами. Как только он вышел в подъезд и дверь за ним закрылась, Ковалева шумно вздохнула и едва ли не закричала от переполняющего её счастья.             Она терпеть не могла, когда её называли Ленкой. Такое обращение всегда казалось ей грубым. Даже мама звала её так, если очень сильно злилась. Но на языке Пчёлкина её имя звучало ласково в любой форме.             Всю ночь она думала о событиях этого вечера, о неожиданном появлении Вити, на которое она не рассчитывала. Хотя сильно обольщаться все же не стоило. Такие ловеласы, как Пчёлкин, опасны. Сначала заарканят девушку, сделают свое грязное дело, а потом поминай, как звали. Такую перспективу Лена вполне допускала, но это не могло её остановить. Ей так хотелось рискнуть. Он подобрал абсолютно правильное слово.             Счастье, граничащее со страхом быть обманутой, – странное ощущение, двоякое. Когда вроде бы все хорошо, но внутри все равно грызется некий червячок сомнения. Вот и мама сказала свое мнение по этому поводу, которое оказалось далеко не таким уж лестным: она скептически отнеслась к новости о свидании с этим милым парнем, хотя и признала, что он, несомненно, очарователен и красив – тем и берет. Однако дорогая одежда, перстень на пальце, золотая цепь на шее, заграничные часы, ну и, конечно же, шикарная машина под окном заставляли Лидию Васильевну изрядно разволноваться: откуда у честного человека столько денег? И стоит ли называть его честным в наше-то лихое время?             – Мам, ты так переживаешь, будто у меня свадьба с ним, а не простое свидание, – протестовала Лена. Она и сама прекрасно понимала, кто такой Витя Пчёлкин, у неё было даже больше доказательств его причастности к бандитской жизни.             – Я переживаю из-за того, что именно со свиданий все и начинается. А то я не видела, как ты на него смотрела.             – Ну смотрела и смотрела... – буркнула Лена. – А как я должна была на него смотреть?             – Не так легкомысленно и влюбленно.             «И как только она все увидела? Через стенку, что ли?», – подумала Лена. Но вслух сказала:             – А я думала, он тебе понравился. Ты и сама с него чуть ли не пылинки сдувала. Ещё и меня попрекала, что я мол не вежлива.             – Понравился, сдувала, – кивнула Лидия Васильевна, – а откуда мне было знать, чего он хочет? Приперся весь из себя. Я вообще испугалась сначала.             – Ага, пока он конфеты не вытащил.             – Ну тебя с твоими конфетами! Это здесь ни при чем. По нему же сразу все понятно, я просто побоялась выставить его за дверь. И вообще, неужели ты считаешь, что ваши с ним отношения дойдут до чего-то серьезного? Такие, как он, ищут себе принцессу. А ты у меня маленькая, наивная золушка. Запудрит тебе мозги, а потом ищи-свищи.             – Может, так и будет, – предположила Лена, пожав плечами, хотя изо всех сил надеялась, что ошибается. – Поматросит и бросит...             – Вот, именно этого я и боюсь, – добавила Лидия Васильевна, удрученно вздохнув и подсев к дочери. – Леночка, ты пойми, ничего хорошего ты с ним не увидишь. Да, он красив, богат, но что за этим скрывается? На секунду хоть задумайся, что у него за жизнь. И если он тебя в эту жизнь втянет, ты потом локти себе начнешь кусать. Посмотри на него – весь в шелках да в золоте. Никакой вывод не напрашивается?             – Напрашивается. Он – бизнесмен, – легко нашла ответ Лена, про себя осознавая, что это полное вранье.             – Ну да... Только сейчас эти бизнесмены, дочка, по-другому называются. Бандиты, Лена. Бандиты... – повторила мама, словно хотела, чтобы это слово отпечаталось в памяти дочери.             Тем не менее Лидия Васильева ни в коем случае не собиралась запрещать Ковалевой идти на свидание. Она всегда была за свободу выбора и, как ознакомленная с полезной наукой, названной психологией, понимала, что дочь должна сама принять решение, сделать этот выбор, учтя все доводы разума. Она, конечно, может обжечься, но ведь иначе набраться жизненного опыта невозможно. На свой страх и риск она вынуждена была её отпустить. Как только уйдет, мать кинется к иконам на колени и начнет молиться. Только бы не влюбилась. Только бы не в него.      

      «Кабачок» – не слишком приметный бар, где любят проводить время порой даже не самые последние люди в Москве. Но Лене не был известен не один из сегодняшних посетителей. Почти каждый второй из них был солидный «бизнесмен», или, как их сейчас принято называть, «новый русский», имеющий при себе пузатый кошелек. Грузные мужчины с толстыми цепями на шее и бритыми затылками расселись за столиками в своих теплых компаниях, полностью погруженные в шумные беседы и обсуждения последних новостей в развернувшемся криминальном мире. Обстановка в заполненном табачным дымом помещении в целом была тихая, если не считать мужского громкого баса, звучавшего в разных уголках зала, и звонкого смеха девушек, которые виснут на плечах мужчин, посылая им свои улыбки за деньги.             Тихая музыка слегка ублажала слух, хотя гости явно не вслушивались в то, что играют молодые музыканты из группы Виталика на сцене. Сам он, как обычно, стоял за синтезатором, а Лена вот-вот должна была выйти со скрипкой в руках, которая когда-то принадлежала её прабабушке. Играла она на ней очень редко, но училась этому с детства сама.             Оглядывая зал из-за кулис, Ковалева не находила в нем ничего необычного – все как всегда: народу было не так уж и много, среди гостей бегали резвые официанты с подносами, здоровые громилы расположились у барной стойки. Самая привычная обстановка, к счастью, без драк, свидетельницей которых она частенько становится в подобных местах.             Наконец сцена украсилась неожиданно появившейся шатенкой в платье шоколадного цвета, которое было приобретено за пару недель до этого. Стройная девушка с пышной прической ещё раз окинула зал улыбчивым взглядом, который требовался от неё в любом заведении и на любой публике, а после принялась выводить на своей скрипке красивую мелодию. Плавные ноты тут же были подхвачены остальными музыкантами, и зал заполнился приятной классической музыкой. А после неё зазвучала уже более современная композиция.             Все внимание братков было обращено на привлекательную юную красавицу, чей голос так неожиданно влился в атмосферу. Солистка исполняла знаменитую с тысяча девятьсот семьдесят шестого «Hotel California».             Лена, как и привыкла, смотрела прямо в зал, но внимания на лицах гостей никогда не заостряла в то время как они не отводили от неё глаз. И тут чей-то знакомый силуэт промелькнул у входа; сперва показалась ярко накрашенная блондинка с ногами от ушей и шикарными формами, а следом за ней в помещение вошел Он...             Ковалева просто не могла поверить своим глазам, ком встал в горле и не двигался, просто начисто перекрывая доступ голосу. Это он – тот самый человек, который вчера пригласил её на свидание, который уже дважды позволил себе целовать её, который снится ей ночами, а днем мерещится в каждом прохожем. Виктор Пчёлкин устроился со своей пассией у самого окна, сел спиной к сцене, не бросив на неё ни единого взгляда. Казалось, что его вниманием владела только эта блондинистая красотка.             Проигрыш заканчивался, и Лене через несколько секунд снова нужно было спеть последний припев. За долю одной из тех самых секунд она успела подумать о том, что сейчас Пчёлкин может узнать её, обернуться и раскрыть её таинственные планы, из-за которых она вчера перенесла свидание. Что ж, пусть, зато теперь и она убедилась в том, как же подло он поступает с девушками, как быстро находит им замену и…              Как хочется сейчас врезать ему.             Лена будто смотрела в воду: стоило ей запеть, как Витя действительно обернулся, явно удивленный, что слышит такой превосходный и сексуальный голос, который к тому же звучит на чистом английском. Обескураженный тем, что увидел на сцене не жгучую брюнетку или яркую рыжеволосую нимфу, а именно Ленку Ковалеву, у которой вчера был в гостях, он даже не сразу обратил внимание на официанта, подошедшего к их столику, и на свою пассию, которая о чем-то спрашивала его, теребя за рукав пиджака. Оторвать взгляда от сцены было невозможно. Насколько же очарователен и бесподобен её голос, такому бы звучать в оперном театре, а не в этих прокуренных кабаках. Ещё бы в «Метле» выступала! А как грациозно она держится на сцене – настоящая профессионалка. Давно ли она промышляет этой деятельностью? и только ли пением она здесь зарабатывает? – эти вопросы теперь не давали Пчёлкину покоя. Ему прямо сейчас жутко захотелось взлететь на эту сцену, схватить Лену за руку, увести подальше от чужих глаз и устроить допрос с пристрастием. И плевать, что он ей никто, чтобы делать подобные вещи. Теперь ясно, какие планы помешали им сегодня быть вместе.             – Витюш, ты меня слышишь? – блондинка перегнулась через столик и осторожно вытащила сигарету из его рта, чтобы обратить на себя внимание. Пчёлкин обернулся, но мысли его теперь все были заняты только одним, вернее, одной, которая только что блистала на сцене в своем изумительном платье и быстро исчезла, как только кончилась песня. Должно быть, заметила его в зале. Да и как она могла не заметить – ведь прям перед её носом сидит с другой.             Ну так ведь и он не слепой. Вот уж никогда бы не подумал, что эта славная, застенчивая с виду девушка занимается подобными вещами! А ведь Оля как-то рассказывала о ней, как о скромном преподавателе из музыкальной школы. Видимо, Оля тоже не в курсе увлечений подруги. Скрывает. Что ж, пусть скрывает ото всех и дальше, если ей хочется. А вот ему она будет просто обязана все объяснить!             – Лен, что случилось? – Взволнованный Виталик вернулся за кулисы, куда минуту назад сбежала Ковалева, еле сдерживая слезы. – Такой успех! Ты слышала аплодисменты?             Она и раньше их слышала и всегда была к ним равнодушна. От этой работы ей нужны только деньги.             – Да, слышала... – заметалась она в пустом коридоре, не зная, куда себя деть. Легче просто провалиться.             – Да что такое? Что не так? – Виталик пытался понять странное поведение девушки, но ему это явно было не под силу.             – Нормально все! – отрезала Лена и одним глазом посмотрела в зал. – Скажи, сколько нам ещё по времени?             – Где-то часа два. Ты как в первый раз, Лен.             – Виталь, ты не против, если я раньше уйду? Вы тут без меня справитесь?             – Мы-то справимся, но...             – Хотя нет! Никуда я не пойду! – вдруг решительно заявила Лена, отчего у её бывшего однокурсника сложилось впечатление, что она выпила. И тут у неё возникла мысль: может быть, Пчёлкин сам ушел из уважения? Неужели он будет продолжать торчать здесь, у неё на глазах, со своей куклой? – Виталь, посмотри, там молодой человек у окна с блондинкой ещё сидят?             Парень осторожно выглянул в зал, но у окна никого не увидел, зато...             – У окна никого. А у сцены сидят.             – У сцены? – Лена подбежала к занавесу и посмотрела в щель. Не может быть! Он не только не ушел, он ещё поближе перебрался! – Вот гад...             – Это что, из-за него ты такая?             – Да... Он просто ухаживает за моей лучшей подругой, а я её сто раз предупреждала, что он – бабник... – непонятно зачем, но Лена соврала. Ложь как-то сама выскользнула, а Ковалева не стала её удерживать. Тем более, кого-кого, а Виталика её личная жизнь касается в последнюю очередь.             – Лен, нам пора на сцену. Ты идешь?             – Да, иду сейчас.             Лена не намерена убегать отсюда сломя голову. В конце концов, они оба солгали друг другу, и пока этой лжи не стало ещё больше, лучше прекратить все это раз и навсегда и больше не прятаться. К тому же Пчёлкин прятаться даже не думает. И ей не надо.             Он специально подсел к сцене, чтобы лично, так сказать, посмотреть в её лживые глаза и увидеть более досконально, что она чувствует. И единственное, чего он желал сейчас, – так это избавиться от своей глупенькой модельки, которую подцепил в борделе. Впрочем, что же тут сложного?             – Танечка, идем-ка со мной, – как можно ласковее обратился к ней Пчёлкин. Они вышли на свежий воздух, и Витя тут же достал кошелек. – Дорогая, держи и прости за беспокойство. Наш вечер придется отменить, – он протянул ей купюру в тысячу рублей, которую девушка осторожно выхватила и огорченно поглядела на парня.             – А как же?.. Я думала... – замялась блондинка, сжимая ценную бумажку в руках.             – Солнце, извини, планы изменились, – Пчёлкин чмокнул девушку в щечку и как можно быстрее вернулся в зал. Ленки видно пока не было. Он даже испугался, не улизнула ли она, пока он выпроваживал свою «подругу». Но, к счастью, он ошибся.             Она вышла как ни в чем не бывало, будто его здесь и нет, она выглядела спокойной, хотя внутри неё все просто пылало и гремело от волнения и обиды. Эта неприятная ситуация и пережитые за кулисами эмоции, однако, не оставили на ней никакого отпечатка. Даже прическа не испортилась. Девушка вздохнула и кивнула Виталику, который взял аккорды на своем синтезаторе, а она же спустя минуту добавила приятное звучание своей скрипки.             Лена старалась не смотреть на него в то время как он любовался ею с еле сдерживаемым восхищением, боялась увидеть в глазах осуждение, презрение или злорадную насмешку оттого, что раскусил её. Хотя по идее, это она должна была утопить его в презрении. Но вместо этого опустила взгляд и печально любовалась полом, погруженная в не менее печальные мысли. Перед ней сидит человек, о котором она думает вот уже несколько дней без передышки, человек, которому бы она отдала свое сердце не задумываясь, если бы была точно уверена, что оно ему нужно. Но он сам своим поступком показал, насколько ему важны она и её чувства. Что ему было нужно тогда? Очевидно же. Таким, как он, нужно только одно... И мама была во всем права.             Два мучительных часа напоминали собою целую вечность. После каждой песни Лена уходила за кулисы, надеясь, что Витя прекратит уже издеваться над ней и её нервами и просто уйдет. Незадолго до окончания их концертной программы её мольба была услышана – Пчёлкин покинул зал. Лена только сейчас подумала о том, что блондинка, которая была с ним, исчезла ещё раньше. Куда же он её дел? Или они уехали вместе, а она просто не заметила? Ну и плевать!             Тяжело вздохнув, Ковалева с трудом могла видеть собственное отражение, она заложила скрипку в футляр и защелкнула замок. Заработанные пятьсот рублей она убрала в сумочку. Накинув белый плащ, Ковалева направилась в сторону выхода.             – Ребят, пока! – она помахала музыкантам рукой.             – Лен! Лен, стой! – девушку догонял Виталик. – Слушай, может, столик закажем, посидим, отметим очередной отыгранный концерт? – предложил парень. Каждый раз одно и то же. Неужели ему не надоело постоянно слышать её отказы и неужели он каждый раз на что-то рассчитывает?             – Нет, ты извини, мне ехать надо. Устала очень.             – Давай тогда провожу.             – А вот тут тормози, – сзади раздался знакомый голос, резанувший острым лезвием не только слух, но и сердце в груди Лены. Она вздрогнула и пару секунд находилась в ступоре, разглядывая неожиданно появившегося Пчёлкина. – Её есть кому проводить, – Витя по-хозяйски взял скрипку из рук девушки, которая даже не успела возмутиться.             – Простите... А вы, собственно, кто? – Виталик недоуменно поглядывал то на Пчёлкина, которого видел в зале в обществе блондинки, то на Лену и ничего не соображал, кроме одно – с таким ему не тягаться.             – Я? Ревнивый жених. Так что советую тебе по-быстрому отвалить, дружок, – заявил тот самоуверенно, чуть оттолкнув музыканта.             – Лен? – некогда бывший однокурсник взглянул на уставшую Ковалеву, которой сейчас меньше всего хотелось участвовать в разборках или, того хуже, стать их причиной. Пусть этот «ревнивый жених» поступает как хочет сейчас, а на улице она от него отделается.             – Все в порядке, Виталик. До звонка, – она коснулась его плеча и бодро улыбнулась. Парень, все ещё сомневаясь в этом самом порядке, скрылся за дверью, и Лена холодно воззрилась на Витю.             – Грубиян! – сквозь зубы выпалила она и быстро пошла к заднему выходу.             – Лена. Лен, подожди, – Витя догнал её и некрепко ухватил за руку, которую она поспешила выдернуть.             – Что тебе надо?             – Слушай, то, что ты видела, это недоразумение. Это ничего не значит.             – Да неужели? А мне абсолютно плевать, можешь себе представить?             Они уже шли по улице. Лена почти бежала, не желая обсуждать с Пчёлкиным этот неудачный вечер.             – Да стой ты! – он вновь ухватил её за руку и преградил дорогу. – Ну правда. Ну... Просто захотелось посидеть в ресторанчике, расслабиться, а одному тоска, сама понимаешь.             – Ну да. А тут ещё наивная дурочка дала отсрочку. Но с заменой не возникло проблем, как я посмотрю.             – Да какая замена? Это же так... – пожал плечами он.             – Ну как и со всеми. Только со мной у тебя ничего не выйдет. И отдай мне мою скрипку! – она выхватила из его рук футляр и пошла дальше. На пустой улице раздавался лишь стук её каблучков.             – Стой! По крайней мере, со мной все ясно. А вот что ты тут делала, а?             – Я деньги зарабатывала, если ты не заметил.             – Да нет, заметил. А че, другого способа заработать ты не нашла? А как же школа? Ты же преподаватель, если не ошибаюсь.             – Не смеши меня. Попробуй прожить на оклад преподавателя, я на тебя посмотрю. И вообще, как я зарабатываю на жизнь – это мое личное дело, понял?             Аргументы у Пчёлкина резко закончились, в общем-то, их с самого начала было не так много. Её жизнь на самом деле не должна была его касаться, как бы он этого ни хотел. Но, черт возьми, ему не все равно, чем она занимается!             – Ладно... – уступил он. – Поехали, я тебя домой отвезу.             – Обойдусь. На такси доеду, – упрямая Лена подошла к обочине и стала «голосовать».             – Поехали, говорю, – Пчёлкин снова забрал у неё музыкальный инструмент и повел девушку к своей белой «Вольво». – Не хватало ещё ночью со всякими сомнительными таксистами разъезжать.             «Почему ты не сопротивляешься? Почему идешь с ним? Ты же хотела уйти, убежать от него прочь! Почему сейчас так легко сдаешься?», – спрашивала Лена сама себя, пока они шли к автомобилю. То ли его настойчивая хватка была настолько крепкой, что невозможно было вырваться, то ли желание уехать с ним было настолько сильным, что невозможно было от него отвертеться...             – А как же твоя блондинка? Куда ты её дел?             – Да забудь ты о ней.             – Боюсь спросить на счет завтра. Все отменила уже? – осторожно задал вопрос Пчёлкин, когда они мчались по шоссе. Девушка все это время молча сидела на своем месте и, отвернувшись от Вити, смотрела в окно на ночную Москву. – Чего молчишь?             – Я думаю, – отозвалась она. Ради чего куда-то идти? Ради тысячного места в его списке использованных девиц? Ну уж нет!             – Хорош думать. Давай уже, выноси приговор.             – А ты ещё видишь в этом какой-то смысл? По-моему, мы сегодня оба дали понять друг другу, чего мы стоим. Я тебе соврала. Ты... тоже хорош, в общем. С самого начала не заладилось, значит, не стоит и продолжать.             – Обычно в таких случаях говорят – первый блин комом, – усмехнулся Витя.             – Нет. Сюда больше подойдет – не везет в любви, повезет в рулетке.             – А рулетка – это твои выступления на сцене, что ли? Давно ты этим промышляешь?             – Не очень. А жаль. Занялась бы раньше – глядишь, мы бы с мамой уже на ремонт накопили. А то стены уже в квартире обваливаются.             Пчёлкин выудил из кармана пачку «Самца».             – Ты не против?             – Кури. Я уже привыкла, – махнула Ковалева рукой и снова уставилась в окно. Витя задумался: а ведь квартирка, в которой живут Лена и её мама, действительно находилась в плачевном состоянии. Страшно подумать, что когда-то его тоже ждала перспектива жить в подобных тесных халупах. Но, к счастью, эта участь его миновала. Своим родителям он тоже обеспечил ремонт, но поклялся себе, что обязательно купит им новую квартиру в каком-нибудь элитном доме. Так почему же Ковалева с матерью должны париться в таких условиях? Почему бы им не помочь, если есть возможность?             О своих замыслах Витя Лене ничего не сказал. Пусть будет сюрпризом, подарком, так сказать, от чистого сердца. И почему только у него проснулось желание ей помогать? Что с ним вообще творится?             – Ладно, стены – это не проблема, – только и ответил он ей. А она как-то даже и не обратила на его слова внимания. – А на счет смысла: почему в простом желании провести с тобой время должен быть какой-то смысл?             Лена тихо рассмеялась.             – Вот ведь всегда найдешь, что сказать.             – Слушай, давай представим, что этого дня просто не было. Представим, что мы только что познакомились и ничего друг о друге ещё не знаем. Ну так как? - Пчёлкин заманчиво посматривал на уже почти сдавшуюся девушку. Он отлично умеет убеждать. И уже в который раз это срабатывает с ней. Должно быть, у неё вообще нет силы воли, и она следует против совета матери, то есть, ныряет в свои чувства с головой, несмотря на то что они могут привести только к страданиям. Ну а что она могла поделать? Ну тянет её к нему, и чем ближе он к ней, тем ей сложнее оторваться от него.             – Ладно, на завтра все в силе. Даю нам последний шанс.             – Заметано. – Витя легко выдохнул.             Лихо завернув в её улицу, он остановился прямо напротив подъезда.             – Слушай, а тот стручок, который тебя проводить хотел?.. – Этот незаконченный вопрос, вызвавший насмешливую реакцию у Лены, давно уже назрел в голове.             – Пчёлкин, даже не начинай! Хоть ты и назвался ревнивым женихом, но ты ещё пока не он.             – Да нет. Я хотел спросить, ты давно его знаешь? – тут же поправился тот, понимая, что его разоблачили.             – Давно, учились вместе. Ладно, я пошла. До завтра.             – Я провожу.             – Да уж дойду как-нибудь. Не маленькая.             Пчёлкин решил не настаивать и быстро отступил.             – Ну давай, не маленькая, иди. – Лена почти уже дотянулась до дверной ручки. – Погоди.             Обернувшись к молодому человеку, она с замиранием сердца посмотрела в его глаза. Пчёлкин же не любил медлить. Притянув девушку к себе за шею, он снова поцеловал её мягкие губы. А она снова не посмела воспротивиться, снова с наслаждением вдохнула аромат его дорогого одеколона, перемешанного с запахом табака.             – Извинения приняты, – прошептала она, как только его губы чуть отдалились. – До завтра.             – Спокойной ночи.             – Не гони только, – попросила она, после чего вышла из машины и захлопнула дверь.             Пчёла же отъехал от её дома, лишь когда она скрылась в подъезде.