***
В то утро, когда я проснулся один, без Рэйлана, мир потускнел и потерял цвета, а жизнь — необходимость и ценность. Механически съев остатки вчерашнего обеда, я сполз по стене террасы и долго смотрел на море, ни о чем не думая. В груди было больно и тяжело. Жгло, ворочалось, ныло глупое чувство предательства и обиды. Красный узор на тонкой лодыжке. Высшая каста. Какое предательство? Я с самого начала знал, что однажды он уйдёт. Просто не хотел думать о том, что будет после. Тогда мне казалось, что без него не будет никакого завтра. Сейчас я знал, что это и вправду так. Без него для меня нет завтра. Только сегодня. Боль в груди, тёплое море, и впитавшийся в кожу родной запах. Время лишилось смысла, и я не знаю, когда встал, пошатываясь, и взял в руки нож, которым Рейлан разделывал рыбу. Им должно было быть совсем просто провести по шее и оборвать ставшую пустой и бессмысленной реальность. Одно маленькое усилие. Я обхватил рукоять поудобнее, примерился, и в этот момент боль внутри возросла десятикратно, а ногу опалило жаром. Выронив острую, как коса, смерть, я упал на пол и часто задышал, усмиряя взбунтовавшееся тело. Растёр грудь, бросил взгляд на ногу… Красные цветы в чёрном узоре горели, как неоновые. «Не смей», — выжглось на уровне инстинктов где-то внутри, и всё вокруг меня снова начало процветать красками и набирать яркость. Я откуда-то понял, что ещё нужен. Что так или иначе, но Рейлан однажды вернётся. Нужно ждать. Я умел и хотел ждать. Спустя год передо мной впервые распахнулись украшенные костью и жемчугом стеклянные двери дома, похожего на дворец, ставшего отныне моим раем. Я не задавался вопросами, кто такой Рейлан, и откуда у него средства, чтобы купить целый остров и нанять с десяток слуг для скрываемого от остального мира меня. Мне было всё равно. Главное, что раз в месяц он прилетал и оставался на несколько дней. Со мной рядом он всегда превращался в того безрассудного, не знающего условностей и стыда мальчишку, жадного до эмоций и утех. Он растворялся во мне, отдавал и брал всё, что я мог попросить, считал со мной звезды и ловил рыбу, водил лодку и сплетался в одно целое каждую ночь. Иногда мне удавалось украдкой посмотреть, как он облачался в обязанности и власть, надевая их как костюм перед тем, как сесть в серебряный, последней модели флаер, чтобы вновь исчезнуть на долгие недели. Я понимал, что не вписываюсь в его жизнь. Что здесь, на затерянном в океане острове, он сбрасывает напряжение и набирается сил для нового раунда масок и интриг, что он возвращается от меня к кому-то. Он не мог взять меня в мужья: в нашем мире межкастовых лифтов не существовало. Но он любил меня. А меня не было без него. Я принял навязанные законами и обычаями правила игры. Лишь бы он был со мной. Незримо он всегда был рядом со мной. Первые годы я жил так, как прежде, не задумываясь о будущем, жил от встречи к встрече, прожигая ожидание в фильмах и играх, прогулках и воспоминаниях. И много спал. В груди болело с той странной ночи. Всегда. Рейлан хмурился, кусал губы, шептался о чем-то с врачом. Я пил лекарства, спал в медицинской капсуле без него и в шикарной кровати на шелковых простынях вместе с ним. С ним было легче. Боль свивалась клубком и уползала куда-то внутрь, чтобы вновь вгрызться в сердце с его исчезновением. А спустя пару лет я настолько привык, что уже не замечал её. Я не был ограничен ничем, кроме живого общения, получая всё по первому слову. Однажды мне надоели мои обычные дела, и я впервые заикнулся о том, чтобы учиться. Рейлан обрадовался, как ребёнок, и радостно закружил меня по комнате. Так я получил полный карт-бланш. Деньги и власть распахивают все двери — виртуальный Деннис Лир от рождения принадлежал к благородному сословию и любое образование было ему доступно. С тех пор моя жизнь стала по-настоящему насыщенной и интересной. Да, в ней не было живых людей, кроме Рейлана и слуг. Но десятки виртуальных друзей по всему миру, совместные проекты и написание книг, которым я неожиданно увлёкся, заменяли это с лихвой. Жизнь не портило даже понимание, что каждое моё телодвижение проверяется, как и все письма. От этого зависела безопасность Рейлана, и для меня самого не было ничего важнее. Года сменяли друг друга, потом десятилетия. Пятьдесят лет мы с моим солнечным мальчиком жили в таком странном условном браке. Я стал популярным писателем, миллионы подданных империи любили моих героев. Рейлан приходил в восторг от каждой новой работы, каждая престижная премия расцветала в его душе звездчатыми лотосами. Он радовался за меня и гордился мной. Время начало оставлять на мне следы. Медленнее, чем должно было, из-за красных цветов, вплетенных Рейланом в татуировку, но оно начало красть молодость. Тело по-прежнему было выносливым и сильным, но волосы тронула седина, а лицо утратило свежесть. Рейлана же время не касалось вовсе, мой мальчик был по-прежнему всё так же прекрасен и юн — высшие жили долго, и старость до последнего не касалась их совершенных тел. Нам не мешали моя седина и первые робкие морщинки, но однажды боль снова дала о себе знать и больше уже не отпускала. Врач был бессилен. Объятия Рейлана тоже. Я понял, что моё время на исходе. И понял, что Рейлан тоже это знает. От моего мальчика веяло отчаянием и смирением. Он начал прилетать чаще и оставался со мной дольше. Он прощался со мной, а я с ним. Я ни о чём не жалел и был благодарен за всё. Смена картинки. — Нельзя больше ждать, поймите же! Тело изношено, магия бунтует. Если он умрёт раньше, чем… — Всё я понимаю! Рейлан раздражённо прервал главу лечебно-диагностической службы. Спор пошёл по десятому кругу. Ритуал нужно было провести ещё полгода назад, но он тянул, стараясь украсть у судьбы как можно больше дней. Его характер с годами легче не стал, и раз врач решился на прямое неповиновение, значит, время и вправду вышло. Дэну больше не помогали лекарства, и каждый час превращался для него в пытку. Рисковать тем, что магия прорвёт печати, было нельзя, на кону лежала судьба империи. Выбора не было. Он с самого начала знал, что у Дэна будет пятьдесят лет. Казалось, этого достаточно, чтобы подготовиться, но… Рейлан тряхнул головой и отрезал от себя сожаления. — Ригель готов? — Уже полгода как, и вы это знаете. Господин, нужно срочно готовить ритуал. Младший лорд слаб, да и ваше тело на грани. — Хорошо. Сколько вам нужно времени? — Три дня. Посмею напомнить, что младший лорд в этот момент должен быть в малом ритуальном зале. А вашему старшему супругу нужно покинуть дворец. — Я скажу ему. Его отсутствие во время ритуала передачи оговорено контрактом. Начинайте, Сайкер. Через три дня Дэн будет во дворце. Смена картинки. — Ты сегодня странный. Всё настолько плохо, солнечный мой? Рейлан обнял мужа, из последних сил удерживая слезы. В последний раз… Нельзя этого показывать. Дэну не нужно знать, что ему осталось два дня. — Всё так же плохо, как и было. Не лучше и не хуже. Сайкер подобрал новые лекарства, но боюсь… — Я тебя чувствую. Давно. И когда тебе больно, и когда радостно. И когда ты врешь. Сейчас, за твоими словами, я слышу, будто завтра умру. Ты был у меня неделю назад, никогда прежде ты не возвращался так быстро. Я умираю, ведь так? И Рейлан понял, что не в силах больше держаться. Ещё крепче вцепившись в обманчиво сильную спину, он тихо заплакал, глотая слезы и подставляясь под ласковые утешающие руки. Ему казалось, что от сердца отрезают кусок. Был бы здесь сейчас Тирс, было бы легче разделить с ним боль и вину. Впервые Рейлан подумал, что обычай жесток и неправилен, а Дэн целовал его волосы и гладил по спине, утешая. Это были прекрасные два дня. Но они закончились преступно быстро. — Я люблю тебя… — прошептал Рейлан, погружая Дэна в сон, от которого он уже не проснётся. Смена картинки. Передача. Магия хлынула, раздирая на части, и Ригель закричал, пока энергия заполняла клетки. Магия сжималась вокруг него, вбивалась в тело, растягивала в разные стороны, и он рос, выходя за пределы дворца, за пределы материка, планеты, достигая границ империи. Там, в эту растянутую в вечности минуту, он и был империей, на мгновение ощутив мечты, мысли и чувства миллиардов подданных. В этот миг он знал их всех, как себя. В этот миг он ощущал физически охранные контуры, был всеми искинами, материками, кораблями. Всё запечатлелось на нем, отпечаталось в памяти, перенастроилось на него и отпустило. Магия ушла из родителей и свернулась внутри него пушистой кошкой. Больше не было больно. Он был идеальным сосудом для неё, венцом творения генных инженеров, вершиной десятков поколений искусственно созданных магов. Вся магия империи, все искусственные сознания и машины отныне подчинялись ему, самому совершенному из них всех. Именно в этот миг он стал Императором. Корона была формальностью, папа передаст её через месяц, когда он оправится от передачи. «Телу нужно время. Спи». «Младший лорд пережил ритуал! Что нам делать?»***
Ригель открыл глаза. Он был ещё слаб, но двигаться без посторонней помощи уже мог. Папа спал в кресле. Пискнул прибор, и в палату было сунулся Диккерей, но, повинуясь недовольному жесту, послушно исчез, поклонившись. Ригель встал с кровати, пошатываясь, и подошёл к зеркалу. Он совсем не изменился, только у правого виска появилась алая прядь. А ещё он чувствовал сейчас краем сознания мешанину из чужих эмоций и картинок. Первым делом нужно будет научиться вычленять из неё нужное и отключаться от всего остального. Этому научит папа. Тридцать лет его тело выдержит полный объем магии и контроль над империей. В этот период он будет максимально свободен в поступках и решениях. В этот период он должен заключить первый брак. А потом он поставит на максимум щиты, выберет второго супруга (а не просто донора!) и родит ребёнка. «Младший лорд пережил ритуал». Ригель обернулся к спящему в кресле Рейлану. У него было много вопросов. И он хотел знать ответы.***
— Ты сошёл с ума! — Рейлан отчаялся вправить сыну мозги. — На жёсткой кастовой системе стоит наше общество! Аристократия не примет от тебя супруга-простолюдина. Лиршасцы моногамны, они не примут триаду! Риги, опомнись! Ты все разрушишь! Ради чего? — Разве у нас не абсолютная монархия, папа? Разве я не могу в любой момент уничтожить любую из резиденций? Все они подчиняются мне. Я не хочу, как ты, всю жизнь врать и метаться между двумя мужьями. Это неправильно! Ты запер моего биологического отца в золотую клетку, отрезал его от людей и мира, разве ты сам не понимаешь, что так нельзя? — Насаждать свою волю силой тоже нельзя! Один шаг от монархии до тирании. Хочешь, чтобы твои подданные тебя возненавидели? — Почему они должны меня возненавидеть? Это не блажь, это физическая необходимость. Так было устроено предками, к этому пришла наука! Это не мой выбор. Им придется смириться. Альтернативы нашему роду нет, без нас империя останется без защиты, развалится на куски и будет поглощена соседями. Мы и есть империя. Так почему мы не можем жить так, как нам начертано? Рейлан бессильно опустился на стул и растерянно посмотрел на сына. — Я не понимаю, откуда в тебе эти мысли? Я воспитывал и учил тебя так же, как учили меня. — Может, просто меняется время? И мы меняемся тоже. Дэн выжил, хотя не должен был, и Сайкер сейчас пытается понять, почему. Возможно, удастся сделать так, чтобы носитель магии больше не умирал. — Ригель опустился на колени и взял руки Рейлана в свои. — Я вырос на книгах Дэнниса Лира. Как и миллиарды моих сверстников. У меня есть тридцать лет, чтобы постепенно сдвинуть окно общественного мнения в свою пользу. Я успею. А если нет… Тогда я рискну. И если для этого нужно будет стать тираном — значит я стану тираном. Я не хочу и не буду как ты, дедушка, и десятки до вас. Тебе самому это не нравилось, я же видел в передаче. Ты любишь обоих моих отцов. Рейлан молчал, опустив глаза и крепко сжимая руки. А потом улыбнулся криво и ответил. — Император теперь ты. Я буду молиться о том, чтобы ты оказался прав, Риги. А я… Что теперь делать мне? С Дэном проблем не будет, а вот Тирс меня не простит… — У тебя тоже есть время, папа. Мы придумаем, как задобрить отца. И я хочу познакомиться с Дэном. Не понимаю, почему считается, что простолюдины глупее и примитивнее нас, если рождённый простолюдином может писать такие книги. Кастовую систему нужно менять. Знаю, вопрос не одного поколения и не двух, но начать я начну. И начну как раз с права на образование. 4 — Ненаследный принц Миргейла и Длирнаса, Дирсай Миргейлский, со свитой и дарами. Ригель внимательно рассматривал высокого черноволосого мужчину с яркими разноцветными глазами, одетого в традиционный для его Дома многослойный наряд. По натянувшимся нитям, всколыхнувшейся магии и екнувшему сердцу он уже знал — этот. Осталось грамотно провести переговоры и отстоять свои условия брачного договора, первое из которых — согласие на триаду.***
— Я ознакомился с предоставленными записями. — Дирсай облокотился на перила и, улыбаясь, притянул к себе Ригеля. — И понимаю, что с твоей стороны это не блажь. Помимо того, что этот союз выгоден обеим сторонам, ты очень нравишься мне. Уверен, что это чувство быстро перерастет в любовь. Я не рассчитывал на такой подарок судьбы в договорном браке. И, если честно… Меня с детства готовили к тому, что, скорее всего, я заключу брак с кем-то из наших моногамных соседей и супруг у меня будет один, но у нас самих принята полигамия. У одного из моих братьев три мужа, и они счастливо и мирно уживаются вместе. А у отца так и вовсе гарем. Я уверен, что, любя тебя, приму в сердце и того, кого выберет твоё сердце и без кого я тебя потеряю. Я с радостью соглашаюсь на триаду. И на все остальные твои условия. Ригель Лиршанский, — прошептал Дирсай прямо в ухо, чуть прикусив мочку, — ты согласен разделить со мной жизнь и взять меня в старшие супруги? Ригель прикрыл глаза, отпуская контроль и сплетаясь с магией Дирсая. Ноги подкашивались и безумно хотелось перейти из вертикальной плоскости в горизонтальную, но пока было нельзя — для полноценной брачной связи первый контакт должен быть ритуальным. Хотя, если секс нельзя, то немножко полапать друг друга можно ведь? — Да, согласен, — прошептал он прямо в нахальные губы и утянул будущего мужа в умопомрачительный поцелуй, запустив пальцы в густые вьющиеся волосы.***
— Солнечный мой, к нам гость. Рейлан поднял глаза от монитора и, бросив взгляд на коммутатор, вздрогнул. Флаер Тирса просил разрешения на посадку. Тирслиркаль улетел на родину два года назад, когда открылась правда о Дэне. Спокойно выслушал, ознакомился с предоставленными файлами, переговорил с учёными и сыном… И сказал, что понял и простил бы все, кроме вранья. Что семьдесят лет Рейлан врал, посчитав его эгоистичным ребёнком, неспособным понять необходимость данного шага, и принять этого он не может. Ригель рвал и метал, но изменить решения отца не смог. А у Рейлана все равно отрезали треть от сердца. Спас Дэн. Не попрекая, не задавая вопросов и не судя, он просто был рядом и латал дыру внутри. Дыра зарубцевалась, но… Откашлявшись, Рейлан дал разрешение. Ноги дрожали, а сердце стучало в горле. Было страшно надеяться, но ведь зачем-то же Тирс прилетел на остров, куда он сбежал из ставшего ненавистным дворца? — Иди к нему один. — Дэн довёл Рейлана до площадки и поцеловал в висок. — Я уверен, что все будет хорошо. Я подожду вас внизу. — А ты? Если Тирс останется, то… — Рейлан смешался, не зная, как сформулировать свои сомнения. — Мы оба тебя любим, — Дэн заправил за ухо прядку, побелевшую в час, когда был зачат Ригель. — Я уверен, что если он сможет принять сам факт моего существования, мы сумеем договориться. Когда любишь, нет ничего важнее счастья любимого. А он всю жизнь любил тебя. Иди. Тирслиркаль ждал у флаера. Увидев, как он осунулся, у Рейлана защемило сердце. И вместо заготовленных слов он просто молча обнял мужа, которого не видел два года. И чуть не задохнулся от радости, когда его обняли в ответ. — Знаешь, я подумал, что после почти века вместе глупо обижаться на твою дурость. Я ничего тебе не обещаю, но мне плохо без тебя. И если тебе тоже… — Плохо, — Рейлан вдохнул глубоко и счастливо улыбнулся сквозь слёзы. — Останешься? На сегодня, на год, на жизнь? Я не могу делить вас. И без вас не могу. Лишиться любого из вас всё равно, что отрезать руку. Правую — тебя, левую — его. Так останешься? — Я ничего не обещаю. — И не надо. Я уверен, тебе понравится Дэн. — Не сомневаюсь. Я прочёл все его книги. Только не торопи меня, хорошо? Рейлан кивнул и повёл Тирса вниз, к дому.***
— Шестнадцать человек подошли. Господин, вам нужно сделать выбор. Рэмиэль, его правая рука, посвящённый ему с рождения, как Диккерей отцу, отошёл к стене и замер, ожидая. Дирсай тоже не вмешивался, его предупредили, что нельзя. Только жадно наблюдал за тем, как Ригель выбирает для них третьего. Ригель же слушал себя, просматривая файлы и ожидая сигнала. Не то, не то, не то… Вот! Синие глаза, белые волосы, родинка в форме месяца… Сердце екнуло, как когда-то, напомнив день, когда он впервые увидел Дирсая. Тот почувствовал волнение магии и подошёл к мужу, обняв за плечи. — Этот? — Да. — Красивый… Что? — возмутился Дирсай, потирая ребра. — Он, вообще-то, будет и мне мужем тоже.***
Ригель появился в деревне на исходе месяца красных листьев.