***
– Короче, Саня, этот банк можно смело брать под крыло. Там все ровно. В понедельник я ещё раз с этим лохом встречусь, он все подпишет, – довольно подытожил Пчёла, развалившись на диване и закинув ноги на маленький столик. Закуривая очередную сигарету, он перелистывал бумаги, а потом бросил их на стол Белому. Тот просмотрел их, но сильно не вникал, так как тема банков всецело была подвластна только Пчёлкину. И раз тот говорит, что все ровно, значит – так оно и есть. – А по Уральцу что у нас? – хмуро спросил Саша. – Этот кент на счетчике три дня уже висит. Срок завтра истекает. – Да не тушуйся, Белый. Эта паскуда у меня все отдаст до копейки, никуда не денется. Я тут подсчитал: за ним набежал нехилый процентик. Хотя три дня для него слишком много, я бы поменьше дал. – Думаешь, свалит? – Не, не свалит. Некуда ему валить, да и я за ним ребяток надежных поставил, так что... – выпустив струю дыма изо рта, Витя откинул голову и прикрыл глаза. Какое же это наслаждение – сигарета. Никогда он не ценил её так, как сейчас. Ведь дома теперь строжайший запрет на курение. – Александр Николаевич, вам звонок из Таджикистана, – раздался голос Людочки из аппарата. – Соединяй, – отозвался Белов и поднял трубку. – Здравствуй, Басмо. Проблемы какие-то? – Саша замолчал, выслушивая собеседника, но по его улыбчивому лицу было понятно, что ему скорее сообщают об удачной переправке товара по наработанному каналу, нежели о каких-то неполадках. – Ну хорошо, что все гладко. Да, я понял... Понял, Басмо... Удачи, – бросив трубку на рычаг, Саша откинулся на спинку кресла и тоже закурил. – Товар на месте, – сообщил он другу, но Пчёла задумался о другом. Давно эта тема не давала ему покоя. – Слышь, Сань. Тебе не кажется, что работа с черными на Коса дурно влияет? – В смысле «дурно»? – Да больно он прикипел к этому делу, как бы к дури не принюхался, – Пчёла с ожиданием взглянул на Белова, которого озадачил прямой намек друга. Да, конечно, он заметил, что Космос увлекся культурой их партнеров, но не более того. К наркоте у него пристрастия нет и никогда не наблюдалось. Да и Космос не особо трудится, контролируя канал сбыта, так как там дорожка уже отлажена ещё при жизни Фарика. Фарик... Говорил ему Белов, что он играет с огнем, но тот не послушал... Эта щемящая боль в сердце от потери близкого друга возобновлялась каждый раз, когда Саша вспоминал о нем, а также о том, что не сумел его спасти, что не противостоял как следует его упрямству и пустил все на самотек. Его убийцам тоже пришлось не сладко в последние минуты жизни, но месть, так или иначе, не возвращает ничего и никого... – Да не, – отмахнулся Белов. – Че он, дурак, что ли? – Черт его знает... Но все равно надо присматриваться на всякий случай.***
Это было начало сентября. Лето, однако, никак не хотело уступать место осени, поэтому первый осенний месяц выдался теплым и солнечным. В деревьях мягко шептался ветерок, солнце жарко пригревало, и только желтая листва медленно опадала на землю, укрывая её постепенно золотым покрывалом. Лена в последнее время чутко спала, вот и сегодня проснулась от того, что за дверью спальни раздавались шаги и шорохи. Она с трудом поднялась с постели, придерживая большой живот. Как же было сложно и тяжело передвигаться на последнем месяце, когда уже каждую минуту ждешь схваток. Девушка выглянула из спальни и сразу же увидела Витю, который суетливо и быстро куда-то собирался. – Ты что, уже уходишь? – вяло спросила она. – Доброе утро, малыш. Да, ухожу, сегодня дел по горло, – он мягко поцеловал её в висок, и, уже накидывая бежевое пальто в прихожей, спросил: – Ты как себя чувствуешь? – Да хорошо все вроде, не переживай, – проговорила Лена, утаивая то, что живот немного тянет и побаливает. Но перед важными встречами и ответственными делами не хотелось мужа загружать чем-то ещё. – Тебя сегодня во сколько ждать? – Ленка, даже не спрашивай. Поздно скорее всего. Может, ты маме позвонишь? Она приедет, побудет с тобой. – Да нет, не стоит. Я надеюсь, что ты, сладкий, посидишь там ещё денек, – она улыбнулась, обращаясь к ребенку, что вскоре должен появиться на свет. Витя тут же поддержал жену и, положив ладонь на её живот, попросил малыша слушаться маму и дождаться папу с работы. К середине дня живот ныл с большей силой, Ленка старалась не обращать на эту тягучую боль внимания, хотя прекрасно понимала, что время родов неумолимо приближается. И сегодня ей было немного боязно – она одна. Витя не сможет сорваться с работы и приехать, а без него ей становилось ещё страшнее. Так хотелось позвонить ему, сказать, что она плохо себя чувствует, попросить его вернуться домой, но она, естественно, не могла сделать этого лишь по той причине, что у него каждый час был расписан под важные встречи и переговоры, которые он не сможет отменить. Наверное, он бы отругал её за этот глупый страх помешать каким-то незначительным по сравнению с рождением ребенка делам. Телевизор негромко говорил в гостиной, а Лена же сидела в кресле и пыталась вникнуть в книгу, но все мысли были далеки от написанного, так как неприятная боль в животе напрочь заслоняла собою всякие рассуждения и представления. Устремив взгляд в экран, Лена не усмотрела для себя ничего интересного: там маячили какие-то люди, то ли в черном, то ли в синем. Сердце учащенно билось в её груди, от страха и волнения её пробирала мелкая дрожь. «Может, действительно позвонить маме и попросить её приехать?» Лена твердо приняла это решение и начала осторожно подниматься с кресла. В этот момент боль в животе до того резко усилилась, что девушка невольно вскрикнула и согнулась. Нет, эта боль уже не пройдет, это означало, что все только впереди. В первую очередь необходимо было добраться до телефона, что далось очень сложно. Девушка тяжело дышала – боль быстро взяла её в оборот. И звонить нужно было теперь только Кате. – Алло... – хриплым и неуверенным голосом проговорила Лена, когда схватила трубку, что лежала на полке. К счастью, тетка Саши быстро ответила. – Катя, у меня... схватки... – Я не поняла, ты что, одна?! – возмутилась женщина, но решила, что сейчас не время для нотаций всем непутевым мужьям. – Так, Ленка, успокойся. Дыши ровно, девочка, и ничего не бойся. Мы выезжаем. Дыши размеренно и терпи, дорогая, терпи, все будет хорошо, – сразу же успокоила Катя, дав маленькую необходимую инструкцию роженице. Лена не замечала времени с тех пор, как отперла входную дверь для бригады врачей во главе с Катей. Она лежала на диване и время от времени стонала, умоляя Катю поторопиться. На её лице выступила испарина, от изнуряющей боли она металась на подушке, как в горячке, порой замирала и морщилась, еле сдерживая крик, буквально ощущая, как маленький хочет скорее вырваться из чрева. Сквозь болезненное и некрепкое забытье она услышала шум в квартире, а через секунду над ней уже склонилась Катя, и Лене стало чуть легче от прибывшей помощи и родного лица. – Все, я здесь, Леночка, я здесь. Ну что вы встали? На носилки её живей! Аккуратней только! – прокричала она. Лена словно не помнила себя, когда ей помогли устроиться на носилках и переместили из квартиры в карету скорой помощи. Машина мчалась с мигалкой по дорогам Москвы. Пчёлкиной казалось, что эта боль не закончится никогда. – Потерпи, моя девочка, потерпи, – приговаривала Катя, стирая с её лица пот и гладя по голове. – Мы уже почти на месте. Все хорошо. Вот ведь!.. Где носит этого Пчёлкина? Он должен был дома сидеть и от тебя ни на шаг не отходить! – злилась Катя. – Он... на работе... Он не мог... остаться... – пыталась оправдать супруга Лена. – Не ругай его... – Какая ещё работа? Ну ничего, он свое ещё от меня выслушает! Нам сейчас главное – родить. Наконец они прибыли в роддом. Лену сразу же определили в родильную комнату, где все уже было подготовлено для приема родов. Только она ничего и никого не рассмотрела, для неё сейчас существовала лишь эта невыносимая боль и она в сражении с этой болью. Все проносилось стремительно быстро и очень мучительно. – Екатерина Николаевна, схватка, – сообщила одна из врачей. – Леночка, теперь нужно собрать волю в кулак и тужиться, слышишь? Ты не бойся, не бойся, – ласково приговаривала Катя, уже имевшая богатый опыт в таких делах. – Схваточка пошла. Лена ощутила, как целая волна боли настигла её, и она начала делать свое первое усилие. Её крик оглушил присутствующих, она выгнулась в своем страдании, с большим трудом выдерживая эту муку, едва не теряя сознание. – Вот так, хорошо, хорошо. – Она слышала голоса врачей, в том числе и Кати. – Теперь дыши, дыши. ...Это длилось долго, очень долго, отдых был мимолетным, чего нельзя было сказать о схватках, которые изнуряли бедную Лену. Отдышавшись минуту, она снова и снова делала усилие, чтобы высвободить из утробы малыша. Это давалось тяжело, но она мужественно справлялась, слыша над собой постоянно родной голос, который добавлял легкости и новых сил. – Екатерина Николаевна, головка показалась, – была рада сообщить одна из акушерок, и Катя кивнула. – Девочка, давай, ещё капелька осталась. Уже почти все. Лена услышала её просьбу, но ответить смогла лишь очередным криком. – Давай-давай, молодчинка наша, давай, – подтрунивал добрый голосок все той же акушерки, который влился сквозь мучительный крик. Лена за своим усилием даже не сразу почувствовала внезапное облегчение, пустоту внутри себя. А потом сразу же раздался этот звонкий, надрывной плач ребенка, оповещающий о том, что мучения закончились и родилась новая жизнь. – Вот и хорошо! Прекрасно! – хвалили все те же ласковые женские голоса. – Вот и девочка наша появилась. – Умничка моя! – улыбнулась Катя уставшей Лене, откинувшей голову на кушетку. – Вот так сюрприз! – Девочка? – слабо, но счастливо улыбнувшись, переспросила Пчёлкина, только бы убедиться в очередной раз. – Дочка, Ленка, дочка, – приобняла её не менее счастливая Катя. – Все как заказывали, – засмеялась она. – Поздравляю, моя девочка. Ребенок все плакал – неугомонно и громко.***
– Ну я понял, а что там конкретно будет? У тебя план готов? – Витя сидел в одном из кабинетов банка «Бриг», что был создан их бригадой не так давно, но уже довольно неплохо развернулся и успел заработать хорошую репутацию. – Само собой, Виктор Павлович, – интеллигентный мужчинка, пожалуй, чуть младше Пчёлкина, тут же схватился за свой портфель. Даже не верилось, что этот чудик с внешностью ботаника – крутой бизнесмен, в основном зарабатывающий легально, известный в широких кругах как Игорь Афанасьевич, а именуемый самим Пчёлкиным Гошей из-за давнего знакомства. Гоша достал папку с бумагами и передал её Вите. Тот принялся не спеша изучать их. В принципе вложиться в строительство нового развлекательно центра было неплохой идеей и сулило хороший заработок. К тому же с Гошей они работают уже не в первый раз, и ещё никогда не возникало проблем, и деньги всегда были вовремя возмещены, а потом ещё с каждой его точки бригаде Белова отстегивали нехилую сумму. Вот и сейчас Пчёлкин не видел препятствий, чтобы дать кредит отличнику Гоше. – А что! Мне нравится, – заключил Пчёла, изучив план. Вдруг звонок его мобильника нарушил относительную тишину. – Секунду... Да, слушаю! – гаркнул он в трубку, а затем резко поднялся с места, бросив бумаги на стол. – Что?! – он резко вскочил на ноги. Были бы у него крылья за спиной, он бы тотчас же взлетел. – Это точно?! Погоди, а кто? Кто?.. Серьезно, что ли? – На его лице сверкнула счастливая улыбка. – А Ленка как?.. Да, я еду уже. Еду, Кать, – Пчёла быстро сбросил звонок и уже почти вылетел из кабинета, ошарашенный новостью о рождении дочки и совершенно забывший о Гоше, что недоуменно озирался и вовремя успел остановить своего спонсора почти у самой двери. – Виктор Павлович, а как же?.. – Гош, базара нет. Давай завтра подъезжай в наш офис, я без Белого все равно не дам своего согласия, ты знаешь. Завтра с ним все обсудите, лады? – Хорошо, а во сколько? – Давай часам к пяти. Ты извини, мне ехать надо, – и Витя почти что вылетел из кабинета. В небольшом цветочном магазине стоял душистый аромат красочных растений, упакованных в блестящие и яркие обертки на любой вкус и на любой цвет. Молоденькая продавщица в юбочке и белой блузке сидела за витриной и что-то записывала в маленький блокнотик, когда в магазин вошел симпатичный солидный мужчина в дорогом заграничном пальто. Его зачесанные назад светлые волосы немного выбились из прически, и он пригладил их ладонью. Покупатель сразу же прошел к витрине, завидев среди цветов миленькую девочку-продавщицу. Она скромно и вежливо улыбнулась ему и с готовностью поднялась со своего места, чтобы обслужить единственного на данный момент клиента. – Здравствуй, красавица, – обаятельно улыбнулся Пчёлкин, – мне самый большой и самый красивый букет белых роз. – Секундочку, – продавщица разомлела от взгляда этого мужчины, но вынуждена была полностью погрузиться в работу и выбрать для него самый лучший букет. – Могу предложить вот этот, – она преподнесла заказанный Пчёлкиным товар – потрясающий, шикарный букет душистых белых роз, какие любила его Ленка. – Пойдет, – кивнул Витя, оценив букет по достоинству. – Для невесты? – робко поинтересовалась продавщица. – Лучше. Для матери моего ребенка, – отозвался Витя, расплачиваясь за цветы и все так же обворожительно улыбаясь девушке, которая в эту секунду не смогла сдержать зависти. «Повезло же матери его ребенка», – подумала она, когда Пчёла покинул магазин. Витя пока не оповестил друзей и родителей о том, что стал отцом, вначале ему хотелось увидеть Ленку и дочку. Правда, он сильно сомневался, что малютку ему сегодня покажут, ведь она родилась несколько часов назад. Как только он подумал об этом, его телефон зазвонил и в трубке раздался голос Белова: – Пчёла, здорово! Ты где? – Я? Я занят, Сань. Проблемы какие-то? – Да тут тема одна нарисовалась, мы с Филом в офисе пока. Может, подъедешь позже? – Блин, не хотел по телефону... Но раз ты позвонил. Короче, Ленка родила девчонку, я в роддом мчусь, – Пчёла сказал это с еле сдерживаемым криком счастья, и это далось ему с огромным трудом. Зато на другом конце провода он ясно услышал восторженный вопль. – Пчёла, брат! Поздравляю! Опять молчал, ё-моё! Ты че? – Сань, да я сам полчаса назад узнал. Некогда было позвонить, – оправдывался Витя, чувствуя, как внутри его переполняют счастье, радость, которые скорее хотелось выплеснуть наружу. – Мы тебя в офисе ждем, брат. Дела к черту! Приезжай давай после роддома, красава, – смеялся Саша. Конечно, Витя и сам рад приехать; он, наверное, не смог бы держать в себе эту новость до завтра. Приехав в роддом, Пчёлкин первым делом снял пальто, накинул белый халат и с охапкой цветов рванул на второй этаж. – Молодой человек, вы куда? – крикнула ему регистраторша. – Мадам, у меня жена сегодня родила! – Вить! – раздался голос в конце коридора. Это была Катя. – Марина Сергеевна, пропустите его. – Привет, Кать. Где Ленка? – Куда ты с цветами-то? – она забрала огромный букет из его рук. – Ну где ей быть? В палате, конечно. Про тебя все спрашивает. – Ну как она? – Хорошо все, папаша. А тебя я сейчас убью, – Катя в ту же секунду изменилась в лице. – За что это? – удивился тот. – За что? Все вы, мужики, одинаковые. Санька Ольгу оставлял беременную одну, и ты туда же. Тем более, месяц последний. Хорошо, что Ленка у тебя не растерялась, мне позвонила, даже дверь нам открыла. Мы приехали, а она мучится лежит одна, в пустой квартире. Как так можно, Вить? Ну где ваши головы, а? – Черт! – ругнулся Витя. – Кать, честное слово, сколько раз я ей говорил: звони, если что, сообщи, если плохо почувствуешь себя. Откуда я мог знать? – Ой, да уж куда вам! – махнула Катя рукой, а после остановилась, внимательно посмотрела на Пчёлкина, а потом крепко обняла его и поцеловала. – Поздравляю, Вить. Девочка – просто загляденье, глаз не отвести. Рост – пятьдесят два, вес – три-триста, здоровенькая. Мама в полном порядке, чувствует себя лучше всех. – А увидеть-то их можно? – Витя облегченно вздохнул и в предвкушении улыбнулся. – Маму можно, если она ещё не спит. А вот девочку – завтра. – Я утром приеду. – Хотя... – Катя вдруг задумалась. Она тихонько заглянула в палату к Лене – та спала. – Лена спит, умаялась. Пойдем-ка со мной, – она поманила Витю за собой, и они так же тихо прошли под покровом вечера по коридорам роддома. Катя довела его до детской комнаты, которая была выделена для дочери Пчёлкиных и ещё двоих малышей. В комнате дежурила средних лет акушерка, присматривая день и ночь за новорожденными. Но Пчёла не заметил той женщины, не заметил и тех двоих малышей, как только Катя указала ему на крохотного младенца в белом одеяльце, который лежал в специальной детской кроватке. Славненькое личико было таким маленьким, толстенькие щечки угрюмо надулись, а глазки были плотно закрыты. Девочка спала. – Вон она – чудо. Невероятно красивый ребенок. Они, конечно, все красивые, но она действительно просто прелесть, – восхищалась Катя, поглядывая на Витю, который неотрывно смотрел на малютку, и в его глазах читалось явное желание поскорее подержать её на руках, хотя он и понятия не имел, как это нужно делать. – Она такая маленькая, – прошептал он с умиленной улыбкой. Кажется, он даже удивился. – А ты думал! – отозвалась Катя. – На тебя похожа, Вить. Говорят, если дочка на папу похожа, то значит, счастливая будет. В этот момент в нем зародилась гордость, которая, наверняка, зарождалась у любого отца, когда он узнавал, что его ребенок – его чистая копия. – Ну ладно, папаша, идем, – прошептала Катя. Витя с трудом оторвался от стекла, за которым спала его новорожденная дочка. Они подошли к палате Лены. В коридоре стояла тишина и тускло горел свет, вечером здесь нет никого, кроме дежурного врача. Катя забрала цветы в свой кабинет, а Пчёлкин же осторожно приоткрыл дверь и заглянул в палату. Ленка дремала в уютной постели. Её гладкое и миловидное лицо, освещенное неярким светом настольной лампы, было спокойным и счастливым, темные волосы, заплетенные в косичку, лежали на плече, а пальчики так по-детски смешно сжимали краешек одеяла. Вите не хотелось будить уставшую жену – ей, бедняжке, пришлось потрудиться на славу, чтобы родить ему такую чудную дочку. Пчёлкин осторожно присел на край кровати, наблюдая за женой, забывшейся в безмятежной дремоте. Так он просидел минуты три, не сводя с неё глаз, за эти три минуты он успел подумать обо всем: как завтра он обрадует своих родителей и маму Лены, как завтра он полноценно увидит свою дочь, какое они придумают ей имя вместе с Ленкой и о том, какое это неописуемое счастье, которое невозможно передать словами – его надо прочувствовать! Лена приоткрыла глаза, различив в полумраке палаты Витю. На её губах расцвела, как первый весенний цветок, улыбка. Она потянулась к нему и крепко обняла. – Витя! – выдохнула она, теснее прижимаясь к нему. Наконец-то он рядом, наконец-то приехал. – Солнце мое. – Он ласково погладил её по волосам. Долгожданные объятия, теплые поцелуи и заходящееся в радости трепетное сердце. – У нас дочка, Вить, – сообщила Лена. Как жалко, что приходилось говорить почти шепотом, а так хотелось крикнуть об этом на весь белый свет. – Я знаю, милая, знаю, – он провел ладонью по её щеке и внимательно посмотрел в глаза той, которая умудрилась так круто изменить его жизнь, открыв её в абсолютно новом свете. – Спасибо тебе, малыш, – он поцеловал её губы, а она же обняла его за шею. – Я видел её, правда, издалека. Она такая маленькая, такая хрупкая... Ванька Белов казался совсем другим. А наша – просто кроха. – Витька, дурачок, – протянула Лена умиленно, прислонившись к его груди, – она же только сегодня родилась. Он обнял жену, и они оба замолчали, каждый думая о дочери, которая появилась в их жизни, которую они так долго ждали. Пчёлкин и забыл, что когда-то не хотел детей и не представлял себя в роли отца, просто не принимал или не желал принимать себя в этой роли, разве что лет в сорок. Как же он ошибался! – Вить, а как мы её назовем, м? – тихо спросила Лена. Он задумался над вопросом, он перебрал в голове все женские имена, которые знал, но почему-то каждое имя, которое приходило на ум, напоминало ему о его прошлых ночных подругах. Он даже и не знал, что помнит по имени чуть ли не каждую из них. Все имена казались ему вульгарными, они вызывали самые дурацкие ассоциации, и он ни в коем случае не хотел примерять их на своей дочке. Нет, он понятия не имел, как назвать. Хорошо, что можно было обратиться за советом к жене. Лучше ей придумать имя без всяких предубеждений. – А ты бы как хотела? – спросил он. – Маша, – быстро ответила она. – Давно подготовила? – улыбнулся Витя. Надо же, а ведь он не помнит, чтобы в его жизни была хоть одна девица с таким именем. Наверно, только в школе с ними училась Машка Тихонова, которая была круглой отличницей и закончила школу с золотой медалью. Она не была особой красавицей, поэтому к ней школьник Витя Пчёлкин иногда обращался исключительно для того, чтобы списать домашку, так и говорил: «Пошел я к Машке за домашкой!». Она ему никогда не отказывала, впрочем, как и все девочки и девушки. – Когда узнала, что жду ребенка, – сказала Лена. – Ну, как тебе? – Машулька, так Машулька, – согласился он, целуя жену. Тем же вечером Пчёла приехал в офис, где его уже ждали Фил, Белый и Космос, которого друзья вызвонили сразу же после радостного известия и велели ему затариться спиртным и пулей лететь на Цветной бульвар. Секретарша Людочка, которая не успела уйти домой до начала пьянки, от души поздравила новоиспеченного папашу, и парни затянули её в свою компанию. Хотя, это было скорее по инициативе Космоса. Впятером они сидели до глубокой ночи, поднимали тосты за маленькую Машу Пчёлкину, предались воспоминаниям далеко ушедшего детства, своим детским мечтам и идеалам и говорили о детях. Выяснилось, что Фил и Тома тоже подумывают над прибавлением, и Космос, глядя на женатых друзей, решился обзаводиться семьей, при этом украдкой косясь на секретаршу. Конечно, что касается Космоса, все это прозвучало в пьяном разговоре, поэтому Людочка не питала особых надежд, а друзья и вовсе сочли это за шутку. Часа в два Людочка засобиралась домой, пить с начальством – это хорошо, но это же начальство завтра не обойдется без секретарши и потребует свои ценные отчеты. Космос вызвался подвезти Люду домой, и та пожалела, что один из её пьяных начальников, который нравился ей особенно сильно и всегда был с ней добр и заботлив, просто не в состоянии вести машину, несмотря на то, что сам он утверждал обратное. – Да я гонщик формулы один! – уверял Космос. – Скажи им, Фила, – подталкивал он друга. Но тот только смеялся в ответ. – Не-не, Кос, сядь. Люду нашу погубишь, не дай Бог, а нам без неё никак, – останавливал Белов рвущегося в очередной раз позаботиться о девушке друга. Секретарша украдкой посмеивалась над этими веселыми охламонами, которые были её непосредственными начальниками. Ей, безусловно, была приятна такая забота, хотя жаль, что Космос не в состоянии проявить её как следует. – Космос Юрьевич, я сама доберусь на такси, – наконец остановить Холмогорова решила и Люда, замечая, что у друзей слабо получается это сделать. – Люд, давай я вызову. – Наверное, Пчёлкин был из всех четверых самым трезвым, хотя и язык у него слегка заплетался, но передвигался он уверенно на своих двоих. Он схватил телефонную трубку, бездумно набирая какие-то цифры. – Пчёла, ты знаешь хоть, куда звонить-то надо? – поинтересовался Саша. Тот откровенно задумался, прижал трубку плечом к уху, а после начал рыться по карманам брюк, пытаясь там найти то, чего, наверное, там не было. – Виктор Павлович, я такси поймаю. Спасибо, не надо, я поеду уже, – Люда пыталась уйти как можно скорее, чтобы больше не доставлять ребятам лишних проблем и не заставлять их заботиться о ней – о трезвой по сравнению с ними. – Я провожу, – снова вызвался Космос, которого не было больше сил останавливать. – Пчёла, хорош там названивать. Садись, выпьем, – одернул Саша друга, который все ещё зависал у телефона и тыкал пальцами на кнопки. – Мне з-завтра в роддом. Я больше ни-ни... – Витя покачал головой, пробираясь к дивану. – Пчёла, я тебя не узнаю! Как семья человека меняет. Так, Фила, давай, за семью, – переключился Белов на Валеру. – За семью, – поддержал его тот. Провожатый Космос вывел Людочку из здания офиса. Хотя, если честно, не понятно, кто кого вывел. Кос закинул свою длинную руку на плечо девушки и с трудом перебирал ногами. Люда приобняла его и буквально волокла на себе. Ей нужно было покинуть двор и выйти к дороге, чтобы там поймать такси. – Космос Юрьевич, возвращайтесь. Спасибо, дальше я сама, – попросила она, но тот упрямо собирался её проводить. Она поняла, что не отделается от него и не заставит вернуться в компанию друзей, но и такого жутко пьяного тоже не оставит на улице, у дороги – если он, конечно, «доведет» её до дороги. Она будет переживать, как бы с ним чего не случилось в таком состоянии. В общем, выход был один. Кое-как они дошли до шоссе. Космос окончательно расслабился и из последних сил уже держался на ногах. Людочка увидела вдалеке машину с шашкой на крыше – это было спасение. Любимого начальника оставалось только везти к себе – иначе пропадет. С помощью таксиста ей удалось загрузить пьяного Космоса на заднее сиденье. – Что, перебрал? – весело поинтересовался мужчинка средних лет. – Да, есть немного, – отозвалась Людочка, которая теперь легко могла вздохнуть, лишившись такой ноши. – Бывает, – махнул рукой таксист. – Ничего, доставим в целости и сохранности. Садитесь, – он открыл дверь и для Люды. – Спасибо вам. Как только они добрались до дома, опять же не без помощи доброго таксиста Люда и Космос оказались в её двухкомнатной квартире, где она совсем недавно закончила ремонт. Будить Холмогорова было бесполезно, все, что удалось сделать Люде, так это разуть его и снять пальто, а после уложить в гостиной на диван. Потом она тут же бросилась к телефону и принялась набирать номер офиса, надеясь, что ребята ещё не разошлись, и сообщить им, что с Космосом все в порядке. Трубку подняли через пять минут, на том конце провода послышался голос заспанного Белова. – Александр Николаевич, это Люда. – Люда? Не соединяй меня ни с кем, – попросил он. Его язык заплетался. – Все. Я на Луну улетел. – Александр Николаевич, Космос у меня, если что, – поспешила сказать Люда, не обращая внимания на пьяные просьбы Белова и надеясь, что до него дойдут её слова. Но трубку уже положили, и Люде ничего не оставалось, как последовать примеру начальника.