Что-то дикое зовет тебя домой

Едва проснувшись, Стив ощутил во рту привкус прогорклого масла. Шея болела так, будто он спал на голых досках. На самом деле, нет, — догадался он секунду спустя. Просто опять вырубился на диване. — Зачем мне вообще кровать? — мрачно поинтересовался он у темноты под веками. Оказалось не так-то просто выпутаться из-под собственной куртки и найти телефон, не открывая глаз, однако Стив справился, попутно уронив четыре бутылки из-под пива. Со дня переезда в Вашингтон он неплохо натренировался преодолевать минное поле, в которое то и дело превращалась квартира. По вечерам он мог сколько угодно устраивать дома апокалипсис, однако рабочий день с девяти до пяти никто не отменял. Если Стив в очередной раз опоздает, об этом доложат директору Фьюри, тот расскажет генералу Роджерсу, а генерал Джозеф Роджерс, в свою очередь, непременно донесет свое мнение до Стива. Мнение, которое меньше всего хотелось выслушивать в очередной раз. Поэтому Стив старательно придерживался рабочего графика и пил исключительно в свободное время. Каким-то чудом похмелье до сих пор обходило его стороной. Спасибо ежедневным тренировкам: собираться на работу он мог, не просыпаясь. Порой Стив чувствовал себя лунатиком. Встать. Принять душ. Побриться. Позавтракать. Чистые трусы, форменные брюки, форменная рубашка, форменная фуражка, завязать галстук виндзорским узлом. Проверить, всё ли на месте: значок Комитета начальников штабов, погоны, орденские планки, синий пехотный шнур, плашка с именем — все выровнено по линейке, украшая отутюженную форму. Пальцы Стива коснулись одной из планок: фиолетовой полосы с золотыми краями. Он вовсе не думал о Сахалине. ________________________________ Стиву салютовали у ворот (в холле, у лифта, у главного входа в департамент Джей-5). Он, в свою очередь, идеально четко салютовал в ответ, сопровождая формальное приветствие шутливыми замечаниями: с кем-то можно было вкратце обсудить новости спорта, у кого-то спросить о семье или о последней серии «Игры престолов». Дежурным в Пентагоне особо не до разговоров, но Стив все равно старался уделить внимание каждому. Если кто-нибудь решит за ним проследить, этот кто-нибудь не найдет, к чему придраться. Кабинеты департаментов КНШ по связям с общественностью располагались на втором этаже секции Д Пентагона. Собственный кабинет Стива — недалеко, рядом с Джей-5, Департаментом стратегического планирования и политики. Отец придумал для Стива уникальную должность, на которой он был слишком занят, чтобы страдать ерундой, и достаточно разочарован в жизни, чтобы не искать приключений на свою задницу. Стиву было что сказать этому высокомерному и упрямому алкоголику, но в чем ему не откажешь, так это в умении решать сложные задачи. Теперь Стив отвечал за общественное мнение о военной политике президента, а если быть точным, за освещение этой политики в социальных сетях. Его делом было следить за тем, как публика воспринимает президента в роли главнокомандующего вооруженными силами США. По долгу службы Стиву приходилось работать с самыми разными департаментами. Он носил значок Комитета начальников штабов и красивый мундир, формально считался военным, но по сути таковым не являлся. В свое время, обменяв камуфляж на парадную форму, Стив почувствовал себя совершенно бесполезным. Впрочем, тогда у него не было выбора: или он соглашается на предложение своего отца и переселяется в Вашингтон, или с позором вылетает из армии. Порой казалось, что второй вариант сделал бы его жизнь проще. Но даже позволяя себе мечтать о гражданской жизни, Стив отчетливо понимал, что понятия не имеет, чем занять себя вне службы. Поэтому он каждый день надевал костюм цирковой обезьянки и танцевал под барабан своего отца, генерала Джозефа Роджерса. — Доброго утречка, сэр! — радостно воскликнула рядовая Лорейн, вскакивая из-за стола. Энергия всегда била из нее ключом, но сегодня просто выплескивалась через край. — И вам, рядовая, — Стив без труда подхватил ее шутливый тон. — Вижу, у вас сегодня отличное настроение? Лорейн хитро подмигнула. — И вы скоро узнаете, почему, сэр. Видя ее кокетливую улыбку, Стив каждый раз невольно краснел — и Лорейн тоже опускала ресницы. Это могло бы считаться нарушением субординации, будь оно всерьез. Но ничего серьезного между ними не происходило, простая игра, в которую они играли с того дня, как Лорейн назначили секретарем Стива. Стив уже не помнил, с чего это началось, как у них вообще хватило решимости начать флирт. Наверное, им обоим не хватало простого человеческого общения. Такое часто случается с теми, кто всю жизнь проводит в ловушке армейского этикета. — Директор Фьюри ждет вас в кабинете. Полагаю, у него хорошие новости насчет вашего кошачьего проекта. — Отлично, — Стив широко улыбнулся. — Это радостная новость для нас обоих, не так ли? — Так точно, сэр! Судя по тону, Лорейн больше радовалась за самого Стива. Впрочем, это не имело значения. Пусть она не видит особого смысла помогать ветеранам кошачьих подразделений, главное, чтоб работала добросовестно. Стив придумал свой «кошачий проект», желая дать боевым котам, уволенным из армии, шанс на достойную жизнь. Даже если всем вокруг наплевать, это не повод сдаваться. Страшно вспомнить, чего стоило получить одобрение на предварительных этапах и в конце концов представить этот проект президенту. Черта с два Стив отступит теперь! Выдохнув, Стив пригладил челку и аккуратно пристроил фуражку на локте. Если проект действительно одобрен Председателем КНШ, его страдания будут иметь смысл. — Пожелайте мне удачи, — сказал он рядовой Лорейн. — Желаю нам удачи, сэр, — поправила та, на всякий случай скрестив пальцы. Открыв дверь, Стив увидел директора Фьюри. Фьюри сидел за столом Стива, рядом маячил незнакомец в простом сером костюме. — Директор Фьюри, — Стив вскинул руку к виску. — Капитан, — Фьюри вежливо отсалютовал в ответ. Без улыбки, но к этому было не привыкать. Бритая голова и повязка на глазу создавали образ, слишком суровый даже для закаленного в боях генерал-лейтенанта. Стив повернулся к серому костюму, под мышкой которого торчал планшет. На бесцветном лице застыло выражение нейтральной вежливости. Такого человека трудно заметить и легко забыть — значит, разведка. Почему-то шпионы всегда выглядели как шпионы, наверное, потому, что очень старались не казаться таковыми. — Это директор Коулсон из… — Фьюри запнулся и слегка нахмурился, раздраженный тем, что вынужден переспрашивать. — Как называется ваш департамент? — Шестая интервенционная тактико-оперативная логистическая служба, — проговорил Коулсон с такой гордостью, будто читал патриотическую поэму. — Не каждый может запомнить, поэтому мы предпочитаем аббревиатуру «ЩИТ». Я хотел познакомиться с вами, капитан Роджерс. Судя по всему, нашим департаментам предстоит работать вместе. — Приятно познакомиться, директор Коулсон, — Стив пожал протянутую руку. — Над чем же мы будем работать? Фьюри протянул Стиву голубую папку с президентской печатью на обложке. В правом нижнем углу титульного листа красовалась свежая подпись президента Соединенных Штатов. Стив надеялся на это и с нетерпением ждал, но сейчас почему-то застыл на месте, не в силах поверить своей удаче. Изнутри поднялось давно забытое ощущение гордости, неожиданно волнующее. В кои-то веки он сделал что-то полезное! — Благодарю вас, сэр! Я с нетерпением жду возможности… так, — Стив заставил себя прерваться и перевел дух. — Полагаю, нам предстоит обсудить следующий этап… — Не стоит торопиться, — отозвался директор Фьюри. — Я навестил вас, чтобы предупредить кое о чем. Одобрение вашего детища пока условное. Вы проведете небольшую кампанию, чтобы показать Америке, как правительство заботится о ветеранах кошачьих подразделений. Это привлечет внимание определенных групп активистов. Директор Коулсон пришел сюда, чтобы поговорить о них. Стив нахмурился. Похоже, гордиться ему снова будет нечем. — Не могли бы вы уточнить, что это значит? Коулсон откинул крышку со своего планшета и протянул его Стиву. Слайдшоу было подготовлено заранее, и теперь на экране сменялись фотографии: перевернутые автомобили, разбитые витрины магазинов, отряды спецназа. По крупным городам США в последнее время прокатилась волна протестов. Радости, конечно, мало, но ничего принципиально нового. — Мы не сомневаемся, что вы осведомлены о недавних событиях, капитан Роджерс, — выражение лица Коулсона изменилось, когда он отчеканил: — Кошачьи экстремисты совершили несколько актов агрессии. Стив неопределенно хмыкнул в ответ, разглядывая фотографии. На одной из них оказалось полдюжины кошачьих, явно под действием транквилизаторов, сваленных в кучу на полу автозака. — Особенно нас беспокоит один из гуманоидных кошачьих, — продолжил Коулсон. Речь его была отрепетирована заранее, поскольку на следующей фотографии оказался кот в черной маске. Даже по размытым фотографиям с телефонов и зернистым снимкам камер наблюдения можно было определить главные приметы: темная кожа, холеные уши и хвост, черный и блестящий, как обсидиан. — Движение Черной Пантеры становится все более популярным в среде диких котов. Кошки-матери и домашние кажутся умнее, однако дикие самцы ожидаемо агрессивны. Стив продолжал листать слайды. Черная Пантера присутствовал как минимум на трети фотографий. Его маска походила скорее на шлем с отверстиями для ушей. «Лицо» представляло собой морду обычной, не гуманоидной, кошки. Глаза яростно сужены, у носа и рта — отверстия для дыхания, как в пейнтбольной маске. Идеальная маскировка для лидера протестов: полностью скрывает лицо, но очень характерная. Воплощенная ярость. Стив не к месту задумался: получил ли Черная Пантера свое прозвище от СМИ или так его прозвала внутренняя разведка. По долгу службы Стиву приходилось сталкиваться и с теми, и с другими, занимались они примерно одним делом. Очевидно, что внутреннюю разведку он «беспокоил» даже больше, чем Коулсон хотел показать. — Я слышал о нем, — равнодушно сообщил Стив. — Вряд ли Черную Пантеру можно сравнить с Усамой бен Ладеном. Слайд-шоу было намеренно составлено так, чтобы провести явные параллели между хаосом на улицах и пугающим образом Пантеры. Однако на митингах чаще говорили о чувстве собственного достоинства кошачьих, о важности объединения. Стив видел мирные протесты в Нью-Йорке. Генерал Роджерс вряд ли знал об этом, а значит, не сказал Коулсону, что Стив может легко отличить одно событие от другого. — Однако его идеи сами по себе повод для беспокойства, — не согласился Коулсон. — Кошачьих призывают избавиться от ошейников и таким образом освободиться от «угнетения человеком» — именно для этого им предлагают объединиться. После всего, что мы сделали для них… — Коулсон многозначительно прищелкнул языком, покачав головой. Сценарий этого спектакля явно был написан заранее, может, Коулсон даже репетировал свое выступление перед зеркалом. В итоге смотрелось совершенно неестественно. — Многие начинали с мирных протестов, не так ли? Стив неопределенно хмыкнул в ответ. Директор Коулсон очень старался произвести нужное впечатление, но тот, кому ежедневно приходится выдавливать из себя любезность и доброжелательность, видит подобные игры за милю. Коулсон не вызывал доверия вообще. — Мы полагаем, что Пантера привлекает в свои ряды бывших КСС, служивших на территории России и Японии, — уточнил Фьюри, надевая на голову фуражку. Очевидно, встреча подошла к концу, никто и не собирался обсуждать одобренный проект. — Потенциальные участники вашей программы наверняка слышали о нем от его последователей или, возможно, знают, где его найти. — То есть, вы хотите сделать из них двойных агентов? — картинка наконец-то прояснилась. — Используете мой проект, чтобы добраться до Черной Пантеры? — На данном этапе рано обсуждать подробности. Пока расценивайте это как взаимовыгодное сотрудничество, не более того, — Коулсон подмигнул Стиву, очевидно, предполагая, что шутливый тон снизит градус напряжения. Планшет тем временем вернулся к нему под мышку. — У котов, которые участвуют в проекте, будет уникальная возможность помочь своему правительству следить за потенциально опасной ситуацией. Полагаю, они будут только рады новой возможности послужить стране. Скорее всего, нам даже не придется использовать MICE. С тем же успехом Коулсон мог бы нацепить мигающую табличку «ШПИОН». MICE — тактика ФБР для вербовки новых агентов. Коротко: все средства хороши, будь то подкуп, психологическое давление, шантаж или обещание карьерных высот. Видимо, Коулсон полагал, что вышвырнутые на улицу КСС все равно остаются преданными армии и стране, а значит, уговаривать их не придется. — Я понял вас, директор, — Стив вежливо кивнул. Мог бы догадаться, что после одобрения проекта неприятности только начинаются. — Будет ли учитываться мое мнение в этом вопросе? — Боитесь не справиться, капитан? — бровь Фьюри многозначительно поднялась над повязкой. — Я этого не говорил, сэр. — Хорошо, потому что проект одобрен самим президентом Соединенных Штатов именно в таком виде. На тот случай, если вы не обратили внимания. Фьюри кивнул на папку. — Рад служить, сэр, — ситуация не предполагала иного ответа. Как и во многих других случаях, спорить было бесполезно. Да и бессмысленно. Оставалось только «радостно» улыбнуться, благо, фальшивая улыбка отработана до совершенства. — С нетерпением жду возможности работать вместе с вами, капитан Роджерс, — Коулсон был не менее доброжелателен. Фьюри отсалютовал на прощание и вышел из кабинета, но Коулсон остановился на пороге, сжав пальцами дверной косяк — будто остановил сам себя. Похоже, отработанный сценарий вдруг дал сбой. — Я большой поклонник генерала Роджерса, — выпалил он, будто мечтал сказать это с того самого момента, как Стив вошел в комнату. — В Москве он добился просто потрясающих результатов. Вам есть, чем гордиться. — Спасибо, директор, — вежливо ответил Стив. Обсуждать подвиги отца у него не было ни малейшего желания. Наконец оставшись в одиночестве, он швырнул фуражку на стол. Одобренный проект теперь не вызывал ничего, кроме раздражения. Даже категорический отказ смотрелся бы лучше. Стив работал над этим проектом несколько месяцев в надежде изменить систему, которая после закрытия военных баз выбрасывала на улицу сотни КСС. После того, как России была предоставлена военная независимость, армия США покинула ее территорию. Многие КСС были отправлены в отставку, читай: выброшены. Проблема заключалась в том, что вне армии им было некуда деваться. Некастрированным самцам, у которых не было официального хранителя, запрещалось даже находиться в общественных местах. Неудивительно, что многие быстро скатывались на дно и принимались нарушать закон. В последнее время люди заинтересовались, откуда взялось столько неуправляемых диких котов — это могло бросить тень на политические решения президента. Проект Стива, с одной стороны, создавал правительству положительный имидж, а с другой — давал возможность помочь несчастным котам. Кастрация за счет государства для тех, кто этого хочет, а также получение новой профессии, дадут бывшим КСС возможность вернуться к гражданской жизни. Они получат временную лицензию ветерана — этим пунктом Стив особенно гордился. Такая лицензия позволит котам без официальных хранителей вписаться в государственную систему по нужную сторону закона и полноценно жить до тех пор, пока ЦКК не найдет им работу в рамках собственных программ. Проект был далек от идеала, в процессе утверждения пришлось пойти на некоторые компромиссы, но путешествие в тысячу миль начинается с первого шага. Честно говоря, объединение с Шестой интервенционной… как ее там — всего лишь очередное зернышко в общей куче. — Плюнь на это, Роджерс, — пробормотал Стив себе под нос. Даже в его нынешнем виде проект может помочь многим КСС. И это главное. Раздался стук в дверь, и Стив заставил себя успокоиться. Рядовая Лорейн заглянула в кабинет. — Как я поняла, сэр, президент одобрил ваш проект? Стиву понадобилось несколько секунд, чтобы снова натянуть маску вежливой доброжелательности. Привычный всем имидж следовало поддерживать любой ценой. Без формальной улыбки на лице Стив чувствовал себя так, будто явился на работу без штанов. — Похоже на то. Теперь нужно договориться с отделом по связям с общественностью, как мы расскажем об этом людям, а также скоординировать действия с ЦКК. — Поздравляю, сэр, — Лорейн улыбнулась, заправляя за ухо прядь светлых волос. Что бы ни происходило, она всегда находила повод улыбнуться. Стив искренне завидовал этому таланту. — Я проверю статистику общественного мнения, чтобы выбрать подходящее название для проекта. Пока что лидирует «Веткотики», следующее в списке «Помоги помощнику». Первое больше нравится молодежи, тем, кто толком не знает, что происходило в России. — Что и требовалось доказать, — мрачно буркнул Стив. — Сэр? — Лорейн подняла взгляд от планшета. Каждую свободную секунду она следила за результатами опросов в соцсетях. — Сама идея того, чтобы называть ветеранов боевых действий «котиками»… — Стив не договорил, заглядевшись на подпись президента на титульном листе. Потом решительно закрыл папку и сменил тему: — В любом случае, это пока не к спеху. Сначала нужно встретиться с департаментом по связям с общественностью и устроить оперативное совещание. Кроме того, назначьте мне встречу с майором Уилсоном из Отдела кадров ВВС, чтобы договориться о возможных льготах для КСС. — Есть, сэр, — Лорейн немедленно открыла соответствующее приложение в планшете. Стив повернулся к компьютеру. Каждый день на его электронный адрес приходили десятки писем, требующих ответа от него лично. Может, все не так уж безнадежно? Ему уже не терпелось заняться организацией процесса. Пиар-кампания такого масштаба сравнима с военной операцией. Наконец-то он сможет думать о настоящем деле, а не тупо отслеживать теги в Твиттере, чтобы узнать, как люди относятся к последним заявлениям президента. Особенно навязли на зубах #свободнаяроссия — тег либералов, которые были уверены, что война в России должна была по волшебству закончиться много лет назад, и #помнимдавос особенно любимый консерваторами, по мнению которых в любой войне можно одержать полную победу. Диванным экспертам не приходило в голову, сколько вреда они приносят, выводя эти теги в тренд. — И я взяла на себя смелость договориться о вашем визите в отделение Центра контроля кошачьих на Индепенденс Авеню, — заметила Лорейн, как бы между прочим. — Э… куда? — ошарашенно переспросил Стив, поднимая взгляд от монитора. — Питомник на Индепенденс Авеню, — уточнила Лорейн. — Вам нужно выбрать образцового кандидата для проекта и как можно скорее начинать кампанию в соцсетях. Мы уже выяснили, что каждый пост с живым лицом увеличивает охват аудитории примерно на треть. Это ведь не проблема, верно, сэр? Лорейн снова устремила взгляд в планшет, проверяя расписание на ближайшие дни и отслеживая утренние отчеты смежных департаментов. Это оказалось очень кстати: Стив очень старался взять себя в руки, но чувствовал, что лицо откровенно перекосило. — Верно, — на автомате согласился Стив. — Разумеется, я помню. Куда лучше он помнил, как вернулся домой однажды вечером и осознал, что ему снова придется близко работать с кошачьими. Впервые после увольнения с действительной службы. Что он тогда сделал? Правильно, напился до потери пульса. Три года он топил свою вину в алкоголе, ни к чему было изменять традиции. — Во сколько я должен там быть? — Четырнадцать ноль ноль, сэр, — тут же отозвалась Лорейн. — Я внесла это в ваш календарь. Стив малодушно понадеялся, что работники регистратуры этого отделения ЦКК не откопают в записях, что его запретили пускать в Нью-Йоркское отделение три года назад. «Забудут, как пить дать», — успокоил он себя. Эта организация настолько погрязла в бюрократии, что однажды умудрилась потерять целого кота. Сердце тревожно вздрогнуло, будто ржавый ключ повернулся в замке, который никогда не собирались открывать. Стив вовсе не думал о Сахалине.